Личность – отличный от других

Я хочу любить ближнего не потому, что он – я, а именно потому, что он – не я. Я хочу любить мир не как зеркало, в котором мне нравится мое отражение, а как женщину, потому что она совсем другая.

Гилберт Честертон

 

Интроверт очень часто пребывает в своих мыслях, предпочитает проводить время за чтением и в уединении. Ему нравится расширять кругозор, он действует с точностью и терпением. Он взвешивает все «за» и «против», сдержан, не подвержен импульсам, осторожен в своих проявлениях. Для него характерны медленно пробуждающееся любопытство (склонное углубляться в обсуждаемую тему), сдержанная жестикуляция «от локтя», в высказываниях просматривается много отношений («мне нравится, не нравится, это – люблю, это – нет…»). Его друзья не «блестящий круг», но тщательно отобраны и должны, как он, любить чтение, музыку, театр и спокойные вечера.

Интроверты обычно флегматики и меланхолики, они направлены на мир собственных переживаний, мало контактны, молчаливы, с трудом заводят новые знакомства, не любят рисковать, тяжело переживают разрыв старых связей, у них нет вариантов проигрыша и выигрыша, высокий уровень тревожности и ригидности.

Экстраверт обращен вовне вплоть до самоотчуждения. Стремление охватить как можно больше всего, что есть вокруг, раскованная жестикуляция «от плеча», быстрота движений, склонность к доминированию в разговоре и в контактах. Распахнутый взгляд, оживленность в общении, активные и несколько поверхностные проявления любопытства (без склонности углубляться в тему). Для экстраверта более характерно перечисление увиденного, чем его оценка.

Экстраверт полон энтузиазма, очень активен, ему трудно оставаться на месте, поэтому он предпочитает подвижную работу и спорт, ему нетрудно работать допоздна. К некоторой любви к риску добавляется немного безответственности, что даже помогает добиваться поставленных целей. Экстраверт отличается импульсивностью, гибкостью (и непостоянством) поведения, экспрессивностью эмоций, напором, страстностью и в общем неплохой, но эгоцентричной социальной адаптированностью.

Экстраверт очень общителен, охотно помогает другим, всегда весел. Все это очень ценится его друзьями, но порой он немного назойлив. Общительность экстраверта предполагает наличие скорее слушателей, чем собеседников. Такова же и его инициативность, требующая скорее исполнителей, чем сотрудников. Он тяготеет к поверхностности и вспыльчивости, в беседе иногда теряет терпение слушать других. Маленькие детали могут часто выводить его из себя, но он очень быстро забывает о своем гневе, отходчив, искренен и великодушен, так что окружающие тоже забывают об этом. Обычно это холерик или сангвиник.

Рационал. Некоторая резкость и определенность хорошо координированных движений, напряженность в осанке (жесткая спина) – часто про таких говорят: «аршин проглотил». Походка четкая, движения резкие. Садясь, сохраняет прямую спину, редко заваливается набок, даже если опирается на спинку стула, кресла. Речь без циклических повторений и без излишней ассоциативной образности, жесты во время разговора либо отсутствуют, либо отстают от сопровождаемой ими фразы.

Самая характерная черта рационалов (и логиков, и этиков) – любовь к планированию и нелюбовь к неожиданностям. Рационал знает, где будет отдыхать летом через три месяца, что будет есть на ужин и во сколько сядет ужинать. Иррационал этого не знает и не желает знать, зато как рыба в воде чувствует себя в потоке динамичных, быстро меняющихся, неожиданных событий.

Крайний случай рациональности – игнорирование реальности. Школьник-рационал может аккуратно решить подряд 20 арифметических примеров и не заметить, что в половине случаев вместо сложения от него требовалось произвести умножение. Выраженный рационал вязко-правилен в своих оценках: он судит не о том, что есть, а о том, как должно быть по его мнению. Вот почему при тестировании у рационалов, как правило, повышены показатели по шкале лжи (при их полной убежденности в своей искренности).

Иррационал. Во всем облике – несобранность, разболтанность, тело как будто гуттаперчевое, легко принимает форму кресла, дивана; садясь, облокачивается на подлокотники, спинки, при этом спина может сильно изогнуться. Походка плывущая, перекатывающаяся, парящая; движения могут производить впечатление неожиданных или разболтанных, плохо скоординированных. Иррационалу трудно сохранять неподвижную позу. Длинные совещания, доклады, театральные постановки иррационалы переносят плохо. Норовят выйти «перекурить», крутятся или засыпают.

