Кроме базисных ошибок терапевта также интересуют и достоинства, сильные стороны личности клиента.

       Второй частью раскрытия динамики клиента является анализ сновидений. В отличие от З. Фрейда, которые считал сновидение попыткой разрешения старой проблемы, А. Адлер рассматривал его как способ решить проблему с ориентацией на будущее, как репетицию новых возможностей. Если ранние воспоминания являются отражением долговременных целей, то сновидения – попытка найти ответ на каждодневные проблемы человека. Анализ сновидения, по-мнению адлерианцев, невозможен без знания о сновидце.

3.Психотерапевт адлерианского направления содействует инсайту путем интерпретаций. Считается, что глубинные изменения не могут произойти без него. Выделяют два вида инсайтов: эмоциональный и интеллектуальный. Такой дуализм в понимании инсайта присутствует у многих терапевтов, однако адлерианцы считают, что интеллектуальный инсайт – это попытка пациента избежать действительного решения своих проблем, попытка играть игру терапии, а не в игру жизни. По определению адлерианских терапевтов инсайт – это понимание, переведенное в конструктивное действие.

Итак, возникновению инсайта терапевт содействует путем интерпретации фантазии, сновидений, поведения, симптомов клиента и пр. Акцент в данном случае ставится на цели, а не на причине. Интерпретация – зеркало, которое терапевт держит перед пациентом, чтобы тот мог видеть, как он справляется с жизнью. Кроме интерпретации используются и другие вербальные техники и техники действия.

4.Переориентация. Этот процесс начинается с предварительного убеждения пациента, что изменение в его интересах. Ложные представления о безопасности лишаю его счастья и переживания полноты жизни, дают человеку иллюзорные гарантии, но ограничивают или делают совсем невозможной самореализацию. Главной задачей терапевта будет мягкое побуждение пациента пойти на риск лишиться части ложной безопасности ради достижения большего счастья и полноты жизни.

Дополнительный материал к теме 9.

Психотерапия

Теория психотерапии

У всех научных школ психотерапии существует своя доля успехов и неудач. Значительное число направлений психотерапии не имеют каких-либо научных оснований, однако, похоже, не менее эффективны. Следовательно, мы можем сделать вывод, что валидность психодинамической теории не несет никакой прямой связи с терапевтической эффективностью. Современные теории, подобно их предшественникам, могут исчезнуть из практики и лишь упоминаться в учебниках по психотерапии. В любом случае, независимо от валидности или жизнестойкости, любая теория должна быть учитывать контекст взаимоотношений пациент-терапевт. Как показал Фред Фидлер, терапевтический успех является функцией скорее квалифицированности терапевта, чем его теоретической ориентации. Это помогает объяснить успех современных и примитивных теорий.

Еще один часто задаваемый вопрос “Существуют ли специфические техники, которые способствует терапевтическому успеху? Определенно таковой, по всей видимости, можно было бы считать раннюю позицию К. Роджерса, до того, как недирективная терапия стала личностно-ориентированной терапией. Для ранних недирективных школ создание теплой, ненавязчивой, безоценочной атмосферы, сосредоточение на отражение чувств и избегание интерпретаций, советов, убеждения и внушений были наиважнейшими элементами терапевтической ситуации.

Последователи З. Фрейда во главу угла ставят перенос, а поведенческие терапевты игнорируют его. Для многих директивных терапевтов решающее значение имеет содержание и способ интерпретации. Последователи А. Адлера подчеркивают интерпретацию стиля жизни пациента и его действий.

Критерии успешности терапевтического процесса различны. Некоторые терапевты решающим фактором считают глубину терапии. Для большей части последователей А. Адлера глубина терапии не представляет собой основного интереса, может быть, даже не представляет интереса вообще. В этой связи терапия не является ни глубокой, ни поверхностной, за исключением того, что таковой ее воспринимает пациент. На практике мы видим пациентов, которые хвалят нас за какую-нибудь особую интерпретацию, а когда мы с ними обсуждаем ее, мы понимаем, как сильно они ее исказили. В соответствии с такой произвольностью, ни система интерпретаций, ни содержание, ни глубина не являются тем решающим фактором, благодаря которому происходит исцеление.

