Второй акт психотерапевтической драмы: война

 

«Слава и позор подобны страху. Что значит слава и позор подобны страху? Это значит, что нижестоящие люди приобретают славу со страхом и теряют ее также со страхом».

 

Когда он приходит ко мне за помощью, я не могу ему помочь — в том смысле, что не могу сделать за него работу, как не могу за него поесть или помочиться. Но и не помочь — не могу, потому что я — не пустота, и он — часть моего мира.

Придя ко мне, он очень много на себя взял, он не должен был приходить. «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Абсурд окружает нас со всех сторон. Брат мой, ты мой враг. Мы врем друг другу в попытках сказать правду. Нам нужно найти твердую почву, хотя бы маленький уголок опыта, где внешнее сойдется с внутренним.

Так что злость будет первой честной эмоцией, которая нас свяжет. А что делать? Будем драться.

 

ТРЕТИЙ АКТ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ:

МОРАЛЬНОЕ ПАДЕНИЕ. (К—7, стр. 39)

ПОКЛОНЕНИЕ ДЬЯВОЛУ (Д—5, стр. 22)

УЧЕНИК ПРИШЕЛ…. (И—16, стр. 95)

 

К—7.  

 

Третий акт психотерапевтической драмы моральное: падение

 

«Еще не смысля всей беды,

пытаюсь я сдержать лады,

еще с апломбом на других

кошусь: мол, чем я хуже их? —

ничем не хуже…»

 

Я спросил себя: чего во мне больше всего? — и честно ответил: семейных традиций.

Семейная традиция означает тайную передачу, проглатывание интроектов, стыд.

(Однажды я ехал в машине, где незнакомая мне девушка «вела светскую беседу», то есть порола всякую чушь. Вдруг я представил себе, что было бы, если бы она была «моей девушкой» — как бы я мучился! Конечно, позже она стала моей любовницей… Я сижу сейчас и думаю: чувствую ли я себя ответственным за все те глупости, которые она совершила при мне или без меня? Да. Нет. Конечно, да. Ни капельки. Как за свои.)

Человек, пытающийся что-то изменить в себе или хотя бы просто что-то понять, хотя думать о многих вещах — это уже изменять запрету о них думать, не избегнет столкновения с семейным стыдом. «Только не трогайте мою маму!» Увы — мама вдали, а вот интроекты внутри, иные как Цербер, иные как Харон, встречи с ними не избежать. И встреча эта часто похожа на сон, в котором хочешь бежать или драться, но тело не движется. А победа в этой встрече переживается как предательство, моральное падение и микропсихоз.

Это праздник падения маски, так прекрасно выраженный во сне про арабское кафе. Она выдает агента и выдает себя, когда случайно (случайно?) рвет газету — оболочку, покрытую чужими словами, лозунгами и прочей дрянью, — и под ней вдруг оказываются деньги — символ энергии. Теперь она сможет купить себе что-нибудь получше, чем та чашка кофе, до краев наполненная мутью.

 

СОН ПРО МОРАЛЬНОЕ ПАДЕНИЕ (С—10, стр. 76)

ЕСТЬ ПРОСВЕТЛЕНИЯ, ПОХОЖИЕ… (К—36, стр. 58)

ЭТЮД О НЕПОСРЕДСТВЕННОМ САМОВЫРАЖЕНИИ.

(Д—13, стр. 32)

ЧЕТВЕРТЫЙ АКТ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ:

ПОСЛЕ ПРОСВЕТЛЕНИЯ. (K—8, стр. 40)

 

К—8.  

 

Четвертый акт психотерапевтической драмы: после просветления

 

«Нам всем грозит свобода,

свобода без конца…»

 

В Тибетской Книге Мертвых описано, что происходит с душой (ой, какое слово скользкое! Бр-р-р!) после смерти. Вкратце: в момент смерти она испытывает максимальное открытие истинной сущности мира, наполняется безошибочным знанием и светом; позже (на протяжении семи недель после смерти) ее начинают покрывать иллюзии, мучая ее всё более болезненными кошмарами, пока наконец она не погружается в них полностью, притягивается поэтому к миру и вовлекается в зарождающийся при сексе плод…

Вот так оно примерно и происходит с пресловутым просвет­лением.

