Церковная благотворительность и основные тенденции ее развития

Помимо личной милостыни, со всеми ее достоинствами и недостатками, и при отсутствии государственной службы социальной помощи, со времен Владимира I берет свое начало церковно-монастырская благотворительность. Бо­лее того, в период феодальной раздробленности именно церковь оказывается во главе помощи нищим и убогим.

В XI в. Устав монастырей определил обитель как форму социальной организации людей. Монастыри решали различные задачи, в том числе и такие, как призрение нетрудоспособных, организация больниц и домов инвалидов. Первая на Руси больница, в которой бедные получали пропитание и пользовались бесплатным лечением, по всей видимости, была устроена Феодосием Печерским в сере­дине 1070-х гг. при Киево-Печерской лавре. До монгольского нашествия в летописях упоминаются боль­ницы в Смоленске, Вышгороде, Чернигове, Новгороде, Пскове, на Волыни, в Галицкой Руси.

В XIII в. в «Правилах о церковных людях» были более четко обозначены формы социальной помощи церкви: пособия вдовам, приданое девицам, выкуп пленных и др.

Растущей церковно-монастырской благотворительности способствовали по меньшей мере три важнейших фак­тора. Во-первых, обязанность священников (по Уставу 996 г.) обеспечивать надзор и призревать бедных, на что должна была идти часть десятины. Так, еще князь Владимир I после крещения поставил в Киеве церковь Богородицы, на содержание которой отдал десятую часть своих доходов от имений и городов, и обязал своих преемников под угрозой проклятия соблюдать это обязательство, за что и церковь была прозвана Десятинной.

Во-вторых, сами русские князья покровительствовали церкви, записывая на монастыри богатые вклады «на помин души» (для спасения души, по счастливом оконча­нии похода или какого-либо предприятия, по выздоровле­нии от тяжкой болезни и т. п.). Об их размерах говорят летописные данные о вкладах в Киево-Печерский монас­тырь в XI-XII вв. Так, князь Ярополк Изяславич (вторая половина XI в.) «вдал» монастырю «всю жизнь свою», то есть все (или, по крайней мере, все лучшие) свои имения, а, кроме того, четыре волости, из них одну около Киева, со всеми сидевшими там крестьянами. Князь Глеб Всеславич дал при жизни и завещал монастырю 700 гривен сереб­ра и 100 гривен золота (1 гривна – примерно 200 грамм).

В-третьих, само духовенство было свободно от раз­личных платежей и податей. Более того, в период монго­ло-татарского владычества российским митрополитам были даны специальные ханские грамоты («ерлыки»), ко­торые освобождали церкви и монастыри от всех даней и поборов. Тем самым духовенство пользовалось относи­тельным достатком и богатством, что давало возможность расходовать часть средств на нужды неимущих.

За помощь ближнему и благотворительность был при­числен к лику святых подвижник Сергий Радонежский, один из наиболее почитаемых русских святых, основатель и игумен Троице-Сергиева монастыря (ок. 1321-1391), который «учил не столько словом, сколько делом, практи­чески показывая, как надо поступать в сложных ситуаци­ях».

Церковь в Древней Руси играет выда­ющуюся роль в области благотворительности, пытаясь внести в это дело и некоторые организационные начала (строительство специальных приютов, богаделен, больниц).

Таким образом, в начальный период русской истории инициатива в защите интересов неимущих и обездоленных принадлежала: 1) княжеской власти, которая руководствовалась христианскими морально-нравственными ценностями и заповедями; 2) в призрении нищих видела важнейшую социальную обязанность и русская православная церковь. Под влиянием этих факторов в обществе складывались традиции, формы и приемы организации социальной помощи. В главных своих чертах они были сопоставимы с теми, которые складывались в христианских странах Европы. Русским феноменом социальной практики и общественного сознания стало нищелюбие, основанное на ценностях православия.