Глава 294. На седьмом небе от счастья.

Сьюзан уставилась на его промежность и облизала губы.

— Посмотри на это. Это как тот чертов Кролик-Энерджайзер. Ой, прости за выражение.

Чувствуя, куда это идет, он взял ее за руку и направил к своей промежности. Без каких-либо дополнительных указаний, ее пальцы сразу же схватили его стержень.

Он держал свою руку над ее рукой.

— Посмотри на это, мам. Почувствуй его. Почувствуй, какой он твердый. Это проблема, большая проблема. Большая, тяжелая, постоянная проблема. Как я могу держать его истощенным достаточное количество раз в день? Сестра любит меня, и она просто хочет быть хорошей, любящей, полезной сестренкой. Это настолько плохо?

— Ну, нет… Нет, если ты так говоришь… — сначала движение были очень тонким, но ее пальцы начали немного скользить вверх и вниз. Этому значительно помог тот факт, что его член был настолько мокрым от того, что сделала Кэтрин.

Он перешел к наступлению.

— Попытка идти в ногу с моей ежедневной целью — это бесконечная борьба. А потом, как будто этого было недостаточно, тебе пришлось взять и поцеловать Рона, и это даже после того, как ты прямо пообещала мне, что не будешь!

Сьюзан задохнулась, покраснев:

— Сынок! Прости меня! Мне очень жаль! Я думала об этом в машине всю дорогу домой, и так было до сих пор. Я хотела извиниться перед тобой, но ждала, пока мы останемся одни. Ты можешь меня простить? Пожалуйста? — она пристально смотрела ему в глаза, когда говорила это. Тем временем ее рука гладила его стояк, казалось бы, на автопилоте.

Его больше не беспокоил тот поцелуй. Это уже казалось было давным-давно, особенно тем более, что он погрузился в то, что Рон, наконец, уехал. Вдобавок ко всему, Алан наслаждался отличным эротическим кайфом благодаря работе её пальчиков. Но он хотел доить свою обиду как только мог в надежде, что сможет использовать это, чтобы уменьшить ее гнев за то, что она поймала его с Кэтрин. Он сказал:

— Ну, я не знаю.

Она поспешно (и честно) выразилась:

— Я держала губы закрытыми! Да! И он тоже. Поцелуй был действительно коротким. Это было похоже на чмок в щеку, за исключением того, что он оказался в губы. Что мне оставалось делать? Я не хотела, чтобы он что-то заподозрил. Я полностью ненавидела это! Правда!

Он обнял ее.

— Спасибо. Это заставляет меня чувствовать себя лучше, — обнимая ее, он тонко стянул с ее плеч лямки ее ночной рубашки. Материал скользнул вниз немного, но был задержан на некоторое время за ее эрегированные соски.

Он сказал:

— Тем не менее, это показывает, что все совершают ошибки. И иногда мы попадаем в сложные, противоречивые ситуации. Прямо как сестренка. Подумай о ней, желающей помочь мне, но также не желающей сделать что-то, что расстроило бы тебя. Это похоже на то, как тебя поставили в безвыходную ситуацию с тем поцелуем с Роном.

— Я понимаю, о чем ты, — задумчиво сказала Сьюзан. Ее большой палец ритмично потирал его самое чувствительное место чуть ниже головки его члена, в то время как она размышляла над этим, — Но все же, два заблуждения не делают это правильным. Я все еще злюсь на нее, но, возможно, не так зла, как раньше.

Удовлетворенный, он поцеловал ее в губы. Это быстро превратилось в длительный поцелуй, во время которого она продолжала дрочить ему.

Как только ее ночнушка упала дальше, он свободно ласкал ее титанические сиськи. Она, наконец, прервала поцелуй, чтобы сказать громко:

— Сынок, словесных извинений за то, что я сделала в аэропорту, недостаточно. Думаю, мне нужно показать тебе, что я ТВОЯ девушка, и ничья другая. Ни Рона, ни кого-либо еще! Я принадлежу только тебе! — она многозначительно посмотрела на его эрекцию и на руку, скользящую вокруг него по часовой стрелке и против часовой стрелки, — Хочешь, чтобы я извинилась… моим ртом?

— Конечно, мам. Мне бы понравилось, — дрожь возбуждения прошла по его спине в тон ее просьбе. Ее голос не истекал от похоти, как у Сюзанны почти всегда. Она сказала это так же нейтрально, как всегда, когда предлагала помочь ему застегнуть рубашку и тому подобное. Почему-то он посчитал это еще БОЛЕЕ возбуждающим. Он никогда не забывал, что она его мать, и этот запретный факт сводил его с ума.

Она отпустила его стояк и встала, чтобы полностью снять ночнушку.

— Мамочка знает лучше, — пробормотала она, раздевшись до высоких каблуков, — Мамочка очень хочет быть хорошей членосоской для тебя. Позволь мне выжать всю эту мерзкую, непослушную сперму прямо из тебя!

Он прилег на кровать, чтобы было удобнее, вытянув руки за голову.

