Глава 18. Флоатинг как средство облегчения боли.

Ян - яркая молодая режиссёр. Когда я впервые разговаривал с ней, она излучала счастье и здоровье. Я готов был поспорить, что она никогда не брала больничный. Однако Ян страдала от ревматоидного артрита. Когда её друг преподнёс ей неожиданный подарок – сеанс флоатинга - она пошла на него с некоторым страхом. Во флоат-камере с ней произошла неожиданная вещь: она почувствовала, что знакомая боль при артрите в пояснице превратилась в яркий, сильно пылающий шар света. Ян сфокусировалась на мерцающем пятне и почувствовала, что боль исчезла. «Мой сеанс флоатинга длился сорок минут, но мне показалось, что время исчезло, будто такого понятия не существует вообще. Я находилась в этом состоянии до тех пор, пока во флоат-камеру не постучали и не сказали, что мой сеанс закончился». Боль отпустила её на несколько дней, она помнила пылающий шар света в спине и поняла, что боль отпустила её и не появлялась долго после сеанса. Когда я говорил с ней несколько недель спустя, она прошла ещё три сеанса флоатинга и была готова флоатировать больше и дольше.

«Когда я сломал несколько костей, катаясь на велосипеде и попав в ДТП, - вспоминает Джон К. Лилли, разработчик и первый исследователь флоат-камеры, - «я провёл пять бессонных дней, мучаясь от боли и пытаясь загасить её с помощью обезболивающих, пока я в отчаянии не обратился к флоат-камере. Там я был избавлен от боли без препаратов впервые с момента ДТП. Это произошло потому, что флоат-камера освобождает тебя от боли, возникающей из-за силы тяжести».

В Финиксе, штат Аризона, семнадцать чернорабочих, получивших сильные повреждения (настолько сильные, что хирургия не могла им помочь), были вынуждены прекратить свою работу из-за хронических болей. Их подвергли шестидесятичасовому курсу терапии, который состоял из иммерсии - погружения во флоат-камеру. После сеансов флоатинга четырнадцать из них смогли возвратиться к работе, многие впервые за несколько лет почувствовали ремиссию (уменьшение) боли. Все произошедшее они назвали «чудотворным исцелением». Физиолог Хэрольд Кахон доктор философии научного центра «Хорошее здоровье» утверждает, что двухгодичная терапия флоатингом закрепляет ремиссию боли навсегда.

Я мог бы продолжить рассказывать подобные истории. Я переговорил с огромным количеством флоатеров и выяснил, что у каждого из них есть своя

 

любимая история о том, как флоатинг исцелил его от головной боли или от других. Ни у кого из них, включая учёных, которые исследовали флоат- камеру, нет никаких сомнений, что флоатинг имеет поразительные и долговечные болеутоляющие эффекты. Вопрос, как же это происходит?

Поразительные эндорфины

Первым человеком, к которому я обратился с этим вопросом, был Гари Хиггинс, президент компании «Флоатинг для расслабления». Эта компания производит и продаёт флоат-камеры, она также открыла коммерческие флоат-центры по всей Америке. Но уникальность этой компании заключается в том, что она запустила лабораторию, которая занимается поиском новых эффектов флоатинга на таких вещах, как химия крови, мозговые волны и мышечная напряжённость. «Мы верим, что в организме человека во время достижения им полного расслабления происходят химические изменения, - сказал мне тогда Хиггинс. - Люди действительно получают облегчение их хронических болей. Мы верим, что причиной этого являются опиаты собственного тела - болеутоляющие, производство которых увеличивается, когда человек расслабляется. Теперь мы полностью вовлечены в исследование, которое должно показать нам долгосрочные перспективы от увеличения производства телом бета-эндорфинов, ведь мы уверены, что именно они облегчают головные боли, боли в области поясницы, боли при травмах, связанных со спортом, артрите и так далее».

