Поветрие ликов зародилось в земле безмрачного леса.

Кричал мужчина высокого роста и крепкого сложения. Будто умалишённый, он мчался по улице, сбивая на своём пути прохожих, которые поголовно возмущались:

— Что творится?!

— Думаешь, в такой жаркий день бег поможет охладить пыл?..

— Вот уж правда, впервые вижу, чтобы кто-то вышел из дома, лица¹ не прихватив.

¹ Обр. в знач. — совесть, стыд, честь.

Ещё пара подобных возгласов, и прохожие рассмеялись, но не стали по-настоящему сердиться. Кто бы мог подумать, что мужчина ринется напролом и врежется головой прямо в большую разукрашенную повозку на высоких колёсах, запряжённую лошадьми, да так, что кровь брызнет во все стороны!

Бедняга повалился наземь лицом к небу, и в тот же миг прохожие, которые только что подшучивали над ним, заверещали от ужаса. Хозяин повозки тоже немало испугался. Он вытянул шею и заголосил:

— Кто там врезался? Кто там?

Всё произошло так неожиданно, что Се Лянь не мог не направиться быстрым шагом к месту происшествия, оставив пока того юношу. Подойдя ближе, принц спросил:

— Что случилось?

Мужчина, сильно ударившись о повозку, кажется, потерял сознание, растрепавшиеся волосы закрыли его лицо. Толпа зевак осторожно окружила пострадавшего. Но Се Лянь ещё не успел приблизиться, как мужчина вдруг вскочил снова и разразился протяжными истошными воплями:

— Я больше не вынесу! Убейте, убейте! Кто-нибудь, скорее убейте меня!!! Быстрее!

Несколько рослых мужчин из толпы, не в силах больше смотреть, заявили:

— С какого двора выбежал этот сумасшедший? Видно, плохо заперли ворота. Схватим его и утащим обратно, давайте… — мужчины вознамерились было подойти и скрутить крикуна, но вдруг, стоило им разглядеть лицо безумца, они тоже громко завопили и отшатнулись:

— Что это за чудище?!!

Обезумевший мужчина, напротив, бросился к ним с неистовым криком:

— Скорее убейте меня!!!

Как раз к этому моменту к ним подоспел Се Лянь. Перепуганные до смерти мужчины, увидев Его Высочество наследного принца, будто увидели в нём избавление — тут же рванули к нему за спину. Се Лянь без лишних раздумий подсечкой сбил обезумевшего с ног, тот сделал в воздухе сальто и опрокинулся в тёплую грязь лицом. Люди, указывая на него, принялись восклицать:

— Ваше Высочество наследный принц! Этот человек… этот человек… У него… у него!!!

Договаривать не требовалось, Се Лянь и сам увидел — у этого человека оказалось два лица!

Если точнее — одно лицо, на котором выросло ещё одно. Это, второе, теснилось прямо на половине щеки безумца, размером с ладонь взрослого человека. Сам мужчина был молод, но второе лицо будто принадлежало сморщенному старику, до крайности безобразному!

Се Лянь застыл в ужасе, в мыслях повторялась лишь фраза:

Что это за чудище?!

Он немедля схватил меч с пояса и вынул из ножен чудесный клинок, который когда-то подарил ему Император Шэньу — Хунцзин, Красное Зеркало. С той самой встречи со странной персоной в белых одеяниях принц повсюду стал носить при себе этот меч, чтобы быть готовым в случае необходимости применить его, и возможно, тогда же ему удастся увидеть истинное лицо той твари. И вот меч как раз пригодился. Длинное лезвие покинуло ножны, сверкнув сиянием ярче снега. Однако когда принц вгляделся в лезвие, в нём отразился нисколько не изменившийся облик. Всё такой же мужчина, всё такая же жуткая картина с двумя лицами. Другими словами, безумец вовсе не являлся ничем из существующих видов нечисти — он был человеком!

Но разве на свете существуют люди, выглядящие подобным образом? Если он таким уродился, как же ему удавалось скрывать это так много лет от жителей столицы? Се Лянь пребывал в полнейшем замешательстве, как вдруг кто-то рядом в страхе пробормотал:

— Как… как вышло, что он стал таким?

Се Лянь, услышав, вернул Хунцзин в ножны, развернулся и спросил:

— Ты знаешь этого человека? Раньше он так не выглядел?

Ему ответили сразу несколько голосов:

— Знаем. Мы трудились с ним вместе. Конечно же, он не был таким, у него никогда… на лице… не росло ничего подобного!!!

Очень скоро зеваки вокруг стали прибавляться, почти перекрыв всю улицу. Се Лянь с серьёзным сосредоточенным лицом набрал воздуха и громко объявил:

— Господа, не нужно подходить сюда. Всё в порядке, расходитесь!