Речь – с циклическими повторениями (возвращение, как будто что-то увидев или вспомнив, к ранее произнесенной мысли). Речь иррационалов часто либо заторможенная, либо путаная, либо «спотыкающаяся», в ней чаще, чем у рационалов, встречаются слова-паразиты («вот», «как бы», «типа», «так сказать» и т. п.). Во фразах недостает глаголов (особенно у интуитов), фразе часто предшествуют «беканье» и «меканье», как будто что-то хватающие жесты рукой в воздухе – создается впечатление, что человек подыскивает нужные словесные выражения к уже существующему в его голове мысленному образу.

Иррационалы любят обилие сенсорных, особенно зрительных, впечатлений и устают от долгих разговоров. Характерный пример: стекла в личных автомобилях иррационалов чаще светлые, незатемненные, а радио выключено. У рационалов радио включено, а боковые стекла затемнены. Из двух детских психиатрических патологий – шизофрении и детского аутизма – шизофрения с большей вероятностью «произрастает» на рациональной почве, а детский аутизм – скорее на иррациональной.

Логик. Лицо вдумчивое, эмоции контрастные, интересы связаны с предметной реальностью. Веки часто прищурены (особенно у логико-интуитивных и интуитивно-логических типов). Брови ниже, чем у этиков, приближены к глазам. Взгляд несколько тусклый, без искры. У сенсориков он может быть и пристальным, но по-прежнему неживым и холодным.

Динамика эмоций слабо отражается на лице, но может сохраняться в модуляциях голоса. Чаще производит впечатление невозмутимого человека. Проявляет интерес к фактам, эрудирован. Нередко позволяет себе неэтичные высказывания, не замечая этого. Речь более четкая, сухая и логично-последовательная, нежели у этиков. Легко оперирует длинными, сложносочиненными и сложноподчиненными предложениями. В речи часто проскальзывают слова иностранного происхождения и специальные термины.

Этик. Лицо изменчивое, сильно зависящее от настроения, хорошо видны гамма чувств, оттенки переживаний, интересы связаны с людьми и их отношениями, сильная зависимость от чужих настроений, обидчивость. На лице часто появляется улыбка. Брови приподняты, нередко выгнуты дугами вверх.

Речь этика воспринимающему ее человеку логического склада часто кажется фрагментарной, построенной как бы на намеках. От подлинных ассоциативных намеков интуитов «намеки» этиков отличаются тем, что не имеют ассоциативного второго дна, а кажущаяся их незавершенность самим этиком воспринимается как полная завершенность, ведь он обозначил объект неким чувственно окрашенным словом, значит, полностью его охарактеризовал. Разве непонятно, о чем и о ком шла речь? Этик, рассказывая о чем-то или о ком-то, дает оценки (хорошо, плохо…); логик предпочитает обходиться без оценок, а перечислять только факты.

Сенсорик. Ухоженный вид, одежда подобрана со вкусом, ногти в порядке, у женщин – маникюр, тщательно выполненный макияж, взгляд пристальный, как бы сканирующий глаза собеседника или окружающее пространство. Интересы имеют практическую направленность (карьера, деньги, купить телевизор, дачу, машину, дом). Сенсорики любят часто звонить партнерам и расспрашивать о ходе общих дел – ведь, в отличие от интуитов, они не умеют домысливать отсутствующие звенья информации и стараются быть в курсе всего, чтобы не потерять контроль над ситуацией. На рабочем месте сенсорика – удовлетворительный порядок, много предметов, которые нужны лишь для украшения.

Сенсорная функция в целом обеспечивает человеку здоровый эгоцентризм, практичность и связь с потребностями реальной жизни, соответственно, по представленности этих свойств также можно судить о выраженности сенсорики.

Интуит. Увлеченность не столько практическими вещами, сколько идеями, не конкретикой, а абстракциями. Для интуитов характерен расфокусированный взгляд (в бесконечность или куда-то вверх, что особенно хорошо заметно на фотографиях). Интуит замечает крупное, общее, но не видит мелочей (в одежде, на картинках), в разговоре склонен к обобщающим выводам. Нередко проявляются небрежность в одежде, беспорядок в комнате. Речь в сравнении с сенсориками более ассоциативно-образная, часто с юмором или иронией, богатая прилагательными и существительными и бедная глаголами.

