Танзимат и славянские народы Османской империи

Сначала следует путанный сюжет относительно всяких болгарских просветителей и всякого там славянского мифотворчества. Помещу сюда конспект Дубовик с ЭОСа.

Конспект по болгарскому национальному возрождению. Начало конспекта Дубовик.

Само понятие «Возрождение» условно, за ним стоят различные явления теоретического и идейно-политического характера. Современная историческая наука понимает под эпохой болгарского национального Возрождения широкий всесторонний процесс обновления всех сфер жизни болгарского общества, создавший благоприятные предпосылки для постепенного преодоления отставания и изолированности от буржуазной европейской цивилизации. Под влиянием комплекса внутриимперских и внешних факторов в XVIII и XIX вв. наступали постепенные, но ощутимые перемены в производстве и торговле, культуре, социальном поведении и психологии болгар, формировалась болгарская национальная интеллигенция, утверждалось национальное самосознание. Большинство исследователей отмечает, что в условиях османского владычества болгарское Средневековье «задержалось» почти на двести лет, а определенное «опоздание» болгар в переходе к Новому времени обусловило ускорение процесса, наличие в нем пропусков и деформаций. Необходимость решать целый комплекс экономико-социальных, духовных и политических задач заставляла болгар обращаться к опыту европейской Реформации XVI в. и Просвещения XVIII в. При этом национально-патриотические настроения болгар обусловили большое влияние романтизма. Новые тенденции в их историческом развитии находят выражение в движении за новоболгарское просвещение, за самостоятельную церковь и за модернизацию традиционной культуры, в организованной борьбе за восстановление государственности.

Датирование болгарского национального Возрождения до настоящего времени вызывает споры в историографии. Сложилось мнение, что проявления «духа Нового времени» наблюдались с появлением первых четких признаков распада Османской империи в конце XVII – начале XVIII в. – политической децентрализации и экономической модернизации. Осязаемые контуры процесс приобрел во второй половине XVIII в. Верхняя граница долгое время традиционно связывалась с итогами русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Однако в последние годы высказываются мнения, что для всех территорий, населяемых болгарами, в том числе для Восточной Румелии, Македонии и Восточной Фракии, эпоха завершилась лишь после Балканских войн 1912–1913 гг.

У истоков духовного возрождения

В отличие от процессов социально-экономической и политической сферы, на которые влияли турки-османы, духовная жизнь развивалась в пространстве христианства. При оформлении в XV в. своего конфессионально гетерогенного общества и его отношений с немусульманами, уважаемыми и называемыми «людьми Писания», т. е. монотеистами, османы в духе толерантности создали для них систему конфессионально-юридической и церковно-административной автономии на договорной основе. Так в ХVIII в. полностью сложилась система миллетов – наделенных административными правами религиозных общностей, – просуществовавшая около пяти веков. Отметим, что слово «миллет» в переводе с турецкого означает два понятия – «конфессиональная община» и «народ». Рум-миллет (греко-православный миллет) объединял всех православных подданных султана. Официально его главой был константинопольский патриарх, являющийся представителем паствы и посредником при контактах с султаном.  Низшим административным звеном в системе миллетов являлись общины, сформированные по принципу религиозно-территориального размежевания населения. Ядром общины являлся квартал (махала) во главе со священнослужителем, обладавшим не только церковной властью, но и судебно-административными функциями. Османы обеспечили православным церковным структурам финансово-экономический иммунитет. Для получения права исповедовать свою религию для «неверных» предусматривалась обязанность вносить в казну строго установленную дань (джизья), в остальном же у их миллета сохранялась полная самостоятельность, предусматривавшая, в том числе и наличие собственной налоговой системы. При отсутствии государственности, собственных церковных институций и национальной аристократии органы самоуправления в общинах играли особую роль в деле сохранения болгарского самосознания и языка.

