О том, как Араниды посетили Аранов

Как то раз Араны собрали свой круг и сидели или стояли, опираясь на свои мечи. Они говорили о непостижимости Бога, столь полной и страшной, что Он казался им не существующим. Они говорили, что только слабое веяние доходит до них, что только при громадном напряжении своего сознания понимают они, что без Него ничего не было бы. Только тем, кто идет Эоновским путем страдания и жертвы непротестующей, только им доступно знание, что существует Бог.

«Но нам нельзя идти этим путем: мы должны бороться с теми, космосам низшим враждебными духами, которые пытаются большее зло принести, чем лярвы приносят. И мы клялись не пропускать в верха Тёмных: да не станут верха низами, как это на землях от нашествия лярв случилось». — «Не будет ли полезнее, если мы пойдем по населенным обитателям учение Эона проповедовать?» — «А в это время в космосах, нами охраняемых, явятся те, перед которыми лярвы милыми созданиями окажутся!»

В это время донеслись до Аранов звуки труб сторожевых постов. Трубы не уведомляли об опасности и не предупреждали о прилете духов Фантазии. Они гремели торжественным радостным маршем, каким встречался отряд Аранов, возвращающихся после победы над страшным врагом.

Араны переглянулись: все они, кроме часовых, были налицо. Но трубы звучали все настойчивее, все торжественнее, поэтому Араны выстроились двумя рядами и, подняв мечи, скрестили их в огненном своде. Под свод влетают и под сводом летят Араниды, похожие на Аранов, такими же, как Араны, огненными мечами вооруженные. Опять образуют Араны свой круг, и часть его Араниды занимают и разговаривают с Аранами, как будто всегда этот круг посещали.

«Откуда вы? Где ваши обители?» — спрашивают Араны после первых приветствий. Слышат ответ: «Наши обители лежат за теми обителями, которые расположены за обителями когда-то Димами заселенными. С одной стороны обителей наших лежит страна та, откуда была послана вам труба призыва на помощь, а с другой стороны — Ничто великое, пределов которого мы не знаем. Мы передаем вам привет из страны, откуда вам послана была труба призывная». — «Как вы узнали о нас?» — «Нас посетили величавые духи Фантазии, рассказали нам о духах родственных, и мы решили посетить вас». — «Ваш путь к нам вы пролетели благополучно? Не было встреч враждебных?» — «Были: часть дороги пришлось боем пройти». — «Как жалко, что мы не знали об этом бое: мы поспешили бы к вам на помощь!» — «Мы справились с силами, нас задержать пытавшимися». — «Кто были силы эти?» — «Это колдуны и ведьмы миров высоких, которые собирались справлять свой праздник. Они пытались задержать нас, но им не удались эти попытки». — «Вы еще расскажите нам об этой встрече, а сейчас расскажите, в чем ваша работа заключается, с кем сражаетесь вы мечами огня мистического?»

«Мы не позволяем Ничто, которое беспредельным кажется, надвигаться на космосы и уничтожать их. Мы стоим семью сменами, занимая мирну стадий вверх и мирну стадий вниз, мирны же стадий — вправо и влево от нас. Мы не только не позволяем Ничто надвигаться на космосы, но уничтожаем его, бросая в него свет, от нас исходящий. Ничто просветленное перестает быть ничем, и мы вперед продвигаемся, пространства для новых космосов завоевывая. Многие из нас умирают от истощения, навсегда исчезают из мира нашего. Их места новые Араниды занимают, и они не помнят, не знают, откуда пришли в наши обители». — «Куда же исчезают ваши умершие?» — «Мы не знаем. Когда придет час наш, мы исчезаем, гаснет свет наш. Мы умираем. Мы исчезаем. Мы ничего не ждем после смерти». — «Не может Бог оставить вас исчезнувшими». — «Если вы не ошибаетесь, мы где-нибудь воскреснем в лучах Его, но мы не знаем этого». — «Но вы знаете, что нет ничего, что исчезло бы бесследно. Даже материя не исчезает бесследно, а распадается на электроны и далее на то, что называется икс-астралом. Даже Ничто есть нечто, ибо имеет свойство все растворять в себе». — «Так или иначе, а совершается воля Бога. Мы знаем все же, что для Него легче дать нам новую жизнь, чем нам мечом взмахнуть. А вы — разве вы не умираете?» — «Нет. Когда приходит час наш, мы можем перейти в ряды Отблесков или здесь на новый срок остаемся, как захотим». — «Мы рады за вас». — «А мы предлагаем вам занять наши места: мы умеем с Ничто бороться, а вы займите обители наши. На одном только условии: в верха Тёмных не пропускайте!» — «Ни в каком случае мы не уйдем с наших постов. Но если бы согласились занять ваши обители, мы пропустили бы всех желающих подняться духов». — «Хорошо. Без всяких условий мы предлагаем вам занять наши места, а мы на Ничто громадное двинемся. Помните: благодаря этому вы Отблесками станете». — «Нет, мы не дезертируем, мы не хотим оплакивать вашу участь. К тому же утешьтесь и не горюйте о нашей судьбе — у нас есть пророчество: придет Эон и даст нам бессмертие». — «Как хотите Араниды, как хотите. Но мы проводим вас и попробуем наши мечи в битве с ведьмами и колдунами и в уничтожении Ничто. А теперь расскажите нам, как вы с ведьмами и колдунами вне земных пространств встретились. Кто эти колдуны и ведьмы? Чем и кому из духов опасны они? Каким образом столкнулись вы с ними?»

