Синьхайская революция и Восточный Туркестан

Непосредственным откликом уйгурского населения Восточного Туркестана на Синьхайскую революцию (1911-1912 гг.) явилось восстание уйгуров в Хотане, Яркенде и Кагарлыке (юг Восточного Туркестана). Маньчжурские должностные лица бежали, и власть реально попала в руки местных уйгурских феодалов. К числу наиболее крупных вооруженных выступлений уйгуров края в эти годы обычно относят Кумульское восстание 1912 г., а также восстание в Куча в 1918 г.

Кумульские события (или восстание в Хами) 1912 г. явились продолжением волнений местного уйгурского населения, происходивших здесь еще задолго до Синьхайской революции. В апреле 1912 г. кумульскими уйгурами были убиты двое ханьских должностных лиц. Началось вооруженное восстание, возглавленное Темуром Хальпа. Лозунгом восставших было облегчение трудовых повинностей крестьян. Посланные на подавление мятежников правительственные войска не смогли, однако, справиться с ними. Восстание грозило перекинуться на Турфан, где один из уйгурских старейшин, Муиддин, был готов поддержать Темура Хальпу. Лишь в результате длительных переговоров удалось в конце концов выработать условия, приемлемые для уйгуров: количество дней, отрабатываемых в пользу вана, было сокращено; вооруженный отряд Темура Хальпы преобразовывался в особый батальон под его командованием и должен был располагаться в Дихуа (Урумчи). Когда Хальпа уже находился в Дихуа, китайский наместник в Восточном Туркестане генерал-губернатор Ян Цзэнсинь добился и перевода туда Муиддина.

Оба уйгурских лидера отдавали себе отчет в коварстве методов генерал-губернатора. Но, несмотря на это, они планировали вместе здесь, в Дихуа, подготовить еще одно крупное восстание.

Когда в сентябре 1913 г. Хальпе и Муиддину удалось тайно направить в Турфан партию оружия, чтобы поднять там восстание, власти узнали об этом, и оба уйгурских лидера были убиты. Вскоре по приказу Ян Цзэнсиня были перебиты и другие вожди уйгурского движения. Так закончилось Хамийское восстание 1912—1913 гг.

Уйгурское восстание, поднятое в мае 1918 г. в Куча, проходило под иным лозунгом — свержения господства ханьцев. Лидером его был Мамтеллихан, называвший себя потомком знаменитого Якуб-бека. Посланные на подавление восстания войска встретили упорное сопротивление, понесли потери и не смогли захватить ни одного из восставших.Лишь после получения подкреплений китайским войскам удалось вытеснить повстанцев за пределы города. Вскоре оно было подавлено. Мамтеллихан и другие руководители восстания были убиты.

Таким образом, в период правления первого республиканского губернатора Ян Цзэнсиня в Восточном Туркестане социально-экономическое и политическое положение уйгурского населения не улучшилось. Напротив, усилились экономическая эксплуатация коренного населения, власть ханьской бюрократии, произвол военщины, дискриминационная политика в области просвещения.

Несмотря на «относительное спокойствие» в крае в эти годы, отношения между ханьцами и неханьцами таили в себе множество противоречий, которые время от времени выливались в восстания и всякого рода инциденты. «Урегулирование» посредством тех или иных карательных мер отнюдь не устраняло противоречий, а лишь усугубляло антагонизм между ханьской правящей верхушкой и коренным населением края.

Антиханьские выступления коренного населения в целом носили разобщенный, малоорганизованный, стихийный характер, что позволяло провинциальным китайским властям сравнительно легко с ними справляться. Эти выступления носили форму национально-освободительных и феодальных восстаний (в Кашгарии), и крестьянских бунтов, возглавлявшихся местными уйгурскими лидерами (кумульские события). Однако, несмотря на внешние успехи китайского наместника Ян Цзэнсиня в деле умиротворения народа Восточного Туркестана, положение в крае оставалось взрывоопасным. Национальная дискриминация, экономический гнет, политическое бесправие были источниками постоянного недовольства коренного населения самых различных социальных слоев. Назревали новые, более массовые, антиханьские выступления, которыми были отмечены 30-е годы XX в.

Так называемые «события трех семерок», приведшие к убийству в Дихуа губернатора так называемого китайцами провинции Синьцзян (Восточный Туркестан) Ян Цзэнсиня (ставшего жертвой заговора), ознаменовали конец относительно «спокойного» периода в жизни народов Восточного Туркестана. Пришедший к власти в провинции Цзинь Шужэнь, один из сподвижников Яна, стремился продолжить политику своего предшественника. Некоторые факты, характеризующие особенности политики Цзинь Шужэня в отношении уйгурского населения Восточного Туркестана, могут объяснить причины бурных событий, охвативших этот край в начале 30-х годов XX в.