Я бы не сказал, что женщины не имеют характера – просто у них каждый день другой характер.

Генрих Гейне

Невротической личности свойственны тревожные проявления, повышенная внушаемость, склонность к фантазиям и чрезмерным вегетативным реакциям.

Я называю невротиком любого человека,
Который использует свои возможности,
Чтобы манипулировать другими,
Вместо того чтобы совершенствоваться самому.
Он стремится управлять другими,
становится помешанным на власти,
Мобилизует друзей и родных там, где он бессилен
Использовать собственные возможности.
Он поступает так потому, что не может вынести
Те напряжения и разочарования,
Которые сопутствуют внутреннему росту.
А рисковать настолько опасно,
Слишком опасно, чтобы думать об этом.
 

 

Фриц Перлз

Для невротической личности характерны грубые несоответствия в биографическом развитии между: 1) желаниями, потребностями, побуждениями; 2) ограничивающими условиями – материально-бытовыми или эмоциональными; 3) способами проявления внутреннего конфликта в жизни и деятельности, которые могут наблюдаться в своем типичном выражении в детстве или более поздних кризисных моментах.

Нравственная незрелость и связанная с ней плохая социализация делают невротика эгоистичным. Идя на поводу своих желаний, он ущемляет интересы других людей, создавая тем самым реальные предпосылки для переживания вины. Если для переживания стыда необходимо участие оценивающего человека, то чувство вины может настичь человека и в одиночестве. Однако всерьез ущерб своей жертве можно возместить, только разделив боль, которую ей причинил, а это невозможно сделать сердцем, «замороженным», «анестезированным» после неотреагированной ранней психотравмы. И вместо покаяния и компенсации человек удовлетворяется демонстративными или навязчивыми «угрызениями совести», которые выполняют роль символической отмены совершенного проступка. Процесс переживания останавливается на инфантильном страхе наказания.

Личность невротика дробится на упрощенные полярности: мужское – женское, активное – пассивное, зависимость – отчужденность, рациональность – эмоциональность, эгоизм – бескорыстие и т. п. В ряду подобных полярностей особое значение придается конфликту между нападающим и защищающимся началом. Личность фрагментируется: чувствую одно, думаю другое, говорю третье, делаю четвертое.

Невротические защиты от тревоги, вины и стыда переполняют психику, оттягивают на себя много энергии, искажают восприятие, затрудняют общение. Но благодаря этим защитам невротик сохраняет способность функционировать хотя бы в практической сфере. Ведь решать житейские задачки легче, чем дрожать от страха, пребывать в тоскливом отчаянии или мучиться от позора.

Только хорошие девушки страдают неврозами.

Абрахам Брилл

Акцентуации личности – крайние варианты личностной нормы. Они отличаются от психопатий тем, что дезадаптация личности возникает лишь при воздействии специфической для данного вида акцентуации психогении, тогда как психопатические состояния дезадаптации развиваются при воздействии любой психотравмы или даже без видимых причин.

Задержка эмоционального развития личности приводит к эмоциональной лабильности, преобладанию эмоциональной оценки ситуации над интеллектуальной, плохо контролируемому реагированию. Результатом задержки формирования на идеаторном этапе становится склонность к рассуждательству, отвлеченности, нерешительности и сомнениям. Недостаточная зрелость личности, тугоподвижность и косность установок, неспособность сформировать новую жизненную позицию мешают адекватно оценить ситуацию.

Расстройства личности, психопатии – это длительно существующие, глубокие и стойкие дезадаптивные модели поведения, эмоционального и когнитивного реагирования. В отличие от невроза характера, эти модели принимаются человеком, что снижает мотивацию изменить себя. Поведение психопата часто вызывает страдания у тех, кто вынужден жить с ним.

Расстройства личности определяются триадой: тотальность (везде и всегда), относительная стабильность патологических черт личности (необратимость) и их выраженность до степени социальной дезадаптации. Общими для расстройств личности считаются следующие диагностические критерии:

1) внутренние переживания и поведение индивидуума в целом существенно и постоянно отклоняются от культурально принятого диапазона; такое отклонение должно проявляться более чем в одной из следующих сфер: когнитивная, эмоциональная, коммуникативная, самоконтроль;

2) недостаточная адаптивность или другие дисфункциональные особенности обнаруживаются в широком диапазоне личностных и социальных ситуаций;

3) в связи с п. 2 отмечается личностный дискомфорт или неблагоприятное воздействие на социальное окружение;

4) отклонение является стабильным и длительным, начинаясь в старшем детском или подростковом возрасте;

5) отклонение не может быть объяснено как проявление или последствие других психических расстройств зрелого возраста, а также органического поражения мозга.