 

«До просветления я носил воду и колол дрова.

После просветления я ношу воду и колю дрова».

 

Едрена вошь!

 

ПОСЛЕ ГРУППЫ: НАБРОСОК. (И—20, стр. 99)

«Как я зауважал свою подругу» (И—28, стр. 108)

САРРА, ЖЕНА РАББИ МЕНАХЕМА… (И—26, стр. 104)

 

К—9.

 

ПОНИМАНИЕ И НЕ-ПОНИМАНИЕ — ДВА ОЧЕНЬ РАЗНЫХ ПРОЦЕССА. У каждого — свои цели, своя стратегия. Очень интересно их научиться различать.

Вот простой пример: человеку приснился сон, что у него горит на голове шапка. Он объясняет: всё дело в том, что вчера он был в магазине, где есть шляпный отдел, к тому же в комнате было довольно жарко и душно. Ап! — всё объяснилось!

На самом деле он вчера был в десяти отделах четырех магазинов, а в комнате ночью было не только душно, но и влажно. То есть ему могло присниться, что он ходит по морю (из-за влажности) в сандалиях (обувной отдел) аки по суху (сказалась рюмка сухого вина, правда, позавчерашняя). Но почему-то приснилась горящая шапка.

Что дает человеку такое объяснение? С одной стороны — ничего, он ничего не понял. Набор случайных процессов, которые он почти не замечает, остался набором случайных процессов. Он ничего не понял, и потому этот процесс позволительно назвать не-пониманием.

Но это не просто непонимание, это достаточно активный процесс. Какие у него цели — хоть немного — очевидно. Уменьшилась тревожность; сохранена рациональность; снята ответственность (хотя бы в том смысле — особенно в том смысле — что на место личности поставлен набор случайных внешних причин, вместо упорядоченной системы — хаос).

Это не-понимание. Что же такое понимание? Ну, предположим, человек думает: «Чего это мне приснилось, что на мне шапка горит? Уж не есть ли это метафора того, что я — вор? Что же я в таком случае ворую?…» — и т.д.

Может ли он таким образом понять что-нибудь новое для себя? Конечно. Но нет ли здесь риска, что он нагружает действительно случайную последовательность дурацких обрывков памяти и фантазий личностным смыслом? Есть, опять, конечно же, есть. Или, может быть, вовсе и нет. Ведь это ЕМУ приснилось, ЕГО фантазия таким образом сработала, ОН ходил в магазин и спал в духоте. То есть личность может ассимилировать что угодно — хоть бы и сам хаос. Станет ли волк есть зайца, если он его СЛУЧАЙНО найдет? Конечно, станет. Может, это была ошибка, и заяц ему вовсе не предназначался? Очень может быть. Запросто.

Неважно, к какому феномену мы подходим — важно, что мы делаем с ним. Если это сон — понятно, что он индивидуален, имеет личностную подоснову и так далее. Но то же самое — мы можем понимать или не-понимать, анти-понимать, когда, мы, скажем, читаем Тору. В любом непонятном месте, будь это повторы, противоречия, логические несоответствия, «рациональное» может услужливо — и главное, очень быстро — фабриковать «объяснения»: ошибки переписчиков, темнота предков, слияние текстов разного происхождения и т.п. Это не даст человеку ничего нового, ничего не добавит к нему, кстати, даже спокойствия (потому что спокойствие, достигаемое подавлением тревожности — мягко говоря, говно, а не спокойствие). Но подходящий к тому же верующий, то есть тот, кто считает, что текст имеет для него личностный смысл, — он способен понимать и увеличивать понимание.

Говорил Баал Шем Тов: «Сказано: „Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова“, а не „Бог Авраама, Исаака и Иакова“, ибо Исаак и Иаков не пользовались тем, что сделал до них Авраам. Они сами искали связи с Творцом и служили Ему».

