Польза от занятий самоисследованием и духовной практикой

Участие в феноменальном мире и способность переживать этот богатый спектр приключений требуют определенной степени отождествления с воплощенным «я» и принятия мира материи. Однако, когда наше отождествление с телесным «эго» абсолютно, а убеждение в том, что материальный мир есть единственная реальность, непоколебимо, мы теряем возможность во всей полноте наслаждаться нашим участием в творении. Призраки нашей ничтожности, преходящности и смертности могут полностью затмить положительную сторону жизни и лишить ее всякого интереса. Мы также должны добавить к этому разочарование, связанное с неоднократными тщетными попытками полностью реализовать наш божественный потенциал, находясь внутри ограничений, наложенных на нас нашим телом и материальным миром.

Чтобы найти решение этой дилеммы, мы должны обратиться внутрь себя. Повторные переживания холотропных состояний подрывают нашу убежденность в том, что мы «эго в капсуле из кожи». Для осуществления прагматических целей мы продолжаем отождествлять себя с телесным «эго», однако это отождествление становится более гибким и носит временный характер. Если у нас достаточно эмпирических знаний о трансперсональных аспектах существования, включая нашу истинную личность и космический статус, то повседневная жизнь становится намного легче и полезнее. По мере продолжения внутренних поисков мы также рано или поздно обнаруживаем, что все формы — по сути своей пустота. Как утверждает буддийское учение, знание фактической природы феноменального мира и его пустоты может помочь нам освободиться от страданий. Сюда входит и осознание того, что вера в какое-либо отдельное «я», включая наше собственное, в абсолютном смысле иллюзорна. В буддийских текстах осознание сущностной пустоты всех форм и вытекающее из этого понимание, что не существует отдельных «я», называется анаттой, что буквально означает «не-я».

Джек Корнфилд, психолог и учитель буддийской випассаны, описывает свою первое знакомство с понятием анатты во время встречи с ныне покойным учителем тибетского буддизма Калу Ринпоче. Пытаясь извлечь из встречи с замечательным человеком как можно больше, Джек с энтузиазмом новичка обратился к Учителю с просьбой: «Не могли бы вы мне в нескольких фразах изложить самую суть буддийских учений?» Калу Ринпоче ответил: «Я бы мог это сделать, но вы не поверите мне, и, чтобы понять, о чем я говорю, вам потребуется много лет». Однако Джек вежливо настаивал: «Но вы все равно, пожалуйста, объясните. Я ведь так хочу это знать!» Ответ Калу Ринпоче был предельно краток: «Вас реально не существует».

Осознание нашей божественной природы и сущностной пустоты всех вещей, обнаруживаемое в трансперсональных переживаниях, образует основу метаструктуры, которая способна значительно помочь нам справиться со сложностями повседневной жизни. Мы можем целиком охватить переживание материального мира и наслаждаться всем, что он нам дает: красотой природы, человеческими взаимоотношениями, любовью, семьей, произведениями искусства, спортом, кулинарными деликатесами и множеством других вещей. Однако, что бы мы ни делали, жизнь постоянно ставит перед нами препятствия, проблемы, мучительные переживания и потери. Сталкиваясь с трудностями и лишениями, мы можем посмотреть на них с космической перспективы, которая открывается нам во внутренних поисках. Связь с высшими реальностями и освобождающее знание анатты, а также пустота, стоящая за всеми формами, позволяют выдержать такие испытания, которые, если посмотреть на них с другой позиции, кажутся невыносимыми. С помощью этого трансцендентного осознания мы, возможно, обретем способность переживать весь спектр жизни, или, как говорил грек Зорба, «полную катастрофу».

Систематическое самоисследование с использованием холотропных переживаний может также помочь нам поддержать и очистить сенсорное восприятие мира. Это «очищение дверей восприятия», как называл его Олдос Хаксли, позволяет полностью оценить все возможности приключений в сознании, связанных с воплощенным существованием, и насладиться ими. Во время мистических состояний, а также в последующие часы и дни ощущение вкуса жизни приобретает максимальную яркость. Здесь оно зачастую настолько интенсивно, что мы можем говорить о «послевкусии». В более сглаженной форме продолжительные последствия таких мистических откровений выражаются в росте вкуса к жизни и ее общем улучшении.

Человеку, воспринимающему жизнь хилотропно и не имеющему эмпирического доступа к запредельным и божественным измерениям очень трудно преодолеть глубоко укоренившийся страх смерти и увидеть в жизни более глубокий смысл. При таких обстоятельствах повседневное поведение человека и его реакции на существенные аспекты жизни во многом определяются потребностями ложного «эго». Поэтому необходимо систематически дополнять ежедневную практическую деятельность духовными упражнениями, обеспечивающими доступ к трансцендентным сферам.