Расстройства личности становятся вполне очевидными в подростковом возрасте, обычно на фоне семейных проблем. Характерен порочный круг: человек не видит себя так, как окружающие, не сочувствует им. Из-за этого возникают межличностные конфликты, срываются механизмы компенсации, что приводит к дальнейшему нарастанию конфликта, еще большей декомпенсации, усилению и стабилизации патологических личностных особенностей.

У клиентов с расстройством личности конфликт диадный: я и все остальные, как говорил один мой клиент – «людоплазма». У невротика имеется триада: я – жертва между палачом и спасителем. Невротические защиты скрывают неприемлемые вещи от других и от себя. У нарушенных личностей проще.

Зависимые ищут защиты у папика или сладкой мамочки, избегающие – в безопасной ситуации, психастеники находят его в правилах и порядке, шизоиды – в улете. Параноики держат для врагов камень в кармане, эпилептоиды – прячут за пазухой и за угодливой улыбкой. Социопаты типа Остапа Бендера маскируют свою хищность шармом: «Вы оцените красоту игры!»

Возбудимые

Гипертим – весельчак, тамада и хвастун. Когда я веду себя, как он, я не даю рта раскрыть клиенту, заряжаю его энергией, демонстрирую свою эрудицию и остроумие, ставлю себя в пример. Гипертимный клиент часто производит впечатление «отвергающего помощь жалобщика». На самом деле он не пытается отвергать помощь, а просто не может донести до меня свою потребность в ней – это уязвляет его болезненное самолюбие. Он задает множество технических вопросов, стремясь превратить меня в бездушного информатора. Я переформулирую этот допрос в готовность клиента к самосовершенствованию и продолжаю общение в безопасной для него интеллектуальной манере.

Гипертим охотно подчиняется авторитету, но при условии моего доброжелательного отношения к нему, искреннего интереса к его проблемам, учете его личностных особенностей. В противном случае он пытается перехватить инициативу, а в группе пытается восстановить участников против меня.

Я берегу самоуважение гипертима, которое может пострадать от моего вмешательства, подчеркиваю его права, избегаю соперничества, обнадеживаю. Быстро прерываю возникающие в разговоре паузы, структурирую беседу, однако не прибегаю к внушениям, рекомендациям и манипуляциям. Учу клиента лучше формулировать мысли и тестировать реальность.

Позитивное отношение клиента в начале терапии я не анализирую. Не уклоняюсь от восхищения мною, чтобы он мог воспитать в себе чувство собственного достоинства, отождествляясь с моим идеализированным образом. Выражаю уважение к усилиям клиента по созданию имиджа необыкновенности, при этом отзеркаливаю его потенциальные способности и реальные успехи, утверждаю уникальную неповторимость его личности, не скрывая чувств удивления и восторга.

В случае негативной реакции я признаюсь в своей тревоге за будущее наших отношений. Выражаю уважение к потенциальной силе «Я» клиента, пусть даже проявляющейся в агрессивной форме.

Подчеркиваю, что не смогу, даже если бы захотел, сделать что-то вопреки его желаниям. Заявляю о принципиальном отказе от любых насильственных попыток вмешаться во внутреннее пространство клиента «с благими намерениями».

При этом у меня иногда развиваются довольно сильные негативные чувства:

• побуждения, направленные на клиента вследствие чувства собственного бессилия и беспомощности;

• уничижительная реакция (диагностика непоправимого дефекта);

• мазохистское желание подчиниться требованиям клиента во избежание чувства вины;

• возрождение архаических страхов «Я».

Я говорю клиенту о своих эмоциональных реакциях, чтобы он научился воспринимать меня как личность. При необходимости анализирую примитивную идеализацию и параноидное восприятие моей личности, контролирую экзальтацию клиента. Интерпретирую искажения, мешающие клиенту любить, корригирую негативные представления клиента о близких людях из его прошлого и идеальные представления о важном человеке.