Искра болгарского национального сознания бережно сохранялась в православных монастырях на Афоне и в болгарских землях. В келийных школах при монастырях болгары могли получить основы образования, там воспитывались чувства конфессиональной и этнической принадлежности. В монастырях бережно сохранялись рукописи, свидетельствующие об историческом прошлом болгарского народа. Костяк книжной продукции в XVIII в. составляли традиционные дамаскины – сборники смешанного нравоучительного содержания. При этом один из видных составителей болгарских дамаскинов Иосиф Брадатый, ориентируясь на массового читателя или слушателя, наполнял произведения актуальными темами и сюжетами, свидетельствующими о проявлении интереса к истории и жизни народа. Исследователи дамаскинов полагают, что сборники явились своеобразным «мостом» между средневековой и новоболгарской литературой.

Исходной точкой в процессе формирования общественной мысли Нового времени было позднесредневековое народное творчество, составившее низовой слой художественной культуры болгар, лишенных культуры элитарной. В свою очередь Константинопольская патриархия, позиционирующая себя как институцию наднациональную, главную задачу видела в насаждении среди населения болгарских земель чувства принадлежности к христианской общности. Одним из действенных методов его формирования можно назвать создание и популяризацию церковных культов, прославляющих новых мучеников, христиан (безразлично к их этнической принадлежности), принявших мученическую смерть за верность православию. Представителями такой внеэтнической идеологии в болгарских землях были книжники Пейо и Матвей Грамматик, полностью отказавшиеся в своих житийных произведениях от употребления болгарского этнонима, заменив его конфессионимами «христианский род», «православное сословие». Исследователи признают, что к середине XVIII в. принадлежность болгарского народа к христианской религиозной общности занимала едва ли не главенствующее место в структуре самосознания, что приводило к снижению в обществе интереса к событиям собственной древней истории и к росту популярности греческого языка и культуры.

Попытка изменить сложившееся положение, определить этническую самобытность предприняла малочисленная конфессиональная община болгар-католиков, религиозным центром которых являлась учрежденная папой Римским в 1601 г. Софийская католическая епископия (с 1642 г. – архиепископия). Специфика ее юридического статуса состояла в том, что, в отличие от остальных христианских народов Османской империи, находившихся в рамках системы миллетов, она фактически оказалась вне правового поля османского государства. В реляциях к созданной в 1622 г. Конгрегации по распространению веры духовные лидеры Петр Богдан, Филипп Станиславов, Петр Парчевич подчеркивали свою болгарскую идентичность. Их патриотизм проявлялся и в описании своей страны, в интересе к ее истории, в акцентах на славное прошлое болгарского народа и государства. Практическая деятельность сводилась к просветительству, созданию школ, переводам учебников и книг, написанию научных исследований по болгарской истории, в которых находят характерные для европейского интеллектуального движения эпохи Просвещения проявления историзма, рационализма, свободомыслия, демократизации языка.

Свою народность при явном тяготении к идеям южнославянской взаимности подчеркивали и представители общеславянского иллиризма, чья деятельность связана с духовным центром в Сремских-Карловцах. Наиболее известным из них является Христофор Жефарович, который, определив себя «ревнителем отечества болгарского и любителем царства иллирийского», в 1741 г. издал «Стематографию» – собрание гравюр с изображениями гербов славянских земель, сербских и болгарских владетелей и святых с краткими стихотворными комментариями. Сторонником идеи пробуждения и объединения балканских народов, создания сильного южнославянского государства под крылом России был Парфений Павлович.

