Год. Триумфы и трагедия. Дуглас Фрешфильд

Первым из летнего путешествия на Кавказ 1888 года вернулся Клинтон Дент. Кишечная инфекция вынудила его ограничиться только одним восхождением. Вместе со своими парнтнерами Уильямом Донкиным и Гарри Фоксом Дент совершил первое в истории восхождение на Донгуз-Орун. Оставил он экспедицию в лагере у подножья Ушбы, его товарищи серьезно искали путь первовосхождения на эту, наверное, самую труднодоступную вершину Кавказа. Затем пришло предварительное сообщение о восхождении Альфреда Маммери по южному гребню Дых-Тау. Очень сложная гора была покорена в сверхбыстром темпе – за день туда-обратно. И это первовосхождение на «проблемную» гору! Маммери продолжал удивлять коллег.

Первыми с отчетом в Альпийском клубе появились восторженные Хольдер и Вуллей. В их активе был Дых-Тау с севера (с третьей попытки), первовосхождения на Катын-Тау и Салынан. Их товарищ по экспедиции Джон Коккин вместе с гидами Ульрихом Альмером и Кристианом Ротом был оставлен ими у Безенгийского ледника. Последующие достижения этой команды превзошли всё ранее сделанное. Три первовосхождения, но на какие вершины! Джанги-Тау, Шхара и в сентябре Северная Ушба, пройденная по страшному южному склону, через седловину. Впрочем, об этом узнали только по возвращении Коккина в Лондон в начале октября. В это время все были поражены и поглощены другой новостью с Кавказа.

В середине сентября в Альпийский Клуб пришла телеграмма от аптекаря из Нальчика немца Ригера, переводчика экспедиции Донкина и Фокса. Вот уже две недели, как они расстались. Ригер получил от альпинистов указание ждать их в селении Болкар (Верхняя Балкария), сами они вышли (два англичанина и два швецарских гида: Йоганн Фишер и Каспер Штрайх), предположительно на 3-4 дня вверх по ущелью Уллу-ауз. О возможной трагедии было уже сообщено русским властям, которые провели небольшое расследование и никаких следов группы не нашли. Как основную версию русские полицейские рассматривали разбойное нападение. Вот только кто: балкарцы из Балкарии, из Безенги или сваны?

Клинтон Дент, бывший тогда президентом Альпийского Клуба встретился с Фрешфильдом и другими лидерами британского альпинизма. В принципе, было ясно, что это могло означать. Донкин и Фокс вышли на поиск пути к непокоренной вершине Коштан-Тау. Очень опасное мероприятие, которое, похоже, закончилось трагически. Вопрос был поставлен так: организовывать поисковую экспедицию немедленно или перенести ее на следующий год. Решили, что не стоит зря тратить средства и главное рисковать своими жизнями и жизнями гидов. Добраться до Болкара они могли бы только в середине октября. Горы уже были бы укрыты зимним снегом, скрывшим все возможные следы исчезнувших альпинистов.

До следующего лета было время, чтобы всё взвесить, рассчитать и организовать всё наилучшим образом. Постепенно подобрался состав. К обязательным персонам Денту и Фрешфильду, присоединился капитан Пауэлл. Близкий друг Фокса, его сослуживец по Индии, знавший русский язык и разбиравшийся в законах Российской империи. К этому ядру присоединился Херманн Вуллей, который работал самостоятельной группой со своими гидами. Этот 40-летний джентльмен пользовался большой симпатией Фрешфильда. И как исследователь, хороший фотограф, и как отменно физически подготовленный спортсмен, один из сильнейших гребцов и боксеров Великобритании. Когда отъезжали летом 1889 года в экспедиции с ними были четыре швейцарца: гиды Каспар Маурер, Ульрих Кауфман, Христиан Иосси и 21-летний выпускник Бернского университета Андреас Фишер, брат исчезнувшего гида Йоганна Фишера.

При планировании экспедиции Фрешфильд, игравший роль руководителя, запланировал кроме главной задачи, решить несколько старых проблем. И начать с узла Адай-хох, с поиска перевалов в верховьях долины, с окончательного установления его орографии.

По прибытии во Владикавказ, несколько дней потратили на улаживание всех формальностей. Получили все разрешительные бумаги, казаков в сопровождение и отправились по Военно-Осетинской дороге почти до самого Мамисонского перевала. Остановились у казармы (Северный приют) Калаки.

Вышли в 2 часа ночи. День получился очень длинным, на ночевку они встали в21 час в дорожном доме в урочище Св.Николай. Шли строго на север, в направлении замеченной накануне снежной седловины. Больших проблем подъем не представлял. Когда поднялись на гребень, стало ясно, что легкого решения запутанной орографии района не будет. Вид по сторонам был ограничен. Сзади открывалась панорама ГКХ. Она имела уже «неальпийский вид» - пологие склоны, осыпные седловины. Главный вид – на север, оказался не таким, как его ожидал увидеть Фрешфильд. Большую часть панорамы закрывала могучая вершина, длинным, постепенно снижавшимся забором уходящая на север. И хотя из-за этой стены было видно макушки других вершин, четкого представления об орографии района не складывалось. А времени на другие выходы не было. Да мысли в голове постоянно возвращались к Коштан-Тау, там тоже был достаточно запутанный узел.