Уже знакомый юноша в бинтах принялся помогать ему, прося людей отойти подальше, но Се Лянь совершенно не замечал этого. Он второпях отправлял Фэн Синю и Му Цину весть по сети духовного общения:

— Быстрее приходите на столичную улицу Шэньу!

Опустив руку от виска, он заметил, как рядом мнётся ещё один человек, явно мучимый сомнениями. Се Лянь первым шагнул к нему и спросил:

— Ты хочешь что-то сказать, верно?

Увидев, что вопрос ему задал сам принц, мужчина наконец набрался смелости и ответил:

— Ваше Высочество, есть одна вещь… не знаю, стоит ли мне о ней говорить…

У Се Ляня не было времени ждать соблюдения любезностей, он коротко и ясно бросил:

— Говори прямо!

Мужчина ответил:

— Пару дней назад у меня на груди появилось несколько углублений, три больших, два маленьких. Ни зуда, ни боли от них не ощущалось, даже приятно, если немного их почесать. Я не обратил особого внимания, но вот увидел этого братца, и в душе немного… зародились сомнения, ха-ха. — Он, посмеиваясь, распахнул одеяние и оголил грудь: — Взгляните, со мной ведь… всё в порядке?

Стоило ему обнажить грудь, кругом воцарилась мёртвая тишина. Какие ещё «несколько углублений»? На груди мужчины отчётливо проявились выступающие органы чувств, в которых явно угадывались расплывчатые черты женского лица!

Мужчина, опустив голову, и сам пришёл в ужас:

— Как же так?! Раньше ведь явно не было так… так…

Так, будто оно живое? Так, словно это точная копия настоящего? Какое описание ни подбери, всё одно — истинный ужас!

У людей вокруг от страха волосы зашевелились на голове, а мужчина невольно схватился за полы одежд Се Ляня и громко закричал:

— Ваше Высочество, спасите меня!

Как раз к тому времени Фэн Синь и Му Цин, получив известие, подоспели сюда с городской стены. При виде развернувшейся сцены оба нахмурились, Фэн Синь прогремел:

— Поди прочь! Что за шум ты тут поднимаешь?

Се Ляню некогда было объяснять им, он похлопал мужчину по плечу и, пытаясь утешить, произнёс:

— Всё в порядке. Пока успокойся.

Голос принца звучал мягко и уверенно, серьёзно и без спешки. Мужчина решил — тот прекрасно знает, что делать, и ещё сильнее уверился в том, что справиться с подобным пустяком для Его Высочества наследного принца — что перевернуть ладонь, проще простого, поэтому успокоился. Только вот сам Се Лянь разволновался не на шутку.

Оказывается, эти «лица» вырастают постепенно! И заболевший — если пока что называть подобное явление болезнью — был не один. Таким образом, следует ли из этого, что в действительности таких людей ещё больше?

Он немедленно объяснил ситуацию в общих чертах Фэн Синю и Му Цину, затем добавил:

— Доставьте весть во дворец, отдайте приказ опросить жителей города. Возможно, у кого-то ещё проявился на теле подобный недуг. Нельзя упустить ни одного случая!

Весть оказалась настолько пугающей, что государь, получив её, придал происшествию огромное значение — отправил немало людей для поиска и проверки. Подручные сработали на редкость эффективно. Той же ночью, далеко за полночь, выяснилось: во всей столице Сяньлэ тех, у кого на теле отчётливо проявились человеческие лица, оказалось пятеро. Кто-то из них уже увидел на своём теле странный нарост, но не придал значения, кто-то и вовсе не замечал, поскольку «лик» вырос в месте, где его трудно обнаружить самому, и к тому же не болел и не зудел. Помимо пятерых, обнаружилось ещё чуть меньше двадцати человек, на телах которых только начали проявляться небольшие впадины и выпуклости, напоминающие ещё не сформировавшийся «лик».

Когда пострадавших в количестве чуть больше двадцати, большинство среди которых составляли женщины и молодые парни, собрали вместе и привели к Се Ляню, людей охватило беспокойство. Они старались поддерживать друг друга и время от времени утешать парой слов. Се Лянь, отдававший приказы подчинённым, заметил эту деталь, которая показалась ему немного подозрительной:

— Вы знакомы между собой?

Служащий, который всю ночь бегал по поручениям, связанным с этими людьми, глянул в книгу для записей и ответил:

— Ваше Высочество, многие из них проживают на окраине столицы, недалеко друг от друга. Возможно, обычно они общались как соседи.

Многие из них проживают в одном месте? Му Цин удивлённо произнёс:

— У группы людей, проживающих недалеко друг от друга, на теле выросли человеческие лица? Неужели эта дрянь заразна???

