Точка зрения лорда Керзона и британского правительства

Беспокойство Керзона в такой ситуации усилили слухи, циркулировавшие на северо‑западной границе, что эмир рассматривает возможность заключения союза с Россией. Все было подготовлено для большого торжественного приема в Дели в январе следующего года, и Керзон уведомил государственного секретаря, что, пока эмир не ответит на его инициативы, он после завершения церемонии напишет строгое письмо в выражениях, вынуждающих дать ответ, в котором отругает его за вероломное и недружеское отношение и потребует от него определенных обещаний. Позиция Керзона, требовавшая заключения нового договора прежде выплаты субсидий и дачи обещаний о защите, была точно такая же, как и у Литтона, которая, как мы помним, привела ко Второй англо‑афганской войне. Вместе с тем английское правительство придерживалось той точки зрения, что эмир, вероятно, станет более дружески расположенным, если сначала ему будут даны обещания выплачивать субсидии и обеспечивать защиту, а другие вопросы будут подняты позже. В любом случае кабинет министров решительно возражал против «любых действий, могущих повлечь за собой военные действия».

 

Письмо Хабибуллы

К счастью, опасность разрыва отношений с Афганистаном была предотвращена благодаря получению 12 декабря 1902 г. письма от эмира, в котором он заново торжественно заявлял о своей дружбе и принимал британское арбитражное решение по Систану, о котором рассказывалось в предыдущей главе. И хотя это письмо не полностью устраивало англичан, оно открывало дорогу к возобновлению нормальных отношений.

 

Миссия Дейна в Кабуле

В ходе дальнейших переговоров и выяснений оказалось, что нежелание эмира посещать Индию проистекало отчасти из рисков, которым могла подвергнуться стабильность его положения из‑за отъезда из Афганистана. Поэтому было решено отправить господина (позднее сэра) Луиса Дейна с миссией в Кабул. Он получил указания настаивать на том, что договоренности, достигнутые с Абдуррахманом, носили личный характер, и должен был воплотить в договоре гарантии, данные Абдуррахману в 1880 г., настаивать на полном контроле британским правительством внешних отношений Афганистана и предложить эмиру личную субсидию в размере 18 лакхов рупий, дарованную его отцу, при условии что он будет проявлять дружелюбие и выполнять условия договора. Другими оговорками были: эмир должен благожелательно относиться к планируемому строительству железных дорог в провинциях Хайбер и Курам; с английским представителем в Кабуле и корреспондентом в Кандагаре должны обращаться более обходительно; должен быть обсужден вопрос о более свободных торговых отношениях. Также стоял вопрос о задержанной субсидии.

 

Переговоры

Имея на руках черновик договора, который, по сути, повторял старые договоренности, Дейн ступил на территорию Афганистана 28 ноябра 1904 г., остановился для ремонта геодезического знака – пирамиды из камней на 44‑й горе, которая была поставлена там его двоюродным братом – майором Уоллером, и добрался до Кабула двумя неделями позже. На официальном торжественном приеме, устроенном 14 декабря, и на первой деловой беседе, состоявшейся на следующий день, эмир, все высказывания которого носили дружественный характер, проявил сильное желание договориться о каком‑нибудь плане военного сотрудничества. На самом деле он зашел настолько далеко, что предложил совместное нападение на Россию, которая в то время воевала с Японией.

Дейн получил указания уведомить эмира о том, что его войска недостаточно хорошо организованы или оснащены, чтобы выдержать серьезное нападение русской армии, и что если он желает помощи от Великобритании, то должен сотрудничать с ней во всем, что касается усовершенствования линий коммуникации между Индией и Кабулом, и проводить консультации с английскими военными экспертами.

Эмир полностью осознавал то, что его армия не может противостоять России без внешней помощи и что он полагается на поддержку англичан. Однако он не был готов разрешить строительство железной дороги из Пешавара в Кабул, так как все его подданные отнесутся к этому, как к копью, нацеленному в сердце Афганистана. Далее он сказал, что он и его советники полагают, что при английской поддержке оружием, боеприпасами и деньгами афганцы могут эффективно удерживать Гиндукушский хребет. Но в то же время они прекрасно понимали, что не могут противостоять русским на открытой местности в Западном Афганистане, по которому, вероятно, и будет нанесен главный удар. Если англичане возьмут на себя охрану своей западной границы, то получат землю для строительства железной или автомобильной дороги вдоль реки Гильменд и военного городка в плодородном регионе Систана. Более того, эмир предложил продолжить железную или автомобильную дорогу на север к Хаштадану, расположенному к юго‑западу от Герата, где будет построен второй военный городок. Как он решительно заявил, «это станет щитом для Афганистана».

Сообщив об этих далеко идущих планах, Дейн настаивал, что если их не одобрить, то пострадают идущие переговоры и что этот вопрос требует рассмотрения. Однако Керзон коротко ответил, что Дейн не уполномочен обсуждать эти планы, но если эмир посетит Индию, то ими займутся соответствующие власти.

В силу этого Дейн не одобрил план эмира нападения на Россию, и при этом он не мог оказать никакой поддержки его военному плану, который в какой‑то степени был реально выполнен англичанами в Первой мировой войне благодаря строительству железной дороги из Нушки через Британский Белуджистан и персидскую границу на юг Систана. Он также не мог поддержать надежду на повышение субсидии – еще одно преимущество, на которое рассчитывали эмир и его советники.

Эти обескураживающие заявления привели к заметному изменению атмосферы. Эмир и его советники, оскорбившиеся за то, что их военный план остался без внимания, обиделись и стали недоверчивыми.