Ранее я уже слышал об этих поразительных эндорфинах. Одно из исследований показало, что мозг бегуна вливает значительную дозу болеутоляющих в систему организма приблизительно после тридцати или сорока минут бега. Вероятно, именно они являются причиной широко известного «кайфа», который получают люди, занимающиеся бегом. Я решил исследовать этот замечательный биохимический процесс, который, мы можем воспринять буквально как «опиум для народа». История, которую я нашёл, разматывалась как хороший детективный роман, полный чертовски сложных загадок и нераскрытых тайн.

Во-первых, важно понять, как сообщения проходят через невероятно сложную сеть нервных клеток мозга. Сейчас учёные оценивают, что мозг содержит приблизительно 100 миллиардов клеток, которые называются нейронами, их столько же, сколько и звёзд в галактике. Самым важным является то, что ни один нейрон не похож на другой, и даже двух одинаковых нейронов в мозге не существует. Каждый нейрон имеет центральное ядро

 

или тело, от которого идут ростки – многочисленные длинные тонкие нити, известные как дендриты, которые формируют «густые кусты» с запутанно переплетёнными «ветками» вокруг тела клетки. Также из тела клетки простирается пушистое волокно – аксон, которое вплетается в многочисленные нити дендритов. Дендриты получают поступающие сигналы и несут их к телу клетки, тело клетки производит исходящие сигналы и аксон несёт сигналы в огромное количество терминалов аксонов, откуда сигналы продолжают свой путь в дендриты других нейронов.

Один нейрон получает сигналы от сотен или тысяч других нейронов, и тут же он же пересылает эти сообщения к сотням или тысячам соседних нейронов. Каждый нейрон столь же сложен, как и компьютер. От каждого из этих миллиардов компьютеров информация, полученная от тысяч других компьютеров, передаётся тысячам других компьютеров, которые в свою очередь связываются с тысячью других нейронов, создавая практически квадрильон (миллион в четвертой степени) связей, формируя вплетённое волокно, которое подобно неслыханному богатству. Более того, в мозге человека больше потенциальных связей, проходящих через его клетки (то есть число потенциальных психических состояний), чем общее количество атомных частиц во всей Вселенной.

Имея такую уникальную клетку, которая посылает несколько импульсов в секунду, мозг непрерывно гудит, наполненный миллиардами импульсов. Один из исследователей мозга назвал этот процесс

«завораживающей работой ткацкого станка», ведь наш мозг является самым обширным, наиболее запутанным и, в конечном счёте, самым таинственным механизмом коммуникаций, который когда-либо существовал.

Импульсы, с помощью которых нейроны общаются с клеткой тела, а затем направляют аксон вниз к многочисленным терминалам аксона, происходят благодаря электрическим импульсам. Но есть микроскопический промежуток между тонким концом каждого терминала аксона и областью рецептора на дендрите. Этот промежуток известен нам, как синапс. Он существует для того, чтобы в процессе передачи сообщений преобразовать электрические импульсы в химические. Когда достаточное количество электрических импульсов достигает конца одного нерва, то нервное окончание стимулируется, чтобы выпустить нейрохимический комплекс – длинную и уникально переплетённую очерёдность аминокислот. Это нейрохимическое вещество пересекает этот промежуток, чтобы доставить дендрит к нейрону. В этом процессе существует сложная последовательность

 

аминокислот, названная клеточным рецептором. Эти рецепторы формируются и переплетаются в особую систему с аминокислотами, устроенными таким образом, что никакие другие химические вещества и мне подходят. Это происходит из-за того, что у нейрохимических веществ организма должна быть идентичная структура аминокислоты, как и у клеточных рецепторов, чтобы быть полностью присоединёнными к клетке. Этот процесс можно сравнить с помещением ключа в замок.

Как только надлежащая молекула вписалась в рецептор, замок открывается, рецептор стимулируется, чтобы начать действовать, и сообщение начинает передаваться от одной клетки к следующей. Химикаты, несущие эти сообщения через синапсы, известны нам как нейромедиаторы. Учёные обнаружили более пятидесяти нейромедиаторов в 1975, теперь они верят, что их должно быть значительно больше, так как каждый из  них играет важную роль в нашем настроении и ощущениях, передавая сообщения, которые могут наполнить нас радостью, помочь перетерпеть боль, запомнить что-то или выйти из депрессии.

