Из капернаума в назарет с манаилом и ученицами

 

2 декабря 1945

Когда они ступили на маленький пляж Капернаума, их приветствовали крики детей. Дети соперничают с ласточками, занятыми сейчас строительством своих новых гнезд, так стремительно они бегут от берега к своим домам, крича своими пронзительными голосами, радуясь простыми детскими радостями, ибо для них все является чудесным зрелищем и таинственным объектом: маленькая рыбка, найденная мертвой на берегу, или галька, сглаженная волнами, которая благодаря своему оттенку выглядит как драгоценный камень, или цветок, выросший между двумя камнями, или радужный скарабей, захваченный в плен в полете. Все эти чудесные вещи следует показать матерям, чтобы они могли принять участие в радости своих детей.

Но сейчас эти человеческие ласточки увидели Иисуса, и все их полеты сосредоточились на Нем, собирающемся ступить на берег. И эта теплая живая лавина детей, мягкая цепь нежных маленьких ручек, эта любовь детских сердец приветствует Иисуса, Который зажат, окружен ими и согрет, как если бы они были нежным огнем.

«Меня! Меня!», «Поцелуй!», «Мне!», «И меня тоже!», «Иисус! Я люблю Тебя!», «Не уходи больше на такое долгое время!», «Я прихожу сюда каждый день, чтобы посмотреть, не пришел ли Ты», «А я хожу к Твоему дому».

«Возьми этот цветок, он был для моей мамы, но я даю его Тебе».

«Еще раз поцелуй меня, и покрепче. В первый раз Ты не поцеловал меня, потому что Иаиль оттолкнул меня…»

И их пронзительные голоса продолжают кричать, пока Иисус пытается ходить, опутанный этой сетью любви.

«Оставьте Его теперь! Идите! Этого уже достаточно!» - кричат апостолы и ученики, пытаясь ослабить их напор. И не надейтесь! Они подобны лианам, снабженным присосками. Их отрывают здесь, а они прилипают там.

«Оставьте их! Еще немного терпения и мы будем на месте», - говорит Иисус, улыбаясь, и шагая чрезвычайно короткими шагами, чтобы пройти, не наступая на босые детские ножки.

Что освободило Его из тисков детской любви, так это прибытие Манаила с другими учениками, среди которых находятся пастухи, которые были в Иудее.

«Мир Тебе, Учитель!» - гремит Манаил, внушительный в своих великолепных одеждах и больше не носящий драгоценных камней на лбу и пальцах. Замечательный меч, напротив, висит у него на боку и возбуждает почтительное восхищение детей, которые, увидев величественного рыцаря, облаченного в пурпур и носящего такое чудесное оружие на своем боку, отошли в сторону, возможно, испугавшись.

И Иисус, таким образом, смог обнять его и Илию, Левия, Маттафию, Иосифа, Иоанна, Симеона, и я не знаю скольких еще. «Как вы здесь оказались? И как вы узнали, что Я уже сошел на берег?»

«Мы узнали по крикам детей. Они пронзают стены подобно стрелам радости. Но я пришел сюда полагая, что близится Твое следующее путешествие по Иудее и что женщины тоже примут в нем участие… Я бы тоже хотел участвовать в нем… Чтобы защищать Тебя, мой Господь, если я не слишком горд, думая так. Но Ты знаешь об этом».

И, таким образом, беседуя, они достигли дома и вошли в него. Манаил продолжил свою речь после того, как хозяин дома и его жена почтили Учителя.

