Мировоззрение материалистической науки: факт и вымысел

В целом западная наука добилась значительных успехов в выявлении законов, управляющих процессами материального мира, и научилась контролировать эти процессы. Вместе с тем она не слишком стремилась дать ответы на некоторые фундаментальные вопросы бытия: например, как мир возник и стал таким, каков он есть сейчас. Чтобы должным образом оценить эту ситуацию, важно отдавать себе отчет, что так называемое «научное» мировоззрение есть представление о вселенной, основанное на множестве смелых метафизических предположений. Эти предположения зачастую трактуются как факты, доказанность которых не подлежит сомнению, хотя на самом деле основа их довольно шаткая, они могут противоречить друг другу и основываться исключительно на «здравом смысле».

В любом случае ответы материалистической науки на большинство основных метафизических вопросов не более логичны и не менее фантастичны, чем ответы вечной философии. Так, что касается происхождения вселенной, то на сей счет существует много конкурирующих теорий. Самая популярная из них утверждает, что все началось около пятнадцати миллиардов лет назад «Большим взрывом», когда вся материя во вселенной внезапно проявилась к существованию из безразмерной точки, или сингулярности. Другая теория — теория непрерывного творения — изображает вечно существующую вселенную без начала и конца, где материя постоянно создается из ничего. Ни одна из этих альтернатив не дает точного, здравого, логичного ответа на этот основополагающий вопрос бытия.

Такими же дерзкими и спорными являются теории ученых-материалистов, касающиеся сферы биологии. Как утверждается, явление жизни, включая молекулу ДНК и ее способность к самовоспроизведению, спонтанно возникло из случайных взаимодействий неорганической материи в химической тине первородного океана. Таким образом, эволюция от примитивных одноклеточных организмов до необычайного многообразия видов, составляющих жизнь животных и растений на нашей планете, явилась результатом случайных мутаций генов и естественного отбора. Может быть, самое фантастическое утверждение материалистической науки заключается в том, что сознание появилось в процессе эволюции как продукт нейрофизиологических процессов, происходящих в центральной нервной системе.

Когда мы подвергнем вышеупомянутые концепции скрупулезному исследованию, основанному на современной философии науки, систематическом применении научного метода и логическом анализе, мы обнаружим, что они вряд ли являются здравыми фактами и что во многих случаях им недостает адекватной поддержки фактов, полученных из наблюдений. Теория спонтанного появления вселенной из сингулярности вряд ли покажется нам удовлетворительной. У нас останется множество острых вопросов, например, каков источник материала, появившегося в результате «Большого взрыва», что послужило причиной и началом этого события, откуда произошли законы, управляющие вселенной, и другие. Идея вечно существующей вселенной, в которой материя постоянно создается из ничего, сама по себе ставит в тупик. То же самое справедливо и для других теорий, описывающих происхождение вселенной.

Нам говорили, что вселенная, в сущности, сама создала себя и что вся ее история, от атомов кислорода до homo sapiens, не требовала вмешательства разума и что она, вселенная, может адекватно быть понята как результат материальных процессов, управляемых естественными законами. Многие физики признают это предположение не слишком убедительным. Стивен Хоукинг, которого считают величайшим физиком нашего времени, заявил, что «несообразности теории “Большого взрыва” слишком велики». А физик из Принстонского университета Фримэн Дайсон однажды заметил: «Чем больше я изучаю вселенную и подробности ее архитектуры, тем больше обнаруживаю очевидных доказательств того, что вселенная в некотором смысле должна была знать о нашем появлении».

Реконструктивное изучение ранних процессов, происходящих в первые минуты существования вселенной, открыло удивительный факт: будь изначальные условия немного иными — например, будь величина одной из основополагающих физических констант изменена на несколько процентов, жизнь в созданной таким образом вселенной не могла бы поддерживаться. В такой вселенной люди никогда бы не стали существовать в функции наблюдателей. Крайне низкая вероятность существующего взаимного соответствия величин множества основополагающих физических констант было отражено в формулировке так называемого Человеческого Принципа, сформулированного Барроу и Типлером (Barrow and Tipler 1986). В нем утверждается, что вселенная могла быть создана с определенным намерением или с целью зарождения жизни и человеческих наблюдателей, что указывает на участие высшего космического разума в процессе творения или по меньшей мере дает основания для подобного толкования.