Если решающим является не теория и не использование предписанных техник, значит ли это, что основной вклад в исцеление вносит перенос? Или равноправные взаимоотношения? Или же теплая, непринужденная атмосфера, в которой терапевт не берет на себя роль судьи и принимает пациента таким, какой он есть? Поскольку все эти, перечисленные выше компоненты входят в состав и эффективной, и неэффективной терапии, мы должны выдвинуть гипотезу, что, или терапевтическая эффективность является делом подбора определенных терапевтических отношений к определенным пациентам, или, что все терапевтические взаимоотношения обладают общими факторами. Эти факторы, вариации христианских добродетелей веры, надежды и любви, по всей видимости, являются необходимыми, но недостаточными, условиями эффективной терапии.

Вера

Д. Розенталь и Джером Д. Франк обсуждают практическое значение веры в терапевтическом процессе. Франц Александр и Томас Френч утверждают:

Как правило, пациент, который по собственной воле обращается за помощью, верит и ожидает, что терапевт и может и хочет помочь ему. Если это не так, если пациента принудили к лечению, терапевт должен, прежде всего, создать чувство раппорта, лишь после этого возможно терапевтическое изменение.

Укреплению веры пациента могут способствовать различные терапевтические механизмы. Для некоторых пациентов - простое объяснение, которое проливает свет на суть дела, для других – сложная интерпретация. Вера терапевта в себя, впечатление мудрости и силы, готовность терапевта слушать без критики – все это может быть использовано пациентом для укрепления веры.

Надежда

Степень надежды пациента от лечения может быть различной, от полной безнадежности до надежды (и ожидания) очень много, включая чудо. Эффект реализации собственного предсказания способствует склонности людей действовать в направлении исполнения своих предвидений. Поэтому терапевту следует сохранять надежду пациента на высоком уровне.

Поскольку последователи А. Адлера придерживаются мнения, что пациент страдает от уныния, то главной техникой терапевта-адлерианца становится подбадривание. Выражение веры в пациента, отсутствие обвинений и избегание явных требований к нему могут дать пациенту надежду. Пациент также может черпать надежду из чувства, что его понимают. Следовательно, одной из задач терапевта является создание в терапии переживания “мы”, когда пациент чувствует, что он не одинок, когда благодаря силе и компетентности своего терапевта он чувствует безопасность и испытывает некоторое облегчение симптомов. Он также может обрести надежду в ходе опробования действий, которых ранее казались ему пугающими и неприемлемыми для него. Кроме того, юмор часто помогает сохранять надежду. Льюис Уей высказывает свое мнение: “Тот юмор, которым А.Адлер обладал в таком изобилии, представляет собой неоценимый капитал, поскольку если есть возможность время от времени шутить, то не может быть все так плохо”.

Любовь

Это очевидно, что пациент должен чувствовать, что терапевт заботится о нем. Доказательством может служить использование таких средств, как эмпатическое слушание, совместная “прорабатка”, а при множественной терапии - выражение интереса к пациенту через участие двух терапевтов. Переход пациента от одного терапевта к другому или от индивидуальной терапии к групповой терапии может иметь противоположный эффект, даже если он подвергается “проработке”. Однако терапевт должен избегать таких подводных камней как инфантилизация и излишняя поддержка пациента, или принятие терапевтом роли жертвы, когда пациент обвиняет его в недостаточной заботе. В адлерианской групповой терапии группа концептуализируется как “повторное переживание семейной системы”. Таким образом, терапевт может быть обвинен в потакании любимчикам, в чрезмерном внимании к одному и слишком малом внимании к другому пациенту.

Адлерианская теория психотерапии покоится на понятии, что психотерапия представляет собой образовательное предприятие, включающее в себя одного или более терапевта и одного или более пациента, сотрудничающих друг с другом. Целью терапии является развитие социального интереса пациента. Для достижения этого терапия должна включать в себя изменение ложных социальных ценностей. Пациент проходит через переобучение – своего стиля жизни и отношения к жизненным целям. При изучении “базовых ошибок” в своей когнитивной карте, у него есть возможность решить, хочет ли он продолжать идти старым путем или хочет двигаться в других направлениях. “В любых обстоятельствах клиент должен иметь абсолютную свободу. Он может двинуться в сторону изменения или отказаться от него, это как ему заблагорассудится”. Он может принять выбор между интересом к себе и социальным интересом. Данный образовательный процесс имеет следующие цели:

1. Стимулирование социального интереса.