«Сейчас возбуждение и интерес к Тебе повсеместны, они растут и привлекают внимание даже самых тупоумных людей, которые обычно интересуются совершенно иными темами. Новости о Твоих деяниях проникли даже сквозь грязные стены Махерона и достигли убежищ сладострастия Ирода, то есть: его дворца в Тиверии, замков Иродиады и великолепного царского дворца Асмонеев около рынка Сикста. Подобно волне света и силы новости проходят сквозь темные мерзкие барьеры. Это уничтожает кучи грехов, лежащих в окопах, чтобы сокрыть отвратительные любовные связи Двора и его жестокие преступления. Они мчатся подобно огненной стреле, пишущей слова, которые гораздо грознее, чем те, которые были написаны на распутных стенах распутной спальни, тронном и пиршественном залах Валтасара. Новости кричат о Твоем Имени и власти, Твоей Природе и Твоей Миссии. И Ирод дрожит от страха; Иродиада беспокойно мечется в своей постели, опасаясь, что Ты можешь оказаться Царем-мстителем, Который отберет ее богатства и свободу, если не саму ее жизнь, оставив ее на милость населения, которое отомстит ей за множество ее преступлений. Они дрожат в своем Дворе из-за Тебя. Они дрожат от человеческого и сверхчеловеческого страха. С тех пор как они отрубили голову Иоанна Крестителя, кажется, что пламя пылает во внутренностях его убийц. Они больше не вкушают даже своего прежнего жалкого мира, мира свиней, пресыщенных оргиями, которые заставляют молчать свою упрекающую совесть, топя ее в пьянстве и совокуплениях. Ничто не может успокоить их. Они преследуемы (ею)… И они ненавидят друг друга после своих совокуплений, питают друг к другу отвращение, обвиняют друг друга в совершении преступления, которое сейчас приводит их в смятение, так как оно превзошло все границы. Саломею, как если бы она была одержима демоном, сотрясает лихорадка такого эротизма, которая привела бы к деградации даже рабыню. Царский дворец смердит хуже сточной трубы. Ирод несколько раз спрашивал меня о Тебе. И каждый раз я всегда отвечал ему: “Насколько я понимаю, Он – Мессия, Царь Израилев из единственного царского рода: Давидова. Он – Сын человеческий, предреченный пророками, Он Слово Божие, Он, Который есть Христос, Помазанник Божий, имеющий право царствовать над всеми живыми существами”. И Ирод бледнеет от страха, так как он понимает, что Ты являешься Мстителем. И, так как его придворные говорят ему, чтобы успокоить его, что Ты – Иоанн, по ошибке считающийся мертвым, что заставляет его падать в обморок от ужаса, или что Ты Илия или один из пророков прошлого, то он борется со своим страхом, плачет от угрызений совести и говорит: “Нет. Он не может быть Иоанном. Я обезглавил Иоанна и его голова надежно хранится у Иродиады. И Он не может быть одним из пророков. Никто не может вновь ожить после того, как он умер. Не может Он быть и Христом. Кто говорит, что Он является им? Кто осмеливается говорить мне, что Он Царь единственного царского рода? Я царь! И никто другой! Мессия был убит Иродом Великим: Он был утоплен в море крови, как только Он родился. Он был зарезан как ягненок… когда Ему было всего несколько месяцев от роду… Разве ты не слышишь Его плача? Его блеяние всегда звучит в моей голове вместе с рыком Иоанна: ‘Противозаконно тебе иметь ее’… Это противозаконно для меня?! Нет, это не так! Мне позволено все, потому что Я царь. Я сейчас желаю вина и женщин, если Иродиада отвергает мои объятия, и пусть Саломея танцует, пробуждая мои чувства, которые напуганы твоими страшными сказками”. И он напивается с девушками-мимами Двора. А тем временем сумасшедшая женщина завывает проклятия Мученику и угрозы Тебе. А Саломея, в своих комнатах, осознает, что означает быть рожденной от двух похотливых родителей и соглашаться на преступление и совершать его, предоставляя свое тело для развратных желаний подлого человека. Когда Ирод приходит в чувство, он хочет узнать о Тебе, и хотел бы увидеть Тебя. Вот почему он благожелательно относится к моим визитам к Тебе, так как он надеется, что я могу привести Тебя к нему. Чего я никогда не сделаю, так как я не собираюсь вводить Твою святость в логово животных. И Иродиада желала бы видеть Тебя, чтобы поразить Тебя. Она кричит это, держа в руках свой кинжал… И Саломея бы хотела видеть Тебя, так как она видела Тебя в Тиверии без Твоего ведома, в прошлый Этаним, и без ума от Тебя… Таков Царский Дворец, Учитель! Но я остаюсь там, чтобы держать в поле своего зрения их намерения относительно Тебя».