Вероятность того, что жизнь произошла из случайных химических процессов, является астрономически малой величиной, что убедительно продемонстрировали такие ученые, как всемирно известный астроном Фред Хоили (1983) и Фрэнсис Крик (1981), один из авторов открытия структуры ДНК. Фред Хоили нашел решение этой дилеммы в теории панспермии, согласно которой микроорганизмы, распределенные по всей вселенной, попали на нашу планету в результате межзвездного путешествия, по всей видимости находясь в хвосте кометы. Он утверждал, что жизнь — «явление космологическое и, возможно, самый основополагающий аспект вселенной».

Френсис Крик высказался более оригинально. Вот что он утверждал: «Чтобы избежать повреждения, микроорганизмы, как я полагаю, путешествовали в переднем отсеке космического корабля, посланного на Землю высшей цивилизацией, которая где-то развилась несколько миллиардов лет назад… Жизнь здесь началась тогда, когда эти организмы начали размножаться». Подход Хоили и Крика, разумеется, не открывает тайну происхождения жизни: он просто представляет другое время и местоположение. Оба ученых ничего не говорят о том, как жизнь появилась впервые.

Становится все более очевидной неспособность теории Дарвина представить эволюцию и необычайное богатство форм жизни как результат механически действующих естественных сил. Несообразности и слабости теории Дарвина и неодарвинизма были рассмотрены в книге Филиппа Джонсона «Суд над Дарвином» (1993). Поскольку эволюция сама по себе является хорошо продуманным явлением, крайне маловероятно, что она могла произойти без руководства высшего разума. К ней вряд ли можно было бы применить знаменитое определение Ричарда Доукинса: «работа слепого часовщика». В эволюции существует слишком много фактов, несовместимых с таким пониманием природы.

Известно, что случайные мутации в генах, возникновение которых считается основным механизмом эволюции в теории неодарвинизма, в большинстве случаев являются пагубными, и поэтому они вряд ли могли бы послужить источником прогрессивных изменений в организмах. Более того, для появления новых видов потребовалось бы практически невероятное сочетание разнообразных и весьма специфических мутаций. В качестве примера можно привести эволюционный переход от рептилий к птицам, который потребовал наряду с другими факторами одновременного развития перьев, легких и полых костей и совершенно другого строения скелета. Во многих случаях традиционные формы, ведущие к появлению новых органов, не приводят к эволюционным преимуществам (например, частично развитый глаз) или являются нефункциональными (неполностью сформированные крылья).

Чтобы поставить в тупик последователей теории Дарвина, природа как нарочно поддержала развитие таких форм, которые уж никак не обладают эволюционными преимуществами. Например, красивый хвост павлина служит самцам этого вида для привлечения самок, но в то же время делает их более уязвимыми для хищников. Филипп Джонсон заметил, что такая ситуация гораздо более согласуется с концепцией разумного божественного творения, нежели с теорией Дарвина, ставящей в основу эволюции слепые силы материи. «На мой взгляд, павлин и пава — это лишь один из видов существ, к которым эксцентричный творец проявил благосклонность. Но такой безжалостный механический процесс, как естественный отбор, никогда бы не позволил этим существам развиться».

Еще одним веским аргументом против дарвиновского толкования эволюции является анализ палеонтологических находок. Несмотря на попытки палеонтологов определить по ископаемым останкам древних животных связь между видами, им это никак не удавалось. По срезу ископаемого пласта признаков перехода от одного вида к другому не обнаруживалось. Основываясь на существующих научных данных, можно сказать, что идея происхождения жизни на нашей планете и развития богатого многообразия видов в результате действия случайных механических сил кажется во многом неправдоподобной. Трудно себе представить, что все это могло произойти без вмешательства и участия высшего разума.

