Ранние стадии эдипова комплекса

 

Важным элементом депрессивной позиции являются ранние стадии эдипова комплекса. С расширением восприятия ребенок начинает распознавать не только це­лостные объекты, но и существенные различия и важные связи между матерью и от­цом, в чем Мелани Кляйн усматривает зачатки эдипова комплекса. Их осознание окрашено либидинозными и агрессивными желаниями, которые проецируются на обоих родителей, и поэтому оно ни в коей мере не является верным отражением реальности, которое присуще взрослому человеку или ребенку старшего возраста.

В основе этих представлений лежит идея, что генитальные тенденции, даже если они начинают доминировать в детском развитии значительно позже, проявляются уже в самом раннем возрасте. Первым объектом желаний у младенца как мужско­го, так и женского пола является материнская грудь, тогда как отец вначале воспри­нимается в качестве соперника. Под влиянием депрессивных страхов ребенок отка­зывается от своих отношений с грудью и распространяет свои желания и фантазии на все тело матери. Согласно воззрениям Мелани Кляйн, и маленьким мальчикам, и маленьким девочкам, когда они обращаются к груди и ко всему телу матери, пред­ставляется, что они заимствуют из груди и тела матери все свои содержания. Поэто­му на очень ранней стадии развития возникает фантазия, что материнское тело, слов­но копилка, содержит все «добрые» и, прежде всего, «злые» объекты. Оно предстает в фантазии как хранилище всех богатств, к которым относятся также другие младен­цы и отцовский пенис. Наряду с либидинозными импульсами как следствие фруст­рации, зависти и ненависти на материнское тело направляется также и стремление к разрушению. Ребенку хочется вырвать объекты из тела матери и сожрать их или разорвать и уничтожить Ч

«Фантазия ребенка, что материнское тело содержит также и пенис отца, ведет... к представлению о «женщине с пенисом». В основе этого, согласно М. Кляйн, лежит ранняя сексуальная теория, в соответствии с кото­рой «мать при коитусе оставила у себя пенис отца и что женщина с пенисом в ко­нечном счете означает обоих соединенных друг с другом родителей».

Выражение «соединенные родители» в качестве обозначения инфантильной сек­суальной теории охватывает архаические фантазии, которые неотделимы от понима­ния М. Кляйн эдипова комплекса. В нем содержится представление, что родители на­ходятся в непрерывных сексуальных отношениях и неразрывно слиты в коитусе. Сюда же относятся исполненные страхом фантазии: первичная сцена с сильно выраженной садистской окраской, проникновение внутрь отцовского пениса; мать, содержащая в себе отцовский пенис или всего отца; отец, таящий в себе грудь матери или всю мать.

Таким образом, ситуация эдипова комплекса вначале характеризуется выражен­ной амбивалентностью, преобладанием оральных тенденций и неопределенным вы­бором сексуального объекта. Атаке прежде всего подвергаются взаимные отношения родителей. Но когда родители начинают различаться между собой более отчетливо, то тогда объектом оральных желаний все более становятся не только мать и ее грудь, но и отцовский пенис и весь отец. Для обоих полов он приобретает значение альтер­нативного объекта, который помогает справиться с ранними фрустрациями со сто­роны матери.

Для маленькой девочки первое проявление интереса к пенису является гетеро­сексуальным актом. У нее возникает желание оставить у себя пенис отца, занять место матери и овладеть ее ценными качествами. Оральное присвоение внешнего признака отца пробуждает, однако, раннее материнское Сверх-Я и соперничество с матерью, для которого девочка еще не доросла, а потому, чтобы не потерять мать, усиливаются гомосексуальные тенденции.

И наоборот, для маленького мальчика первое проявление интереса к отцовско­му пенису и отцу как к альтернативе материнской груди вначале является шагом к го­мосексуализму. С другой стороны, присвоенный пенис и идентификация с отцом позволяют ему развивать гетеросексуальные тенденции. Стремление к ранним от­ношениям с грудью преобразуется в желание генитального соединения, чтобы вос­становить мать.