«И Я благодарен тебе за это, а Всевышний благословит тебя. Это также предписанный путь служения Всевышнему».

«Я так и думал. И вот почему я пришел».

«Манаил, поскольку ты пришел, Я прошу тебя оказать Мне твою благосклонность. Не иди со Мной в Иерусалим, но пойди с женщинами. Я пойду с Моими учениками по неизвестной дороге, и никто не сможет причинить Мне зло. Но они женщины и беззащитны, а тот, кто сопровождает их, кроткая душа и научен подставлять свою другую щеку тому, кто ударит его. Твое присутствие обеспечит защиту. Я понимаю, что это жертвоприношение, но мы будем вместе в Иудее. Мой дорогой друг, не откажи Мне в этой милости».

«Господи, каждое Твое желание является законом для Твоего слуги. И я нахожусь в служении Твоей Матери и ученицам с этой самой минуты, когда Ты пожелаешь этого».

«Благодарю тебя. Также и это твое послушание будет записано на Небесах. Сейчас, пока мы ждем лодки, давай займемся исцелением больных, которые ожидают Меня».

И Иисус спускается в огород, где находятся носилки и больные и сразу приступает к их исцелению, пока Иаир и несколько друзей из Капернаума оказывают Ему свое почтение.

Тем временем женщины, то есть Порфирия и Саломея, - пожилая жена Варфоломея, - и менее пожилая жена Филиппа со своими юными дочерями заняты приготовлением пищи для большой толпы учеников, чей голод должен быть удовлетворен корзинами рыбы, предложенными людьми из Вифсаиды и Капернаума. И большое количество потрошенной и все еще извивающейся серебристой рыбы, после промывания их в бассейне жарится на кухне, а Марциан и несколько других учеников поддерживают огонь, носят кувшины с водой, помогая женщинам.

Еда быстро приготовлена и скоро закончилась. И так как достаточное количество лодок уже собрано, все садятся в них, чтобы отплыть в Магдалу по очаровательному озеру, такому безмятежному и ангельскому в оправе изумрудной зелени своих берегов.

Гостеприимный дом и сады Марии Магдалены приветствуют Учителя и Его учеников в полуденном солнце, и вся Магдала бежит приветствовать Ребе, Который направляется в Иерусалим.

 

…………….

Толпа верующих легко и радостно движется по прохладным склонам Галилейских холмов, следуя за удобной повозкой, в которой сидят Иоанна с Порфирией, Саломеей, женами Варфоломея и Филиппа вместе с двумя юными дочерьми последней и с двумя радостными маленькими сиротами, усыновленными Иоанной, Матфием и Марией, чей внешний вид неузнаваемо изменился по сравнению с тем, какой они имели пять месяцев тому назад. Марциан смело идет с группой взрослых, и, согласно указанию Иисуса, он идет в апостольской группе, между Петром и Иоанном, и не пропускает ни слова из того, что говорит Иисус.

Солнце сияет в очень ясном небе, и порывы теплого ветра несут с собой ароматы лесов, мяты, фиалок, ранних ландышей, розовых кустов, усыпанных розами, и, прежде всего, свежий слегка горьковатый аромат цветов фруктовых деревьев, которые повсюду осыпаются ливнем белоснежных лепестков на луга и пастбища. У всех в волосах лепестки. Они идут среди несмолкающих трелей птиц, среди их брачных песен, среди их беспокойных призывов из одной чащи в другую, между самоуверенными самцами и скромными и рассудительными самками. Тем временем овцы пасутся, тучные в своем материнстве, и первые маленькие ягнята тычутся своими маленькими мордочками в круглое вымя, чтобы увеличить секрецию молока, или же прыгают на лугах, покрытых нежной травой, подобно счастливым детям.