Се Лянь догадался об этом быстрее, просто не высказал так же быстро, как Му Цин. Принц немедля приказал:

— Всем отойти! Разгоните зевак, никому не позволять шататься поблизости. Нужно найти место, чтобы изолировать этих людей от остальных!

«Странная хворь, которой можно заразиться». Стоило этим словам просочиться, и они подействовали эффективнее, чем отряды солдат и любые способы разгона толпы. Да и не только зеваки разбежались! Даже большая часть домов на той улице опустела. Се Лянь приказал прибывшим ранее и слушающим его приказаний дворцовым служащим и воинам облачиться в полное обмундирование, принять необходимые защитные меры, и вместе с ними повёл двадцатерых заболевших на окраину столицы, в место, где проживало большинство из них.

Неподалёку от этого района рос довольно обширный лес, именуемый Безмрачным. Чиновники приняли решение обустроить здесь огороженную территорию, чтобы временно расположить «заболевших». Но едва процессия оказалась в лесу, пока другие разбивали лагерь, Се Ляня посетило неясное беспокойство, которое усиливалось по мере продвижения дальше. Фэн Синь и Му Цин, конечно, тоже кое-что поняли. Фэн Синь спросил первым:

— Ваше Высочество, а не здесь ли Лан Ин…

Се Лянь, заведя руки за спину, мрачно сдвинул брови и ответил:

— Да. Именно здесь.

Ведь именно в Безмрачном лесу Лан Ин собственными руками вырыл яму, в которой похоронил труп своего сына!

Стоило троице это осознать, они обеспокоенно переглянулись друг с другом. Пока сказать наверняка не мог никто из них, но всё же кое-какие догадки посетили каждого. Именно поэтому юноши, не сговариваясь, принялись искать вокруг то самое место, где Лан Ин тогда выкопал могилу. Но с тех пор прошло уже несколько месяцев, к тому же растительности в Безмрачном лесу росло немало. Как тут вспомнить, под каким конкретно деревом закопан труп?

Внезапно до них донёсся зловонный запах, который даже не поддавался описанию.

Зловоние походило на то, что исходит от разлагающегося трупа, только от него ещё сильнее перехватывало дыхание: стоило кому-то сделать лишь вдох, и казалось, что он сейчас повалится на землю без сознания. Остальные тоже почувствовали и бросились прочь, зажимая нос и руками разгоняя воздух:

— Что там так воняет?

— Что это такое?! Воняет ещё противнее, чем десятилетний маринад в чане для засолки…

Се Лянь побежал вперёд, на жуткий запах, который, чего и следовало ожидать, привёл его прямо к знакомому кривому дереву. У корней земля чуть вздымалась, формируя небольшой ровный холмик. Воины похватались за мечи и собрались вокруг принца, чтобы защитить Его Высочество, но Се Лянь сделал знак рукой, не давая им подойти, и серьёзным тоном произнёс:

— Осторожно. Простым смертным не приближаться.

Фэн Синь, не принадлежащий к числу простых смертных, раздобыл где-то по пути лопату, подошёл к холмику, пару раз копнул — и холмик превратился в ямку. Зловоние становилось всё сильнее, а юноша орудовал лопатой с большей осторожностью. Ещё несколько движений, и из-под земли показался краешек чего-то чёрного, и, кажется, это что-то шевелилось.

Юноша прекратил копать, воины же напряглись, будто готовясь ко встрече с врагом. Как вдруг земля вздыбилась, и из ямы показалось распухшее, вздувшееся огромное туловище, которое предстало перед светом факелов в руках людей.

Запах разложения в момент стал невыносимым, многих тут же громко стошнило. Даже у Се Ляня резко сузились зрачки.

«Это» уже совершенно нельзя было охарактеризовать словом «человек». Что угодно походило на человека больше, чем оно. Сейчас никто не смог бы разглядеть, что этот труп, которому почти подходило описание «громадный», когда-то принадлежал худощавому и ослабшему маленькому ребёнку!

К горлу подступила тошнота, Се Лянь отвернулся, глядя в сторону. Фэн Синь и Му Цин также пребывали в потрясении, у них вырвалось:

— Что это за тварь?!

— Это какое-то проклятие или просто разложившийся труп???

Не имеет значения, что это, Се Лянь уже понял, как нужно поступить. Он приказал:

— Всем разойтись! Чем дальше, тем лучше! Нужно сжечь эту тварь без остатка!

Он тут же вскинул руку, с которой вырвался столб бушующего пламени. Отблески огня взметнулись к небесам, заклубился густой дым, и прямо в этот момент издали с городских стен раздался надрывный плач горна, заставляя любого, кто его слышал, бежать на тревожный зов.

Троица одновременно направила взгляд в направлении горна, сигнала о наступлении вражеской армии. Фэн Синь выругался:

— Мать их, непременно нужно было напасть именно сейчас!