Паисий Хилендарский и его роль в зарождении новых общественных тенденций

Проявлением новых общественных тенденций и национального болгарского самосознания стало и развитие исторического познания. Первым историческим болгарским сочинением с доминированием национальных чувств является «История славяноболгарская» (1762) Паисия Хилендарского (1722–1773). Этого иеромонаха Хилендарского монастыря на Афоне всерьез беспокоила угроза греческой культурной экспансии, заставляя его обращаться к «неразумным юродивым», «отцеругателям», т. е. болгарам, забывшим свой «род и язык». При написании «Истории» Паисием привлекался богатый источниковый материал: древние грамоты болгарских царей, житийная литература, сочинения Евфимия Тырновского и Григория Цамблака, а также учебник русской и славянской историй «Синопсис», «Летопись» Димитрия Ростовского, труд дубровницкого аббата начала XVII в. Мавро Орбини «Королевство славян» (в русском издании 1722 г.), сочинение ватиканского хрониста XVI в. кардинала Цезаря Барония «Деяния церковные и гражданские» (в русском переводе 1719 г.). Широко используя многообразные и разноплановые источники, Паисий создал не компилятивное, а вполне оригинальное авторское произведение, подчиненное определенной цели – пробуждению чувства национальной гордости через восхваление прошлого. Это был первый серьезный опыт написания собственно болгарской истории с древнейших времен. Автор прославлял выдающихся болгарских правителей, просветителей и церковных деятелей, святых, победы болгар над Византией порой даже в ущерб историческим фактам. Этот труд был нацелен на подъем национальных чувств и освободительных устремлений. Интерпретация болгарской истории построена у Паисия на принципах просвещенческого рационализма. История представлена как цикличный процесс, предполагающий возвращение славного времени в жизни болгар. Его призыв «Болгарин! Знай свой род и язык!» нашел горячий отклик как у современников, так и у их потомков. Кроме пропаганды сугубо патриотических мотивов и чувств, своим сочинением он утверждал разговорный язык в качестве основы новоболгарской книжности.

Еще до конца XVIII в. «История» была многократно переписана от руки и в таком виде имела широкое хождение среди болгар. Современной науке известно около 60 списков, создававшихся вплоть до 1878 г. Явное влияние Паисия прослеживается в трудах его современников и последователей – анонимного автора «Зографской истории», созданной практически одновременно с «Историей славяноболгарской», «Истории во кратце о болгарском народе словенском», написанной в 1792 г. иеросхимонахом Спиридоном Габровским. Именно патриотический заряд, четкая идейная направленность на пробуждение болгарского национального самосознания, активное противостояние духовному натиску новогреческой культуры, утверждение национальной самобытности болгар на общеславянском фоне возвели Паисия Хилендарского в ранг основоположника эпохи болгарского национального Возрождения.

 В ряду переписчиков сочинения Паисия особое место занимает священник Стойко Владиславов (1739-1813) из богатого болгарского городка Котел. В конце XVIII в. он был рукоположен в сан епископа Врачанской епархии на севере Болгарии и приобрел широкую известность под своим монашеским именем Софроний. Помимо списков «Истории славяноболгарской» и переводов с греческого духовных и назидательных сочинений он издал в 1806 г. в румынском Рымнике первую печатную книгу на новоболгарском языке «Недельник, или Кириакодромион». Этот труд, профинансированный болгарскими торговцами, представлял собой календарное собрание поучений и притч. «Недельник» многократно переиздавался в течение XIX в. В своей автобиографии «Житие и страдания грешного Софрония» (впервые опубликована в 1861 г.), он сделал акцент на описание положения болгар под властью Османской империи.

Политическая активность болгар в первой половине XIX в.

Последователи Паисия Хилендарского пытались решать не только задачи духовного пробуждения, но и собственно политические. В этом смысле весьма показательна личность Софрония Врачанского, ставшего идейным организатором и выразителем интересов политической болгарской эмиграции в Бухаресте.