Они быстро достигают Назарета, пройдя Кану, где к другим женщинам присоединяется Сусанна, взяв с собой продукты своей земли в корзинах и вазах и целый побег красных роз, весь покрытый бутонами, готовыми раскрыться, «чтобы предложить его Марии», - говорит она.

«Я тоже взяла розы, видишь?»- говорит Иоанна, раскрывая своего рода короб, в котором много роз уложены среди влажного мха: «Они первые и самые красивые. Но ничего не жалко для Нее, такой дорогой!»

Я вижу, что каждая женщина взяла с собой еду для Пасхального паломничества и вместе с едой некоторые из них взяли цветы или растения для сада Марии. Прфирия оправдывается за то, что взяла только вазу с камфарой, которая роскошна со своими голубовато-зелеными листьями, источающими свой аромат даже от легкого прикосновения. «Мария хотела иметь это бальзамическое растение…» - говорит она. И женщины хвалят ее за пышную красоту молодого деревца. «О! Я заботилась о нем всю зиму, укрывая его от мороза и града в моей комнате. Марциан помогал мне выносить его на солнце каждое утро, и занося его в комнату на ночь… И если бы здесь не было ни лодки, ни повозки, этот дорогой мальчик поднял бы его на свои плечи, чтобы отнести его к Марии, чтобы оказать Ей и мне услугу», - говорит эта скромная женщина, все более обретающая уверенность в себе благодаря доброте Иоанны, рядом с которой она сидит, радуясь тому, что едет в Иерусалим вместе с Учителем, своим мужем и Марцианом.

«Ты никогда не была там?»

«Когда был жив мой отец, я ходила туда каждый год. Но позже… Моя мать больше не ходила… Мои братья взяли бы меня, но я помогала своей матери и она бы не позволила мне пойти. Затем я вышла замуж за Симона и мое здоровье было не очень хорошим. Путешествие заняло бы у Симона слишком много времени, и он бы скучал… Поэтому я оставалась дома и ждала его… Господь увидел мое желание… и это было подобно тому, как если бы я предложила жертвоприношение в Храме…» - говорит кроткая женщина.

И Иоанна, сидящая рядом, кладет свою руку на ее чудесные косы и говорит: «Моя дорогая!» И в этом прилагательном так много любви, понимания и смысла.

Вот и Назарет… вот и дом Марии Алфеевой, которая уже в объятиях своих сыновей; и своими красными руками, с которых капает, потому что она стирала, она ласкает их, а затем, вытерев свои руки о свой грубый передник, бежит, чтобы обнять Иисуса… А вот и дом Алфея Сары, непосредственно перед домом Марии. Алфей сказал своему старшему внуку, чтобы он побежал предупредить Марию, а сам шагает широкими шагами к Иисусу с охапкой внуков на руках, и он приветствует Его, держа их на руках подобно букету цветов, который он предлагает Иисусу. А вот и Мария: Она появилась у двери, в солнечном свете, одетая в легкое слегка выцветшее голубое платье, с золотистыми волосами на девственном лбу, образующими тяжелый узел кос на затылке; Она падает на грудь Своего Сына, целующего Ее со всей Своей любовью.

Остальные предусмотрительно остановились, чтобы оставить их наедине при их первой встрече. Но Мария движется дальше, обращаясь во все стороны. Ее лицо неподвластное годам, сейчас порозовело от неожиданности и Ее яркой улыбки, и Она приветствует Своим ангельским голосом: «Мир вам, слуги Господа и ученики Моего Сына. Мир вам, сестры в Господе», - и Она обменивается сестринским поцелуем с ученицами, сходящими с повозки.