Му Цин с помрачневшим лицом, озарённым переменчивыми отблесками пламени, произнёс:

— Возможно, они выбрали момент специально?

Се Лянь решительно приказал:

— Му Цин, остаёшься здесь, разберись со всем. Фэн Синь, идём со мной. Сначала отбросим их от стен. Ни в коем случае нельзя дать им понять, что что-то не так!

В ночи двое торопливым шагом вышли за городские стены и поспешно дали отпор врагу.

Битва застигла их врасплох, и всё же они победили; но, несмотря на очередную победу, ни один житель Сяньлэ, включая Се Ляня, не ощущал ни капли радости триумфа.

Внезапный «странный недуг» в народе прозвали «поветрием ликов». И теперь в столице Сяньлэ весть о нём распространялась со скоростью грома, так что люди не успевали уши затыкать, бурлила и клокотала повсюду, привнося тревогу в сердца жителей.

Государь обдумывал запретить распространение слухов, но первый же заболевший пробежал по главной улице на глазах у бесчисленного множества свидетелей, поэтому с самого начала не вышло держать людей в неведении. Кроме того, поветрие ликов распространялось и возникало с поразительной скоростью, и всего за какие-то шесть дней признаки недуга обнаружились ещё у более чем пятидесяти человек.

Вместе с тем участились и нападения армии Юнань. Зажатый со всех сторон, Се Лянь почти не имел возможности вырваться в Юнань, чтобы ниспослать дожди — все магические силы и энергия, которые принц раньше тратил на это, теперь в основном растрачивались в изолированной территории императорской столицы.

В прохладном Безмрачном лесу теснились большим скопом установленные палатки и хижины, Се Лянь прохаживался среди живущих здесь заболевших. Вначале в изоляции поселили всего чуть больше двадцати человек, но по мере распространения поветрия их число достигло почти целой сотни и продолжало расти. Каждый день Се Лянь приходил сюда, едва появлялась свободная минута, и пытался при помощи магической силы избавить людей от жуткого недуга. Но излечиться от него окончательно не выходило, а люди ведь надеялись именно на это. Се Лянь ходил между палатками, когда лежащий на земле молодой парень неожиданно схватил его за полу одеяния:

— Ваше Высочество, я ведь не умру, да?

Се Лянь хотел ответить, но тут почувствовал, что лицо парня ему знакомо. Присмотревшись, он узнал в нём того самого прохожего, что подарил принцу свой зонт, когда тот бродил по столице в дождливый день, едва узнав о недостатке воды в Сяньлэ.

Принц вспомнил тот день, тот дождь и тот зонт, и его сердце сразу потеплело. Присев рядом с парнем, он мягко похлопал его по руке и честно ответил:

— Я непременно сделаю для этого всё, что в моих силах.

Его слова будто подарили парню надежду, в глазах сверкнула радость, он принялся повторять: «Хорошо, хорошо», — и снова лёг на землю. Если вглядеться в горящие глаза всех этих людей, становилось понятно, что они всецело верят — у принца получится выполнить обещание. Поэтому, каждый раз глядя им в глаза, Се Лянь чувствовал себя виноватым перед ними и желал поскорее отыскать решение.

Совершив обход, Се Лянь нашёл укромное место, чтобы присесть. Му Цин развёл костёр, и принц уселся у огня, погрузившись в глубокие раздумья. Вдалеке несколько служащих по мелким поручениям шли, унося носилки, и тихо переговаривались, не зная, что каждое их слово доносится до ушей Се Ляня:

— Это какая уже по счёту?

— Четвёртая или пятая, около того.

Но на носилках лежал вовсе не умерший в Безмрачном лесу больной. На самом деле, от поветрия ликов очень сложно было скончаться. Но именно это и страшно. Ведь не умереть — означало всю жизнь носить на себе подобные наросты. Одна мысль об этом могла заставить человека потерять смелость жить дальше. Особенно когда речь шла о молодых девушках, которые очень переживали за свою внешность. Если в таком важном месте как лицо вырастало что-то подобное, в конце концов они всё же избирали смерть.

Кто-то вздохнул:

— Эх! Когда же всё это закончится, а?

Другой ответил:

— С нами Его Высочество наследный принц, мы не проиграем войну, не беспокойся.

Первый говорящий, немного жалуясь, ответил:

— Я вовсе не волнуюсь, что мы можем проиграть. Но в таком положении, чего будет стоить одна лишь победа? Простым людям всё равно живётся тяжко, эх… ладно, ладно. Я не хочу жаловаться. Считай, что я ничего не говорил, я ничего не говорил.