Энтузиазм – это любовь без ясно определенного объекта.

Эмиль Сьоран

Неустойчивая личность характеризуется безволием, неспособностью к формированию социально приемлемых форм поведения. Таким людям трудно сохранять линию поведения, которое не подкрепляется непосредственным удовлетворением; их настроение лабильно и непредсказуемо. Наблюдается отчетливая тенденция к неожиданным поступкам без учета их последствий. Часто возникают конфликты, особенно при попытке консультанта противодействовать импульсивным действиям или осуждать их. Провоцирующей ситуацией для вспышки агрессии обычно служит поведение консультанта, ассоциирующиеся с травмирующими событиями детства. В отличие от людей с антисоциальным расстройством личности, клиенты искренне раскаиваются в своем поступке, обвиняют себя, испытывают другие тревожно-депрессивные переживания.

С тонкими, глубокими лабильным сенситивом и шизоидом у неустойчивого нет никаких точек пересечения. В паре с тревожным, ответственным психастеником он какое-то время может манкировать своими обязанностями, но с жаждущим признания истероидом этот номер проходит с большим трудом. Конформный безуспешно пытается перевоспитать неустойчивого, привить ему трудовую мораль, чувство долга, но – «Васька слушает, да ест».

Эмоции неустойчивых клиентов поверхностны, они импульсивны, неспособны управлять своим поведением и брать на себя ответственность за собственные действия. У них нет реалистичных, долгосрочных планов. Они не могут переносить скуку, склоны к депрессии, нуждаются в стимуляции и часто становятся алкоголиками.

Своей внушаемостью, готовностью поддакивать и обещать неустойчивый клиент вначале может произвести самое выгодное впечатление. Однако если оставить его без надежного контроля, он будет развлекать меня и вести себя фамильярно. Чтобы не выглядеть фигурой, наделенной карательными полномочиями, я опираюсь не на свой статус, а на уверенность в себе, заслуживаю доверие, но не претендую на безошибочную объективность, придерживаюсь ненапряженного и необоронительного межличностного стиля, соблюдаю личные границы, использую юмор. Исключаю как излишнюю подозрительность, так и доверчивость, как проявления превосходства, отчужденности, так и жалость.

Я придерживаюсь неосуждающей позиции, объясняю клиенту, что не собираюсь подчинить его требованиям общества, а готов помочь ему развить способность выбирать: действовать под влиянием побуждения или нет, чтобы потом не пришлось сожалеть о своем поступке. Предупреждаю клиента, что не смогу соблюдать конфиденциальность, когда он угрожает причинить вред себе или окружающим. Учу его противостоять отказам и разочарованиям, распознавать первые признаки появляющегося раздражения и выражать его в приемлемых формах. Стараюсь вместе с ним выявить скрытую мотивацию его агрессивных действий, чтобы затем найти менее опасный способ реализации импульса. Клиент должен увидеть, как его поведение приводит к ограничению его свободы, потере работы и близких взаимоотношений. Когда клиент готов лучше заботиться о себе, я перехожу к тому, какое влияние его действия оказывают на близких людей, формирую у него ответственность за причинение ущерба окружающим.

Легкое отношение к жизни делает ее тяжелой.

Эмиль Кроткий

Импульсивная личность (возбудимый, эпилептоид) – это грубый, вспыльчивый человек, склонный к ругани и рукоприкладству, занудный и неостановимый. Импульсивный клиент предполагает особую осторожность в общении. Я не требую от него каких-либо унизительных с его точки зрения обязанностей. Не втягиваюсь в споры с ним – если его удастся переспорить, он будет упорно искать случай сравнять счет. При общении с эпилептоидом соблюдаю «технику безопасности».

1. Удаляю из кабинета все тяжелые или острые предметы. Напряжение собеседника и бегающий взгляд могут вызвать у клиента подозрение и ответное напряжение. Поэтому я расслаблен, но не развязен, смотрю ему в глаза. Если клиент угрожает физическим насилием, демонстрирую испуг; обычно это удовлетворяет и успокаивает клиента. Помогает также вербализация эмоции с помощью вопроса (например, «Кажется, вы сильно расстроены, да? Это из-за чего?»). Если агрессивное поведение продолжается, я предупреждаю клиента о готовности позвать на помощь и сделать это немедленно или покинуть кабинет и принять меры по обеспечению своей безопасности и безопасности окружающих. Если клиент побежал, я не бегу за ним. Если у него есть предмет, который он может применить как оружие, убеждаю положить его в нейтральное место.