Первое сербское восстание 1804–1813 гг. послужило своеобразным толчком для начала политической активности болгар. В 1804 г. ими была предпринята первая попытка установить официальные контакты с российским правительством и поставить вопрос о политическом освобождении. Торговцы Иван Замбин и Атанас Некович прибыли для переговоров в Петербург в качестве представителей своих соотечественников. Ввиду отсутствия необходимых сопроводительных писем посланцы вплоть до 1808 г. не могли приступить к возложенной на них миссии. Лишь во время русско-турецкой войны 1806–1812 гг. получивший полномочия на представительство Софроний Врачанский впервые поставил вопрос о болгарской автономии под покровительством России, обратившись к российскому военному руководству. В ходе войны эта идея постепенно трансформировалась в просьбы о предоставлении болгарским землям статуса, аналогичного существовавшему положению Валахии и Молдавии в Османской империи – самоуправляющихся княжеств с главами, назначаемыми султаном из числа местной знати. Высказывались предложения о включении болгарских земель в состав Российской империи, а к завершающему этапу войны речь зашла об автономии в рамках России хотя бы территорий, на которых проживали болгарские переселенцы в Дунайских княжествах.

Со вступлением на территорию Болгарии российских войск Софроний Врачанский призвал своих соотечественников оказать им всестороннюю поддержку и содействовал формированию в 1810–1811 гг. в составе русской Дунайской армии «Болгарского земского войска» во главе с генералом И. В. Турчаниновым. Его численность колебалась, по разным сведениям, от 500 до 2000 человек. Это войско, используемое в основном как вспомогательное, было разделено на сотни, во главе которых стояли командиры из числа болгар. Дунайскую армию также поддержала дружина болгарских гайдуков Велко Петровича, состоявшая на российском довольствии и вооружении. Однако подписанный в мае 1812 г. в Бухаресте мирный договор между Российской и Османской империями вообще игнорировал существование Болгарии. Вместе с тем окончание войны 1806–1812 гг. ознаменовало собой конец эпохи сепаратизма аянов и кырджалийства и приход на болгарскую землю долгожданного мира. Участие в боевых действиях способствовало приобретению навыков владения оружием. Болгары научились отстаивать собственные интересы, гайдуки, воспринимавшиеся ранее как разбойники, приобрели романтический героический ореол. Болгарское общественное сознание оказалось готовым к принятию новых ценностей наступающей эпохи национальных движений.

Подъем освободительного движения отмечается в 20–30-е гг. XIX в. Болгары приняли активное участие в греческой революции 1821–1829 гг. Десятки их были вовлечены в деятельность тайного греческого общества «Филики Этерия», отделения которого существовали во многих болгарских городах, а также в Валахии и Молдавии. После завершения русско-турецкой войны 1806–1812 гг. туда эмигрировали многие болгары. Во время русско-турецкой войны 1828–1829 гг. среди болгарской эмиграции в Валахии и Молдавии началось формирование повстанческих отрядов – чет, во главе которых стояли Георгий Мамарчев, Милко Петрович – брат легендарного гайдука и одного из предводителей Первого сербского восстания Велко Петровича, «капитаны» (так называли себя предводители добровольческих отрядов в составе русской армии во время войн с Османской империей) Живко и Алексий и другие эмигранты. Болгарские четы участвовали в осадах Силистры и Шумена, в заключительном наступлении русской армии через Старую планину.

 В марте 1829 г. при участии полковника Русской императорской армии Ивана Липранди было сформировано новое болгарское ополчение – корпус, численностью более полутора тысяч человек, командные должности в котором заняли предводители болгарских чет. Русских офицеров в корпусе было всего трое. Десятки болгарских отрядов действовали в османском тылу, местное население оказывало помощь российским войскам. Во время войны Александр Некович от имени всего болгарского народа желал получить аудиенцию Николая I, чтобы обратиться к нему с просьбой о покровительстве, об установлении самоуправления болгарских земель под протекторатом России. Однако болгарские представители не были допущены к императору, неодобрительно относившемуся к освободительным инициативам в северных и восточных районах Болгарии.

Подписанный в 1829 г. Адрианопольский мирный договор вновь ни единым словом не упоминал ни о Болгарии как географическом или политическом сегменте, ни о болгарах как о народе. Принципы целостности европейских владений Османской империи были применены к болгарским землям в полной мере. Корпус Липранди был расформирован. Весьма жестко российское командование поступило с воеводой Мамарчевым, собравшим отряд из 500 человек с целью поднять в болгарских землях новое восстание. Его и других активных участников движения выдали османским властям. Свыше ста сорока тысяч болгар эмигрировали в Валахию, Молдавию, Южную Россию и Бессарабию.