Ключи от рая

Итак, вернёмся к нашей истории и представим себе удивление учёных от удивительного открытия 1973 года: клетки нашего головного мозга содержат клеточные рецепторы, специально предназначенные,  для получения опиатов. Героин, морфий, опиум, метадон, димедрол и другие подобные наркотики при приёме помещаются прямиком в опиатные рецепторы, действующие как ключи, идеально входящие в замочную скважину, чтобы открыть замок.

Но во всем этом была реальная тайна. Наш мозг развился миллионы лет назад. Учёные выяснили, что опиаты оказывают влияние на других позвоночных в той же степени, как и на людей. Исходя из этого, они сделали выводы, что клеточные рецепторы развились также много миллионов лет назад. Но как же так получилось, что имея эти сложные клеточные рецепторы, которые идеально подходят для опиатных препаратов, мы их не использовали несколько тысяч лет? Чем же мы занимались, имея специально отведённое место для этих препаратов в нашем мозге? Люди говорят, что если бы Бог хотел, чтобы мы летали, Он дал бы нам крылья. Хорошо, я соглашусь с этим, но теперь мы имеем доказательство того, что Он дал нам рецептор лекарственных препаратов. Конечно, он не стремился сделать из нас наркоманов. Учёные решили, что существование опиатных рецепторов

 

предназначено для того, чтобы мозг мог производить свою собственную версию этих препаратов – натуральных болеутоляющих средств, иными словами- собственный химический ключ, который подходил бы к нашему замку-рецептору, скрывающемуся за нейронами мозга. Подобный ключ был бы в состоянии отпирать секретные замки боли, удовольствия, разного рода зависимостей и психических заболеваний. Все это звучит так, как будто мы бы нашли ключи от рая! И поиск такого ключа начался.

В 1975 учёные обнаружили энкефалины (с греческого «в голове»). Каждый энкефалин является сложно структурированной последовательностью аминокислот, которые идеально подходят опиатным рецепторам и имеют эффекты, подобные опиату. Вскоре было обнаружено, что каждый энкефалин был только частью намного более длинной и более сложной молекулы. Часть этой длинной молекулы имела ещё более сильные болеутоляющие эффекты, она имела значительно более длительное действие в организме, чем энкефалины. Эту молекулу назвали бета эндорфином, от слов эндогенный морфий (то есть, морфий, произведённый внутренне). Спустя несколько лет, после 1975 года, учёные обнаружили ещё несколько другие естественных опиатов. Производимые мозгом бета эндорфины и другие естественные препараты выпускаются в ситуациях дискомфорта или боли. Они во много раз сильнеё, чем морфий, и остаются активными в теле в течение многих часов.

Это было большой новостью. Больше столетия учёные искали определённые связи между биохимией мозга и человеческим поведением, с открытием эндорфинов эта связь была найдена. Кэндэс Перт, одна из исследователей опиатных рецепторов из Национального института психического здоровья, говорит: «Раньше существовало две системы знаний: точные науки – химия, физика, биофизика с одной стороны, а с другой - система знаний, включающая в себя этологию, психологию и психиатрию. А теперь как будто раскат молнии соединил эти две системы знаний в одну – неврологию». Или, как выразился её коллега Майкл Браунштейн «сейчас настало очень забавное время, чтобы заниматься неврологией. Многие люди рассматривают её как последний шанс».

Когда открыли эндорфины, учёные обнаружили, что они служат удивительному разнообразию функций, таких как уменьшение боли и порождение удовольствия. Они фильтруют, отбирают и объединяют информационный вход для наших ощущений.

