Глава 10. Генерал-полковник Душин

ВОЕННАЯ КОНТРРАЗВЕДКА СОВЕТСКОЙ ИМПЕРИИ прошла два ПИКА потрясающего расцвета, доказавших в полной мере эффективность интеллектуальной составляющей ДЕЙСТВИЙ военной спецслужбы государства, показавших феноменальную результативность в борьбе с разведывательно-подрывной деятельностью супостата и масштабность применения системных мер по сковыванию, снижению активности и выкорчевыванию потенциальной внутренней базы работы иностранных спецслужб на многочисленных и различных по содержанию оперативной обстановки театрах военных действий и, что не менее важно, настоящее, недекорируемое признание военной контрразведки АРМИЕЙ и востребованность ВЛАСТЬЮ.

Это были два золотых этапа истории военной контрразведки страны.

Первый — Великая Отечественная война и война с Японией; особые отделы НКВД и легендарный СМЕРШ, впоследствии в российской и западной истории и литературе, мемуарах и кинематографе неоднократно мифологизированные, возвеличиваемые, возведенные в ранг культа, обожаемые и… оболганные и оклетанные, с их триумфальными успехами и трагедийными сакральными жертвами в лице руководителей — не всегда абсолютно невинно павших жертв как разменных фигур политических интриг и неизменной составляющей ожесточенной грызни за власть. Ряд видных, знаковых генералов СМЕРШа до сих не реабилитированы — и в этом тоже трагедия не только родственников репрессированных, но и отечественной военной контрразведки в целом. Этап истории особых отделов и СМЕРШа в условиях жесточайшей войны, перешедшей из обычной мировой в ядерную; особых отделов и СМЕРШа, действующих по ЗАКОНАМ и ОБЫЧАЯМ ВОЙНЫ.

Второй великий пик истории военной контрразведки страны пришелся на 70–80-е годы ХХ века, не менее легендарные и заслуженные, чем военные годы СМЕРШа, времена особых отделов Комитета государственной безопасности Союза Советских Социалистических Республик. Это военная контрразведка позднего периода холодной войны, последовательной, реальной, фактической разрядки международной напряженности и в то же время парадоксального сочетания высочайшего уровня милитаризации экономики, политики и идеологии, достигнутого паритета возможностей военно-политических блоков противостоящих общественно-экономических формаций; военная контрразведка, работающая на настоящее и будущее оборонной мощи постсталинской высокотехнологичной империи на высшем витке ее стремительного пассионарного развития.

Вертикально интегрированная, замкнутая исключительно на главный партийный орган в лице Политбюро ЦК КПСС, четко очерченная и насыщенная высокопрофессиональными офицерами-интеллектуалами, тщательно отобранными сотрудниками, сочетающими глубину военных, инженерных и оперативных познаний, структура защиты вооруженных сил от опоясавших по периметру границ державы иностранных разведок, подрывных центров, изощренной многоголовой и разветвленной, затаенно ждущей своего звездного часа внутренней антигосударственной, националистической и религиозной оппозиции, заточенная на обеспечение безопасности многомиллионной военной машины государства, именовалась 3-м Главным управлением КГБ СССР.

Поражает воображение состав объектов оперативного обеспечения военной контрразведки:

• Центральный аппарат Министерства обороны СССР;

• Генеральный штаб Вооруженных Сил;

• центральные и периферийные пункты управления и связи;

• Главное разведывательное управление Генштаба;

• ракетные войска стратегического назначения;

• сухопутные войска;

• Военно-морской флот;

• Военно-воздушные силы;

• войска ПВО;

• военно-космические войска;

• войска гражданской обороны;

• сотни научно-исследовательских институтов, академий и военных училищ Министерства обороны, МВД и войск КГБ СССР;

• пограничные войска;

• войска правительственной связи;

• войска радиотехнической разведки;

• объекты использования, хранения и испытания ядерного арсенала страны;

• войска охраны спецобъектов КГБ;

• воинская часть особого назначения охраны административных зданий ЦК КПСС;

• специальный учебный центр для подготовки кадров управления внешней контрразведки ПГУ КГБ СССР;

• структура военно-мобилизационной подготовки государства;

• структура военного контроля за подготовкой и исполнением договоров об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-1, ОСВ-2);

• командование, главный штаб и соединения Главного управления внутренних войск МВД;

• центральный аппарат МВД и территориальные органы Министерства внутренних дел в союзных и автономных республиках, краях и областях СССР;

• 16 военных (Ленинградский, Прибалтийский, Белорусский, Киевский, Прикарпатский, Одесский, Московский, Северо-Кавказский, Закавказский, Приволжский, Уральский, Сибирский, Туркестанский, Среднеазиатский, Забайкальский, Дальневосточный) и 10 пограничных (Северо-Западный, Прибалтийский, Западный, Закавказский, Среднеазиатский, Восточный, Забайкальский, Дальневосточный, Тихоокеанский, Камчатский) округов, Отдельный Арктический пограничный отряд, четыре (Северный, Балтийский, Черноморский, Тихоокеанский) флота, Каспийская флотилия, шесть групп войск и оперативных объединений за границей (в Германии, Польше, Чехословакии, Венгрии, Афганистане, Монголии);

• аппарат военных советников СССР за рубежом (на Кубе, во Вьетнаме, в Никарагуа, Сирии, Египте, Ливии, Монголии, Эфиопии, Анголе и др.);

• институт военных представителей на предприятиях сверхмогущественного, положившего «на лопатки» обычную гражданскую экономику, военно-промышленного комплекса.