Это приводит нас к самому важному моменту нашего обсуждения: к заявлению материалистической науки о том, что материя является единственной реальностью, а сознание — ее продукт. Этот тезис авторитетные ученые часто представляли как научный факт, истинность которого несомненна. Однако при более подробном изучении становится очевидно, что он ни в коей мере не является и никогда не был серьезным научным утверждением, но выдавал себя за таковое, являясь лишь метафизическим предположением. Это такое утверждение, которое не может быть доказано, и поэтому в нем отсутствует основное требование, предъявляемое к научной гипотезе, а именно возможность проверки.

 

 

Сознание и материя

 

Разрыв между материей и сознанием настолько основателен и глубок, что трудно себе представить, чтобы сознание могло возникнуть как побочный результат сложных материальных процессов, происходящих в центральной нервной системе. У нас есть вполне достаточные клинические и экспериментальные данные, демонстрирующие глубокую взаимосвязь между анатомией, психологией, биохимическими процессами в мозгу и процессами, происходящими в сознании. Однако ни одно из этих открытий окончательно не доказывает, что сознание является порождением мозга. Теория происхождения сознания из материи воспринимается как очевидный факт, основанный на убеждении в том, что материя во вселенной была первичной. На протяжении всей истории никто не смог предложить ни убедительного объяснения того, как материя могла породить сознание, ни должного подхода к этой проблеме.

Позиция западной науки в отношении этого вопроса напоминает знаменитую суфийскую притчу.

 

Как-то раз один человек, проходя темной ночью мимо фонаря, увидел, как под ним кто-то ползает на коленках.

— Что ты здесь делаешь? Ты что-нибудь потерял? — спросил он ползающего под фонарем человека. И тот ответил:

— Я ищу ключ.

И прохожий предложил ему свою помощь. После длительных совместных попыток найти ключ прохожий понял, что надо как-то прояснить ситуацию, и спросил потерявшего:

— Ты хоть помнишь, где его потерял?

Ответ был весьма неожиданным. Этот человек, показывая пальцем куда-то вдаль, за пределы освещенной фонарем территории, пробормотал:

— Кажется где-то там.

Помощника это озадачило, и он задал следующий вопрос:

— Так почему же ты ищешь не там, а здесь?

— Да потому, что здесь светло, и я могу видеть, а там у меня все равно не было бы никаких шансов! — последовал ответ.

 

Точно так же материалистическая наука систематически избегала проблемы происхождения сознания, поскольку данная проблема не могла быть решена в контексте принятой концептуальной основы. Были и такие примеры, когда некоторые исследователи заявляли, что они нашли ответ на вопрос о связи мозга с сознанием, однако эти попытки при более тщательном рассмотрении оказывались несостоятельными. Самым последним примером такого рода является широко известная книга «Поразительная гипотеза британского физика и биохимика Фрэнсиса Крика» (1994), лауреата Нобелевской премии, которому наряду с Джеймсом Уотсоном принадлежит открытие химической структуры ДНК. Как он пишет в своей книге, «поразительная гипотеза» оказывается не чем иным, как новым утверждением основного метафизического положения материалистической науки: «Вы сами, ваши радости и печали, ваши воспоминания и стремления, ваше чувство личности и свободы воли на самом деле являются не более чем поведением огромного скопления нервных клеток и соответствующих им молекул».

Обращаясь к этому вопросу, Крик сначала упрощает проблему сознания, сводя ее к процессу зрительного восприятия. Затем он продолжает просматривать длинный перечень экспериментов, показывающих, что акт зрительного восприятия связан с деятельностью нейронов, принадлежащих оптической системе. В этом нет ничего нового: давно известно, что, когда мы смотрим на какой-либо объект, в сетчатке глаза, в зрительном канале и в затылочной части коры головного мозга происходят химические и электрические изменения. Более тщательные и подробные исследования и анализ этих процессов не привнесли ничего нового в раскрытие тайны: что же способно преобразовывать химические и электрические изменения, происходящие в коре головного мозга, в субъективно переживаемое, обоснованное факсимиле наблюдаемого объекта?