Если бы Фэн Синь услышал это, наверняка тут же бросился бы бранить его. Но Му Цин только посмотрел на Се Ляня и продолжил раздувать огонь, не сказав ни слова. Только когда те люди окончательно скрылись из виду, юноша бесцветно произнёс:

— Поистине взгляд простолюдина. Только и знают, что винить всех и вся. Или что же, хотят, чтобы Бог Войны нёс ответственность за всё на свете?

Се Лянь же лишь покачал головой. Ведь определённая доля истины присутствовала в словах того человека. Принц являлся Богом Войны, и пока он на стороне какой-либо армии, ей не грозят поражения. Однако в сложившейся ситуации… чего стоит одна лишь победа? Ведь армия для того и создана, чтобы защищать простой народ, а простые люди как раз в это время страдают от внезапного нашествия поветрия ликов. И всё их военное преимущество таким образом превращается в повод для смеха!

Как вдруг пламя костра покачнулось, и рядом с принцем сел кто-то ещё. Вернулся Фэн Синь. Се Лянь тут же спросил:

— Ну что?

Фэн Синь покачал головой:

— Тот же результат, каким увенчались поиски в прошлый раз, когда ты ходил сам. На горбатом склоне нет ни следа Лан Ина, и никаких странных существ в белых одеяниях. Не знаю, где они попрятались. Невозможно выяснить, их ли это рук дело. И ещё, их люди чувствуют себя поистине прекрасно, ни один не заразился поветрием ликов.

Му Цин пошевелил костёр и заметил:

— Столица и горбатый склон расположены совсем близко друг к другу. Не может быть, чтобы совсем никто не заразился. Совершенно очевидно, что это именно они всё подстроили.

Многие в душе думали именно так. И на это существовали определённые основания. Но даже если они будут твёрдо убеждены, что руку к их бедам приложили люди Юнани, или, точнее, Лан Ин, повода призвать его к ответу нет — спрятан слишком глубоко, не достать.

Юноши подозревали, что поветрие ликов стало распространяться из-за проклятия, источником которого стал труп сына Лан Ина. Но если это проклятие, сработано поистине на славу — не осталось ни единого следа, ни единой нити, за которую они могли бы уцепиться, чтобы добраться до главного. Как же им убедиться в своих догадках? Никак. Кто знает, а вдруг это поветрие ликов — всего лишь абсолютно новая хворь, которая зародилась сама по себе в природе? Се Лянь мог наверняка определить, что из себя представляет поветрие ликов, только если схватить подозреваемого.

Он также поспешил поделиться своими домыслами с чертогами Верхних Небес, отправив весть. Однако, как уже говорилось, Се Лянь спустился в мир смертных, нарушив запрет, и теперь настали другие времена. Раньше он мог при желании пойти прямо во дворец Шэньу и громко донести всё, что хотел сказать, в уши Цзюнь У, и дело с концом. Но сейчас приходилось действовать в соответствии с регламентом. Надо заметить, что так называемый регламент… Если повезёт, да ещё щедро доложишь сверху добродетелей, то весть дойдёт до небесных чиновников; а если удача отвернётся, могут отправить доклад таким запутанным и сложным путём, что процесс растянется до бесконечности. А когда этот путь завершится, решать вопрос отправят какого-нибудь чиновника. Но ведь Се Лянь и сам являлся небесным чином, и в чертогах Верхних Небес не существовало никого, кроме Цзюнь У, кто мог бы сравниться с ним по уровню магических сил. Тот, кого пошлют решать проблему, весьма вероятно, едва ли сможет сделать больше, чем сам принц. Но на Цзюнь У лежит слишком тяжёлая ответственность, как говорят в миру, у него десятки тысяч повседневных дел. Не может быть, чтобы сам Владыка спустился ему помогать. Поэтому доклад нёс лишь символическую функцию, но особой надежды на него не было.

Впрочем, сейчас Се Лянь размышлял вовсе не об этом. Принц произнёс:

— Если предположить, что Юнань использовали это проклятие, чтобы нанести поражение столице, самым эффективным ходом было бы ударить по армии. Ведь если войско погибнет, это ведь будет означать, что город пал, верно? Но фактически поветрие ликов не затронуло войско.

Не то чтобы среди заболевших не оказалось солдат, но всё же в соотношении с остальными они занимали крайне малую долю, не более трёх-четырёх человек, и когда их отправили в изоляцию, ситуация вернулась под контроль, дальнейшего распространения не случилось. Фэн Синь, который всегда говорил то, что думал, предположил:

— Возможно, они посчитали, что даже уничтожение армии не принесёт победы. Ведь пока ты здесь, им не выиграть войну. И потому просто решили бороться не с солдатами, а напрямую с простым людом.

Услышав его рассуждения, Му Цин коротко посмеялся. Фэн Синь бросил:

— Что смешного?