2. Я вступаю с клиентом в контакт, когда он относительно расслаблен. В начале беседы выказываю ему знаки уважения, например, крепко пожимаю руку, отмечаю, как красиво и аккуратно он одет. В результате он смягчается и даже становится менее авторитарным.

3. Эпилептоид любит, когда его почтительно выслушивают и соглашаются с его словами. Его нельзя грубо и резко обрывать высказываниями типа: «Да это пустяки, мелочи». Я стараюсь не задевать его достоинства и положения, не намекать на то, что я в чем-то превосхожу его, и тем более не вступаю в конфронтацию. Как бы внешне соглашаясь с ним, спрашиваю, не заинтересует ли его мнение такого-то признанного эксперта, высказанное в таком-то признанном труде. Прошу прокомментировать это мнение и, отталкиваясь от этого комментария, приступаю к серьезному разговору по существу.

4. Соблюдаю осторожность в шутках, особенно двусмысленных. Клиент может любезно улыбнуться, но внутренне принять шутку за издевку над собой, так как самоиронии ему недостает. Сам он может шутить, в том числе и над собой, но я стараюсь этого не делать. Шучу лишь на посторонние, никак не связанные с его личностью темы.

5. Если уж хвалить эпилептоида, то опираясь на реальные факты, значимые для него. Я подчеркиваю эти факты и подаю их в выгодном свете как результат его достоинств: силы воли, четкости, основательности, любви к порядку, умения постоять за себя и близких, способности бороться за правду, целеустремленности, обязательности, справедливости, хозяйственности, способности на поступок, надежности, толковости, ответственности, честности и т. д. Слежу, чтобы похвала была точной и правдивой – иначе клиент может насторожиться.

6. Я с уважением отношусь к склонности клиента к порядку. Без спроса не трогаю его вещи. Стараюсь быть обязательным и выполнять свои обещания (он помнит их в деталях). Эпилептоиды ценят преданность, деловитость и толковость, поэтому не стоит расплываться в мечтаниях и общих выражениях.

7. Я стремлюсь понять жизненные принципы клиента и учитывать их, стараясь объяснить свою мысль так, чтобы она хорошо укладывалась в его представления. Мне важно понять, в чем состоит его интерес, потому что он не будет делать что-либо противоположное этому интересу.

На попытки коррекции их поведения клиенты реагируют отрицанием фактов, бурным раздражением или бегством. Санкции лишь усиливают их враждебность к окружающему миру, более эффективны напоминания, какой ущерб клиент наносит себе вспышками ярости и совет уходить от людей, когда он чувствует, что взорвется. Расслабляться помогают аутогенная тренировка, физический труд, интенсивный спорт, дрессировка собаки, охота. Но только не алкоголь, так как он отключает «тормоза», и вспышка ярости может плохо закончиться.

Эпилептик входит с библией в руках и камнем за пазухой.

Эмиль Крепелин

Я создаю эпилептоиду жесткие ограничительные условия в терапии. Помогаю ему противостоять фрустрации и поверить в собственные силы, а также учу его распознавать первые признаки появляющегося раздражения и выражать его в приемлемых формах. С учетом склонности эпилептоида к рассуждательству и эгоцентризму корригирующие формулы внушения стараюсь сделать логично убедительными, а выводы из этих внушений – насыщенно эмоциональными.

Контакт с клиентом я устанавливаю, когда он спокоен. Поддерживаю неторопливый темп общения в обстоятельной беседе. Поощрительно отзываюсь о положительных качествах клиента: о последовательности, постоянстве взглядов и желаний, стойкости и любви к порядку, подчеркивая при этом, что эти качества могут вредить пациенту, когда включаются в аддиктивное поведение. Показав с помощью метафор или примеров, какой ущерб клиенту могут нанести упомянутые качества, я стараюсь убедить его искать в моменты раздражения не нечто азартное или опьяняющее, а возможность выговориться, уединиться, заняться любимым делом.

В терапевтической группе следует быть готовым к нападению клиента на других участников. Для детей и подростков полезна семейная терапия, направленная, прежде всего, на сглаживание социальных последствий агрессивного поведения.

Бойся гнева терпеливого человека.