 

МАЛЕНЬКИЙ ЗАКАКАННЫЙ РЕБЕНОК И БОЛЬШОЙ АСФАЛЬТОВЫЙ

КАТОК. (Д—9, стр. 26)

НЕСКОЛЬКО БОЛВАНОВ. (И—7, стр. 87)

О ГЛУБИНЕ ВЗАИМОПОНИМАНИЯ (И—30, стр. 109)

 

К—10.

 

КОКЕТСТВО — РОДНАЯ ИГРА ДЛЯ ПСИХОТЕРАПЕВТА. Невербально пообещать и не дать — это и там, и там принято. «А кто что обещал?» А никто — ничего, так, глазками водили, губки прикусывали. Интересно, что никто не способен остановиться, и уже в самой не той атмосфере, с совершенно ненужными людьми она нежно водит пальчиком, а он глубокомыслит по поводу. То-то они так схлестнулись. Потом он скажет: «А ты что, ожидала, что я буду твоим папой? Невроз переноса. У меня своя дочка есть». А она ничего не скажет, стянет на прощание губки и отвернется, взмахнув челкой. Кокетка? Мадонна всеобщей суб­лимации!

 

ВЕЛИЧАЙШИМ ПСИХОЛОГИЧЕСКИМ ОТКРЫТИЕМ

ЧЕЛОВЕЧЕСТВА… (К—20, стр. 47)

«ГЛАВНОЕ, Я СОВЕРШЕНО НЕ ПОМНЮ, КАК ВСЕ ЭТО НАЧАЛОСЬ…»

(И—14, стр. 93)

 

К—11.

 

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ — ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС для страдающих манией величия.

(Надо отдать Гамлету должное — он все же двигался от неосознанных убийств к осознанным).

Быть или не быть? — а точнее: Уехать или остаться? — а точнее: Брать зонтик или не брать зонтик? Даже на последний вопрос ответ дает элементарная забывчивость или заботливая бабушка.

Не достичь ли мне просветления к началу марта? Не возвыситься ли мне духовно? Тьфу, злость берет.

Но поди ж ты — сколько людей так СЕРЬЕЗНО раздумывают.

Сколько людей НЕ УВЕРЕНЫ, что у них есть внутренний мир!

Сколько людей думают, что бессознательное ОТКРЫЛИ сто лет назад!

Надо подойти к ним поближе и рассмотреть их в лупу. Что-то же там есть, кроме гусиной кожи!

 

«БЫТЬ ИЛЬ НЕ БЫТЬ — ВОТ В ЧЕМ НЕВРОЗ» (К—12, стр. 43)

 

К—12.

 

«БЫТЬ ИЛЬ НЕ БЫТЬ — ВОТ В ЧЕМ НЕВРОЗ».

«Моя мама хотела, чтобы я был летчиком, мой папа хотел, чтобы я был водолазом, и поэтому я — шизофреник».

«В общем, выбирай: либо прищемим яйца дверью, либо посадим голой задницей на сковородку».

Это из аптечки психотерапевта.

Кёгэн — любимый мною за то, что однажды сжег все свои книги и конспекты (до этого он был известным комментатором буддийский сутр), — задал однажды ученику такой коан:

«Оно подобно монаху, который висит на дереве, уцепившись зубами за ветку; ни руками, ни ногами он не может достать до других веток. В это время под деревом появляется еще один человек и спрашивает, в чем смысл прихода Дарумы с Запада. Если первый не ответит ему, он не выполнит свой долг; если же он ответит, он простится с жизнью. Что ему делать?»

Монах Сё продолжил это так: «Я не спрашиваю у вас, когда вы уже висите на дереве. Что вы скажете, когда вы еще не начали взбираться на него?»

Позитивист Блайс прокомментировал это так (игра называется «Внимание, правильный ответ!»): «Главное — не ожидать результатов».

Мумон написал по этому поводу очень близкие мне слова: «Хотя твои речи текут, словно реки, они никому не нужны».