В доиндустриальных обществах возможность трансцендентных переживаний существовала в разных формах — от шаманских ритуалов, ритуалов перехода и целительских обрядов до древних мистерий смерти и возрождения, мистических школ и медитационных практик великих мировых религий. В последние десятилетия на Западе наблюдается значительное возрождение различных духовных практик древности. Кроме того, представители современной глубинной психологии разработали новые эффективные методы, помогающие человеку в духовном раскрытии. Эти средства доступны всем, кто заинтересован в психодуховном преображении и эволюции сознания.

К.Г. Юнг, предтеча трансперсональной психологии, описал в своих работах жизненную стратегию, обращенную как к мирскому, так и к космическому измерению человека и бытия. Он утверждал, что мы должны дополнять нашу повседневную деятельность во внешнем мире систематическим самоисследованием — внутренними поисками, достигающими глубинных тайников нашей психики. Направляя внимание внутрь себя, мы можем соприкасаться со своим «Я» — высшим аспектом своего бытия и пользоваться благами его руководства. Именно так мы сумеем приблизиться к огромным ресурсам коллективного бессознательного, содержащего в себе вековую мудрость.

Согласно Юнгу, не следует ориентироваться в жизни только на основе внешних аспектов ситуаций, с которыми мы встречаемся. Наши решения должны основываться на творческом синтезе прагматического знания материального мира и глубокой мудрости, извлеченной из коллективного бессознательного в процессе систематического внутреннего самоисследования. Это предположение великого швейцарского психиатра в целом согласуется с выводами, которые сделали из холотропных исследований многие известные мне люди.

Я неоднократно убеждался, что следование этой стратегии может привести к более совершенному образу жизни — радостному и творческому. Оно позволяет полностью находиться в мире повседневной реальности и вместе с тем осознавать нуминозные измерения бытия и нашу божественную природу. Способность примирить и объединить эти два аспекта жизни исходит из самых возвышенных стремлений мистических традиций. Шейх ал-Алави описывает Высшую Стоянку — высшую стадию духовного развития в традиции суфиев — как состояние, когда человек внутренне опьяняется Божественной Сущностью, оставаясь при этом внешне трезвым.

 

Индивидуальная трансформация и планетарное будущее

Потенциальная польза такого подхода к жизни выходит за пределы узких интересов людей, его практикующих, и может стать очень важной для человеческого общества и нашего будущего. В последние несколько десятилетий стало совершенно очевидно, что человечество переживает кризис беспрецедентных масштабов. Современная наука разработала эффективные меры, которые могли бы разрешить большинство насущных проблем современного мира: победить многие болезни, побороть голод и нищету, сократить объем промышленных отходов, а также заменить вредные виды ископаемого топлива на возобновляемые источники чистой энергии.

Проблемы, которые преграждают нам путь, по своей природе связаны не с экономикой и не с развитием науки и техники. Глубочайшие источники глобального кризиса лежат в основе человеческой личности и отражают уровень видовой эволюции человеческого сознания. Поскольку силы человеческой психики не укрощены, огромные ресурсы растрачиваются в абсурдной гонке вооружений, борьбе за власть и погоне за «неограниченным приростом». Эти стихии человеческой натуры препятствуют и должному распределению благ среди индивидов и наций, равно как и переориентации с чисто экономических и политических интересов на экологические приоритеты, необходимые для сохранения жизни на планете.

Дипломатические переговоры, административные и законодательные меры, экономические и социальные санкции, а также военные вмешательства и прочее до сих пор не дали никаких результатов. Более того, зачастую они создавали проблемы, а не решали их. Теперь становится ясно, почему они были обречены на провал. Невозможно справиться с кризисом, применяя стратегии, основанные на той же идеологии, что породила его. В конечном итоге нынешний глобальный кризис имеет психодуховную природу. Поэтому трудно представить себе, что он может быть разрешен без коренного внутреннего преображения человечества, выхода его на более высокий уровень эмоциональной зрелости и духовной восприимчивости.

Разумеется, учитывая доминирующую роль насилия и алчности в человеческой истории, возможность преображения современного человечества в вид, представители которого могли бы мирно сосуществовать друг с другом независимо от расы, цвета кожи, а также религиозных и политических убеждений, выглядит не слишком правдоподобной, равно как и возможность сосуществования человека с другими видами. Мы стоим перед огромной проблемой: как внушить человечеству основополагающие этические ценности — чуткость к нуждам собратьев, открытость, а также четкое осознание экологических императивов? На первый взгляд эта задача представляется вообще полной утопией.