Материалистическая наука хочет, чтобы мы поверили в способность мозга самостоятельно переводить эти химические и электрические изменения в сознательное субъективное восприятие наблюдаемого материального объекта. Природа и механизм этого процесса неподвластны никакому научному анализу. Утверждение, что такая способность мозга возможна, скорее является не столько научным фактом, поддержанным прочными доказательствами, сколько грубой и неподтвержденной догадкой, основанной на метафизических предпосылках. В книге Крика приведены впечатляющие экспериментальные доказательства связи между сознанием и нейрофизиологическими процессами, но в ней никак не затрагивается самый важный вопрос, и, таким образом, мы снова возвращаемся к суфийской притче, упомянутой ранее.

Разумеется, идея о том, что сознание является продуктом мозга, не совсем произвольна. Как сам Крик, так и другие последователи этой идеи, дабы поддержать свою позицию, обычно ссылались на результаты многих нейрологических и психиатрических экспериментов, а также на множество весьма специфичных клинических наблюдений из области нейрологии, нейрохирургии и психиатрии. Но когда мы ставим под сомнение это глубоко укоренившееся убеждение, означает ли это, что мы сомневаемся в правильности этих наблюдений? Очевидность тесной связи между анатомией мозга, нейрофизиологией и сознанием несомненна. Проблемой здесь является не природа представленных фактов, но их толкование, а также логика, применяемая при доказательствах и выводы, сделанные из этих наблюдений.

В то время как эти эксперименты ясно показывают, что сознание тесно связано с нейрофизиологическими и биохимическими процессами в мозгу, они очень мало касаются природы и происхождения сознания. Но все же имеются вполне достаточные свидетельства, утверждающие совершенно противоположное, а именно что сознание может при определенных обстоятельствах функционировать независимо от своего материального субстрата и демонстрировать функции, далеко выходящие за пределы возможностей мозга. Это наиболее четко иллюстрируется существованием переживаний вне тела (ПВТ). Они могут происходить либо спонтанно, либо в разнообразных способствующих им ситуациях, таких, как шаманский транс, психоделические сеансы, гипноз, эмпирическая психотерапия, а также присмертные ситуации.

Во всех вышеперечисленных ситуациях сознание может отделяться от тела и, свободно перемещаясь на любые расстояния, сохранять способность чувственного восприятия. Особенно интересны «переживания вне тела, отражающие действительные события», независимая проверка которых показала точность восприятия той или иной среды человеком, находившимся в таком состоянии. Существует много других видов трансперсональных явлений, дающих точную информацию о различных аспектах вселенной, которая прежде не могла быть ни получена, ни записана в мозгу.

Давайте теперь подробнее рассмотрим соответствующие клинические наблюдения и лабораторные эксперименты, а также толкования этих свидетельств традиционной наукой. Без сомнения, различные процессы, происходящие в мозгу, тесно соотносятся с особыми изменениями в сознании. Удар по голове, приводящий к сотрясению мозга и сжатию сонной артерии, ограничивает подачу кислорода в мозг, что может привести к потере сознания. Повреждение или опухоль височной доли мозга часто вызывает в сознании весьма характерные изменения, которые разительно отличаются от изменений, наблюдаемых у людей с патологическими процессами в передней доле мозга. Эти отличия настолько очевидны, что помогают неврологу определить, какая область мозга поражена патологическим процессом. Иногда такая проблема может быть решена удачным нейрохирургическим вмешательством, и тогда сознание человека возвращается к нормальному состоянию.