Саша Ройтман дал шикарный ответ — он вынесен в начало лоскутка — никогда не слышав коана.

Мне же это состояние (висеть, уцепившись зубами за ветку, болтая руками и ногами) что-то навязчиво напоминает…

 

У НАС НЕТ МИФА… (К—23, стр. 49)

ВСЕ СТРОИТСЯ НА МИФЕ. (К—22, стр. 48)

ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С ОТЧАЯНИЯ. (К—45, стр. 63)

АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ СЕРИАЛ «КОШМАРЫ АЛЕКСАНДРА

БОРИСОВИЧА». (С—9, стр. 76)

 

К—13.

 

ОСНОВНОЙ ЧЕРТОЙ МОИХ СОВРЕМЕННИКОВ мне представляется психологическая наивность.

Под психологической наивностью я понимаю невнимание к бессознательному, неприятие внутреннего мира, агрессивное отторжение души.

Даже психологи, как правило, больше уверены в существовании денег и атмосферы, чем в существовании и постоянном функционировании бессознательного.

Даже искусство XX века во многом отражает — питается — и подавлено той же агрессией к душе. Глядя на абстракционистскую (словечко-то какое!) картину, человек облегченно вздыхает: так вот она какая, душа, если дать ей волю! За такое (вещественное доказательство) правоты своей установки сознания не жалко и тысячи долларов.

Долларов! Долларов! Внутренние царства брошены во славу внешних. Мы все — колонисты, орудующие в чужих странах. Мы не только не знаем своего языка, мы не знаем о его существовании. Это и есть психологическая наивность, поддерживающая — обеспечивающая — маниакальную устремленность во внешний мир.

 

Как там в Ливии, мой Постум, или где там?

Неужели до сих пор еще воюем?

 

Как ответил бы Пригов, воюем, воюем понемножечку.

 

ВЕЧНАЯ ИСТОРИЯ О СЭРЕ ЭЙНШТЕЙНЕ И ЕГО ДРУГЕ СЭРЕ

ЧАРЛЬЗЕ ДАРВИНЕ, РАССКАЗАННАЯ ИМ САМИМ. (И—34, стр. 120)

СИМВОЛ ВЕРЫ: ТЕЛО… (К—17, стр. 46)

 

К—14.

 

САМОЕ КЛАССНОЕ В ЖИЗНИ — ЭТО ИМЕТЬ АВТОРИТАРНОГО ПАПУ. Если он есть — больше уже ничего не надо. Смысл жизни обеспечен. Он во всем виноват. Ему надо подчиняться, но его же можно бесконечно динамить. Утро начинается с «надо!». Вечер заканчивается обещанием «завтра!». Все проблемы со структурированием времени, с оправданием бытия, с выбором — решены заранее.

Его надо любить.

 

«ПАПА, МНЕ ПРИШЛА МЫСЛЬ…» (И—11, стр. 89)

ОТЕЦ И СЫН (И—12, стр. 90)

 

К—15.

 

ЕСТЬ СТЫДНЫЕ ПРОФЕССИИ. Менты, проститутки, политики, учителя. И психотерапевты.

Это — столпы человеческой ограниченности, они отмечены печатями неприкасаемости, ибо живут слишком близко к табу. Менты — к табу на агрессию. Проститутки — к табу на секс. Политики — к табу на власть. Учителя — к табу на целостное восприятие и свободное поведение (детское). Психотерапевты — к табу на самоосознавание.

«Легче обозвать кого-нибудь шлюхой, чем быть ею».

Все эти люди окружены порнографическим вниманием, то есть за ними обожают наблюдать из безопасного укрытия.

 

СОН ПРОСТИТУТКИ-ПУШКИНОВЕДА. (С—12, стр. 78)

 

К—16.