Джон Драйден

Пограничная личность. Название расстройства отражает его промежуточное положение между неврозом, аффективным расстройством и шизофренией. Эти люди не способны соединять хорошие и плохие качества собственного Я или окружающих в целостный образ. Они делят людей только на тех, кому они нравятся, и тех, кто их ненавидит. В зависимости от реального или предполагаемого отношения человека к себе его то идеализируют, то обесценивают. Они испытывают недостаток доверия как в интимных, так и в терапевтических отношениях. Характерны отчаянные попытки избежать реального или воображаемого одиночества, неустойчивые и бурные межличностные отношения с поочередными колебаниями между крайней идеализацией и крайне негативной оценкой. Отмечается страх перед авторитетными личностями.

Их настроение мало зависит от внешних событий, они либо подавлены, либо возбуждены, испытывают то тревогу, то эйфорию, то угрюмо всем перечат в мрачно-злобном настроении – дисфории. Характерно одновременное переживание конфликтующих эмоций в отношении себя и других, особенно это касается любви, вины и гнева. Обычны эпизодические проявления гнева без осознания амбивалентных или положительных эмоций в отношении другого человека. Гнев бывает сильным и нередко разряжается в драках. Часто возникают перепады настроения, которые могут длиться от нескольких часов до нескольких дней. Нарушена регуляция уровня активности: неожиданно возникает прилив энергии или нарушается режим сна-бодрствования.

Временами пограничные личности теряют контроль над импульсами, что проявляется в нарушении правил дорожного движения, неоправданно рискованной трате денег, алкоголизации, употреблении наркотиков, клептомании, булимии, неразборчивости в половых связях, сексуальных эксцессах со склонностью к полиморфным перверсиям. Эти эпизоды они затем переживают как чуждые Я.

У пограничной личности берет верх то жажда власти, то влечение к смерти, и нередко такой человек рискует жизнью, пытаясь с помощью суицидального шантажа предотвратить уход любимого. Проявляется тенденция к самоповреждению, связанная с состояниями выраженной дисфории, раздражительности или тревоги. Характерны повторные суицидальные демонстрации или попытки. Больные неоднократно наносят себе раны, ожоги и другие повреждения, чтобы избавиться от непрерывной опустошенности, скуки и хотя бы с помощью боли ощутить себя. Сами они объясняют свои саморазрушительные действия потребностью убедиться, что еще живы или реально существуют; уменьшить негативные чувства, такие как гнев, страх или чувство вины; подавить мучительные воспоминания; получить повод позвать окружающих на помощь.

Пограничные личности страдают от отсутствия стабильных объединяющих факторов из-за мгновенных переходов от симбиоза к отчуждению: «С глаз долой – из сердца вон». В отличие от таких отношений зрелая любовь основана на отождествлении с реально хорошим партнером (подражательная идентификация) и его идеалом в своем воображении (дополняющая идентификация). Такая любовь включает и детское приятельство, и подростковую «дружбу против врагов», и родительскую заботу. Такая гармония делает отношение к партнеру по-хорошему сверхценным. При этом он не является незаменимым, уникальным, как родитель.

Пограничного клиента с детства оценивали как плохую или хорошую вещь: получает отличные оценки и хорошо себя ведет – отличник, получает двойки и плохо себя ведет – двоечник. В результате его «Я» может расщепляться на совершенное и негодное с постоянной тревогой отвержения. Когда такой клиент перестает меня идеализировать, он испытывает очередное разочарование и благородный гнев, скрывающий страх отвержения.

В работе с пограничной личностью я сочетаю поддерживающую и разъясняющую терапию, выступая в роли вспомогательного «Я». Договариваюсь о частых регулярных встречах с четким определением ролей и продуманным планом работы. Избегаю как проявлений неотзывчивости, так и чрезмерную вовлеченность. В поддерживающих беседах добиваюсь осознания клиентом своего расстройства, подкрепляю опасения его вреда. В гипнозе использую образные, эмоционально насыщенные формулы внушения, которые имеют логичный, доказательный характер и подчеркивают трагичность заболевания.

Позволяю клиенту побыть со мной и как с прекрасным, и как с ужасным. Для преодоления защитного расщепления обучаю его принимающему, безоценочному мышлению, показываю, что любое событие может восприниматься целиком, без резко полярного отношения. Применяю поведенческую терапию с целью контроля за импульсивностью и вспышками гнева, понижения чувствительности к критике и мнениям окружающих, обучения социальным навыкам.