Подобно Ян Цзэнсиню, Цзинь важнейшие гражданские должности и военные посты раздавал своим родственникам и землякам. В Восточном Туркестане в те годы даже сложилась поговорка: «Если умеешь говорить по-хэчжоуски (т. е. с акцентом уездного города Хэчжоу в провинции Ганьсу, откуда был родом Цзинь Шужэнь,— значит, получишь чиновничий пост». Коррупция чиновничества при Цзине еще более возросла, что не могло не усилить ненависть неханьского населения к продажному режиму.

Одной из экономических мер, предпринятых Цзинь Шужэнем, которая сильно ущемляла интересы уйгуров, было введение монополии на торговлю каракулем. Согласно новым правилам торговля каракулем сосредоточивалась в руках специально организованной крупной компании, которой производители каракулевых шкурок должны были продавать свою продукцию за ее действительной стоимости; это вызвало крайнее возмущение местного населения. Цзинь Шужэнь также изъял из обращения золото, и вместо него было выпущено огромное количество бумажных денег. Их обесценивание, а также рост цен вызвали дальнейшее падение жизненного уровня неханьских народов трудящихся. Однако, как отмечают китайские авторы, Цзинь Шужэнь оставался совершенно равнодушен к бедственному положению уйгурского населения и других неханьских Восточного Туркестана.

Еще больше внимания, чем его предшественник, Цзинь Шужэнь уделял укреплению и расширению вооруженных сил в крае. По его инициативе в Восточном Туркестане из русских белогвардейцев было создано крупное кавалерийское соединение, расходы по содержанию которого легли дополнительным бременем на плечи местного населения. В Индии была закуплена большая партия оружия.

Цзинь Шужэнь предпринял практические шаги к окончательной ликвидации в Восточном Туркестане привилегий, которыми еще располагали некоторые уйгурские князья (ваны). Так, в Кумульском (Хамийском) княжестве он ликвидировал в 1930 г. власть» местного уйгурского князя и разделил территорию княжества на три уезда: Хами, Ихэ и Иу. Примерно год спустя именно это событие послужило одной из непосредственных причин крупного восстания в Хами, которое затем перекинулось на другие уезды и округа провинции и в конце концов охватило почти весь Восточный Туркестан.

Недовольство кумульских уйгуров вызвало также и то, что ханьцы получили право обработки пустующих земель бывшего княжества; они освобождались от уплаты налогов на два года, в то время как уйгуры должны были выплачивать налоги с 1930 г., т. е. с момента ликвидации прежней системы обязательных отработок в пользу вана.

Кумульские уйгуры были также крайне возмущены произволом командования, расквартированных в Хами провинциальных войск, особенно их главы Лю Сицзэна. Последний замучил население нескончаемыми поборами в «пользу армии», потворствовал прямому грабежу, чинившемуся его подчиненными. Если же происходила задержка с предоставлением лошадей, продовольствия и т. п. на «армейские нужды», Лю нередко запарывал «виновных» до смерти.

Еще одной серьезной причиной недовольства уйгурского населения было распоряжение Цзинь Шужэня о выделении в уезде Ихэ плодородных земель для ханьских переселенцев из провинции Ганьсу (при этом они также освобождались от налогов на два года), в то время как уйгуры должны были обрабатывать целину.

Возмущение местного уйгурского населения китайскими властями было настолько сильно, что, когда в феврале 1931 г. среди хамийских уйгуров разнеслось известие о том, что в одном селении ханьский офицер насильно забирает в жены дочь местного уйгура, вспыхнуло восстание. В историю оно вошло под названием «Восстание в Хами». Восставшие уничтожили отряд ханьских солдат. Их действия нашли широкий отклик и поддержку среди всего неханьского населения. Так, поднявшиеся на восстание уйгуры из района Лаомаоху обратили свой гнев на местных ханьских переселенцев. К восставшим хамийским уйгурам присоединился один из местных казахских вождей, Ариф (Алифу), со своими силами. Восставшие избрали своим главой Ходжанияза.

Неоднократные попытки властей карательными методами подавить восстание не привели к успеху. Более того, каратели несли тяжелые потери.

