Абдуррахман оккупирует Кандагар

Со временем в Кандагаре было получено более сотни писем, адресованных эмиром к сердарам, правительственным чиновникам, главным муллам и купцам. Пришли войска, и 21 апреля 1881 г. в полдень был спущен британский флаг под залп из тридцати одного орудия. Передача власти эмиру прошла спокойно и организованно, и к 27 апреля все британские войска покинули афганскую землю.

 

Айюб‑хан снова нападает на Кандагар, июль 1881 г.

Как предвидел эмир, ему не дали владеть Кандагаром без борьбы. Вот что написано в его автобиографии: «У него [Айюба] были лучше военная техника и вооружение; более того, невежественные муллы провозгласили против меня джихад. Они голословно утверждали, что я дружу с англичанами, а моим соперником является гази».

Тем временем две армии сошлись у Гиришка 20 июля. Кавалерия Айюба бежала, но около 80 всадников и командиров из армии Айюба остались на поле боя; совершив отчаянный бросок, они обратили в бегство армию Абдуррахмана. 7 августа Айюб‑хан объявил о своей оккупации города в письме Сент‑Джону, который порекомендовал ему добиться признания правителем провинции де‑факто. Однако правительство Индии мудро ожидало дальнейшего развития событий.

 

Эмир одерживает победу над Айюб‑ханом 22 сентября 1881 г.

Эмир действовал энергично и решительно. Он выступил из Кабула во главе своей армии и сразился с противником под стенами Кандагара. Вот цитата: «Целых два часа сражение было ожесточенным, и было неясно, за кем победа. Моя армия начала немного поддаваться с правого и левого флангов, но основные силы в центре сражались хорошо, так как я подбадривал их своим присутствием. В тот момент, когда я хорошо продвинулся вперед, войска Айюба начали проявлять признаки слабости, и эти четыре полка моей собственной пехоты, которые подчинились Айюбу во время своего предыдущего поражения у Гиришка, передумали. До того как я начал царствовать, у обученных солдат была такая традиция: когда они видели, что одна из противоборствующих сторон сильнее другой, то они бросали слабую сторону и переходили к сильному противнику. Поэтому когда эти четыре полка увидели, что победа склоняется на нашу сторону, они тут же стали стрелять по той части армии Айюба, которая отважно билась с моими людьми».

Айюб‑хан был совершенно разгромлен и во второй раз лишился своих пушек и лагерного имущества в Кандагаре. Еще одна цитата: «Один из мулл, которые обвиняли меня в неверности, спрятался под одеянием Пророка[60]. Я сказал, что такая грязная собака, как он, не должна оставаться в этом святилище; поэтому его вытащили из здания, и я убил его своими собственными руками». Не Лайалл ли написал:

 

И они смотрят на меня искоса, эти муллы‑фанатики,

Которые проповедуют и молятся.

Они посылали мне вслед проклятья,

Пока я не разогнал армию Айюба в тот день.

Они доверяли текстам и забыли, что царя выбирает меч;

Сейчас двадцать из них безмолвные и окостеневшие,

Ибо я показал им, как поступает властелин.

 

Захват Герата

Эмир понимал, что Герат очень слабо защищен в отсутствие Айюба, и приказал одному из своих приверженцев – Абдул‑Куддус‑хану – оккупировать его. Это было осуществлено без особого труда, так как гератское войско сдалось, когда его вывели сражаться с армией хана. Таким образом Абдуррахман стал бесспорным правителем Афганистана, за исключением крошечного узбекского государства Меймене, которое было оккупировано позднее.

 

Окончательное поселение Айюб‑хана в Индии

После своего поражения Айюб‑хан в сопровождении нескольких влиятельных сердаров и приближенных добрался до Мешхеда в январе 1882 г. Шах выделил ему денежное содержание на том условии, что он не будет проживать ни в одном районе, пограничном с Афганистаном. Это не совпадало с его планами разжигать беспорядки в этой стране, и на протяжении скольких‑то лет он продолжал вести себя неразумно и доставлял много неприятностей и англичанам, и персам. В конце августа 1887 г. он внезапно бежал из Тегерана, где проживал какое‑то время, и совершил смелую, но безуспешную попытку добраться до Герата. Его преследовала афганская конница, и после пребывания в бегах он, в конце концов, сдался британскому генеральному консулу в Мешхеде. После долгих торгов по поводу денежного содержания вся группа из 814 человек, в которую входили офицеры, солдаты, женщины, дети и слуги, была отправлена через Персию и в начале лета 1888 г. достигла Равалпинди. Я вспоминаю, что видел в этом военном городке Айюб‑хана и был поражен его мужественными ястребиными чертами лица. А когда я был генеральным консулом в Хорасане несколькими годами позже, давно работавшие в консульстве сотрудники многое могли рассказать об Айюб‑хане и проблемах, которые он им создавал.

