Влияние решений Верховного Суда Российской Федерации на правосознание судей

 

В российской правовой системе судебный прецедент не признается источником уголовного права, однако фактически в настоящее время он становится таковым в решениях высших судебных органов, а также в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, на что постоянно указывается в отечественной уголовно-правовой доктрине. В то же время возрастающее влияние практики Верховного Суда РФ на деятельность нижестоящих судов влечет нестабильность и в отечественной теории уголовного права, где нет единства мнений по рассматриваемому вопросу. Так, Ю. Г. Зуев, обращая внимание на теоретическую и практическую необоснованность отдельных положений, содержащихся в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, указывает на независимость суда от данных разъяснений как на высшую ценность и основу подлинного правосудия.[8] В свою очередь, В. П. Божьев выступал за признание отдельных руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ источниками уголовного права.[9]

По мнению Б. Т. Безлепкина, постановления Пленума Верховного Суда «выполняют функцию фактического, „нелегального" источника», что рассматривается как вынужденная мера. Неоспоримым является то, что на современном этапе сложилась ситуация, когда вне зависимости от положений уголовно-правовой теории прецедент все больше начинает выполнять функции самостоятельного источника права.[10]

Почти во всех постановлениях Пленума Верховного Суда РФ последних лет прослеживается тенденция, в соответствии с которой он «подправляет» положения уголовного законодательства, фактически создает новые уголовно-правовые нормы. Более того, в отечественной уголовно-правовой доктрине прямо указывается на то, что в настоящее время решения высшей судебной инстанции России превратились в императив для нижестоящих судов, а по существу — для всех правоприменителей. Особенно при этом обращалось внимание на противоречивоеположение ст. 56 Закона РСФСР «О судоустройстве РСФСР», которое действовало вплоть до 2011 г. и, по сути, сформировало соответствующее отношение к правоприменительному процессу. Согласно данному положению, разъяснения Пленума Верховного Суда являлись обязательными не только для судов, но и для других органов и должностных лиц, применяющих закон, по которому дано разъяснение. В такой ситуации судебное толкование фактически играет роль законодательных императивов по принципу обязательного прецедента, оказывающих существенное влияние на реализацию уголовно-правового воздействия. Сейчас данная статья закона отменена, что произошло сравнительно недавно, однако сформировавшееся за долгие годы сознание правоприменителя не может быть изменено моментально.

Прецедентный характер в последнее время носит и деятельность Судебной коллегии, а также Президиума Верховного Суда РФ, решения которых нередко выходят за рамки как уже сформировавшейся уголовно-правовой доктрины, так и наработанной судебной практики. Более того, конкретные решения Верховного Суда РФ нередко противоречат его постановлениям, что не может не вызывать у судов сложности в ходе квалификации преступлений и назначения наказания. В частности, это касается квалификации незаконного предпринимательства и легализации денежных средств, приобретенных преступным путем, юридической оценки убийства, сопряженного с иными преступлениями, влияния направленности умысла на квалификацию убийств при отягчающих обстоятельствах, юридической оценки убийства двух и более лиц и в целом понимания совокупности преступлений в соответствии с последней редакцией ст. 17 УК РФ.[11] Применительно ко всем перечисленным случаям имеются прецедентные решения Верховного Суда РФ, которые содержатся либо в его постановлениях, либо непосредственно в выводах, сделанных по конкретным уголовным делам. Данное обстоятельство подтверждает тот факт, что государство, выполняя ключевую роль в механизме уголовно-правового воздействия на лиц, совершивших преступные посягательства, и отчасти на преступность в целом, все же не является единственным (по крайней мере, фактически) регулятором общественных отношений, складывающихся в связи с совершением преступления.

Безусловно, процесс практической реализации законодательных предписаний, при наличии руководящих разъяснений, а также конкретных решений по отдельно взятым делам, становится от них напрямую зависимым Корректировка официального текста закона в ходе его применения осуществляется неоднократно, начиная с Верховного Суда и заканчивая непосредственными исполнителями на местномуровне, в рамках принятия решений по самостоятельным эпизодам, что делает правоприменительный аспект в уголовно-правовом воздействии не менее важным, чем аспект правотворческий.