«О! Марциан! Я больше не смогу держать тебя на руках! Ты сейчас уже мужчина. Но подойди к Матери всех хороших детей. Я все еще могу поцеловать тебя. Мой дорогой! Пусть Бог благословит тебя и дарует тебе рост на Своих путях, такой же сильный, как выросло твое юное тело, и даже еще больший. Сын, мы должны взять его к его дедушке. Он будет так счастлив, увидеть его таким», - говорит Она затем, обернувшись к Иисусу.

Затем Она обнимает Иакова и Иуду Алфеева. И Она сообщает им новости, которые, конечно, радует их больше всего: «Симон в этом году пойдет со Мной как ученик Учителя. Он сказал Мне».

И Она приветствует одного за другим тех, с кем знакома, наиболее влиятельных, говоря каждому из них любезные слова. Манаила подводит к Ней Иисус, Который представляет его Ей как сопровождающего в путешествии в Иерусалим.

«Ты не пойдешь с нами, Сын?»

«Мама, Я должен проповедовать Благую Весть в других местах. Мы встретимся в Вифании».

«Да будет воля Твоя ныне и всегда. Спасибо тебе, Манаил. Ты – человек-ангел; наши хранители – ангелы Небесные; и мы будем в такой безопасности, как если бы мы были в Святая Святых». И Она предлагает Свою маленькую руку Манаилу в знак дружбы. И рыцарь, который был воспитан в аристократических манерах, опускается на колено, чтобы поцеловать нежную руку, предложенную ему.

Тем временем разгружаются цветы и все, что должно остаться в Назарете. Повозка отвозится в одно из стоил в городе.

Маленький дом выглядит как розарий из-за роз, которые ученицы разбросали повсюду. Но растение Порфирии, поставленное на стол, больше всего восхищает Марию, Которая ставит его в подходящее место в соответствии с указаниями жены Петра.

Все, конечно, не могут войти в маленький домик или в огород, который не является большим поместьем, но кажется возносящимся к небу и становящимся воздушным, так много цветущих деревьев в саду, кажущихся облаками. И Иуда Алфеев улыбаясь спрашивает у Марии: «Ты сегодня уже сорвала ветвь для Своей амфоры?»

«Обязательно, Иуда. Я созерцала ее, когда вы прибыли…»

«И Ты вновь грезила, Мама, о Твоей удаленной мистерии…» - говорит Иисус, обнимая Ее Своей левой рукой и прижимая Ее к Своему сердцу.

Мария подняла Свое залившееся румянцем лицо и сказала со вздохом: «Да, Сын, Я вновь грезила о первом ударе Твоего сердца во Мне…»

Иисус говорит: «Пусть ученицы, апостолы, Марциан, пастухи-ученики, священник Иоанн, Стефан, Герма и Манаил останутся здесь. Остальные могут отправиться на поиски жилья…»

«Многие могут остановиться у меня…» - кричит Симон Алфеев от двери, где он остался стоять. «Я их собрат-ученик и я заявляю свои права на них».

«О! Брат, войди, чтобы Я мог поцеловать тебя», - пылко говорит Иисус, тогда как Алфей Сары, Ишмаэль и Асер, два ученика, которые прежде были погонщиками ослов из Назарета, говорят: «придите в наши дома!»

Ученики, которые не были избраны на постой, ушли, и дверь стало возможно закрыть… но она вновь сразу же отворилась и вошла Мария Алфеева, которая не смогла остаться в стороне, даже если ее стирке будет нанесен ущерб. Их около сорока человек рассредоточившихся по теплому мирному саду, в ожидании раздачи еды, и все нашли, что у нее небесный вкус, так счастливы они были принять ее в доме Господа из рук Марии.

Симон вернулся после размещения учеников и говорит: «Ты не назвал меня с другими, но я Твой брат и тоже останусь здесь».