Отвечают Араниды: «В пространстве не заселенном, но годном для заселения, мы встретили, пролетая через него, странных духов. Они мечтали о таких деяниях, которые полным отрицанием добра являются, которые как бы насмешкой над учением Эонов кажутся, которые страдания другим существам причиняют, при посредстве которых колдуны и ведьмы хотели издеваться над духами, добро признающими. Они приставали к нам, стараясь доказать, что нет Бога. А потом прибавляли, что если Бог существует, то Он неумен и глуп, так как с какой точки зрения ни смотри, все космосы устроены из рук вон плохо. Они кричали нам, что все мольбы к Нему явно бессмысленны, так как Он жесток и притворяется глухим. „Всем можно забавляться“, — говорили они, и на наших глазах одна из ведьм надвое разорвала случайно залетевшего на их шабаш маленького заблудившегося духа. Тогда Аранида Солана рассекла ведьму и бросившегося ей на помощь колдуна ударом меча, а колдуны и ведьмы устроили ей овацию, утверждая, что её место — в их рядах. Солана исцелила тех, кому нанесла удар, исцелила и их жертву, но с той поры перестала улыбаться. Мы уговорили её отправиться на некоторое время в космос духов Гармонии и Познания, где к ней вернется ясность духа. А ведьмы и колдуны раскидывали перед нами картины, на которые тяжело и неприятно смотреть было. Мы видели полчища лярв, вид так называемых людей принявших, видели, как они у таких же людей высасывают совесть и доброту, влагая в их сердца жестокость, злобу и тупость, и с отвращением мы смотрели на лярв, облик людей принявших. Не раз хотели мы ударить их мечами, но Солана удерживала нас. Тогда ведьмы и колдуны, явно издеваясь над нами, развернули перед нами картины подлых убийств подобными подобных, картины невозможных телесных и, вместе с тем, духовных пыток, которыми забавлялись люди-лярвы. А когда мы и это зрелище претерпели, увидели новые картины: лярвы всякими способами тушили источники света, в сердцах людей горевшие, и вливали в эти сердца самодовольный мрак невежества тупого. Мы не выдержали и взмахнули мечами, думая лярв изрубить. Но Солана громким криком остановила нас и указала на тёмные ряды ведьм и колдунов, как бы с нетерпением ожидавших наших ударов.

Вестник блестящий, от Духов Познания к нам прилетевший, шепнул нам, чтобы мы не трогали лярв, не уподоблялись ведьмам, и посоветовал нам наш свет на лярв бросить так же, как мы его на Ничто бросали. Мы поступили по совету данному и бросили свет на лярв, как на Ничто бросали его. Сразу исчезли лярвы, и, странное дело, какими-то вялыми растерянными показались нам колдуны и ведьмы. Они попытались развернуть перед нами сцены грубого и утонченного разврата, но мы отделили себя от грязи ведовской покровом белым. Какое-то помрачение нашло на них: они бросились на нас, размахивая странным оружием, но мы не обнажили мечей против нечисти страшной. Мы и на них бросили свет свой, хотя и неприятно нам было светом для целей самозащиты пользоваться. Но мы утешались мыслью, что хотя бы немного, но посветлеют они. Тогда уступили нам дорогу колдуны и ведьмы глупые, и мы беспрепятственно долетели до вас. Не знаем, что сталось с ними, когда они свет наш почувствовали, но на обратном пути они встретятся нам».

«Мы щадим только отступающего, но не нападающего врага», — сказали Араны Аранидам. А те ответили: «Не надо оказывать почета врагам, тратя на них больше сил, чем они заслуживают. Можно иначе почтить врага…»

Некоторое время пробыли Араниды в обителях Аранов. Многое сказали им и многое услыхали от них. Рассказали им Араны, как им с потёмневшими Димами пришлось некогда сражаться, как, оставив свои старые рассаны, они как бы умерли, в новую далекую обитель переселясь на долгое время. — «За этой новой обителью прекрасной и блестящей, имеется еще одна обитель, в которой находились похожие на вас духи, но мы только издали видели их. Быть может, там живут те, кого вы умершими считаете». Улыбнулись Араниды, довольные тем, что услышали. Улыбнулась и Солана, к великой радости Аранов и Аранид. Надежда сияющая, Надежда блестящая слетела к Аранидам и с ними в их обители отправиться решила.