 

В ЗАПАДНОМ ПОНИМАНИИ ИСТИНЫ имеется одна гнусная пресуппозиция (неявно присутствующий постулат) Это представление о том, что истину можно передать другому человеку, что ею можно поделиться. Но это чистая ахинея. И жалко (опять жалко!) ту кучу людей, которые ищут именно то, что будет подходить другим (о чем хотя бы можно будет ИМ рассказать). Это очень альтруистично, но глупо гораздо больше.

 

РАЗГОВОР НИ О ЧЕМ. (Д—3, стр. 21)

ЗАЖИГАЮ СВЕЧУ… (М—13, стр. 71)

 

К—17.

 

СИМВОЛ ВЕРЫ: ТЕЛО, и психика как часть его. Хороший символ, но, зараза, маленький. Тело многое не вместит, ему и так уже некуда деваться. Лежа на диване со стереообдувом, регулируя голосом концентрацию сока, хлюпающего в желудке, оно перемалывает каналы телевизора, но глаза слипаются, и клонит в сон.

Разделаться с клинической моделью в психотерапии! Клиника — для тела, опять для тела, снова для тела. «Вы их разделяете?» «Но не с вами!»

 

МОДЕЛЬ ПРОСТ А: ЕСЛИ СНЯТЬ С ЧЕЛОВЕКА ОДЕЖДУ…

(К—19, стр. 47)

ВСЕ СТРОИТСЯ НА МИФЕ. (К—22, стр. 48)

 

К—18.

 

ОСНОВНОЙ НЕДОСТАТОК КНИГИ (подхода) — что она не пытается подыграть читателю (клиенту) в том, что он идиот. Читатель испуганно обижается. Конечно, хочется повиснуть на дяде руками и ногами. Теперь представьте, что дядя — инструктор по плаванию.

Основная причина этой беды — боязнь побыть дураком.

Один из моих пациентов как-то достал меня и всю группу вопросом: «Как это так — самообман? Как может человек обманывать сам себя?» Все отвечали, всем нравится умными побыть, и так продолжалось чуть не целый час, пока все не устали, а он так ничего и не понял; тогда перешли на другую тему, что-то типа как ходить туда, куда ходить совсем не хочется, вроде обязательных дней рождений. Но этот парень не любил выходить из центра внимания. И он своего добился, всего лишь поделившись способом, как он решает подобные вопросы. «Я беру монетку и загадываю, скажем, орел — пойду, решка — не пойду. И кидаю, пока не выпадет нужное».

 

ПОНИМАНИЕ И НЕ-ПОНИМАНИЕ — ДВА ОЧЕНЬ РАЗНЫХ

ПРОЦЕССА. (К—9, стр. 41)

СОН ПРО ВНЕШНИЙ ГЛАЗ. (С—18, стр. 81)

 

К—19.

 

МОДЕЛЬ ПРОСТА: ЕСЛИ СНЯТЬ С ЧЕЛОВЕКА ОДЕЖДУ и поласкать его, его тело (он) начинает жить совсем по-другому. То же самое: под одеждой персоны, масками есть голая душа, почти всегда готовая к ласке и прочему интиму.

И конечно, общаться с ней может — за редкими исключениями — только голая же душа.

Психотерапия — или как мы там это назовем — должна трогать не меньше, чем секс.

Что бы сказал равви? «Разденься навстречу (на встречу) Богу».

 

ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ, БЛАГОДАРЮ… (М—10, стр. 69)

ПРОКЛЯТЫЙ ДОКТОР ЗЕММЕЛЬВЕЙС (И—32, стр. 113)

 

К—20.

 

ВЕЛИЧАЙШИМ ПСИХОЛОГИЧЕСКИМ ОТКРЫТИЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА является суррогатное чувство. Как в ХХ веке куча народа научилась симулировать оргазм, так в следующем научатся симулировать просветление. Не дай Бог, моя книга поможет им, нормированным никакедам…

Равви Михал из Злочова рассказывал: «Однажды, когда мы ехали с нашим учителем, равви Израэлем Баал Шем Товом и остановились, равви ушел в лес, чтобы прочесть послеполуденную молитву. Вдруг мы увидели, как он прислонился к дереву и заплакал. Спустя какое-то время мы спросили, что с ним случилось. Баал Шем ответил: „Когда я целиком погрузился в дух, то увидел, что в поколениях, которые будут жить перед пришествием Мессии, хасидские равви размножатся как саранча, и именно они отсрочат время воздаяния, ибо вызовут разделение в сердцах и породят беспричинную ненависть“».