Несмотря на понимание, что объективно возможности болгарского населения в борьбе против Порты были весьма ограничены, с начала 30-х годов XIX в. в болгарских землях регулярно возникали планы организации восстаний с романтическими представлениями и надеждой, что они смогут привлечь внимание России и дадут ей основания начать новую войну с Османской империей, конечным итогом которой станет освобождение болгарских земель. Однако в этот период Россия, используя ослабление Порты, торопилась заявить о своей гегемонии в зоне Черноморских проливов. В 1833 г. был подписан Ункяр-Искелесийский договор, содержащий статью о оборонительном союзе между двумя империями. Он обрекал на неудачу все попытки болгар добиться вмешательства России в решение болгарского вопроса.

В 1835 г. османские власти раскрыли масштабный заговор в Тырнове (Велчова завера). Стоявший во главе его тырновский ремесленник Велчо Атанасов был казнен после жестоких истязаний. Военный руководитель восстания Мамарчев как русский подданный избежал этой участи, был сослан в Малую Азию. В 30–50-е гг. власти подавили несколько крестьянских выступлений в северо-западной Болгарии, спровоцированных, в том числе и пропагандистскими призывами сербского правительства, обещавшего поддержку. Однако, несмотря на то, что в 1836-1850 гг. болгарам удалось сформировать многочисленные отряды повстанцев, они так и не получили ожидаемой помощи. Более того, сербские власти оказывали содействие османам в их расправе с мятежниками.

Не принесли успеха и походы болгарских чет из Валахии в начале 40-х гг. (Браильские бунты), подготовленные и организованные представителями болгарской эмиграции в Бухаресте. В целом участие болгар в русско-турецких войнах второй половины XVIII – первой половины XIX в. и их попытки выступить против османов с оружием в руках привели к неутешительным результатам.

Культурно-просветительское движение

Неудачи в решении политических задач заставили болгар сосредоточить свои усилия в сфере образования и просвещения. Этому благоприятствовали многие факторы. Политика реформ, проводимая османским правительством, понимание им стратегического значения болгарских земель после восстановления независимого греческого государства и обособления автономного сербского княжества, активизация самих болгар в хозяйственной практике, накопление ими относительно солидных капиталов, которые они были готовы вложить в развитие культуры в широком понимании, способствовали росту интереса к образованности.

В XV–XVIII вв. в болгарских землях существовали только келийные школы при монастырях. К ХVIII в. их было 112. Учителями выступали монахи, священники, иногда грамотные торговцы и ремесленники, обучавшие основам письма и счета. Преподавание осуществлялось на церковнославянском или греческом языке, носило религиозный характер, в качестве пособий использовали не только церковные книги, но и произведения Х. Жефаровича, Паисия Хилендарского. В условиях османского владычества религиозно-христианское воспитание было фактором поддержания национального самосознания у болгар.

В начале XIX в. в условиях усиления интереса болгар к образованию существенно выросло число школ. Немаловажную роль играло и проникновение в Османскую империю европейских идей Просвещения, воспринятых в первую очередь греками и сербами. Болгарская молодежь получила возможность учиться в греческих учебных заведениях в Константинополе, Адрианополе, Бухаресте. Греко-болгарские светские школы, ставшие переходной формой от средневекового религиозного келийного образования к новоболгарским школам, начинают открываться и в болгарских ремесленных и торговых центрах (Котел, Сливен, Тырново, Пловдив, Карлово). Обучение в этих школах велось на греческом языке, но изучался и болгарский язык.