Простились с Аранами Араниды и полетели домой, но с ними мирна Аранов отправилась. Перелетают они то пространство, в котором ведьмы мятутся, эманации свои в миры, в глубинах расположенные, посылая, и грозные Араны остановили эманации эти и на них преграду поставили: да не переходят её другие эманации тех, кто зло в мирах сеять готовы по своей тупости и глупости. Пусть злая глупость с глупостью подлой борются, не спускаясь в миры существ живых. В рядах колдунов и ведьм и без того раскол намечался после первого пролета Аранид и неудачной попытки напасть на них. С той же минуты, как стало невозможно злом другие миры заражать, стали искать других целей своей жизни, зло делавшие, и понемногу изменялась к лучшему их ужасная жизнь.

Прибыла в страну Аранид мирна Аранов, и через короткий промежуток времени попросили они позволения занять одно из пространств, Ничто не пропускающих. Араниды говорят им: «С радостью уступили бы вам один из постов наших, против Ничто поставленных, но сейчас не можем согласиться на вашу просьбу: пробиваясь через Ничто, грозная сила разложения идет на космосы, не уничтожения, не претворения в Ничто, а сила, все светлое в космосах тёмным заменить решившаяся. Она является перед нами в виде сотни врагов нападающих, и прежде чем один враг падает под ударами мечей наших, он убивает десятую часть мирн Аранид».

Тогда просили Араны не только уступить им пост опасный, но дать обещание ни в каком случае не вмешиваться в бой с теми, кто Аранидам гигантами казался.

Согласились Араниды на предложение после долгих колебаний, но потребовали от Аранов разрешить им прийти на помощь к ним в том случае, если крикнут боевой клич Араны. Тридцать семь хорар длился бой Аранов с гигантами, каждый из которых им полчищем гигантов враждебных представлялся. Приходилось Аранам вести бой и с гигантами и с Ничто, которое готово было прорваться при малейшей оплошности Аранов, поражавших Ничто своими мечами и бросающих в него икс-астрал миров преобразуемых.

Держатся Араны. Их нельзя убить, но и они уничтожить гигантов враждебных не могут, только не пропускают их. Грозно хмурятся Араны, высоко взмахивают они мечами, поражают ими гигантов, но те, отступая и собравшись с силами, снова идут в бой. А духи Фантазии величавой шепчут Аранам: «Скажите только „да“, и мы позовем сюда Аранид и то население, рядом с которым вы когда-то жили». Отвечают суровые: «И без их помощи не дадим мы пройти в космосы Аранид гигантам тупым, и без их помощи мы мирны мирн лет сражаться будем». А духи Фантазии величавой, не дослушав ответа, умчались в обитель Аранид умерших, за пределами бесконечности лежащую.

Рассказали они там сущим, что не потому к ним Араниды не являются, что прекратили нападение на них гиганты, а потому, что страшным боем бьются с силой врагов наступающей не Араниды, а Араны, переходившие после смерти к Отблескам. Покинули стан свой умершие некогда Араниды и полетели толпами стройными на поле сражения страшного. Увидели Араны помощь, к ним пришедшую, и с победным кличем бросились в наступление. Не страшен был удар Аранов или удар Аранид вернувшихся гигантам наступающим, но два удара эти, вместе разившие, заставляли гиганта бежать с ужасом, и он не думал уже больше о возвращении.

Араны оставались еще некоторое время после победы над гигантами, и вместе с ними оставались и Араниды призрачные. Но как-то раз долетел до Аранов звук трубы боевой из воинства Аранов, и они вместе с Аранидами призрачными умчались в свои обители, обещая Аранидам позвать их в случае надобности на помощь или к ним явиться по первому зову.

Ты хочешь, рыцарь, узнать, что видели Араны и Араниды в тех обителях, откуда они получили трубу призывную? Расскажу об этом в другое время.

 

Аран на шабаше

Аран поддался влиянию лярвы, в высоты пробравшейся, но, прозрев, порвал с ней. Он решил искупить то, что своим падением называл, хотя только в помышлении заблуждался и зла не творил; и все же он пошел в низы, чтобы искупить там свою слабость.