 

Эндорфины объяснили проявление многих болезней, по поводу которых учёные недоумевали. Взять, к примеру, иглоукалывание – игла вставляется в определённые части тела, которые стимулируются ею определёнными способами. В лабораторных и в клинических условиях было окончательно доказано, что иглоукалывание блокирует боль. Китайцы использовали иглоукалывание на протяжении тысяч лет, но даже они не могли объяснить, как это работает. Тогда исследователи решили посмотреть, как препарат налоксон влияет на болеутоляющие способности иглоукалывания. Налоксон – это лекарственное средство, которое имеет структуру, практически идентичную опиатам, и при приёме помещается прямиком в опиатные рецепторы мозга, но у него нет никаких болеутоляющих эффектов или эффектов приносящих удовольствие, как у опиатов. Соединяясь с опиатными рецепторами, налоксон заполняет все доступные рецепторы и блокирует вход реальных опиатов. Таким образом, происходит процесс отторжения реальных опиатов и замена их опиатами, которые не могут дать нам никаких эффектов. Из-за того, что налоксон не даёт опиатному сообщению попасть в мозг, его стали называть опиатным антагонистом. Так как эндорфины являются опиатами, их эффекты блокируются налоксоном. Люди, которые были анестезированы иглоукалыванием, и которым был введён налоксонон, подтвердили, что иглоукалывание перестало им притуплять боль. Из всего этого мы делаем заключение: иглоукалывание имеет анестезирующий эффект лишь тогда, когда мозг простимулирован таким образом, чтобы секретировать эндорфины.

Многие, кто изучил иглоукалывание, полагают, что оно эффективно из- за влияния на электрические системы тела. Одной из самых  захватывающих и новых разработок в нейрологии и медицине стала электротерапия:  медики и учёные лечили людей, страдающих от хронической или тяжёлой боли, посредством электрического стимулирования определённых частей мозга. Они выяснили, что всего лишь несколько минут такого стимулирования могут обеспечить облегчение боли, которое будет длиться двенадцать  часов и более. Однако, как же эта электрическая аналгезия (обезболивание) работает, оставалось тайной. Учёные снова применили опиатный  антагонист

– налоксон, и электростимуляция перестала облегчать боль. Заключение следующее: электричество выключает боль благодаря стимулированию мозга, вследствие чего производится поток эндорфинов. Более  поздние тесты, анализирующие содержание жидкости в нашем  организме

 

подтвердили это, показав, что после электростимуляции уровни эндорфина увеличивались в восьмикратном объёме.

Электростимуляция мозга подняла классическую серию экспериментов, проведённую в 1950-ых годах доктором Джеймсом Олдсом, который обнаружил в гипоталамусе белой крысы определённую область, которая во время стимуляции электричеством приносила крысе сильное удовольствие. Изобретательный Олдс связал крыс между собой таким образом, чтобы они могли стимулировать свои собственные центры удовольствия, нажимая педаль лапкой. Крысы незамедлительно начали оргию самовозбуждения, нажимая педали с частотой пять тысяч раз в час. Они с удовольствием переносили всевозможные ужасные эксперименты, ради шанса нажать педаль, чтобы получить удовольствие. Учёные были заинтригованы. Что же тогда в нашем мире может приносить такое удовольствие?

С открытием эндорфинов и последующими экспериментами, которые показали, что электростимуляция мозга производит выброс эндорфинов, ответ стал более ясным. Многие нейробиологи теперь предполагают, что естественные опиаты – это своего рода «собственная мозговая система вознаграждения».Крысы были увлечены той деятельностью, которая способствовала выпуску удовольствия в их мозгах. Говорит нейробиолог КэндэсПерт: «Когда люди увлечены различными действиями, происходит выброс нейросоков, связанных с удовольствием или с болью». Т.е. удовольствие от опиатов заставляет людей, которые были простимулированы электричеством, вести себя так же, как ведут себя белые крысы. Мы понимаем, что наши внутренние опиаты, вызванные электрическим стимулированием или с помощью иглоукалывания, являются не только очевидным болеутоляющим средством, но также и средством, способным вызвать сильную эйфорию.