Она заползла на кровать, позиционируя себя между его ног. Она мурлыкала знойным голосом:

— Я думаю, что мне нужно подарить ОЧЕНЬ особые и продолжительные извинения твоему члену! А ты как думаешь?

Он одобрительно крякнул.

Она нагнулась, закрыла глаза и принялась со всеми силами. Она счастливо вздохнула, когда напряглась, чтобы поместить его луковичную головку в рот.

Она пыталась сохранять хладнокровие и делать вид, что контролирует свои эмоции, но обманывала только себя. Просто движения скольжения губами вокруг его толстого стержня успокоил ее дрожащие нервы и ум, но также отправил ее либидо в перегрузку. У нее был способ доставить ему удовольствие на 110%, что блокировало все другие тревожные мысли.

Она подумала про себя: «Это так тяжело для меня! Так тяжело. Мой Ангелочек, благослови ее душу, я люблю ее очень, но она явно не сравнится со мной, когда дело доходит до члена. Мамочки знают лучше всех. Я не собираюсь оставлять его неудовлетворенным. Мне плевать, что дверь открыта! Если Ангелочек придет, ей просто придется смотреть и учиться, как на самом деле делается правильный минет!»

Было знаком размягчения её настроения то, что она сослалась к Кэтрин как «Ангелочек» в ее мыслях.

Когда она качалась на его члена, он сказал:

— Я должен сказать тебе, когда мы вернулись домой из аэропорта, я надеялся, что ты сделаешь именно то, что ты делаешь прямо сейчас. Я с нетерпением ждал этого больше, чем можно выразить словами. Но потом Эми была здесь, и ей нужно было поговорить. Я знал, что ты расстроишься, но что я мог сделать? Я изо всех сил пытался уйти и вернуться к тебе, но это было похоже на заговор против меня. Спроси Сестренку! Она скажет тебе, что я пытался сбежать, но она была так возбуждена, что не позволила мне!

Сердце Сьюзан взмыло вверх. Ей нравилось, что он заботился о ней, и что он понимал ее разочарование. «Боже мой, как я могу злиться на него? Он просто пытался сделать все возможное, но этот член, этот замечательный член, он имеет свой собственный разум!» Она скользнула пальцами любовно вверх и вниз по его стержню, оттягивая губы от него, чтобы она могла целовать его вплоть до его яиц и обратно.

Но он был вне её рта только на несколько мгновений, потому что она любила сосать его больше всего. Она радостно двигала головой в течение нескольких минут, находясь все это время на седьмом небе от счастья.

...

Ее радость была нарушена, когда Алан кашлянул и сказал:

— Эм, мама? Можешь остановиться на минутку? Потому что если ты этого не сделаешь, я взорвусь!

Она убрала рот и вытерла свою эакулянт и слюну с подбородка. Несмотря на это, она продолжала гладить его стержень одной рукой.

— Мам, тебе лучше прекратить даже это. Я слишком близко!

— О, ууу! — она надулась, но тоже убрала руку с его члена.

Увидев, что будет перерыв, она встала и быстро пересекла комнату, чтобы закрыть дверь. Затем она бросилась обратно к кровати и снова схватила его за член.

— Мааааммм! Пожалуйста! Мне нужен перерыв!

Она хихикнула:

— Прости меня. Просто я так скучала по этому занятию, пока меня не было.

Они оба усмехнулись, так как она «уходила» на две секунды.

Дав ему еще несколько любовных сжатий, она неохотно отпустила снова и спросила:

— Могу я хотя бы поиграть с твоими яйцами?

— Полагаю, это нормально, — «Боже! Мама такая дикая, сексуальная женщина, когда она делает это! Мне нравится!»

Она сразу же схватила его яйца обеими руками и начала нежно их ласкать. Выражение невинного восторга на ее лице заставило его чувствовать себя таким же счастливым, как и она.

В течение нескольких секунд, ее ласки перешли к лизанию.

«Мммм! Может быть, я просто полижу их несколько секунд, чтобы он знал, как сильно я люблю эти наполненные спермой мешочки!»

Вскоре она поняла, что не остановится всего через несколько секунд. «Черт. Я знаю, что сказала несколько секунд, но..... Мммм! Господи, как же мне это нравится!» Она хотела ограничить свои действия только его яйцами, но вскоре ее пальцы снова начали гладить его стержень. «Боже милостивый! Как такое могло произойти? Я просто бесстыдница. Распутная, бесстыдная девица! Посмотрите на меня: я стою на коленях, голая! Совершенно голая! Служу моему сыну пальцами и языком! Хотя это не моя вина. Все эти дюймы ГОРЯЧЕГО, твердого члена НУЖНО гладить! Мммм! И его яйца! Их нужно облизывать! Действительно нужно!»

Ему нравилось то, что она делала. Это было фантастически. Но так как она не была сосредоточена на его сладком пятне, на этот раз, желание кончить не росло до неконтролируемых уровней. На самом деле, он чувствовал, что они могут продолжать так часами, даже не запыхавшись.

Зная, какой возбужденной она была, он понял, что это было хорошее время, чтобы отговорить ее от гнева на Кэтрин. Однако, он также понял, что она была бы более восприимчива, если бы была еще более возбуждена, поэтому он наклонился, протянул руку и потянул ее за оба соска.