В полном вооружении на боевом коне долго ехал рыцарь лесом, направляясь в отряд, отправлявшийся в Палестину освобождать захваченных сарацинами христиан и, наконец, понял, что заблудился. Заметив, что дорожка, по которой он ехал, все круче и круче поднимается в гору, он, опустив поводья, позволил своему коню идти туда, куда выберет сам, и тот повернул вправо по еле заметной тропинке. Вскоре навстречу рыцарю попался пожилой дворянин с двумя слугами, вооруженный, как вооружаются, охотясь на медведя. Он приветливо поздоровался с рыцарем, узнал куда тот едет и предложил вывести его на верную дорогу, поскольку рыцарь сильно уклонился от прямого пути. Рыцарь с благодарностью принял предложение, хотя чем-то неуловимым не понравился ему старый охотник. В проводники пожилой охотник отрядил одного из своих слуг, простился с рыцарем, повернул в кусты и тотчас же исчез за деревьями. А оставленный им слуга взял под узду коня рыцаря и, хотя он поднялся на дыбы и попятился от него, легко его укротил и повел в сторону от тропинки, по которой ехал рыцарь.

Медленно ехал рыцарь и через некоторое время заметил, что справа и слева в кустах движутся какие-то люди, обгоняя их. Он сказал об этом проводнику, но тот спокойно ответил, что местные жители спешат на праздник в соседнее селение. Вскоре проводник вывел рыцаря на другую тропинку и распрощался с ним, указав, куда надо ехать.

Тропинка постепенно превратилась в дорогу, расширилась, и сбоку на нее выехали два всадника — знатный мужчина и сопровождавшая его дама. Вежливо раскланявшись с рыцарем, всадник назвал себя, узнал имя рыцаря и представил его своей даме. Дама молча склонила голову, и рыцарь отметил, что у нее смуглое лицо поразительной, как ему показалось, красоты. Всадники весело разговаривали друг с другом, стараясь вовлечь в разговор молчаливую спутницу, но это им плохо удавалось. Внезапно дама громко вскрикнула и помчалась за ланью, выскочившей в нескольких шагах от всадников, сначала по дороге, а потом, поскольку лес кончился, по поднимающейся вверх поляне.

Рыцарь с удивлением отметил, что лицо дамы при этом приняло жестокое выражение, и подивился нравам страны, куда заехал. Его спутник быстро догнал даму, что-то сказал ей, и она, как видно недовольная, придержала коня, после чего три всадника снова поехали вместе.

Они проехали крутой подъем, миновали небольшую рощу, и перед путешественниками открылась горная долина. Быстро тёмнело, но там и тут по долине были разложены большие костры и около них толпились странно наряженные люди. Кое-где слышались звуки нестройной музыки, пение, видны были хороводы. Рыцарь и его спутники подъехали к каким-то людям, лица которых были запачканы чёрным. Чёрные были вооружены чем-то вроде бердышей и преградили дорогу подъехавшим.

Рыцарь попробовал легко ли вынимается меч из ножен, легко ли поднимается булава и быстро ли отстегивается щит. Но его спутник произнес два слова, как видно, пароль, и бердыши опустились. Рыцарь и его попутчики слезли с коней и вошли в очерченный небольшими кострами круг, в котором за большим овальным столом сидели мужчины и женщины, пожилые и молодые. Все они встали, приветствуя вошедших, и старший из них обратился к рыцарю со странной речью:

«Мы знаем, рыцарь, кто ты и откуда. Только Димы могут справиться с вами, да и то потому, что каждый Дим в себе громадный космос включает. Но ты пришел на нашу землю. Здесь ты тоже должен быть мощным, а потому обещай нам быть в наших рядах, и мы дадим тебе выпить такой напиток, который сделает тебя сильнее всех рыцарей». Перед духовными очами рыцаря мелькнуло видение: стройные ряды великанов рыцарей, грозно идущих на сильного врага, и он, рыцарь, в рядах этого воинства. Почувствовал рыцарь страшную мощь в своих мышцах, почувствовал он, что в сердце его горит огонь неземной, и отвечает рыцарь: «Я должен отклонить ваше предложение. Я и так сильнее сильнейшего. Большей силы, чем моя, не вынесет тело человека». Нахмурился старик, а одна из прекрасных дам говорит рыцарю: «В таком случае выпейте этот кубок за мое здоровье, за мою молодость и красоту». Отвечает рыцарь: «За вашу молодость, красоту и здоровье я не только этот кубок, но чашу громадную вина крепкого выпью, чтобы вы много столетий здоровы, молоды и красивы были!» И рыцарь взял со середины стола чашу, в которой 29 кубков помещалось, и выпил вино в ней находившееся.

Еще сильнее нахмурился старик и говорит: «Ты знаешь, кто ты, и подозреваешь, кто мы. Поступай, как знаешь, рыцарь. А пока не пройдешься ли со своей дамой и со всеми нами по нашему пиршественному месту? Если не захочешь еды без соли, то, может быть, Логосом низов причастишься».