«Очень хорошо, Симон, иди сюда. Я хочу, чтобы ты был здесь, чтобы познакомиться с Марией. Многие из вас знают Марию как “Мать”, некоторые как “Супругу”. Но никто не знает Ее как “Деву” Марию. Я хочу, чтобы вы познакомились с Ней в этом цветущем саду, куда будут желать приходить ваши сердца, чтобы отдохнуть после вашей апостольской работы, когда вы будете далеко отсюда.

Апостолы, ученики и родственники, Я внимательно слушал ваши речи и услышал ваши впечатления, ваши воспоминания и размышления, ваши утверждения о Моей Матери. Я хочу преобразовать все это в сверхъестественное знание, поскольку ваши замечательные слова все же еще слишком соответствуют вашей человеческой природе. Потому что Моя Мать будет преображена, раньше, чем Я, в глазах наиболее достойных, чтобы явить Ее как Она есть. Вы видите женщину. Женщину, отличающуюся от остальных женщин в силу Ее святости, но в действительности вы видите Ее, как душу окутанную телом, точно так же, как видите всех женщин, Ее сестер. Но сейчас Я хочу явить вам душу Моей Матери. Ее истинную и вечную красоту.

Подойди сюда, Мама. Не красней. Не удаляйся стыдливо, сладкая голубка Божия. Твой Сын является Словом Божьим и Он может говорить о Тебе и о Твоей тайне, о Твоих тайнах, о, высочайшая Тайна Божия. Давайте сядем здесь, в приятной тени цветущих деревьев, около дома, около Твоей святой комнаты. Итак! Давайте поднимем этот трепещущий занавес, чтобы волны святости и Рая могли изойти из этой девственной комнаты, чтобы пропитать всех нас Твоими добродетелями… Да. И Меня также. Чтобы Я мог вдыхать Твой аромат, о, совершенная Дева, чтобы Я мог переносить зловоние мира, для того, чтобы Я мог видеть чистоту после того как насыщу Свои глаза Твоей Чистотой… Марциан, Иоанн, Стефан подойдите сюда, и вы, ученицы, встаньте прямо напротив открытой двери непорочной обители самой Непорочной среди женщин. И вы, Мои друзья, встаньте за ними. И Ты, Моя возлюбленная Мать, встань здесь, рядом со Мной.

Только что Я сказал вам: “вечная красота души Моей Матери”. Я – Слово, и потому Я могу употреблять слова, не совершая ошибок. Я сказал: вечная, но не бессмертная. И Я преднамеренно сказал так. Бессмертен тот, кто будучи рожден, не умирает. Таким образом души праведников бессмертны на Небесах, а души грешников бессмертны в Аду, потому что душа, однажды будучи созданной, не умирает, но может умереть для благодати. Но душа имеет в себе жизнь, она существует с того момента, как Бог задумал ее. Это Мысль Бога создала ее. Душа Моей Матери была задумана Богом прежде вечности. Поэтому она вечна в своей красоте, в которую Бог излил всякое совершенство, чтобы насладиться ею и быть утешенным ею. Это написано в Книге нашего прообраза Соломона, который предвидел Тебя и может поэтому быть назван Твоим пророком: “Бог обладал мною от начала Своих деяний, от самого начала, прежде Творения. От вечности Я была твердо установлена, от самого начала, прежде чем стала существовать Земля. Глубины еще не было, а я была зачата. Не было источников, изливающих воду, огромные массивы гор еще не были установлены, а Я уже была. Прежде холмов Я обрела рождение. Он еще не сотворил Землю, реки или полюсы мира, а Я уже существовала. Когда Он готовил небо и Небеса, Я присутствовала при этом. Когда непоколебимым законом Он сокрыл бездну под сводом, когда Он крепко утверждал небесный свод и подвесил там источники воды, когда Он назначал морю его пределы и приказывал воде не переходить за его границы, когда Он закладывал основания земли, Я была рядом с Ним, устраивая все. Я всегда радостно играла в Его присутствии. Я играла во вселенной”.