Му Цин ответил:

— Ничего. Ты всегда выдвигаешь очень разумные предположения, я не стану спорить.

Фэн Синь более всего терпеть не мог, когда Му Цин вот так смеялся над ним в душе, а на словах строил из себя саму вежливость. Он просто перестал обращать на того внимание и добавил:

— Если это действительно их рук дело, на подобную подлость даже смотреть тошно. Если кишка не тонка, пусть бы показывали свою силу на поле боя, к чему эти нечестивые ухищрения, несущие вред невинным людям?

Се Лянь был совершенно с ним согласен. Принц со вздохом произнёс:

— В последнее время я всё размышляю, как же, в конце концов, распространяется поветрие. Ведь сначала нужно понять способ заражения, после чего будет легче остановить процесс.

Фэн Синь ответил:

— Разве не очевидно? Они жили рядом, много общались друг с другом, пили одну воду, вместе ели, спали и тому подобное, так и заразились.

Се Лянь потёр точку между бровей.

— С виду всё так и выглядит, верно. Но, если взять в пример войско, ведь солдаты тоже вместе пьют, едят и спят, даже больше проводят времени рядом и живут ближе, чем простые люди. Но почему же среди солдат заразившихся так мало?

Му Цин нахмурился:

— Ты хочешь сказать, что в одинаковых условиях разные по природе люди могут заразиться, а могут и не заразиться? Вопрос в том, какие люди могут противостоять заражению поветрием ликов, так?

Се Лянь поднял на него взгляд.

— Му Цин меня понимает. Всё именно так. Если мы найдём ответ, то получим и способ прекратить распространение поветрия.

Му Цин кивнул.

— Хорошо. Тогда посмотрим с другой стороны. Какие люди наиболее вероятно могут заразиться поветрием ликов? Каких людей больше всего в Безмрачном лесу?

Се Лянь за несколько дней множество раз обошёл весь район изоляции Безмрачного леса, мог ответить на этот вопрос даже с закрытыми глазами, поэтому немедленно сказал:

— Женщин, детей, юношей, стариков и молодых мужчин не очень крепкого телосложения.

Фэн Синь с сомнением произнёс:

— Может, они заражаются потому, что слишком слабые физически? Стоит ли просить государя отдать приказ всем жителям столицы приступить к постоянным тренировкам?

— …

— …

Се Лянь и Му Цин вместе посмотрели на него, будто не зная, что на это сказать. Но спустя недолгое молчание сам Фэн Синь произнёс:

— Нет, всё не так.

 

Заметка от автора: труп сына Лан Ина выглядел примерно как раздутое тело мертвеца… Картина тошнотворная, поэтому я не стану описывать подробно, представьте сами.

Вполне очевидно, что именно было не так. Ведь самый первый заболевший поветрием ликов человек, который пробежал по улице Шэньу, как раз являлся крепко сложенным сильным мужчиной. Версия неизбежно теряла всяческие основания.

Чем же всё-таки отличаются заболевшие солдаты от здоровых? Се Лянь обдумывал множество вариантов, проверял множество возможностей. Если учитывать все аспекты, между больными и здоровыми не существовало каких-либо заметных различий. Среди тех, кто подхватил поветрие, встречались люди самых разных обличий, телосложений, даже статусов и характеров, никак не получалось выделить определённую закономерность. Может быть, заразишься ты или нет, в действительности исключительно вопрос везения?

Се Лянь, обращаясь сам к себе, произнёс:

— Что же такое сделали солдаты, что окончательно остановило распространение поветрия ликов среди них? Или же, скажем иначе, какое действие простой люд выполняет редко, а воины — часто…

На этом слове принц внезапно широко округлил глаза, его лицо мгновенно побелело. Услышав, как резко оборвалась его речь, Фэн Синь спросил:

— Что с тобой, Ваше Высочество? Тебя посетила какая-то мысль?

Се Ляня действительно посетила кое-какая мысль. Вполне разумная, но в то же время страшная догадка.

Он немедленно поднялся на ноги, повторяя:

— Нет! Нет, нет, должно быть, дело не в этом. Этого не может быть.

Фэн Синь и Му Цин тоже в момент подскочили.

— Чего именно?

Се Лянь закрыл лоб рукой и прошёлся из стороны в сторону, затем поднял руки, обращаясь к юношам:

— Подождите меня здесь, у меня… есть одно нелепое предположение. Скорее всего, ошибочное, но я должен проверить.

Му Цин:

— Да что за предположение, в конце концов? Как ты собрался его проверять? Может, мы приведём тебе кого-нибудь, на нём проверишь?

Се Лянь немедля возразил:

— Нет, нельзя проверять на живом человеке. Что если я не прав, что тогда?

Лучше будет сказать наоборот — принц надеялся, что он не прав, и лучше всего, если он совершенно, в корне ошибается.