«Я и так в низы спустился», — подумал рыцарь и пошел рядом со стариком и одной из дам. Вокруг первого костра, к которому подошли рыцарь и гости, вели хоровод ряженые: нимфы, сбросившие свои одежды, сильфиды с крылышками за спиною, молодые ведьмы, отчаянно размахивающие руками, в которых сверкали ножи, безобразные кикиморы и прочая нежить — лешие, гномы, кобольды и другие маски неслись в диком хороводе, громко выкрикивая: «Эвоэ! Слава тому, кто велит наслаждаться жизнью в низах!»

Мрачно смотрел рыцарь на хоровод, и старик видел, что не нравится рыцарю пляска. «Все это чёрнь, — сказал он. — У них вместо души — блуждающий огонек. Пусть веселятся, от этого мало вреда». И он пошел дальше. «В чем тут вред?» — подумал рыцарь, а идущая с ним рядом красавица, как бы в ответ на его мысли, ответила: «Они только веселятся и потому не считают необходимым со злом бороться. А тот, кто не выступает против зла, тот помогает ему властвовать. Следовательно, все эти прекрасные дамы — нимфы, ундины, сильфиды — злодейки. Не обращай на них внимания. Забудь о них».

А рыцарь подумал: «Не прав совет этот. Я постараюсь найти момент удобный и надлежащие слова, чтобы убедить их не только о своем удовольствии, но и о благе других думать; для себя — веселиться, для других — работать».

Подошли они к отдыхающему хороводу масок, которые парами сидели и беседовали за овальным столом. Слышит рыцарь: «Для того, чтобы мне и тебе было хорошо, необходимо, чтобы другим было плохо». — «На всех не хватит благ для роскошной жизни. Будем жить и наслаждаться, а так как для этого нужны материальные блага, возьмем их у тех, кто слабее нас». — «Так всегда и всюду происходит, как бы ни лицемерили люди, толкуя о братстве и даже о равенстве». — «Они правы. Незачем лицемерить. Жизнь — борьба, и в ней всегда будут побежденные и победители…» А рыцарь подумал: «Нет, не правы они. Мне кусок хлеба и роскошнейшее, самое вкусное кушанье не пойдут в горло, если есть голодный, которому я могу помочь. А если нет поблизости от меня такого голодного, то я буду работать и сражаться для того, чтобы и далеко от меня не было голодных и нуждающихся в благах материальных и духовных».

От одного круга к другому вел старик рыцаря с их спутниками, и они останавливались везде, где собирались и разговаривали люди и фантомы, как иной раз казалось рыцарю.

Вот подошли они к костру, около которого на срубленных деревьях сидели три человека: один молодой, другой в цвете лет, третий — старик. Перед ними стояла большая чаша и из нее чёрными клубами пары поднимались. Рыцарь почувствовал аромат этих паров, и у него слегка закружилась голова. Мелькнула мысль, что он — сильный и могучий — может прожить жизнь, думая только о своем благе, тратя избыток сил на ту забаву, в которую можно обратить общение с силами надземными. Но отмахнул от себя рыцарь пары чёрные и вздохнул полной грудью. С неодолимой силой вспыхнул в нем гнев, и он схватился за рукоять меча, желая обнажить его. Но рядом стоящая с ним красавица схватила его за руку и шепнула: «Спроси их, что они могут дать тебе?» Спросил рыцарь: «Что можете дать мне для блага других?» Молодой сказал: «Если вместишь, — то знание». Человек среднего возраста сказал: «Способность наслаждаться материальными благами и возможность наслаждаться ими, если отбросишь сентиментальность и только о себе думать будешь, — о себе, как только на земле сущем». А старик ответил рыцарю: «Мы можем дать тебе власть над десятками и сотнями лярв, и они будут беспрекословно служить тебе, раз будут уверены, что ты требуешь от них то, что твоим чувствам и страстям приятно».

Рыцарь отвернулся и сказал: «Ничего мне не нужно из того, что вы предлагаете; даже знание, вами данное, не прельщает меня».

И вдруг рыцарь почувствовал, как что-то произошло. Он обернулся к трем, но их уже не было. Не было и костра. Тонкое, как лезвие меча пламя высоко поднималось кверху и три красавицы, — одна лежа, другая стоя, третья — сидя, находились вокруг пламени тонкого.

«О, рыцарь! — сказала стоявшая. — Мы можем дать тебе силу творить чудеса». — «И мы ничем не свяжем тебя, — сказала другая, — живи, как хочешь и поступай, как находишь нужным». — «Ты можешь творить только доброе твоим волшебством. Нам все равно, как используешь ты силу твою», — сказала третья.

А рыцарь ответил: «Если мне, то и другим вы можете дать способность творить чудеса. Во зло может быть употреблена эта способность. Не надо давать её людям. Не надо принимать её, если она дается. Я отказываюсь от дара вашего».