Зарождающаяся болгарская торговая и ремесленная буржуазия осознавала потребность в современной и национальной по характеру системе образования. С ее материальной помощью в 20-е годы XIX в. развернулось движение за «новоболгарское просвещение». Особую активность в финансировании строительства школ, в закупке учебных пособий и в выделении стипендий для продолжения образования за пределами Болгарии проявили болгарские торговцы в Одессе и Бухаресте.

Исключительную роль в этом культурно-просветительском движении сыграло появление в 1824 г. «Букваря с различными поучениями». Из-за изображенного на последней странице дельфина, а также спонсирования издания болгарскими рыботорговцами, книга вошла в историю как «Рыбный букварь». Он был подготовлен получившим серьезное европейское образование сначала в Греции, а затем в немецких княжествах Петром Бероном (1799-1871). Это был первый болгарский светский учебник, написанный на разговорном болгарском языке. Помимо традиционного букварного материала он содержал сведения по математике, физике, астрономии, истории, географии, биологии и другим предметам. Букварь предназначался для школы, зарождавшейся, прежде всего, в болгарской диаспоре, и включал методические советы для учителей. Методика, предложенная Бероном, предполагала взаимообучение (так называемая Белл-Ланкастерская система), т. е. привлечение учителями к обучению наиболее сильных старших учеников, что позволяло существенно увеличить количество школьников при дефиците преподавателей.

Еще одним важным событием стало открытие в 1835 г. по инициативе богатых патриотически настроенных торговцев, среди которых выделялся меценат Васил Априлов (1789-1847), первой светской школы в Габрово, основанной на принципах взаимного обучения. Полагают, что на эллинофильские взгляды Априлова, получившего образование в Москве, Браштове и Вене, заметное влияние оказало знакомство с вышедшим в 1829 г. историческим сочинением российского слависта Юрия Венелина «Древние и нынешние болгары». После прочтения романтического, проникнутого духом славянства и уважением к болгарскому народу сочинения Венелина, Априлов начал прилагать большие усилия для организации системы новоболгарского образования. Его точка зрения была изложена в вышедших в России книгах «Заря новоболгарского образования» (1841, дополнена в 1842) и «Мысли о современном болгарском образовании» (1847).

 За одно десятилетие благодаря инициативе общин и материальной поддержке местных торговцев в болгарских землях возникло свыше 50 светских национально ориентированных, бесплатных, общедоступных, не знавших сословного принципа учебных заведений. В своей деятельности они были фактически ограждены от вмешательства османской администрации, содержались за счет общин и находились под управлением их попечительских советов. В 40-е гг. XIX в. открываются первые в болгарских землях школы для девочек, а в 1846 г. в г. Копривштице начинает работать классная школа – первое учебное заведение европейского типа со значительно увеличивавшимся числом изучаемых предметов, основанное выпускником одесского Ришельевского лицея Найденом Геровым. К 1856 г. такие школы уже существовали в Пловдиве, Тырнове, Елене, Свиштове и др. Среди работавших в них учителей становилось все больше выпускников российских учебных заведений – Ришельевского лицея, Нежинского института, духовных семинарий в Киеве, Одессе и Херсоне. Широкое распространение в болгарских городах Пловдив, Стара Загора, Самоков, Шумен и Тырново получили школы, создаваемые католическими и протестантскими миссионерами. Реформа начальной школы и попытка османских властей в 50-е годы XIX в. открыть общеосманские школы смешанного, мультиконфессионального типа, где должны были совместно обучаться мусульмане и немусульмане и где предполагалось воспитание детей в духе единения и веротерпимости, не нашли понимания и поддержки у болгар. Успеху образования и оживлению духовной жизни способствовало появление после 1856 г. своеобразных культурных институций – читалищ, сочетавших функции школ, библиотек, клубов, где ставились спектакли, читались лекции, велись дискуссии. К 1878 г. их насчитывалось около 200. В 30-40-е гг. активизировалось издание учебников и учебных пособий. Большая их часть была переведена с греческого и опубликована в Сербии и Валахии. В 1835 г. Неофит Бозвели (1785–1848) в соавторстве с составителем и переводчиком с греческого языка многих учебников для болгарской школы Эмануилом Васкидовичем издал в сербском Крагуеваце «Славяноболгарское детоводство» – небольшую педагогическую энциклопедию в шести частях.