 

РОДНАЯ МОЯ МАСКА! (М—2, стр. 66)

БОЛТАЮТ ДВА МАЛЫША… (Д—11, стр. 31)

 

К—21.

 

ГОВОРИЛА В ДЕТСТВЕ МАМА МНЕ И БРАТИКУ: «Скушай ложечку за папу, ложечку за маму, ложку за бабушку…» И вот я вырос, и скушал маму за папу, мой братик скушал папу за маму, теперь я кушаю себя за маму и папу…

Когда же — хоть ложечку — за себя?

 

РАЗГОВОР С МАМОЙ — продолжение (Д—10*, стр. 29).

В ДОМЕ МОЕМ ПОСЕЛИЛСЯ ТРУПИК. (С—14, стр. 79)

 

К—22.

 

ВСЁ СТРОИТСЯ НА МИФЕ — не на идее, деньгах или истинности, но на мифе. Мифы же бывают разной силы, от слабых и мелких — типа литературного, до огромных — скажем, единого Бога.

Миф есть почва, богатая или бедная; всё, что растет — растет из него. На камнях растут лишайники, честь им и хвала; большие деревья растут там, где многое перегнило.

Теперь: у психотерапии — очень слабый миф, или же нет осознавания, в чем он. Частично это медицинская модель, миф про лечение тела, мазь от неврозов и массаж от жестокого воспитания. Очень узкие рамки; и врать приходится много. Кто может сказать: «Я излечу»?

В этот медицинский миф, как щенки, утыкаются носом и миф про эмоции, которые якобы лечебны, и про осознавание, которое якобы лечебно. Мих. Мих. Антоненко клянется, что те, кто работает у него на группах, не впадут в старости в маразм. Вспышка гнева объявляется лекарством против язвы. Оно, конечно, наверное, так. Но высшую степень развития этой ступени я видел в книге Стивена Лабэрджа «Осознанные сновидения» — отличной, кстати, книге. Там автор задает вопрос: зачем нужны осознанные сновидения (те, при которых человек понимает во сне, что он видит сон, и может управлять происходящим)? И отвечает: во-первых, при этом человек может получить море удовольствия — летать, трахаться, проходить сквозь стены и т.д. И тут он задает гениальный вопрос, то ли как психотерапевт, то ли как американец: а зачем нужно получение удовольствия? И отвечает: а по последним данным науки, удовольствие делает человека более устойчивым к заболеваниям! У того, кто радуется, как выяснили ученые, лучше работает иммунная система! И печень! Вот, оказывается, зачем.

Я вас очень прошу: если вы согласны с этими словами и не чувствуете в них идиотизма, закройте ЭТУ книгу немедленно. Должны же, в конце концов, у автора с читателем быть какие-то точки соприкосновения. Идите лечите печень. Потрахайтесь, что ли, для такого дела.

 

МЕЗОЗОЙСКАЯ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ. (И—27, стр. 105)

ОСНОВНОЙ ЧЕРТОЙ МОИХ СОВРЕМЕННИКОВ… (К—13, стр. 44)

У НАС НЕТ МИФА… (К—23, стр. 49)

 

К—23.

 

У НАС НЕТ МИФА; мы висим на дереве, уцепившись зубами за ветку, и ни руками, ни ногами не достаем до других веток. «Увеличение эффективности», предлагаемое психотерапией, может привлечь только кретинов и блядей-работоголиков, желающих побыстрее отдаться. «Эмоциональное отреагирование» хорошо для автоматов, боящихся перегрева. «Понимание», «развитие интуиции», «контролирование эмоций» — это всё жалкое манипулирование. Увы!