Повернулся рыцарь и пошел дальше, а его спутники не пошли за ним.

Не прошел рыцарь и ста шагов, как его встретил высокий человек, вооруженный арбалетом, и спросил: «Не согласится ли рыцарь отказаться от поездки в Палестину, а здесь среди христиан работать над тем, чтобы разорвать те сети зла, которыми опутали человечество лярвы под видом духовных и светских вождей, под видом феодалов, кантонистов, промышленников всех видов, то есть, под видом тех, кто людей во власть нищеты отдают? А бедность — будь то бедность вынужденная или добровольная — в обоих случаях страшное зло».

«Почему ты добровольную бедность монахов злом считаешь?» — спросил рыцарь. «Потому, что добровольная бедность людей тщеславными и самоуверенными делает», — послышался ответ.

«Не будет вредного влияния богатства, если оно равномерно между всеми распространено будет, если не надо будет грабить других для того, чтобы богатым стать. За равенство в богатстве всех и каждого я готов бороться, когда придет мое время», — сказал рыцарь.

«Тогда — до следующего свидания через семьсот лет!» — крикнул высокий человек рыцарю.

Вскоре рыцарь увидал громадную толпу, жадно слушавшую горячо проповедующего человека: «Не надо, чтобы один человек имел больше прав, чем другой. Не надо, чтобы были рабы или крепостные или наемные рабочие. Все должны сообща трудиться, и по надобности своей каждый должен получать продукты. Если же кто не хочет работать — все равно дайте ему из ваших запасов то же, что и другим; но если какого-либо изделия не хватит на всех, — он первый не получит его. И все должны знать, что он живет за счет чужого труда, как больной и слабый. Но разница в том, что больные и слабые не могут так работать, как другие, а он не хочет. Правители нужны только самим себе и тем негодяям, при помощи которых они грабят других людей; нужны тем негодяям, которым они бросают частичку награбленного с их помощью. Не надо разновидностей рабства; не надо власти одного человека над другим. Все свободы должны быть достоянием всех. Не должно быть только свободы причинять кому либо зло, и против насильника должны восставать все и каждый. Все равны, и один неписаный закон для всех: всем делай только то, что им приятно!» — «А рыцари что будут тогда делать? Защищать вас от врагов?» — «Пока будут возможны враги, пока они будут нападать на нас, мы сами, все до одного, обучимся военному делу и всей массой будем защищаться от них, вооружившись так же, как враги вооружаются».

Рыцарь отошел от оратора и собравшихся и пошел туда, где не блестел огонь костров, где не было людей. Через двести шагов он увидал своего коня. Рыцарь быстро подошел к нему и с радостью заметил, что все было в порядке, а булава и щит висели на своих местах. Он сел на коня, и конь, которым не правил рыцарь, поскакал к лесу. Тяжелая мгла окружила рыцаря. Ему казалось, что он задыхается. Вдали среди листвы мелькнул голубоватый огонек, и рыцарь, взявшись за повод, направил коня к огоньку. Через несколько минут конь остановился около небольшого домика, из окон которого лился голубой свет. У дверей домика стоял пожилой человек и, приветствуя рыцаря, предложил ему войти в домик, а коня передать подбежавшему слуге.

«Прошу покормить, напоить, а раньше всего расседлать и проводить коня», — сказал рыцарь, давая конюху золотую монету, и вошел в домик. После ужина, за которым прислуживал тот человек, который был принят рыцарем за конюха, рыцарь и старик разговорились, и вот что рассказывал своим боевым товарищам рыцарь об этом разговоре:

«Я помню далеко не все, что сказал мне старик и что я ему говорил. Вначале разговор шел даже не между мною, стариком и тем, кто прислуживал нам: казалось, моими устами говорил кто-то другой»… В голосе старика-хозяина я слышал голос Элора, голос слуги звучал как голос Херуба, а сам я ощущал себя Араном.

Старик говорил, что раз я решил ехать в войско, с сарацинами сражающееся, то он не возражает против моей попытки освободить христиан из рабства сарацинского. «Но, — говорил он, — возвращайся скорее, здесь много рабов и господ, а, кроме того, лярвы поработили в странах Европы людей, и с их владычеством надо умело бороться борьбой беспощадной». Он говорил: «Всевозможные маски надевают лярвы и любят выдавать себя за благодетелей человечества или какой-либо части его. Трудно распознать их, но ты под любой маской узнаешь лярву, так как она питается испарениями крови жертв своих и свои злодеяния выдает за такие деяния, которые необходимы для общего блага. Трупным запахом и зловониями казематов отдает от нее, как бы часто ни умывалась она. Не ошибись и тогда, когда лярвы истребляют и мучают лярв: у них это в обычае, так как они сами себя кусать готовы, если мало для их жестокости других жертв…»