Выбор предпочитаемого родителя вначале постоянно флуктуирует, и лишь с тече­нием времени ребенок становится способным отказаться от своих гомосексуальных желаний и признать собственный пол. Однако в развитии индивида ничего полнос­тью не теряется и ни от чего нельзя полностью избавиться. Мы знаем, что гетеросек­суальный выбор никогда не является окончательным и что рядом с позитивным эди­повым комплексом мы всегда обнарркиваем в вытесненной символической форме его обратную сторону — негативный эдипов комплекс.

Два типа идентификаций

 

Автоматический бессознательный психи­ческий процесс уподобления другим людям в одном или нескольких аспектах. Как пра­вило, идентификация сопровождает всякий процесс созревания и психического разви­тия, равно кок и формирование интересов, идеалов, внешних проявлений и т.д. Иден­тификация с любимым и уважаемым либо вызывающим страх и ненависть объектом лежит в основе адаптивных и защитных реакций. В теории Кляйн особый акцент делается на двух типах идентификации.

При проективной идентификации части Самости и внутренних объектов расщепля­ются и проецируются на внешний объект, который в таком случае становится 'иден­тичным' с расщепленными частями, а также доступным обладанию и контролю. Ее за­щитными целями являются слияние с вне­шним объектом, чтобы избежать сепарации, контроль над деструктивным или так назы­ваемым 'плохим' объектом, угрожающим преследованием индивида, а также предох­ранение "хороших' частей Самости по­средством отщепления их и проективной идентификации с терапевтом. Процесс проективной идентификации формируется в рамках паранояйльно-шизоидной пози­ции и может сохраняться в течение всей жизни.

Хотя Кляйн и ее последователи исполь­зовали термины 'проекция' и 'проективная идентификация' как эквивалентные и взаи­мозаменяемые, они предполагают различие:

проекцией принято обозначать только за­щитный механизм, в то время как проектив­ная идентификация включает в себя вооб­ражаемые объектные отношения. Такое разграничение было введено Огденом (1982) и подверглось критике со стороны Гротштейно, утверждавшего, что проекция невоз­можна без реципиента (контейнера), с ко­торым должна быть идентифицирована проецируемая часть.

Интроективная идентификация представ­ляет собой процесс, противоположный про­ективной идентификации, и предполагает фантазии об оральной инкорпорации объекта, благодаря которой и происходит идентификация. Интроекция и проекция концептуализируются как непрерывный процесс, выражающийся в формировании внутреннего мира индивида. Интроективная идентификация является противовесом про­ективной идентификации, поскольку ребенок инкорпорирует то, что он уже идентифици­ровал кок 'хорошее' (посредством проек­тивной идентификации), но также 'отщепля­ет' (проецирует) плохие или опасные аспекты объекта. Подобное взаимодействие было описано еще Фрейдом (1915), заимствовав­шим у Ференци (1904) термин интроекция. Таким образом, интроекцию родителей мож­но понимать как селективный процесс, по­средством которого Я 'собирает' или 'кон­струирует' объекты внешнего мира, интроецируя одни его аспекты и проецируя другие (Heimann, 1952). Идентификация с родителя­ми происходит благодаря сочетанию этих двух механизмов и выражается в развитии Я и Сверх-Я. Если проективные механизмы, по-видимому, преобладают при паранояйль­но-шизоидной позиции, то Интроективная идентификация доминирует при депрессив­ной позиции. Последняя отражает более высокую ступень созревания; объект являет­ся теперь целостным, и не существует боль­ше опасности, что Я будет разрушено спро­ецированным влечением к смерти (то есть плохим объектом). Скорее, деструктивные импульсы ребенка разрушат объект любви. В целом интроективные процессы при этой позиции являются более интенсивными из-за потребности обладать объектом, интернализировать его и тем самым защитить от собственной деструктивности ребенка. С другой стороны, Интроективная идентифика­ция может использоваться также в качестве защитного механизма — интернализации плохого объекта и идентификации с ним, что­бы сохранить в фантазии ценные свойства внешнего объекта.