Считая собственные силы недостаточными и опасаясь более крупных карательных операций, восставшие послали своих представителей в соседнюю провинцию Ганьсу просить помощи у мятежного дунганского генерала Ма Чжунъина. Вступление в Восточном Туркестан кавалерийских частей Ма Чжунъина весьма способствовало распространению восстания на другие уезды и округа, образованию в различных частях провинции ряда новых его очагов.

Повсюду уйгурское население принимало широкое участие в разного рода волнениях и желало прежде всего избавления от тяжкого национального и социального гнета. Однако действия восставших не были согласованы и не координировались какой-либо общей программой. Между лидерами различных локальных и национальных (неханьских) группировок то и дело возникали разногласия, доходившие порой до острого соперничества и междоусобиц.

К весне 1933 г. уйгурские повстанцы, составлявшие главную и ведущую силу национального движения, а также повстанцы других национальностей (казахи, монголы, дунгане, киргизы) контролировали уже около 90% территории Восточного Туркестана.

 

 

Образование Восточно-Туркестанской Исламской Республики (ВТИР)

Переворотом 12 апреля 1933 г. и отстранением от власти Цзинь Шужэня, окончательно запутавшегося в водовороте бурных событий, наиболее активная часть ханьских военных и чиновников в Дихуа решила ≪спасти положение≫ и сохранить в Восточном Туркестане свое господство. В результате переворота власть в крае перешла в руки генерала Шэн Шицая, занявшего на долгие годы пост дубаня (генерал-губернатора) края.

14 апреля была обнародована политическая платформа нового правительства, состоявшая из десяти пунктов. Примечательно, что уже первый пункт платформы декларировал равноправие всех национальностей. Во втором пункте говорилось о том, что выборы административных лиц в провинции должны осуществляться безотносительно

к их провинциальному или национальному происхождению. Далее объявлялась свобода общественных организаций, собраний, издательской деятельности, слова. Отдельный пункт провозглашал ликвидацию незаконной и бесчеловечной политики ограничений, проводившейся Цзинем. Признавалось необходимым развивать коммуникации, улучшать условия жизни всех национальностей, проводить разработку полезных ископаемых в целях содействия независимости синьцзянской экономики, организовать помощь крестьянам. Кроме того, организаторы переворота уже 14 апреля пригласили на заседание временного комитета (первоначального политического органа пришедшей к власти группировки) представителей из уйгуров, дунган, монголов, казахов и некоторых

других национальностей, по всей вероятности для того, чтобы привлечь на свою сторону хотя бы верхи неханьского населения края.

Таким образом, резкий подъем национально-освободительной борьбы уйгуров Восточного Туркестана заставил ханьское руководство края пойти на уступки и обещать уйгурам равные права и определенные изменения в национальной политике.

Тем временем национальное движение уйгуров Восточного Туркестана продолжало развиваться. Заметным событием в ходе этого движения явилось провозглашение в 1933 г. на юге Уйгурстана Восточно-Туркестанской Исламской Республики (ВТИР).

Инициаторами создания этой республики стали мусульманско- феодальные верхи местных уйгуров, во главе с Мухаммадом Имином и Сабитом Дамоллой. Образованное в июле 1933 г. в Хотане Временное правительство ВТИР решили не признавать шэншицаевского правительства, создать в Восточном Туркестане парламентскую республику, обнародовать политическую программу, декларацию, конституцию, а также провозгласить Ходжа Нияза президентом республики. Такое решение свидетельствовало о слабости позиций инициаторов создания ВТИР: им необходимо было воспользоваться авторитетом и популярностью Ходжа Нияза в народе и дать ему пост фактически номинального главы государства. Власть же предполагалось сосредоточить в руках премьер-министра ВТИР Сабита Дамоллы, одного из уйгурских лидеров. Создавались министерства: внутренних дел, иностранных дел, военное, финансов, образования, религии, юстиции, здравоохранения и др. Министром внутренних дел был назначен Ю. Вэньшэнь из Турфана (первоначальное имя —Юнусбай), министром иностранных дел Мухаммад Касымжан (из Хотана).

Военным министром стал Махмут Мухити. Кроме того, были образованы девять министерств: иностранных дел, внутренних дел, образования, юстиции, финансов, сельского хозяйства, торговли, здравоохранения и религии. Правительство ВТИР во главе с Сабит Дамоллой приняло и обнародовало ряд важнейших документов: Основной закон ВТИР, Декларацию о суверенитете и Программу республики. Были утверждены формы, описание и статус государственного герба, флага и печати ВТИР. Правительство также рассмотрело и приняло решение по банковскому делу и выпуску собственных денег.

ВТИР просуществовала недолго и была ликвидирована силами Шэн Шицая

в октябре 1934 г.