Много другого говорил он мне о владычестве лярв, настолько умело людьми прикидывающихся, что эти, нарядившиеся людьми лярвы сами забывают, что они лярвы, и искренне себя считают людьми, хотя не могут жить без людской крови или людских страданий. Их лярвистская натура сказывается в том лицемерии, с кото-рым они свои злодейства выдают за печальную или радостную необходимость. Придет время, нам, рыцарям, придется не с сарацинами в Азии, а с лярвами в Европе бороться, спасая плененных ими христиан. Учил меня старик, что христианами всех, к добру искренне тяготеющих, считать следует, хотя бы они не были крещены и ни слова о Нем не слыхали…

Так рассказывал рыцарь в Палестине о своем приключении, и часть рыцарей пожелала быть в Европе тогда, когда начнется борьба с лярвами, полагая, что для этой борьбы стоит спуститься на землю даже из райских обителей, как бы прекрасны они ни были.

 

Чёрное причастие

Никодим: «Ты сможешь рассказать нам легенду сабеистов? Если да, расскажи, не теряя времени».

Натанаил: «Изволь, я расскажу легенду сабеистов о стотысячной бесконечности».

В бесконечности, далеко от нас лежащей, находился когда-то громадный котел, и в нем постоянно варилось странное месиво из каких-то остро пахнущих трав, из мяса и крови каких-то странных животных, странных рыб, птиц и каких-то ужасных пресмыкающихся. Чёрный пар шел от котла, и резкий, раздражающий аромат густыми волнами охватывал всех, к нему подходящих. Чёрный пар принимал странные, неожиданные формы: то он составлял тела чудовищных созданий, то сливался в прекрасные тела красивейших духов. Вокруг котла располагался громадный амфитеатр, и он постоянно был полон квази-людьми той бесконечности, жадно ожидавшими момента, когда пары, от котла исходящие, принимали форму полу-людей, полу-духов той бесконечности, и к мрачной их красоте приковывались взоры смотрящих. Котел окружали толпы квази-колдунов и квази-колдуний. Все они были невероятно высоки ростом и отличались от других людей своей угрюмой красотой. Они часто вели вокруг котла хоровод и громко провозглашали: «Придите, примите! Станете мудрыми и познаете наслажденье высшее!»

Спускались на призыв этот мужчины и женщины со ступеней амфитеатра громадного и подходили к квази-колдуньям мужчины, к квази-колдунам женщины, и те исповедовали их, спрашивая, каковы их желания, от всех скрываемые, и, спрашивая, старались добиться яркой вспышки желаний-страстей. А потом говорили: «Как мало тобой сделано для радостей жизни! Как скучна была твоя жизнь! Ты и понятия не имеешь, как она будет красива и весела, а, главное, приятна, если ты всегда, вез-де, всеми способами своему телу служить будешь! Смотри, не вечно тело твое, и если оно сухой пылью развеется, не сможешь ты им пользоваться для наслаждения. Поэтому торопись, не теряй времени. Служи своему телу службой верной. Все, что ты видишь, бери, если хочешь и можешь. Богатство, красота, любовь — все твое. Наслаждайся, пока жив, и для того, чтобы наслаждаться, не останавливайся ни перед чем. Ты говоришь о духовных радостях? Забудь о них. Это пустяки, недостойные внимания серьезных людей. А наслаждения духовные? Ими пользуйся, но они дешево стоят. Не бойся покупать наслаждения ценой страданий других людей. Наслаждайся, пока живешь. Умрешь — все для тебя закончится. А для того, чтобы не знать пресыщения, прими причастия нашего, и как только мелькнет пресыщение перед тобой, снова прими причастие. Оно даст тебе силы для жизни новой».

Жадно пьют напиток странный пришедшие, и вспыхивает он огнем красноватым, когда они чашу к губам подносят. Говорят им около котла сущие: «Если ты к состраданию и жалости склоняться будешь, потеряет напиток силу чудесную, и помни: трудной, нелегкой будет жизнь твоя». Жадно пьют напиток пришедшие, знакомятся друг с другом мужчины и женщины, к котлу прибывшие, и уходят подвое, забывая, что у них семейства были, ими навсегда оставляемые. Не замечают, напитком странным опьяненные, что захватывают их болезни, что подкрадывается к ним старость, что сторожат их духи Смерти беспощадные, неумолимые. Приходит час, и умирают они, и переходят в мир, мрака духовного полный, красоты всякой лишенный, и там пребывают, пока не поймут, что нельзя об одном наслаждении думать. А тогда из мира того нового снова в мир покинутый приходят они, забыв о прошлых жизнях, и снова соблазн варева волшебного соблазняет их, и в круговороте квази-безысходном века веков существуют они.