Многие учебные пособия (около 20 названий) переводились с русского и вышли в свет в Москве, Санкт-Петербурге и Одессе. Россия в течение 10 лет непосредственно финансировала учебное дело в болгарских землях. На его нужды ежегодно выделялось 10 тыс. рублей. В рамках этой программы распространялась учебная и художественная литература на русском языке. За десятилетие до Крымской войны из России только учебников было отправлено около 2 000 экземпляров, причем некоторые их них были специально переведены на болгарский язык. В самой Османской империи до Крымской войны вышло более трехсот названий книг на болгарском языке, преимущественно нравоучительного характера и религиозного содержания. Не следует идеализировать успехи реформирования системы болгарского образования. Хотя за полвека появилось около 2 000 учебных заведений, но большая их часть были келийными или начальными школами. До 1878 г. в болгарских землях существовало лишь 50 классных школ, 4 специализированных училища и 2 гимназии.

Высшее образование болгары получали в российских, австрийских, французских, греческих, итальянских и немецких учебных заведениях. Наибольшее значение имели университеты в Москве, Петербурге, Киеве, Одессе. Так, до 1878 г. высшее образование в России получило 159 человек, а среднее – 181 человек. Привлечение болгар в российские учебные заведения было обусловлено, в том числе и страхами правящих кругов перед угрозой распространения на Балканах прозападных настроений. Это определило готовность выделять регулярные стипендии и поддерживать частные благотворительные фонды.

На втором месте по числу болгарских воспитанников находились румынские учебные заведения, за ними – греческие, сербские, чешские, французские и австрийские. Заметим, что многие болгары имели возможность получить образование и в современных учебных заведениях европейского типа, возникших в 50-е – 60-е гг. XIX в. в самой Османской империи (в Константинополе и в Адрианополе). Следует отметить, что Константинополь, в котором по разным подсчетам в 50-60-е гг. проживало 60 000 болгар, являлся для них признанным культурным и образовательным центром. Изменения в культурном облике болгарских земель, произошедшие в 30–50-е гг. XIX в., свидетельствовали о появлении в них новой духовной среды.

Конец конспекта Дубовик.

 

Пути решение Восточного вопроса – либо реформы, либо восстания. Танзиматом называют эпоху реформ в Османской империи (дословно «добрые дела»), когда заимствовались и насаждались на традиционной османской почве европейские нормы и институции, это первая попытка модернизации Турции в европейском ключе, попытка отойти от традиционного к новому, европейскому и буржуазному (потом такие же процессы будут в славянских государствах, когда они получат автономию или независимость). Османская империя в то время называлась «больным человеком Европы», в ней усиливались сепаратистские тенденции, а ее европейские владения (где 12 млн славян и 1 млн турок) называли «турецким наследством», именно в XIX в. европейские державы обращают на эти земли пристальное внимание и требует реформирования их структуры и управления, оказывают на османов постоянное давление. Любые структурные реформы подразумевали значительную секуляризацию государственной практики, вытеснение старых принципов устройства государства как мусульманской уммы, именно поэтому реформы в Османской империи постоянно буксовали. В реформах эпохи Танзимата принимали активное участие славянские народы и т.н. «потурченцы» - славяне, перешедшие в ислам. Эти процессы ускорились после греческого восстания 1821 г., Греция стала расшатывать империю изнутри, тогда султан осознал, что нужно решать экономические проблемы и проблему модернизации, но с минимальными затратами и сложностями, чтобы не провоцировать новых восстаний, отсюда танзимат действительно был эпохой добрых, по крайней мере, намерений. Началом танзимата иногда считают в самом конце XVIII в. реформы Селима III, который в 1806 г. ликвидировал янычарский корпус, начал создание постоянной армии с унифицированным вооружением на основе рекрутских наборов, разрешил отказываться от тимаров.