Она заметно дрожала и недоверчиво посмотрела на него.

— Ти-Тигренок! Ч-Ч-что ты делаешь?!

— Я просто немного играю с твоими сосками, — он скрутил их в разные стороны.

— Сынок, ты не можешь этого сделать! Это противоречит правилам! — она сжала свои мягкие глобусы снизу, что казалось защитным шагом, но, на самом деле, толкнула их вверх и наружу, что облегчало доступ к ним.

Он скептически на нее посмотрел.

— Мам, если ты голая на коленях, ласкаешь и облизываешь мои яйца, пока ждешь, чтобы снова начать сосать мой член, то ты должна признать, что, время от времени, с твоими сосками будут играть. Вот, как все это работает. В любом случае, почему ты так против?

— Прости меня. Просто это делает меня слишком возбужденной, и я не могу себя контролировать. О Боже! Такой возбужденной! Слишком сильно! — она дернула головой вперед и продолжила облизывать его член. Но потом, вспомнив, что она должна была дать ему отдохнуть от этого, она занялась лизанием его яиц.

Она вздохнула с облегчением, потому что, опустившись и прислонившись так близко к его промежности, убрала свои соски за пределы его досягаемости, что заставило его перестать играть с ними. Любая игра с сосками или даже с грудью в целом действительно приводила ее почти незаметно в возбуждение.

Он почувствовал, что это было время, чтобы сделать его обращение, так как его краткая игра с сосками, казалось, имела желаемый эффект.

— Итак, я знаю, что это был шок, что ты увидела сестренку, делающую то, что она делала, но теперь, когда у тебя было время, чтобы привыкнуть к мысли об этом, это было не так уж плохо, не так ли?

Она ответила, лаская и облизывая его яйца:

— Ну, может быть, нет. Но я, все равно, не счастлива. Сынок, ты и Ангелочек, вы двое — моя жизнь! Все, что я делаю, я делаю для вас обоих. Ну… плюс Сюзанна и Эми. Теперь я понимаю, что вы все — моя настоящая семья, которая не включает Рона и его измены. Вы все те, кого я люблю. Мы ведь команда, не так ли? Мы должны быть честными и работать вместе.

Он ответил:

— Я полностью согласен. Ты можешь позволить ей продолжать помогать мне с моими особыми потребностями?

Выражение ее лица немного смягчилось.

— Ну, мы еще посмотрим. Я собираюсь поговорить с ней об этом.

Он чувствовал себя чрезвычайно воодушевленным этим ответом, поэтому поцеловал ее в знак благодарности за ее понимание.

Она увидела его жест и ответила, широко улыбаясь, прежде чем расцеловать все его яйца.

«Мужик! Удивительно, как хорошо она заставляет меня чувствовать, просто от того, что я схожу с ума от её движений с моими яйцами. Ну, технически, она держит мой член вверх и в сторону, и это трансформировалось в больше поглаживания, чем удержания, но все же. Черт! Очень приятно… Такой постоянный, пьянящий порыв! Мне нужно сосредоточиться, пока она занята.» Он спросил:

— Не могла бы ты отменить ее наказание?

Это заставило ее перестать лизать и нахмуриться.

— Абсолютно нет! Ее наказание все еще в силе, — она вернулась к лизанию и ласканию его яиц и поглаживанию его члена, пока продолжила с меньшим гневом, — Сначала она должна была спросить меня. Если она хочет погладить или пососать твой большой член, тогда, как и Сюзанне, ей нужно поговорить в первую очередь со мной. Как еще я могу быть уверена, что все не выйдет из-под контроля?

Он был разочарован, но также тайно взволнован, потому что, хотя она звучала твердо в отношении наказания, ее слова, в значительной степени, подтвердили, что она позволит Кэтрин продолжать помогать ему в сексуальном плане. Это во много раз важнее для будущего, чем краткосрочное наказание. Тем не менее, он сохранял спокойствие и продолжал настаивать:

— Но если бы она сначала поговорила с тобой, не думаешь ли ты, что ты бы сказала «нет»? Я думаю, ты бы так и сделала.

Она размышляла над этим, лаская и гладя его.

— Возможно. Но это только потому, что я хочу защитить ее. Некоторые могут посчитать, что мы занимаемся инцестом.

Не понимая ироничного сопоставления, она облизала весь его член вверх по стержню, вплоть до самого кончика, а затем лизнула обратно. Понимая, что она не должна была делать это во время стратегического перерыва, она вернулась к тому, что просто лизала его яйца.

Он подумал: «Ну, конечно! Так и есть!» Тем не менее, он просто сказал:

— Несмотря на это, с твоим отношением, спрашивать тебя действительно не было жизнеспособным вариантом. Пожалуйста, просто подумай о ситуации и постарайся поставить себя на ее место. Подумай об этом до завтра, пока не решилась на какое-нибудь наказание, ладно?

— Окей, — она была в порядке, думая об этом еще немного, особенно если бы могла продолжать лизать его яйца в то же время, но была уверена, что она не изменит наказание. Она уже была очень решительно настроена на этот счет.