Да, Мать, Которою Бог, Безмерный, Высочайший, Девственный, Несотворенный, был беремен и носил Тебя подобно сладчайшему бремени, радуясь, когда чувствовал Твое шевеление в Себе, когда Он с Твоими улыбками создавал Вселенную! Он в трудах дал Тебе рождение, чтобы даровать Тебя миру. О, благороднейшая душа, рожденная Богом чтобы быть ‘Девой’, Совершенством Творения, Светом Рая, Советницей Бога.   Бог глядя на Тебя, прощает Грех, потому что Ты одна, Сама, можешь любить так, как все человечество, взятое вместе, любить не может. В Тебе Прощение Божие! Ты являешься Исцелением Бога, Ты - ласка Вечного Отца для ран, которые человек причиняет Богу! В Тебе Спасение мира, Мать Воплощенной Любви и дарованного Искупителя! Душа Моей Матери! Погруженная в Любовь Моим Отцом, Я смотрю на Тебя во Мне, о, душа Моей Матери!... Твое сияние, Твоя молитва, мысли и образы, пришедшие от Тебя, утешали Меня во веки веков в Моей участи скорбного и бесчеловечного испытания, каким является этот порочный мир для Всесовершенного Бога. Спасибо Тебе, Мать! Когда Я прихожу, Я всегда наполняюсь Твоим утешением, Я низошел, воспринимая только одну Тебя, Твой аромат, Твою песню, Твою любовь… Радость, Моя радость!

Сейчас, Когда вы знаете, что есть только одна Женщина в Которой нет пятен, что есть только одно Человеческое Существо, не стоившее Искупителю ран, послушайте о втором преображении Марии, Избранной Дочери Божьей.

Это было в ясное время после полудня в месяце Адар и деревья были в цвету в тихом огороде, а Мария, невеста Иосифа, сорвала цветущую ветку, чтобы заменить ту, которая была в Ее комнате. Мария, взятая из Храма, чтобы украсить дом святого, недавно пришла в Назарет. И со Своей душой, разделенной между Храмом, домом и Небесами, Она смотрела на цветущую ветвь, размышляя о том, что посредством подобной ветви, расцветшей необычным образом, ветви, сорванной в этом саду глубокой зимой и расцветшей как если бы это было весной перед Ковчегом Господа, - возможно Бог-Солнце сиянием Своей Славы согрел ее, - Бог явил Ей Свою волю… И Она также думала, что в день их свадьбы Иосиф принес Ей другие цветы, непохожие на первые, на тонких лепестках которых было написано: “Я желаю, чтобы Ты соединилась с Иосифом”… Она думала о многих вещах… И размышляя, Она восходила к Богу. Ее руки были заняты женской работой и веретеном, они пряли нить, которая была тоньше, чем волосы на Ее юной голове…

Ее душа ткала ковер любви, двигаясь быстро, подобно челноку в ткацком станке. От земли к Небесам. От нужд дома, Иосифа, к нуждам души, Бога. Она пела и молилась. И ковер ткался на мистическом ткацком станке, развертывался от земли к Небесам, он восходил, чтобы исчезнуть там, наверху… Из чего же он ткался? Из тонких, совершенных крепких нитей Ее добродетелей, из летающей нити челнока, которая, как Она думала, была ‘Ее’ нитью, тогда как была Божьей: челнок Воли Божьей, на котором развертывалась воля маленькой великой Девы Израиля, Неизвестой миру, Известной Богу, спрядаемой воедино с Волей Господа. И ковер был украшен цветами любви, чистотой, пальмовыми ветвями мира и пальмовыми ветвями славы, сладостно пахнущими фиалками, цветами жасмина… Каждая добродетель цвела на ковре любви, который Дева Божия заманчиво развертывала от земли к Небесам. И так как ковра было недостаточно, Она протянула Свое сердце и пела: “Пусть Мой Возлюбленный придет в Свой сад и вкусит плодов Своих деревьев… Пусть Мой Возлюбленный сойдет в Свой сад, на грядки со специями, чтобы пасти в садах и собирать лилии. Я принадлежу Моему Возлюбленному, а Мой Возлюбленный – Мне. Он пасет среди лилий!” И из бесконечной дали, среди потоков Света, пришел Голос, который человеческое ухо не может слышать и не может произнести человеческое горло. И Он сказал: “Как прекрасна Ты, любовь Моя! Как Ты прекрасна!... Твои губы очищают дикий мед… Ты закрытый сад, запечатанный источник, сестра Моя, Моя обещанная невеста…”и два голоса соединяются, чтобы петь вечную истину: “Любовь сильнее смерти. Ничто не может погасить или заглушить ‘нашей’ любви”. И Дева была преображена, когда сошел Гавриил и призвал Ее обратно на Землю, своим пылом, и вновь воссоединил Ее душу с Ее телом, так, чтобы Она могла слышать и понять просьбу Того, кто назвал Ее “Сестрой”, но желал, чтобы Она была Его “Невестой”.