Я сталкиваю пограничного клиента с тем, как тот нападает то на партнера, то на себя, то на меня. Клиент отрицает последнее и обвиняет меня в готовности бросить его. После сессии он отыгрывает свой гнев на партнере или в саморазрушительном поведении – например, садится выпивший за руль. Наконец, он впадает в депрессию и уходит из терапии, проклиная то меня за то, что из-за меня стало еще хуже, то себя за слабохарактерность.

При пограничном синдроме мое внимание в основном направлено на дезадаптивное поведение клиента вне терапевтических сеансов, с упором на конфронтацию. Моя нарастающая контртрансферентная уязвимость проявляется либо в критике, либо в нападении на пациента. С пограничным клиентом лучше интерпретировать дезадаптивное поведение в его личной жизни, не касаясь его поведения со мной.

Если я критически комментирую нарциссическое поведение клиента с его партнером между сессиями, клиент обижается: я разлюбил его, дружу против него, такого хорошего, с таким плохим, значит, сам стал плохим. Моя уязвимость в контрпереносе состоит из недостатка эмпатии, реального или воображаемого. Приходится исправляться: не касаться хрупкого «Я» нарцисса и сосредотачиваться на интерпретации его защитной жажды признания, когда она становится ненасытной и мешает нам работать на сессии.

Взаимное уважение возникает только тогда, когда проведены границы и к ним относятся с почтением.

Вильгельм Шнебель

Тормозимые

Циклотим в период подъема ведет себя как гипертим. В фазе же спада циклотим становится подавленным и нуждается в ободрении, ровном, без излишних эмоций отношении, хотя внешне он может казаться безучастным к проявлениям сочувствия. Психолог-циклотим в таком состоянии ведет себя пассивно и робко, выглядит наивным и беспомощным, пессимистически оценивает свои возможности, ресурсы клиента и перспективы терапии.

В подавленном состоянии циклотим предпочитает глубокую привязанность лабильного и деликатность сенситивного чрезмерной заботе психастеника. С холодным шизоидом у клиента редко возникает взаимопонимание, грубость и властность параноидного отпугивают его, требовательность и жесткость эпилептоида больно ранят, а эгоизм истероида и пустота неустойчивого отталкивают. Нормативность конформиста раздражает клиента, особенно в состоянии спада, когда он и так кажется себе слабым и никчемным.

Разочарование, ухмыляясь, следует за энтузиазмом.

Жермена де Сталь

Лабильный отличается крайней изменчивостью настроения, особенно в связи с характером взаимоотношений с другими людьми. Он легче приспосабливается к условиям, не требующим большого эмоционального напряжения. Он, как никто другой, тянется к искренним, благожелательным отношениям. Когда устанавливается хороший контакт, лабильный жаждет его надолго сохранить. Неприятности, даже мелкие, могут погрузить его в глубокое уныние, а отвержение приводит к острой аффективной реакции.

Лабильному трудно выдержать энергичный напор гипертима, зато он легко находит общий язык с лабильным и особенно – с сочувствующим сенситивным. Он охотно дает заботиться о себе психастенику, если тот не слишком контролирует его в обмен на свою опеку. Клиент избегает шизоида, неспособного понять и разделить его переживания. Параноидный отпугивает его своей целеустремленностью, готовностью приносить чувства в жертву деловым интересам. Лабильный обычно уходит от аффективно заряженного эпилептоида и неспособных на заботу истероида и неустойчивого. Я работаю с лабильным в принципе так же, как с циклотимом, но дополнительно стараюсь помочь ему или улучшить отношения с партнером, или найти другого.

Сентиментальность – это эмоциональный промискуитет людей, не способных к каким-либо чувствам.

Норман Мейлер

Тревожная (избегающая, сенситивная) личность – это впечатлительный, чрезмерно чувствительный и обидчивый человек. Его завышенные моральные требования к себе становятся фундаментом комплекса неполноценности, причиной самоедства и стремления самоутвердиться именно в сфере своей слабости. Он очень привязчив и отвержение переживает очень остро, глубоко и долго. Уклонение от активной деятельности и подавление своих чувств является защитной реакцией личности на глубоко укоренившийся страх неодобрения. Присутствует фоновая агрессия, появившаяся до или после возникновения эдипова комплекса.