Когда агрессор располагает к себе

Очень часто в трудовых или семейных спорах агрессор располагает к себе окружающих больше, чем жертва. Своей силой убеждения агрессору удается заставить нейтральную сторону поверить в «нужную» версию происходящего. Он внушает доверие, демонстрирует позитивный настрой и может расположить к себе всех, начиная от специалистов по охране детства и экспертов и заканчивая судьями.

 

Мальчик восьми лет после развода родителей жил с отцом. У матери были расширенные права на общение с ребенком, но отец препятствовал их встречам. Мать беспокоилась о сыне, поскольку знала, что отец его бьет и запирает в комнате, если мальчик его не слушается. С ней также связывались учителя и выражали свою озабоченность положением мальчика.

Мать написала в органы по охране детства, после чего ее вызвали на беседу. Она открыто рассказала о своих опасениях, о том, что отец обращается с сыном так же, как он обращался с ней в период их супружества. Тогда он прибегал к физическому и психологическому насилию и контролировал все ее действия.

Консультант из охраны детства поговорила об этом с отцом мальчика, однако тот в ответ рассказал совсем другую историю. Консультант ему поверила и прониклась к нему большой симпатией. В ее глазах отец просто проявлял интерес к жизни сына и принимал в ней большое участие. По ее мнению, именно такому человеку следовало доверить заботу о ребенке.

Некоторое время спустя состоялся суд, на котором решался вопрос о постоянном месте жительства мальчика и правах на общение с ним. Консультант свидетельствовала в пользу отца. Она также выразила мнение, что мать вредит мальчику, усугубляя свой конфликт с его отцом.

Назначенный эксперт, поддавшись обаянию отца, решил, что отношения между ним и сыном вполне гармоничные. Эксперт приходил к отцу домой, видел, что мальчик был очень привязан к своему папе, все время смотрел на него, садился к нему на колени. Эксперт проникся к отцу симпатией, ему не нравилось, что мать говорила много негативного о своем браке с этим мужчиной.

В процессе судебного разбирательства отец продемонстрировал свои негативные стороны, вел себя весьма агрессивно по отношению к свидетелям бывшей жены и пытался контролировать ход ведения дела. Он также выказывал сильное раздражение в ответ на критические вопросы судьи, который поняв, с кем имеет дело, решил, что мальчику лучше жить с матерью. Отцу было предоставлено право на регулярное общение с сыном.

 

 

Мужчина обратился к председателю профсоюзного комитета в своей  организации и рассказал, что на протяжении длительного времени подвергается травле  со стороны коллеги. У мужчины также были основания думать, что этот коллега воровал его почту и как‑то даже проткнул колесо его машины.

Член профсоюза, работающий в том же отделе, считал, что жертва сама спровоцировала травлю. Мужчине посоветовали последить за собственным поведением и не раздражать окружающих. Профсоюзный деятель также упрекал мужчину в том, что он замк­нутый, необщительный и не принимает участия в профсоюзных собраниях.

Только когда за дело взялся новый член профсоюза – человек, прошедший специальный образовательный курс о моббинге и психо­социальных условиях труда, обращение мужчины было воспринято всерьез. После нескольких предупреждений со стороны работодателя агрессору была предложена должность, не предполагающая активного взаимодействия с коллегами.

 

Агрессоры умеют убеждать людей в своей непогрешимости, безупречности родительских, профессиональных и иных качеств. При этом они всегда делают акцент на негативных аспектах поведения жертвы, ее психологической нестабильности и т.п. Психопатическая личность способна лгать так правдоподобно и убедительно, что третья сторона, будь то посредник, сотрудник органов по охране детства, полицейский или судья, может принять ее или его слова за чистую монету.

Воюя друг с другом, стороны стараются заручиться поддержкой других, везде находят союзников. Нередко агрессор делает попытки перетянуть союзников противника на свою сторону. Для этого он пускает в ход манипуляции, угрозы, прибегает к давлению и моббингу. Многим жертвам приходилось наблюдать почти незаметную смену ролей: третья сторона постепенно начинает смотреть на жертву глазами агрессора. Именно это произошло с Лив во время бесед в центре социальной помощи семье и детям. На нее смотрели как на неисправимого человека, с которым трудно иметь дело. С ее мужем, Харальдом, психо­терапевты обращались так, словно он сам был жертвой посягательств.

 

Сила привлекает

Тот факт, что порой сотрудники социальной или правовой системы прямо или косвенно оказывают поддержку агрессору, предоставляя ему или ей возможность для дальнейших посягательств, вызывает сожаление и обеспокоенность. Агрессор обретает еще большую силу в войне против своей жертвы. Именно это случилось с Лив. Негативное отношение к ней третьей стороны дало Харальду возможность почувствовать себя победителем и укрепило в нем решимость продолжить войну. В результате он стал вести себя более агрессивно. А Лив понадобилось больше времени, чтобы вырваться из расставленной им психологической ловушки, в которой она оставалась даже после развода.

Агрессору необходимо убедить себя в том, что проблема в жертве, которая заслуживает порицания и наказания. Нередко ему удается заставить окружающих поверить в это. Профессор, доктор философских наук Арне Юхан Ветлесен заметил, что чем страшнее злодеяние, тем большую потребность в моральном оправдании своих действий испытывает преступник. Ветлесен считает, что в наше время поддержка позиции «сильного» третьей, незаинтересованной стороной, стала хорошо прослеживаемой тенденцией. Это довольно обычное явление: нежелание идентифицировать себя с жертвой, с теми, кто действительно страдает, и восхищение тем, кто одерживает верх, борется и производит впечатление победителя. «Сильного» уважают, в то время как «слабого» не замечают, высмеивают или презирают31.

В обществе, где каждый сам является кузнецом собственного счас­тья, проще быть эгоцентричным психопатом, чем жертвой. Если ты – жертва, то ты – неудачник. Быть жертвой стыдно, об этом надо молчать, об этом надо забыть.

Как пишет Ветлесен: «Стать беззащитной жертвой зла – это просто немыслимо». Третья сторона может быть «заражена» этой бессознательной установкой по отношению к жертве, а также прятаться за своим нейтралитетом, не принимая чью‑либо сторону, даже если произошло очевидное посягательство. Невмешательство сигнализирует о возможности продолжить посягательства, а также о том, что тот, кто им подвергается, должен и дальше от них страдать. Люди, которые не в состоянии помочь самим себе, заслуживают того, что получают. Такую позицию едва ли можно назвать беспристрастной или нейтральной.