Речь в данном случае идет даже не о правильности того или иного подхода к решению существующих проблем на уровне Верховного Суда РФ, а прежде всего о принципиальности позиции применительно к оценке одинаковых ситуаций и распространении одного решения на деятельность судов нижестоящих инстанций Давая соответствующее разъяснение в своем постановлении (либо делая вывод по конкретному уголовному делу), Верховный Суд РФ так или иначе довлеет над правоприменительной практикой, как правило, оказывая непосредственное влияние на итоговую квалификацию содеянного виновным Безусловно, роль таких разъяснений велика, что в равной степени можно сказать и о конкретных решениях суда высшей инстанции. В то же время, признавая высокую степень значимости данной руководящей деятельности, необходимо отметить, что она все чаще начинает носить именно прецедентный характер

Важным представляется тот факт, что ни постановления Пленума Верховного Суда РФ, ни решения Президиума или Судебной коллегии Верховного Суда РФ не являются обязательными для нижестоящих судов Вместе с тем известно, что и Пленум, и Президиум, и Судебная коллегия играют существенную роль в формировании судебной практики, ее стабильности и относительной устойчивости Однако как быть с конкретными решениями, особенно в случаях их противоречия уже сформировавшейся практике? Брать за основу — значит признать наличие судебного прецедента, что совершенно недопустимо.[12] Если не принимать во внимание, то в соответствии с уже принятым решением все последующие и ему противоречащие приговоры нижестоящих судов могут быть опротестованы и отменены с переквалификацией действий виновного в соответствии с разъяснением указанного органа Прецедент юридически не признан в качестве источника уголовного права, но фактически складывается ситуация, когда именно он оказывает непосредственное влияние на итоговую оценку в отдельных случаях и на судебную практику в целом, что, как представляется, нельзя признать нормальным явлением

Заметим, приведенные примеры, когда конкретные решения Верховного Суда РФ становятся основой для правоприменительной деятельности нижестоящих судов, далеко не исчерпывающи. Характерны в этом отношении случаи применения уголовного закона по аналогии В современной юридической литературе отмечается, что, несмотря на более чем противоречивый характер аналогии уголовного закона в определенных случаях, данное явление все же имеет место.

При этом нередко отдельно взятые случаи квалификации деяния по аналогии в последующем выполняют роль прецедента для остальных участников уголовного процесса Подобные ситуации вообще имеют парадоксальный характер, охватывая одновременно два наиболее противоречивых феномена — прецедент и аналогию. В этой связи сложно согласиться с высказываемым в отечественной уголовно-правовой доктрине мнением, согласно которому «признание судебного прецедента во многом означает признание фактически сложившихся общественных отношений» 13. Полагаем, что признание фактически сложившихся общественных отношений должно происходить не через прецедент, а в первую очередь посредством совершенствования уголовного закона Вопрос лишь в оперативности действий законодателя, его способности максимально быстро и эффективно реагировать на социальные изменения, происходящие в современном обществе

При этом конкретные решения суда высшей инстанции не должны противоречить ни положениям Уголовного кодекса РФ, ни своим же собственным разъяснениям на уровне отдельных постановлений Иначе возникает ситуация, когда судебная практика дестабилизируется, постепенно разделяясь на различные уровни: региональный, районный и т. д. Именно данное явление мы наблюдаем на современном этапе, когда отдельные положения уголовного закона, руководящие разъяснения Пленума ВС РФ и конкретные решения по отдельно взятым уголовным делам не позволяют сделать судебную практику единой. Это имеет непосредственное отношение как к вопросам квалификации, так и к проблемам назначения наказания

В то же время следует признать, что у самого правоприменителя нет однозначного мнения относительно исследуемого явления. Так, согласно проведенному Н. В. Варламовой опросу 150 судей, лишь пятая часть респондентов признала в качестве источников уголовного права судебный прецедент.[13]

Безусловно, отрицать существование прецедента невозможно. Однако следует признать, что злободневным является вопрос не о признании или непризнании прецедента как такового, а о том, насколько обоснованно его использование в отечественной судебной практике Представляется, что сам факт его существования на уровне суда, даже высшей инстанции, мало о чем говорит, и уж тем более не свидетельствует о прямой необходимости его юридического (официального) признания Даже те авторы, которые придерживаются позиции о необходимости узаконивания судебного прецедента, указывают на крайнюю сложность его последующего применения.

Изложенный анализ исследуемого аспекта деятельности Верховного Суда РФ позволяет сделать вывод о том, что уголовно-правовое воздействие охватывает в настоящее время не только специальную деятельность государства по охране общественных отношений от преступлений (правотворческий аспект), но и фактическую деятельность правоприменительных органов по реализации средств противодействия совершению преступлений, что становится возможным в том числе и за счет прецедента, позволяющего существенным образом корректировать волю законодателя. Уголовно-правовое воздействие в ходе применения закона приобретает реальные, а не абстрактные, какими они являются в тексте уголовного закона, очертания Непосредственное влияние на этот процесс оказывает именно прецедентный характер принимаемых на самом высоком уровне решений, от содержания которых напрямую зависят и все остальные направления правоприменительной деятельности