Пока руководители смотрели вдаль, а Вуллей колдовал с фотоаппаратом, гиды с мрачным видом молча переглядывались между собой. Христиан Иосси, никто не решался сказать вслух того, что думал: «Здесь нет спуска». Вуллей только присвистнул от удивления, заглянув в глубину. Пауэлл, впервые попавший в такую обстановку, нервничал, как не показать своего испуга, не уронить свою честь. А Фрешфильд с Дентом, прямо воплощение спокойствия, продолжали делать зарисовки и обсуждать что-то.

«Ну что там?» - Иосси понял эту реплику уверенного в себе и гидах Фрешфильда, как сигнал к началу спуска. Что остается делать, страхуемый товарищами он перевалил через снежный гребешок и начал спускаться по крутым обледенелым скалам.

Продвигались очень медленно. На преодоление 120 метров скал ушло целых 4 часа. Шедшему впереди Иосси приходилось ледорубом вычищать скалы от ледового панциря и снега, с трудом находились зацепки для рук и ступеньки для ног. Шли двумя четверками, подолгу ожидая друг друга и пытаясь как можно внимательнее помогать товарищу. Зачастую придерживая его натянутой веревкой. Казалось, было предостаточно времени, чтобы полюбоваться окрестностями, но было не до того – чувствовалось, как растет напряженность и даже раздражение. Не ночевать же здесь, вот так перевал!

Снежные и ледовые склоны по бокам казались слишком крутыми и опасными. Однако выхода не было, проводники стали искать место, где лучше перейти в кулуар. Подобравшись к его краю, Каспар Маурер вывалил довольно большой камень, швырнув его в снег. Таким образом он проверил состояние снежного покрова, которое, к счастью оказалось достаточно благоприятным. Стало ясно, что можно будет быстро спуститься по кулуару без утомительной рубки ступеней. По снегу шли лицом к склону, на каждый шаг глубоко забивая ледоруб. Последним препятствием стал внушительных размеров, глубокий бергшрунд. К счастью в том месте, где они вышли, верхняя его часть нависала над нижней. Внизу же было совсем полого. После того, как Иосси прыгнул и совершил мягкую посадку ниже трещины, отметив это радостным криком, напряжение спало. Один за другим прыгали альпинисты с трехметровой высоты, с хохотом погружаясь в глубокий снег подножья. Не совсем повезло только атлетически сложенному Вуллею – он провалился почти по грудь и без посторонней помощи выбраться не мог. Это действительно выглядело смешно. Шутки, выдаваемые по очереди его товарищами в адрес откапываемой «скульптуры Апполона» окончательно сняли напряжение. В хорошем настроении сели завтракать прямо под нависающим козырьком бергшрунда.

Дальнейший спуск не представлял трудности. Через ледопад удачно прошли по нескольким вполне надежным снежным мостам. Спускались быстро, почти бегом. После «бараньих лбов» единство в группе нарушилось, часть пошла вдоль морены, часть сразу спустилась на ледник. Получилось небольшое соревнование, которое с незначительным преимуществом выиграли шедшие по леднику.

На опушке леса неожиданно увидели европейскую палатку. «Это должно быть Селла с компанией!» - вспомнили они об итальянцах, с которыми встретились во Владикавказе.

Однако вещи в палатке были совсем не похожи на европейские и не было никаких следов фотооборудования. Селла был знаменитейшим фотографом и у него наверняка должны быть ящики с фотоматериалами.

Чья же это палатка? Через пару минут швейцарцы обнаружили в кустах перепуганного до смерти старика осетина. Поставьте себя в его положение! С гор, неизвестно откуда, спускается целая шайка странным образом одетых людей и быстрым шагом направляется прямо к его палатке. Даже убежать не успел, только лишь спрятался в кусты и затаился. С помощью Пауэлла удается немного поговорить со стариком. Это один из тех, кто летом поднимается к Цейскому леднику в надежде поправить здоровье при помощи кефира и ледниковой воды. Вообще-то он знатного рода (что подтверждает хорошая палатка), пришел сюда со слугами. Однако как раз сейчас все слуги были отправлены за продуктами. и старик оставался без охраны. Иначе бы он не прятался и даже организовал бы вооруженный отпор.

Селла же в Цей решил не подниматься. Зато со склонов Тепли он сделал непревзойденный снимок его вершин. А затем перебрался в долину Сонгути, взошел на вершину Скатиком, определил на карте название вершины Сонгути-хох.

В 21 час утомленные марафонским переходом участники экспедиции Фрешфильда-Дента спустились в урочище Святого Николая, где их ждал казак с вещами и приятный ночлег в чистом дорожном домике.

Через некоторое время участники экспедиции оказались уже под склонами Коштан-Тау. Изучение района начали с долины. При подъеме на седловину шедший первым Иосси внезапно закричали: «Боже! Место бивака!» Они вышли прямо на место последней ночевки! Спальные мешки, большая часть вещей, дневники. Альпинисты рассчитывали спуститься сюда. Страшные, волнующие минуты общения с погибшими товарищами через разбор их личных вещей. Чуть позже рассматривая путь подъема делали первые выводы. Предполагаемый подъем шел вдоль гребня, по-видимому его часть обходилась со спуском по снежно-ледовому склону. Там, должно быть, и произошел срыв, возможно вызванный лавиной. Вот только это было на подъеме или на спуске? Сразу же предположили, что на подъеме. Позднее, по другому маршруту на вершину Коштан-Тау поднялся Вуллей с гидом Иосси. Они не обнаружили никаких следов пребывания на ней человека. Хотя было известно, что Донкин всегда прилежно относился к выкладыванию на взятых вершинах пирамид из камней.