Эти факты зачастую представляют в доказательство того, что мозг является источником человеческого сознания. На первый взгляд эти наблюдения могут показаться впечатляющими и убедительными. Однако при более пристальном рассмотрении они перестают быть таковыми. Строго говоря, эти данные четко указывают, что изменения в деятельности мозга тесно и весьма особым образом связаны с изменениями в сознании, но почти ничего не говорят о природе сознания и о его происхождении, оставляя эти вопросы открытыми. Здесь, разумеется, можно подумать об альтернативном толковании, которое, используя те же данные, привело бы к совершенно иным выводам.

Проиллюстрировать это утверждение можно связью между телевизором и телевизионной программой. Здесь ситуация упрощена, поскольку подразумевает систему, которая создана человеком. Окончательная форма телепередачи, качество изображения и звука существенно зависят от исправности телевизора и целостности его деталей. Неисправности его деталей сопровождаются специфическими изменениями в качестве транслируемых передач. Одни неисправности приводят к искажениям формы, цвета или звука, другие — к помехам между каналами. Телевизионный мастер, подобно неврологу, использующему в качестве средств диагностики изменения в сознании, может, исходя из природы этих аномалий, определить, какой блок телевизора и какие его специфические компоненты неисправны. Когда выявлена причина, создающая проблему, искажения устраняются путем ремонта или замены соответствующих деталей.

Зная основные принципы устройства телевизора, мы понимаем, что телевизор не генерирует свои передачи и ничего в них не вкладывает: он просто передает их. Мы бы посмеялись над человеком, который в попытках определить, что же в телевизоре создает телепередачи, стал изучать все его транзисторы, цепи и провода. Даже если мы перенесем эти тщетные попытки на молекулярный, атомный или субатомный уровень, мы все равно не выясним, почему в определенное время на экране появляется мультфильм про Микки Мауса, сериал «Звездный путь» или фильм, ставший классикой Голливуда. Да, работа телевизора и качество передачи тесно связаны, но это вовсе не означает, что секрет передачи целиком заключен в самом телевизоре. Однако именно такое заключение о связи мозга с сознанием сделала традиционная материалистическая наука.

Итак, западная материалистическая наука оказалась неспособна привести убедительные доказательства, что сознание есть продукт нейрофизиологических процессов в мозгу. Она сумела удержать свои позиции только путем сопротивления, цензуры и даже высмеивания обширных наблюдений, указывающих на то, что сознание может существовать и функционировать независимо от тела и физических чувств. Такие доказательства приходят из парапсихологии, антропологии, исследований с применением ЛСД, эмпирической терапии, танатологии и изучения спонтанно возникающих необычных состояний сознания. Все эти дисциплины накопили впечатляющую информацию, недвусмысленно свидетельствующую, что человеческое сознание способно делать многие вещи, которые мозгу (как его понимает традиционная наука) едва ли под силу.

 

 

Наука и религия

 

Авторитет материалистической науки в современном обществе сделал атеизм самой влиятельной идеологией индустриального мира. И хотя в последние десятилетия эта тенденция начала менять направление, вместе с научным прогрессом численность людей, серьезно практикующих религию и считающих себя верующими, значительно сократилась. Поскольку развитое общество находится во власти чар материалистической науки, даже верующим зачастую бывает трудно избежать подрывающего и дискредитирующего влияния, которое наука оказывает на религию. Люди, выросшие в религиозной среде, но получившие научное образование, зачастую отвергают религию, так как начинают считать любые духовные притязания примитивными и необоснованными.

Организованная религия, лишенная эмпирической компоненты, во многом утеряла связь со своим глубоким духовным истоком и в итоге стала пустой, бессмысленной и все более оторванной от нашей жизни. Во многих случаях на смену живой духовности, основанной на личном переживании, пришли догматизм, ритуализм и морализаторство. Воинствующие приверженцы официальной религии настаивают на буквальной вере в экзотерические версии духовных текстов, которые для современного образованного ума выглядят наивными и нелепо-иррациональными. Ситуацию усугубляет несостоятельность взглядов религиозных авторитетов на целый ряд важных проблем современной жизни. Например, отказ женщинам в праве на духовный сан идет вразрез с демократическими ценностями, а запрет на применение противозачаточных средств перед лицом таких опасностей, как СПИД и перенаселение, абсурден и во многом безответствен.