 

Вопрос Сиби и Пишина

Прежде чем завершить эту главу, следует вкратце рассказать о договоренности в отношении Сиби, который является продолжением равнины Кутчи и отделен от территории, находящейся под афганским правлением. Аналогично Пишин с географической точки зрения является частью Кветты, будучи отрезанным от провинции Кандагар Ходжакским хребтом.

Государственной дальновидности сэра Роберта Зандемана, этого великого хранителя границ Англии, мы обязаны предложением, сделанным в январе 1879 г., чтобы эти два региона были отделены от Афганистана. Тогдашний министр иностранных дел проинформировал Каваньяри, что Сиби и Пишин должны быть исключены из юрисдикции эмира, но Якуб‑хан сильно возражал против этого решения, в результате чего была достигнута договоренность о том, что эти два региона будут считаться «приписанными». Власти Индии побуждали государственного секретаря согласиться с тем, что сохранение Сиби и Пишина должно быть включено в положения Гандамакского договора. Однако в 1880 г. британское правительство приняло решение отказаться от сохранения Пишина, а на следующий год этот отказ было приказано отложить. В конце концов под давлением веских аргументов властей Индии в 1887 г. было решено включить эти два региона в Индийскую империю. В настоящее время Сиби и Пишин признаны важными пограничными регионам, защищающими Индийскую империю.

 

Результаты Второй англо‑афганской войны

Уход из Кандагара, за которым последовало свержение Айюба, и его оккупация Абдуррахманом завершили этот период и дают возможность подвести итоги Второй англо‑афганской войны.

Хайберский проход – этот великий путь из Индии в Кабул – был взят, и афганцы добровольно поступили на военную службу и стали его стражами. Однако, к сожалению, по мнению многих офицеров‑пограничников, мы не сохранили Дакку и всю страну мохмандов. Разделение этого неспокойного племени между Индией и Афганистаном привело к отправке многих экспедиций с сопутствующими потерями людских жизней и имущества, которых можно было бы избежать, если бы указанная выше мера была принята. Далее на юг англичане сохранили за собой долину реки Куррам, которая представляла собой важный альтернативный путь в Афганистан; при этом была обеспечена лояльность племени тури, которые были шиитами и поэтому вызывали к себе ненависть своих фанатичных соседей‑суннитов. Гораздо более важной была оккупация Кветты с районами Сиби и Пишин, которая занимает одну из самых сильных стратегических позиций в Азии. Линии коммуникации быстро совершенствовались, и вскоре в Кветту протянулись две железные дороги, а в Ходжакском хребте был проделан туннель, и железная дорога дотянулась до Нью‑Чамана, тем самым сделав Кандагар досягаемым – его пришлось бы оккупировать в случае вторжения в Индию с севера – за несколько переходов по плоской равнине.

 

Дань уважения Абдуррахману

Изучая этот вопрос спустя приблизительно 50 лет после этих драматических событий, я понимаю, что Абдуррахману следовало бы дать больше времени и оказать большую финансовую помощь для организации и экипировки его армии, прежде чем настаивать на том, чтобы он взял Кандагар, особенно ввиду того, что Айюб обладал значительным влиянием и был бесстрашным воином. Если бы Айюб одержал победу над своим соперником в Кандагаре, Афганистан снова оказался бы ввергнут в состояние анархии. То, что ему это не удалось, объясняет размер нашего долга беспощадному Абдуррахману. Благодаря ему Афганистан был снова объединен в царство под властью решительного правителя, который если и не всегда дружески относился к англичанам, то по крайней мере понимал, что глупо было бы обращаться к России. Тот факт, что ситуация изменилась, был признан вице‑королем, который приказал отныне величать Абдуррахмана «эмиром Афганистана и зависимых от него территорий».

 

Глава 41

Пендждеский инцидент и комиссия по установлению русско‑афганской границы

 

Чья это была провокация – вопрос чрезвычайной важности. Мы знаем лишь то, что нападение было совершено русскими. Нам известно, что афганцы утратили человеческие жизни, пали духом и пострадала их репутация. Нам известно, что был нанесен удар по репутации и власти монарха – нашего союзника, находящегося под нашей защитой, который не совершил никакого правонарушения. Я могу только сказать, что мы не можем при таком положении дел закрыть эту книгу и заявить: «Мы больше не будем это расследовать». Мы должны приложить максимум усилий к тому, чтобы справедливо разобраться в этом вопросе.

Гладстон