Однако Селим III был свергнут в 1807 г., и после этого новые реформы начал Махмуд II (его мать была двоюродной сестрой Жозефины Богарне, которую захватили пираты и привезли в Алжир) с 1826 г., когда был издан манифест, в котором определялось, что нужно стабилизировать положение в империи, а чтобы сделать это, нужно сгладить конфликты между мусульманами и немусульманами, именно с этого манифеста 1826 г. обычно отсчитывают Танзимат. Махмуд II сократил свой гарем (где, цитата, «бабизм, бабские склоки, лень, интриги, разврат»), продолжал утверждать армию, основанную на рекрутских наборов, провел административные реформы. В его правление первыми из славянских народов получили автономию сербы, в 1830 г. при нем была подтверждена Аккерманская конвенция и издан хатт-и-шериф, в котором объявлялось о полной свободе веры для сербов в соответствии с русско-турецкими договорами, им разрешили строить церкви, избирать своих, а не греческих митрополитов и епископов, запрещалось насильственно обращать сербов в ислам и наоборот разрешалось сербам возвращаться из ислама в православие. Давая сербской церкви автономию от Константинопольской, султан одновременно преследовал цель использовать эту теперь независимые церкви в своих целях, в частности, снизить влияние огромной Константинопольской патриархии. В своих реформах султан не только старался не обострять отношения со славянскими народами, но и привлекал их, особенно сербов, на свою сторону. В 1834 г. был издан фирман, по которому жалование чиновников становилось фиксированным, запрещались взятки и подарки. Тогда же была проведена налоговая реформа, введена прогрессивная шкала, запрещались все самозваные налоги местных аянов. Первые привилегии от османов получили британские купцы, которые освобождались от уплаты любых пошлин. При дворе европейские дипломаты принимались по европейскому протоколу, султан укоротил бороду и стал ходить во французском мундире, вместо традиционных тюрбанов были введены египетские фески и галстуки, во дворце султана на стенах появились портреты (ислам запрещает изображать людей). Все эти нововведение проторивались через волну осуждения и неприятия. В 1839 г. был издан Гюльханийский хатт-и-шериф Абдул-Меджида I (хатт-и-шериф, как и фирман, - еще не закон, а декларация намерений), который еще больше усиливал европеизацию османского государства, в этом документе впервые официально декларировалось равноправие всех подданных империи (не только мусульман и сербов). В 1840 г. уголовный закон провозгласил одинаковую ответственность за преступления мусульман и иноверцев, утверждалось, что отныне закон важнее воли султана, давались гарантии безопасности жизни, чести и частной собственности, появилась отдельная статья о должностных преступлениях, и появился отдельных коммерческий суд (чтобы было особенно важно для иностранных купцов активно осваивавших турецкий рынок). Новый налоговый закон вводил единое налогообложение, впоследствии была введена единая же для всех поданных воинская обязанность (последнее вызвало острое недовольство и мусульман, и немусульман). В 1848 г. в Константинополе был основан первый государственный банк, который, правда, сразу разорился с гигантскими убытками, тогда возник новый банк, контролировавшийся уже европейцами. Бывшие тимарные земли забирались в казну с выплатой взамен больших пенсий бывшим тимариотам, которые, правда, разорили подчистую государственную казну и обезземелили крестьян. Крестьяне потоком хлынули в города, резко вырос бандитизм, тогда правительство спохватилось и разрешило им выкупать себе землю из казны, в итоге земельная реформа единственная закончилась нормально. Реформы коснулись и системы милетов в сербской части (см. выше), но дальше султан не пошел, опасаясь обострять отношения с Константинопольской патриархией. У реформ Танзимата, однако, было множество издержек. Очень часто новшества, предлагавшие и центра, наталкивались на саботаж местных чиновников, военная реформа внесла большой разлад в отношения мусульман и немусульман.