Му Цин нахмурился:

— Ваше Высочество, если хочешь узнать, верна ли твоя догадка, ты должен проверить её на живом человеке. Это наилучший способ, нет никакого смысла сейчас так переживать.

Фэн Синь тоже нахмурился, но обратился к Му Цину:

— Ты не видишь, что его что-то тревожит? В такой момент не говорил бы ему подобных слов.

Му Цин развернулся:

— Интересно, а что я такого сказал? Разве мои слова — не правда? В подобной ситуации какой прок в колебаниях и раздумьях?

Фэн Синь с неприязнью в голосе возразил:

— Ты здесь всё будешь мерить, исходя из того, есть от этого прок или нет? Это живые люди, не хочешь поразмыслить хоть немного? Тебе не кажется, что ты ведёшь себя слишком хладнокровно?

— Хладнокровно? Может, ты хотел назвать меня холоднокровным?

Се Лянь уже давно потерял прежнее терпение, с которым ранее мягко улаживал конфликты между этими двоими, поэтому оборвал:

— Вы двое, из-за одной фразы начинаете ссориться! Как это называется?! Стойте здесь полчаса, в течение этого времени никому не сходить с места. Правила прежние.

— …

— …

Едва услышав фразу «правила прежние», Фэн Синь и Му Цин слегка переменились в лице. Се Лянь махнул рукой:

— Небеса даруют благословение. Начали.

Спустя какое-то время Фэн Синь сквозь сжатые зубы прошипел:

— …Счастливая звезда с высоты сияет.

Му Цин, тоже сквозь зубы, продолжил:

— …Согласно написанному, точно воспроизводить текст¹.

¹ Юноши играют в игру «Цепочка слов», схожую с игрой «В города», но специфика китайского языка позволяет вместо городов играть во «фразеологизмы». Каждый следующий игрок должен назвать фразеологизм, чэнъюй, который начинается на тот же иероглиф, на который закончился предыдущий. В данном случае это иероглифы 福 из слов «благословение» и «счастливая звезда» и 照 из слов «сияет» и «согласно».

Фэн Синю оказалось трудно продолжить:

— Текст… текст…

Пока он с трудом раздумывал, как продолжить игру, Се Лянь развернулся и исчез в Безмрачном лесу, чтобы отыскать троих заболевших солдат и кое о чём расспросить.

Упомянутые прежние правила представляли собой способ, выдуманный Се Лянем, чтобы отвлечь их внимание. Фэн Синь и Му Цин то и дело бросались друг в друга колкостями, поднимая небольшие, но и не очень приятные ссоры. Вначале Се Лянь заставлял их полчаса стоять молча, не разрешал разговаривать друг с другом, до тех пор, пока оба не успокоятся. Но толку от такого наказания было мало, поэтому впоследствии принц решил заменить молчание игрой в Цепочку слов, где предметом игры выступали крылатые выражения, а также существовал момент соревновательности. Таким образом юноши ломали голову над тем, какое выражение подставить следующим, чтобы победить, а на ссоры в мыслях не оставалось места. Обнаружив такой замечательный способ, Се Лянь ощутил, что мир вокруг него сделался намного спокойнее, чем остался весьма доволен. И теперь, когда он снова заставил их сыграть по прежним правилам, это тоже помогло хоть немного разрядить обстановку.

Однако воцарившееся спокойствие долго не продлилось, спустя полчаса Се Лянь вернулся, при этом выглядел крайне удручённо. Он повелел:

— Приведите мне всех воинов, которые служили в одном отряде с заболевшими, питались и спали под одной крышей. Мне нужно кое-что у них спросить.

Юноши уже по нескольку раз застревали в процессе игры, выигрывал то один, то другой, и когда наконец необходимость продолжать игру отпала, оба вздохнули с облегчением. Му Цин ответил:

— Можно. Но если собирать доказательства только таким способом, нельзя гарантировать, что результат будет абсолютно верным.

Фэн Синь немедля развернулся и отправился исполнять приказ, но Се Лянь позвал его:

— Постой! Уже глубокая ночь. Если пойти сейчас, наделаем слишком много шума, а нам лучше не привлекать внимания, не собирать всех разом. Мой вопрос не должен просочиться ни полусловом, иначе мы не сможем держать всех в неведении.

Фэн Синь обернулся:

— И что тогда делать? Тайно приводить их по одному, чтобы ты мог опросить каждого лично?

— Только это и остаётся. Завтра приведёте ко мне по одному каждого, кто близко общался с заболевшими солдатами. Нельзя допустить, чтобы они узнали о допросах соратников. И не забудьте приказать им, чтобы ни в коем случае не распространялись об этом, иначе… — Он сделал вдох, затем тяжело выдохнул и добавил: — Ладно. Лучше сразу пригрозить им, чем жёстче, тем лучше. Можете сказать, что если не сохранят тайну, будут казнены без суда.