Впрочем, ситуация не столь безнадежна, как кажется. Ранее мы уже видели, что именно такое глубинное преображение и происходит в ходе систематической внутренней работы, использующей холотропные состояния, будь то практика медитации, мощные формы эмпирической терапии или осознанная работа с психоделическими веществами, проводимая под наблюдением специалистов. Аналогичные перемены можно наблюдать и в людях, которые, переживая спонтанный психодуховный кризис, к счастью, обеспечены поддержкой и чутким руководством.

Таким образом, жизненная стратегия, соединяющая в себе углубленную внутреннюю работу и вдохновенную деятельность во внешнем мире, если ее осуществлять в достаточном масштабе, могла бы стать важным фактором разрешения глобального кризиса. Внутреннее преображение и ускоренное развитие сознания значительно увеличили бы наши шансы выжить и мирно существовать. Я надеюсь, что мое описание прозрений, открывшихся в изучении холотропных состояний, принесет пользу людям, которые изберут или уже избрали этот путь.

 

Рецепт исцеления планеты: уроки из церемонии американских индейцев

Завершить эту книгу мне хотелось бы рассказом о переживании глубинного исцеления и преображения, имевшем место много лет назад в группе людей, с которыми я разделял холотропное состояние сознания. Хотя с тех пор минуло почти четверть века, всякий раз, когда я вспоминаю и рассказываю об этом переживании, у меня на глазах выступают слезы. Это событие не только показало мне глубину проблем, с которыми мы сталкиваемся в нашем мире, где ненависть веками переходила из поколения в поколение, но и дало надежду и уверенность, что мы можем избавиться от этого проклятия и растворить границы, отделяющие нас друг от друга.

Приехав в 1967 году в Соединенные Штаты, я участвовал в исследованиях потенциала психоделической терапии, которые проводились Мерилендским центром психиатрических исследований и финансировались правительством. Одним из наших проектов была тренировочная программа для специалистов в области душевного здоровья. Она дала нам возможность провести, в образовательных целях, до трех сеансов с высокой дозой ЛСД, в которых участвовали психиатры, психологи и социальные работники. Одним из участников этой программы был Кеннет Годфри, психиатр, работавший в больнице для ветеранов в Топеке, Канзас. Все три его сеанса прошли под моим наблюдением, и мы стали очень близкими друзьями.

Еще в Чехословакии я читал о Церкви американских индейцев, синкретической религии, соединяющей в себе индейские и христианские элементы и использующей в качестве причастия мексиканский психоделический кактус пейот (мескал). Мне показалось очень интересным самому принять участие в такой церемонии, ибо это дало бы мне возможность сравнить терапевтическое использование психоделиков с ритуальным. Приехав в США, я долго искал такую возможность, но, увы, безуспешно. И вот оказалось, что Кен и его жена имели индейские корни, а также хорошие связи со своим народом. После третьего сеанса я на прощание спросил Кена, не поможет ли он мне принять участие в ритуальной церемонии, и он сказал, что попытается. Несколько дней спустя Кен позвонил мне и сказал, что его близкий друг приглашает меня и еще нескольких сотрудников участвовать в церемонии индейцев патаватоме.

В следующий уикенд мы впятером прилетели из Балтимора в Топеку, Канзас. В группу входили наш музыкальный терапевт Хелен Бонни, ее сестра, психоделический терапевт Боб Лихи, профессор религиоведения Уолтер Хустон Кларк и я сам. В аэропорту Топеки мы взяли напрокат машину и отправились в глубину канзасских прерий. Там в степи стояло несколько типи: здесь-то и состоится обряд. Солнце садилось, индейцы готовились начать церемонию. Прежде чем присоединиться к церемонии, мы должны были получить разрешение других участников, все они были американскими индейцами. Процедура чем-то напоминала обвинительный процесс.

Вспоминая историю своих страданий, индейцы яростно обвиняли белых завоевателей, вторгшихся в Америку. Они говорили о геноциде американских индейцев, о насилии над женщинами, об экспроприации их исконных земель, о бессмысленном истреблении бизонов и о многом другом. Час-другой продолжался этот бурный обмен мнениями, наконец эмоции утихли, и индейцы один за другим приняли нас в свою церемонию. В итоге остался только один человек — высокий угрюмый мужчина, — который категорически возражал против нашего присутствия. Его ненависть к белым не знала предела. Прошло много времени, прежде чем он все же согласился, чтобы мы присоединились к группе: его с большим трудом уговорили собственные соплеменники, недовольные такой задержкой церемонии.