Не следует, однако, недооценивать значения провозглашения ВТИР как определенного этапа в развитии национального движения в Восточном Туркестане. Стремление уйгуров к самоопределению представляло собой реальный факт.

После ликвидации в 1934 г. сил Ма Чжунъина, который уже вторично пытался заложить в Восточном Туркестане основы будущего дунганского исламского государства, а также подавления сопротивления милитариста Чжан Пэйюаня, обосновавшегося в Кульдже (округ Или), Шэн Шицай распространил свое господство на всю территорию Восточного Туркестана.

Политический курс Шэн Шицая, направленный на завоевание доверия уйгурского населения края, нашедший отражение в политической программе нового правительства Дихуа, как уже отмечалось выше, был вынужденным. В целях дальнейшего укрепления своей диктатуры Шэн Шицай предпринял ряд мер, направленных, прежде всего на предотвращение возможности возникновения новых народных волнений. Активность народных масс он стремился направить в русло официально санкционированных кампаний по борьбе против империализма, движений по изучению великих принципов правительства Дихуа и т. п.

Изображая из себя борца за демократию, Шэн Шицай выступал с пространными речами, заявлениями, декларациями, в которых, как правило, всегда уделялось внимание и национальному вопросу, говорилось о необходимости бороться за равноправие всех национальностей Восточного Туркестана. В опубликованной им в августе 1934 г. Декларации из восьми пунктов говорилось о том, что национальное равенство может быть достигнуто лишь при условии изгнания сил империализма, что необходимо гарантировать свободу религии, излагались планы расширения просвещения, в том числе использования исконных языков и письменностей всех национальностей и создания национальных школ, использования исконных языков всех национальностей при составлении учебников. Специальный пункт Декларации объявлял осуществление (в будущем) местной автономии. Дополнением и развитием Декларации явились новые девять пунктов правительственной политики, опубликованные в том же месяце 1934г. Здесь, в частности, заявлялось о необходимости обеспечить все условия для того, чтобы Синьцзян навечно был китайской территорией (пункт шестой); в последнем, девятом пункте выражалась решимость абсолютного сохранения положения и прав ванов, ахунов и лам всех национальностей. Выдвигался также принцип так называемого разделения в целях объединения, согласно которому предлагалось развивать исконную культуру всех национальностей, которая должна быть сохранена на длительное время.

Эта задача выдвигалась как одно из условий достижения новым правительством Дихуа цели обеспечения равноправия всех национальностей.

В апреле 1935 г. внутри и внешнеполитическая доктрина Шэн Шицая была облечена в форму трех великих политических курсов, затем, в мае 1936 г.— пяти великих политических курсов и, наконец,— шести великих политических курсов (или шести великих принципов).

Важной организационной мерой, предпринятой Шэн Шицаем для политической обработки широких народных масс края, явилось создание 1 августа 1934 г. «Антиимпериалистической ассоциации народных масс Синьцзяна». На многочисленных курсах ассоциации, проводивших работу на уйгурском и китайском языках, прорабатывались важнейшие политические установкиправительства Дихуа, изучались речи и доклады дубаня. Вместе с тем необходимо отметить, что в работу ассоциации включилось немало прогрессивно

настроенных представителей уйгурской интеллигенции, которые стремились, используя представившиеся возможности, ознакомить широкие массы народа с основами политических знаний, с достижениями народов СССР, наладить среди коренного населения культурно-просветительную работу и т. д. Это, несомненно, способствовало росту политической сознательности масс уйгурских трудящихся и среди национальных меньшинств.

Поскольку, однако, Шэн Шицай весьма опасался чрезмерного развития демократических устремлений среди уйгурского населения, им была установлена система повсеместной слежки, особенно за деятельностью курсов и школ, отделений антиимпериалистической ассоциации и т. п.

Чтобы добиться дальнейшего сплочения национальностей края на базе великих принципов, набор которых пополнялся и перетасовывался в соответствии с политическими требованиями момента, Шэн Шицай начал проводить съезды представителей народных масс, а также отдельных национальностей или групп национальностей. Так, в апреле 1934 г. состоялся первый съезд представителей народных масс. В 1936 г. был созван съезд представителей казахов и кыргызов. В апреле 1937 г. состоялся съезд представителей монголов.

Всю эту деятельность, однако, можно расценивать лишь как политическое лавирование, игру в демократию. Шэн Шицаю необходимо было добиться стабилизации обстановки в провинции, чтобы укрепить там свою диктатуру, и для достижения этой цели он готов был пойти и на некоторые уступки уйгурам.