Залетел один из Аранов в их вселенную, посетил все земли её, везде все то же нашел, спустился в мир, где после смерти они пребывали, и долго не мог найти выхода из бесконечности проклятой. Кружась по ней, встретил он того Неназываемого, кто на жизнь бесконечность населяющих смотрел, и спросил его, почему появилась такая бесконечность странная, и как найти ему, Арану, дорогу из нее.

Ответил ему Неназываемый: «Все, эту бесконечность населяющие, в бесконечном числе бесконечностей пребывали, взяв на себя служение высокое, и изменили своему призванию, своему кругу мистическому, много миров захватившему для того, чтобы поднять их в высоты несказанные. Их души в этой бесконечности воплотились, и не думай, что блаженством материи опьяненные, благоденствуют они. Десять раз в году снятся им сны яркие об их прежней жизни, о том времени, когда не пали они, а несли служение высокое, и чем материальнее была их жизнь после падения, тем более страдают они, вспоминая свою жизнь, до падения ими пройденную. А ты лети к звезде инфра-синей, и от нее легко найдешь дорогу к воинству своему».

Говорит Аран: «Лучше совсем не жить, чем жить так, как эти несчастные живут». И ответил Неназываемый: «Я так же думаю».

Прибыл Аран в свою бесконечность и рассказал о бесконечности, которую он посетил случайно. Решили Араны в своем кругу великом лететь в эту бесконечность и попытаться спасти или хотя бы облегчить участь тем, кто некогда им подобными были. Громадный отряд Аранов, оставив только небольшое число воинов в стране своей, прилетел в бесконечность странную. Сам Элора в своем красном вооружении летел впереди них.

На границе бесконечности котла страшного встретил их Неназываемый и говорит Элора: «Я знаю, ты несешь им причастие высокое, но не смогут они принять его. А, впрочем, попробуй. Я знаю, что вы не бросаете дела начатого, хотя бы против вас полчища Димов и сами Силы встали». Спрашивает Элора: «Приведет ли к добру поход наш? Не будешь ли ты мешать нам?» Отвечает Неназываемый: «Я ничему мешать не буду. Цель добрая всегда к концу хорошему приводит».

Оказались Элора с воинством Аранов возле котла чудовищного. Разогнали они рукоятками мечей колдунов и колдуний, ушли зрители, и разломали Араны амфитеатр каменный. Опрокинули котел с варевом странным, и разлилось оно по земле. Бросились колдуны и колдуньи собирать варево разлившееся, но ударил один из Аранов по нему мечом, и огонь, все сжигающий и все очищающий, сжег причастие чёрное. Отовсюду собираются квази-люди и громко сетуют: «Зачем вы наше причастие уничтожили? Оно давало нам радость в нашей жизни невеселой. Что можете нам взамен дать вы, едва-ли не враги наши? Что-то, как бы отблеск чего-то знакомого в ваших обликах нам чудится».

Отвечает Элора могучий: «Мы лживое начало уничтожили. Месиво ваше, дурманившее вас, отнюдь причастием названо быть не может. Мы из далекой бесконечности принесли вам причастие истинное: тело и кровь Эона, собой пожертвовавшего для спасения других существ».

Горьким смехом хохочут сошедшиеся: «Знаем мы это тело и эту кровь! Это хлеб и вино пьяное! Все это мы и так ежедневно потребляем!» — «Нет, — говорит Элора, — я говорю вам не о хлебе и вине. Это простая символика. Хлеб и вино вкушая, вы, если захотите причаститься, причаститесь. Если не захотите — не причаститесь. Дело не в хлебе и вине. Если вы сопричастными быть Его страданиям великим хотите, если вы захотите участвовать в деле спасения вам подобных, то пейте вино и хлеб ешьте и говорите, что телом и кровью Его причащаетесь, ибо в это время, в эту минуту торжественную дойдет до вас эманация Его бытия духовного и эманация Его жизни духовной, и ваша душа причастится им. Свет начала Эоновского проникнет в вас, и ваши чувства не ощутят его, но душа ваша сопричастна Эону станет, и вы тогда на жертву сами себя охотно отдадите для того, чтобы спасти вам подобных. Поймите, не материю светлого тела Его, только эманацию её вы воспринимаете».

«А когда мы причастимся этим причастием мистическим, что будет?» — «Тогда вы охотно свою жизнь отдадите для блага других, тогда вы за других умереть готовы будете. Тогда вы сопричастными Эону станете и неизбежно собой для близких и далеких пожертвуете. Кто хочет причаститься, подходите».

И Элора открыл Чашу. Ярким светом сияла она. Смотрит Элора и с ним прибывшие и видят: бегут от них обитатели планеты странной.