И тут произошло Таинство… И скромная женщина, самая скромная из всех женщин, Которой даже не были известны инстинктивные побуждения плоти, упала в обморок перед Ангелом Божьим, потому что даже ангел нарушил простоту и скромность Девы, и только когда Она услышала его речь Она пришла в Себя, и Она поверила, и Она сказала слово, которым “их” любовь стала Плотью и победит Смерть, и никакой потоп не сможет погасить ее и никакое нечестие не сможет потопить ее…»

Иисус с нежностью склонился над Марией, Которая соскользнула к Его стопам, почти в экстазе, в воспоминании о далеком часе, сияя особым светом, который, кажется, исходит из Ее души, и спрашивает у Нее тихим голосом: «Каков был Твой ответ, Пречистая Мать, тому, кто заверил Тебя, что став Матерью Бога, ты не утратишь Свою совершенную Девственность?»

И Мария, почти во сне, медленно, улыбаясь, с глазами сияющими радостными слезами говорит: «Я служанка Господа! Да будет Мне по слову твоему», - и Она склоняет Свою голову на колени Своего Сына, поклоняясь Ему.

Иисус покрывает Ее Своей мантией, скрыв Ее от всех глаз и говорит: «И стало так. Все будет сделано до самого конца. До Ее следующего преображения и еще одного после этого. Она всегда будет “Служанкой Бога”. Она всегда будет действовать в соответствии с тем, что говорит “Слово”. Моя Мать! Это Моя Мать. И вы должны начать более полно знакомиться с Ее святой Личностью… Мама! Мама! Подними Свое лицо, Моя Возлюбленная… Призови Твоих праведных почитателей обратно на Землю, где мы в настоящее время находимся…» - говорит Он совлекая через некоторое время с Марии Свою мантию, в течение которого не слышно было никакого шума кроме жужжания пчел и журчания небольшого источника.

Мария поднимает Свое лицо влажное от слез и шепчет: «Почему Ты сделал это Мне, Сын? Тайны Царя священны…»

«Но Царь может открыть их всякий раз, когда Он захочет. Мама, Я сделал это, чтобы могли быть поняты слова Пророка: «Женщина заключит Мужчину в Самой Себе» и слова другого Пророка: «Дева зачнет и родит Сына». А также чтобы Мои ученики, которые поражены ужасом из-за столь многих вещей, которые они считают унизительными для Слова Божия, могли иметь, в качестве противовеса, многие другие вещи, укрепляющие их в радости от того, что они ‘Мои’. Таким образом, они больше не будут шокированы и завоюют Небеса… Сейчас те, кто должны пойти в дома, где они гостят, могут идти. Я останусь с женщинами и Марцианом. Все мужчины должны быть здесь утром на рассвете, потому что Я хочу отвести их в одно место поблизости. Затем мы вернемся назад и попрощаемся с женщинами, после чего мы должны пойти в Капернаум, чтобы собрать других учеников и сказать им, чтобы они следовали за женщинами…»