Му Цин спросил:

— Если приводить всех по одному, до каких пор придётся их опрашивать?

— Не важно, до каких пор, а опросить всех необходимо. Чем больше опросим, тем твёрже убедимся. В этом деле… я непременно должен знать наверняка, ни в коем случае нельзя допустить ошибки.

Так, на следующий день Се Лянь, сидя в специально отведённой для этого комнате в башне на городской стене, лично опросил больше трёх сотен солдат.

На заданный вопрос все допрошенные дали один ответ. И с каждым таким ответом Се Лянь становился мрачнее. Когда все солдаты ушли, Фэн Синь и Му Цин явились в комнату, увидев Се Ляня сидящим за столом. Подперев лоб ладонью, принц молчал. Лишь спустя долгое время он обратился к ним, медленно проговаривая слова:

— Оставайтесь охранять ворота. Я должен наведаться на гору Тайцан.

Фэн Синь осторожно спросил:

— Ваше Высочество, ты что-нибудь выспросил? Так что же, всё-таки, это проклятие или?..

Се Лянь кивнул:

— Выспросил. Это проклятие.

Му Цин сделался серьёзным:

— Ты твёрдо убеждён?

— Вне всяких сомнений. Я также узнал, какой человек может подвергнуться ему, а какой не может.

Но, несмотря на его слова, выражение лица принца нисколько не окрасилось радостью от разгаданной загадки. Фэн Синь и Му Цин сразу поняли, что здесь всё не так просто. Но раз Се Лянь больше ничего им не говорил, они, будучи подчинёнными, разумеется, не могли выспрашивать слишком многое, лишь сердца обоих наполнились тяжестью.

Гора Тайцан, монастырь Хуанцзи, самый высокий пик, храм Шэньу. В воздухе покачивались клубы ароматного дыма. Советник воскуривал благовония и подносил на алтарь, когда Се Лянь вошёл в главный зал и с порога обратился к нему:

— Советник, мне нужно увидеться с Владыкой.

Закончив подношение, советник обернулся:

— Ваше Высочество, врата Небесных чертогов уже не откроются по твоему велению.

Се Лянь ответил:

— Я знаю. Но сейчас мне стало известно, что на государство Сяньлэ нахлынула волна коварного проклятия, и это не природное явление, к нему приложило руку нечеловеческое существо. Прошу вас оказать мне помощь и пригласить Владыку снизойти в ваше тело в качестве проводника, чтобы я мог передать эту весть ему напрямую. Возможно, он узнает, что явилось источником всего произошедшего, и возможно, найдёт способ это изменить.

С тех пор как принц вернулся в мир смертных, он приходил в храм Шэньу с докладом трижды. Однако в первые два раза и не надеялся на получение поддержки, просто исполнял формальности, согласно общепринятым правилам. Только в этот раз он действительно хотел попросить о помощи. Советник, сидя на своём стуле, ответил:

— Дело не в том, что я не хочу помочь тебе, Ваше Высочество, а в том, что нет такой необходимости. Пускай даже я помогу тебе, и Владыка спустится сюда, займёт моё тело и поговорит с тобой, полученный ответ лишь повергнет тебя в разочарование, и всё.

Се Лянь слегка переменился в лице:

— Вам что-то известно, так? Вам известно, что за тварь являет собой то существо в белых одеяниях и наполовину смеющейся, наполовину плачущей маске?

— Ваше Высочество, вы помните, что я вам когда-то говорил? Судьбы всех существ под небом, хорошие и плохие, предопределены заранее.

Се Лянь удивлённо замер, потеряв дар речи. Советник продолжил:

— Изначально смерть множества жителей Юнани уже была предопределена. Однако ты перенёс воду из других регионов и ниспослал им дожди, давая сил ещё на один вздох, но всё же окончательно спасти людей от засухи не вышло, как не вышло и дать им другое будущее в другом месте. Поэтому сейчас они, в армии Юнань на горбатом склоне, сами борются за своё будущее. Изначально правление Сяньлэ уже медленно приходило к упадку, но ты лично спустился в мир смертных и собственными силами кардинально изменил ситуацию, подарив столице сил на ещё один вздох. При этом ты не пошёл на решительное уничтожение армии Юнань и мятежного народа, не выдрал сорняк с корнем, напротив — позволил им существовать до сего дня, чтобы они, будто выводок тараканов, становились сильнее с каждой битвой. — Советник полюбопытствовал: — Ваше Высочество, могу ли я спросить, чего вы добиваетесь? Неужели вы ждёте, что обе стороны осознают свои ошибки, решат измениться и зажить по новому, в мире и согласии, снова став единым государством?