Если рассмотреть описания вселенной, природы и человека в материалистической науке, то становится ясно, что они резко противоречат отражению этих аспектов в писаниях великих мировых религий. Истории о сотворении мира, о происхождении человечества, о непорочном зачатии, о смерти и возрождении божественных личностей, об искушении демоническими силами и о суде над умершими, воспринимаемые буквально и оцененные на основе критериев различных научных дисциплин, отнесены теперь к числу сказок или помещены в справочнике по психиатрии. Примирить такие понятия, как Космическое Сознание, перевоплощение или духовное просветление, с базовыми положениями материалистической науки чрезвычайно трудно. Однако если науку и религию понимать правильно, то между ними можно перебросить мост.

Как мы уже видели, путаница в этой области обусловлена главным образом серьезным непониманием природы и функции науки и научных теорий. То, что нам преподносят как научное опровержение духовных реальностей, зачастую основывается скорее на наукообразной аргументации, а не науке как таковой. Дополнительный источник ненужных проблем, касающихся религии, — серьезное непонимание и неправильное толкование духовного символизма священных писаний. Этот подход характерен для фундаменталистских движений в официальных религиях.

Когда наукообразие и фундаментализм сталкиваются друг с другом, то ни та ни другая сторона, похоже, не отдает себе отчета в том, что многие пассажи духовных писаний, вокруг которых возникают разногласия, следует понимать не как ссылки на конкретных персонажей, географические места и исторические события, но как отчет о трансперсональных переживаниях. Научные описания вселенной и истории в религиозных текстах не относятся к одним и тем же реальностям и не претендуют на одну и ту же территорию. Как подчеркивал мифолог Джозеф Кэмпбелл, «непорочное зачатие не проблема для гинекологов, а Земля обетованная не объект недвижимости».

Современные астрономы не обнаружили изображений Бога и ангелов на фотографиях, сделанных с использованием самых лучших телескопов, но это отнюдь не является научным доказательством того, что их не существует. Подобным образом и знание о том, что земля внутри состоит из жидкого железа и никеля, никоим образом не опровергает существования низшего мира и ада. Духовный символизм не соотносится с происходящим в материальном мире нашей повседневной реальности, но точно отображает события и реальности, переживаемые нами в необычных состояниях сознания. Олдос Хаксли очень удачно сформулировал это в своем блестящем эссе «Рай и ад» (Huxley 1959). Есть лишь один научный подход к духовности — исследование сознания, сосредоточенное на систематическом и неуклонном изучении его необычных состояний.

Многие ученые используют понятийный аппарат современной науки способом, напоминающим скорее манипуляции религиозных фундаменталистов. Они ошибочно провозглашают его окончательным описанием реальности и потому авторитарно подвергают цензуре и замалчиванию все наблюдения, которые бросают вызов его базовым положениям. Взгляды материалистической науки явно несовместимы с теологиями официальных религий, и авторитет, которым наука пользуется в нашем обществе, безусловно, способствует этой несовместимости. Поскольку большинство людей в нашей культуре не осознают различия между религией и духовностью, разрушительное влияние такого рода «науки» не только отражается на религии, но распространяется и на всю духовную деятельность. Если мы хотим достичь ясности в основных вопросах, касающихся этого конфликта, важно провести четкое различие не только между наукой и наукообразием, но и между религией и духовностью.