Наконец все уладилось (по крайней мере внешне), и мы расположились в большом типи. Разожгли костер, и священный ритуал начался. Мы отведали «шишек» мескола и начали передавать друг другу бубен и колотушку. Согласно обычаю американских индейцев, каждый, кто держал бубен с колотушкой, мог спеть песню или сделать высказывание, а мог и молча передать их дальше. Человек, который так настойчиво сопротивлялся нашему участию в церемонии, сидел прямо напротив меня. Было ясно, что на самом деле он не хотел раскрываться перед нами, и каждый раз, когда бубен с колотушкой переходил к нему в руки, он с негодованием передавал их дальше по кругу. Под воздействием мескала мое восприятие окружающей обстановки резко обострилось. Этот человек стал больным местом в моем мире, и я обнаружил, что вид его причинял мне растущую боль. Казалось, его глаза излучали ненависть, которая наполняла весь типи.

Наступало утро, и прямо перед рассветом мы в последний раз пустили по кругу бубен с колотушкой. Каждый сказал несколько слов, подводя итог переживаниям и впечатлениям ночи. Особенно длинной и эмоциональной была речь Уолтера Хустона Кларка. Он выразил глубокую признательность друзьям-индейцам, разделившим с нами свою чудесную церемонию. Уолтер особо подчеркнул, что они приняли нас, несмотря на все, что мы причинили: вторглись на их земли, убивали их людей, насиловали их женщин и истребляли бизонов. Не помню точно, в каком контексте, но где-то в своей речи он упомянул и меня, «Стэна, находящегося вдали от своей родины, от своей родной Чехословакии».

Когда Уолтер упомянул о Чехословакии, человека, который всю ночь негодовал по поводу нашего присутствия, вдруг охватило какое-то странное беспокойство. Он встал, пересек типи и пал передо мной ниц. Он уткнулся лицом в мои колени и громко зарыдал. Минут через двадцать он успокоился, вернулся на свое место и заговорил. Он объяснил, что вечером перед церемонией видел всех нас как «бледнолицых», автоматически считая врагами индейцев. Однако, услышав замечание Уолтера, он понял, что я, уроженец Чехословакии, никоим образом не причастен к трагедии его народа и его ненависть ко мне во время священной церемонии была неоправданной.

Этот человек определенно был глубоко опечален и огорчен. После первого заявления последовало долгое молчание, во время которого в нем шла внутренняя борьба. Было ясно, что сейчас произойдет что-то еще, и в конце концов он рассказал нам остальную свою историю. Во время второй мировой войны его призвали в ВВС США, и за несколько дней до окончания войны он лично участвовал в нелепом и ненужном налете на чехословацкий город Пльзень, известный своим пивом и автомобильным заводом. Не только его ненависть ко мне была неоправданной, но и роли наши были совершенно противоположными: он был мучителем, а я — жертвой. Он вторгся в мою страну и убивал мой народ. Это открытие было для него невыносимо.

Когда я заверил этого человека, что не питаю к нему никаких враждебных чувств, случилось нечто весьма примечательное. Он подошел к моим четверым друзьям из Балтимора (они все были американцами), извинился за свое поведение до и во время церемонии и сказал, что этот эпизод помог ему понять, что если все мы будем ненавидеть друг друга за дела, совершенные нашими предками, то у мира не останется никакой надежды. Он осознал и то, что нельзя огульно судить о людях, принадлежащих различным расам, национальностям и культурам. О людях нужно судить, основываясь не на том, к какой группе они принадлежат, а на том, кто они сами.

Его речь была достойным продолжением знаменитого письма вождя племени, обитавшего на территории нынешнего Сиэтла, европейским колонизаторам. Он завершил ее следующими словами: «Вы не враги мне, вы братья и сестры. Вы ничего не сделали ни мне, ни моим людям. Все это дела минувших дней и жизней наших предков. В то время я мог бы действительно быть на другой стороне. Мы все дети Великого Духа, все принадлежим Матери-Земле. Наша планета в великой опасности, и если мы будем таить старые обиды и не станем работать вместе, то все погибнем».

В этот миг на глазах у большинства выступили слезы. Мы все ощутили глубокую связь с человеческой семьей и свою принадлежность к ней. Солнце медленно всходило, и мы принялись за ритуальную трапезу. Мы ели пищу, которая в течение всей ночи находилась в центре типи и была освящена ритуалом. Затем после долгих объятий и трогательного прощания мы отправились домой, увозя с собой память об этом бесценном уроке по разрешению межрасового и межнационального конфликта, и урок этот мы не забудем до конца дней своих. У меня же эта необычная синхронность, пережитая в холотропном состоянии сознания, породила надежду, что когда-нибудь аналогичное исцеление произойдет со всей нашей планетой.

 

 

приложение. Священное и профанное

 

Мы не понимаем многого — от «Большого взрыва» и до частиц в атомах бактериальной клетки. Перед нами столетия пути через джунгли тайн.

Льюис Томас, биолог