2. Уменьшение чувства неполноценности и преодоление уныния, а также осознание и использование собственных ресурсов.

3. Изменения в стиле жизни личности, то есть восприятия и целей. Как уже было упомянуто, терапевтическая цель включает в себя трансформацию больших ошибок в маленькие (также как с автомобилями, некоторые личности нуждаются в “настройке”; другим требуется “капитальный ремонт”).

4. Изменение ошибочной мотивации, даже если она лежит в основе приемлемого поведения или изменение ценностей.

5. Способствовать осознанию индивидом равенства среди своих коллег и товарищей.

6. Помощь в становление человеческим существом, делающим вклад в общее дело.

Если человек достигнет этих образовательных целей, он почувствует причастность, принятие себя и других. Он будет ожидать, что другие примут его так же, как он принял себя. Он почувствует, что “мотивационная сила” лежит внутри него, что он, хотя и в пределах существующих жизненных возможностей, но активно строит свою судьбу. Симптомы уйдут, и он будет чувствовать себя бодро, оптимистично, уверенно и мужественно.

Процесс психотерапии

Отношения

“Хорошие” терапевтические отношения - это дружественные отношения между равными. Оба, терапевт-адлерианец и пациент, сидят лицом к другу, их стулья находятся на одном уровне. Многие адлерианцы предпочитают работать без стола, поскольку дистанцирование и отделение могут породить нежелательную психологическую атмосферу. Отказавшись от медицинской модели, последователи А. Адлера с неодобрением относятся к участию доктора в роли актера (всемогущего, всеведущего и таинственного) и пациента – в роли подыгрывающего ему. Терапия структурирована так, чтобы информировать пациента, что творческое человеческое существо играет роль в создании своих проблем, что всякий ответственен (не в смысле обвинения) за свои действия, и что проблемы всякого основаны на неправильном восприятии, на неадекватном или неправильном обучении, и в особенности, на ложных ценностях. Эти идеи позволяют принять ответственность за изменения. Тому, чему не научились до этого можно научиться сейчас. То, чему научились “плохо”, может быть заменено лучшим обучением. Ошибочные восприятие и ценности могут быть изменены и модифицированы. С самого начала лечения не одобряются попытки пациента оставаться пассивным. Пациент принимает активную роль в терапии. И хотя он может быть в роли студента, он, все же, активный обучающийся, ответственный за успех собственного обучения.

Терапия требует сотрудничества, что означает согласование целей. Несовпадение целей может привести к тому, что терапия “ не сдвинется с места” как, например, когда пациент отрицает, что ему нужна терапия, а терапевт чувствует, что она показана ему. Поэтому, при первом (первых) интервью нельзя пропустить рассмотрения изначальных целей и ожиданий. Пациент может желать победить терапевта, подчинить терапевта своим нуждам или сделать терапевта могущественным и ответственным. Избежать таких ловушек – вот, что должно быть целью терапевта. Пациент может захотеть ослабить свои симптомы, но не лежащие в их основании убеждения. Он может искать чуда. В любом случае, до того, как терапия начнется, должно быть достигнуто согласие относительно целей, по крайней мере, хотя бы временное. Л. Уей предупреждает:

“Отказ попасться таким образом (став жертвой призывов пациента к тщеславию терапевта или попыток добиться симпатии) дает мало шансов пациенту развить серьезное сопротивление и перенос, и в действительности, является лишь защитой терапевта против обмена ролями и против открытия, что именно он, а не пациент подвергается лечению. Лечение всегда должно быть сотрудничеством и никогда борьбой. Тяжело проверить собственное равновесие терапевта, но, по всей вероятности, успех будет достигнут только при условии, если он сам свободен от неврозов.