 

 

Духовность и религия

 

Неумение отличить духовность от религии — по всей видимости, самый главный источник неправильного понимания взаимосвязи науки и религии. Духовность базируется на прямых переживаниях необычных измерений реальности и необязательно требует, чтобы контакт с божественным осуществлялся в особом месте или через официально назначенное лицо. Он подразумевает особые отношения между индивидом и космосом и по сути своей является личным, приватным делом. Мистики основывают свои убеждения на эмпирических свидетельствах. Они не нуждаются в церквах и храмах: среда, в которой они переживают священные измерения реальности, включая свое божество, — это их тело и природа, а вместо священника им нужна поддержка группы соискателей или же руководство учителя, который обладает большим опытом во внутреннем путешествии, чем они сами.

Колыбелью всех великий религий были провидческие переживания их основоположников, пророков, святых и даже обычных верующих. Все величайшие духовные писания (веды, упанишады, буддийский палийский канон, Библия, Коран, «Книга Мормона» и многие другие) основаны на непосредственных личных откровениях. Как только религия становится организованной, она нередко совершенно утрачивает связь с духовным истоком и превращается в светский институт, эксплуатирующий духовные потребности человека, не удовлетворяя их. Вместо этого она создает иерархическую систему, сосредоточенную на погоне за властью, контролем, политикой, деньгами, собственностью и прочими мирскими интересами.

Организованная религия является статуированной групповой деятельностью, происходящей в установленном месте (в храме или церкви), и включает систему назначенных служителей, и здесь неважно, имели они личные переживания духовных реальностей или нет. Религиозная иерархия, из опасения, что ее члены обретут независимость и их станет невозможно контролировать, стремится активно порицать и подавлять их духовные переживания. В такой обстановке подлинная духовная жизнь продолжается лишь в мистических ответвлениях, монашеских орденах и экстатических системах, входящих в ту или иную религию.

Нет сомнения, что догмы организованных религий в корне противоречат науке, независимо о того, использует ли последняя ньютоно-картезианскую модель или же основывается на новой парадигме. Однако касательно духовных переживаний ситуация во многом отлична. За последние двадцать пять лет систематическое изучение этих переживаний стало главным средоточием особой дисциплины, называемой «трансперсональной психологией». Духовные переживания, как и любой другой аспект реальности, могут изучаться научно; их возможно подвергнуть тщательному непредвзятому исследованию. Что ненаучного в беспристрастном и строгом изучении самих этих феноменов и их несоответствия материалистическому пониманию мира? Самым спорным вопросом здесь является природа и онтологический статус мистических переживаний. Открывают ли они глубокую истину о некоторых основополагающих аспектах жизни или же представляют собой продукт суеверия, фантазии и душевной болезни?

Главное препятствие в изучении трансперсональных переживаний заключается в том, что традиционная психология и психиатрия находятся во власти материалистической философии и не обладают истинным пониманием религии и духовности. В своем подчеркнутом отрицании религии они не проводят различий между верованиями примитивных народов или буквальными фундаменталистскими толкованиями священных писаний, с одной стороны, и сложнейшими мистическими традициями или духовными философскими учениями Востока — с другой. Западная материалистическая наука огульно отрицала любые духовные понятия и виды деятельности, включая и те, что основаны на многовековом систематическом интроспективном исследовании психики. Многие из великих мистических традиций разработали особые методы вызова духовных переживаний и соединения наблюдение и теорию примерно так же, как это делает современная наука.

Крайним примером такого неразличения является то, что западная наука отвергает тантру — систему, предлагающую необычное духовное видение бытия в контексте всеохватного и сложного научного мировоззрения. Ученые-тантристы разработали глубокую концепцию вселенной, во многом подтвержденную современной наукой. Она включала сложные модели пространства и времени, понятие «Большого взрыва», а также такие элементы, как гелиоцентрическая система, межпланетное притяжение, сферическая форма Земли и планет и энтропия.

Дополнительные достижения тантры — продвинутая математика, десятичное счисление и введение нуля. Тантра обладала глубокой теорией психологии и эмпирическим методом, основанным на картах тонкого энергетического тела, где указаны психические центры (чакры) и каналы (нади). В тантре разработаны изысканное абстрактное и фигуративное духовное искусство, а также сложная система обрядов (Mookerjee and Khanna 1977).