Между тем у нас есть миф, прекрасный и глубокий, неконвенциональный и универсальный, вызывающий трепет, восхище­ние и ужас. Как говорить о нем? «После того, как ты произнес имя Будды, прополощи рот»; «Не произноси имя Господа Бога твое­­го всуе».

Перед смертью равви Зуся сказал: «В ином мире меня не спросят: „Почему ты не был Моисеем?“ Меня спросят: „Почему ты не был Зусей?“»

 

КАЖДЫЙ ДЕНЬ ДЗУЙГАН СИГЭН… (Д—4, стр. 22)

ЗАЖИГАЮ СВЕЧУ… (М—13, стр. 71)

 

К—24.

 

Я ПОДЛО УМНЕЛ. Что я имею в виду: я много спорил с учителями, пока учился в школе, по идеолого-политическим вопросам, но лучшие — настоящие — убийственные — аргументы пришли мне в голову уже только на первом курсе. Додумайся я до них на год раньше — а мальчиком я был честным, всё бы им высказал, — я мог бы и не закончить родимую школу. (Впрочем, что бы случилось? Штрафбат? Очередной шантаж.) Позже, в университете, я только туманно понимал глубокую неадекватность программного обучения своим реальным нуждам, и увидел всё ясно — только когда университет закончил. Сейчас я не смог бы участвовать во всей той порнографии экзаменов — даже не из-за недостатка знаний, а больше из-за ясного различения между собой и системой. Но поди ж ты — во всё это я врубился уже с дипломом в кармане.

Напрашивается вопрос: что мне мешает сейчас?

 

Я ВИДЕЛ ДОРОГУ, ПО КОТОРОЙ ХОДЯТ МЫСЛИ. (К—29, стр. 53)

Я ГОВОРЮ, ЧТОБЫ ЧТО-ТО СКРЫТЬ. (К—28, стр. 53)

ВТОРОЙ СОН (В ПУСТЫНЕ) (С—2, стр. 72)

 

К—25.

 

КНИГА О ДЗЭН — ЧУЧЕЛО ТИГРА. Нужно смотреть уж совсем издалека, чтобы принять чучело за тигра. Тем не менее, это достаточно похоже на тигра, чтобы испугалась курица и хозяйка курятника завела роман с охотником.

Написавший книгу о дзэн — контрабандист, поскольку он стремится протащить из одной страны в другую то, что невозможно (запрещено) протащить. «Ничему из того, что на самом деле стоит знать, невозможно научить» — это еще слишком мягко сказано. «Как некий человек, видящий сон, ты будешь знать всё, но не сможешь ничего рассказать другим» — это точнее. «Знающий не говорит, говорящий не знает»…

Но контрабандист — это светлый образ того, кто действует вопреки запретам, зная, что цель его невероятна, а действие абсурдно. Между мной и тобой — тысячи дверей, и в каждой — замок, и ключи от большинства из них потеряны. Что ж! Как говорил Кристобаль Хозевич Хунта, решать стоит только те задачи, которые решения не имеют.

Невозможно написать книгу о дзэн, как и книгу о дао, по тридцати трем причинам, первая из которых — «Изреченное дао не есть истинное дао». Но можно написать книгу с дзэн, как чучело можно прошить нитками из тигровой шерсти. Конечно, снаружи ему можно придать совсем другой вид. В России, например, самые полные дзэн книги — «Опавшие листья» и «Уединенное» Вас.Вас. Розанова и «Москва-Петушки» Венички Ерофеева; и ни в одной из них это слово не употребляется ни разу. Что ж! Есть гениальные контрабандисты. Но почему бы и не вынести слово дзэн в заглавие? Ведь это всего лишь слово, чучело, мелкий грех.

 

ЕСТЬ СТЫДНЫЕ ПРОФЕССИИ. (К—15, стр. 45)

КОГДА ДОКЕН СПРОСИЛ У ЭЙНЕНУ: «ЧТО ТАКОЕ

ПРОСВЕТЛЕНИЕ?»… (Д—15, стр. 32)

 

К—26.