К слову сказать, на вершине расцвета и торжества советской власти взлелеянный Сталиным и бережно, как бриллиант, ограненный Брежневым, всесокрушающий военно-промышленный комплекс империи достиг такого внутриполитического номенклатурного веса, что смог «десантировать» своего главного лоббиста и представителя экономических интересов еще со сталинских времен Дмитрия Федоровича Устинова непосредственно на первую позицию головного заказчика ВПК — в Министерство обороны.

С 1976 года уже не военные на основе стратегического анализа оперативной обстановки на театрах военных действий, оценки военно-технического потенциала вероятного противника, исследования разведанных его военных группировок, планов и замыслов наступательных действий определяли технические задания конструкторам и производителям оружия обороны и возмездия. Парадокс — производители вооружения получили возможность подгонять военную доктрину под свои критерии на основе наиболее выгодной для себя презентации достигнутых военно-промышленным комплексом возможностей, а не требуемого военными специалистами уровня соответствия вооружений стратегии военно-технического опережения.

Согласно Положению об органах военной контрразведки, действовавшему с 1961 по 1991 год, военная контрразведка являлась ПОЛИТИЧЕСКИМ ОРГАНОМ, осуществляющим мероприятия Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза и советского правительства по обеспечению государственной безопасности в вооруженных силах.

Данный посыл требует пояснений.

С 1917 по 1991 год на всех этапах своего существования и развития политическая система России (Советского Союза) характеризовалась прежде всего такими базовыми, но искусственно навязанными коммунистической элитой факторами, как ОГОСУДАРСТВЛЕНИЕ партии и ПАРТИЗАЦИЯ государства. На первый взгляд эти как бы исключающие друг друга философские и политологические понятия и явления на протяжении ВСЕГО коммунистического периода истории России предполагали только одно — тотальное проникновение, управление и КОНТРОЛЬ по ВСЕМУ спектру политических, экономических, военных, культурных, социальных и иных отношений внутри государства во ВСЕХ организационно-структурных составляющих коммунистического ЛЕВИАФАНА.

В Вооруженных Силах СССР в интересах контроля за оперативной обстановкой, замаскированного как «проведение политики коммунистической партии в войсках и на флоте», были созданы политорганы, структура которых определялась Центральным комитетом КПСС и пронизывала весь военный организм.

Организационно военные политические органы ЦК КПСС включали в себя две неотъемлемые фундаментальные блоковые составляющие.

Первая составляющая — Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота СССР, функционирующее на правах отдела ЦК КПСС, политуправления внутренних войск МВД и пограничных войск КГБ СССР, подчиненные им политуправления и политотделы в группах войск, военных и пограничных округах, флотах, армиях, учебных заведениях, дивизиях, бригадах и иных войсковых формированиях. Через них компартия осуществляла руководство партийно-политической и культурно-массовой работой среди военнослужащих и членов их семей, воспитание личного состава, активно используя военные средства массовой информации и различные методы пропагандистского воздействия на личный состав или на противника (структуры спецпропаганды на войска и население противника). Штатные политработники — начальники политуправлений, политотделов, заместители командиров частей и подразделений по политический части, работники военной печати, армейских культурно-массовых учреждений, сотрудники аппарата политорганов относились к политическому составу вооруженных сил.

Вторая составляющая — 3-е Главное управление Комитета государственной безопасности СССР и подчиненные ему управления особых отделов, особые отделы по группам войск за границей, военным и пограничным округам, флотам, армиям, дивизиям, пограничным отрядам, бригадам, учебным заведениям. Сотрудники военной контрразведки проводили в войсках и их окружении оперативную работу, применяя специфические и характерные для спецслужб всех времен тайные, конспиративные методы выявления, предупреждения и пресечения разведывательно-подрывной деятельности иностранных разведок, защиты государственных и военных секретов.

Таким образом, политические органы правящей и единственной в стране партии, являющейся по Конституции СССР руководящей и направляющей силой общества и государства, в вооруженных силах делились на ПОЛИТИЧЕСКИЕ и ОСОБЫЕ отделы, разница между которыми была лишь только в методах работы в войсках (ГЛАСНЫЕ методы — политотделы, НЕГЛАСНЫЕ методы — особые отделы).

Примечательно, что при этом органам военной контрразведки категорически воспрещалось вести оперативную работу среди политического состава вооруженных сил; вполне естественно, что и политработники не имели ни официального права, ни возможностей вмешиваться в деятельность особых отделов, хотя отдельные попытки излишне ретивых, но недалеких начальников армейских политотделов поставить военную контрразведку под «контроль партии» иногда (но всегда с одинаково печальным для политработников результатом) имели место.

В этой отработанной десятилетиями паутине гласного и негласного контроля за армией замечательно работала ленинско-сталинская система сдержек и противовесов непосредственно внутри высшей партийно-государственной элиты: и министр обороны, и председатель КГБ СССР, в чьем прямом ведении находилась военная контрразведка, являлись членами высшего органа власти государства — Политбюро ЦК КПСС. Таким образом, вес политотделов и особых отделов в глобальном внутриполитическом раскладе соответствовал влиянию ключевых силовых фигур империи.

Понятно, что в силу описанных выше мозаичных, полифакторных обстоятельств многовекторного, явного и тайного, макиавеллиевского политического расклада в самом Политбюро ЦК, подспудной и никогда не прекращающейся борьбы за объедки власти во всем их кусочечном ядовитом послевкусии красной номенклатурой ступенями ниже, болезненного восприятия выдавленности из КРУГА военно-политической ЭЛИТЫ отставного маршалитета и генералитета, борьбы различных группировок военно-промышленного комплекса за жирные военные заказы руководитель военной контрразведки страны не мог не являться одной из наиболее значимых, а с учетом абсолютно полной закрытости советских спецслужб — сакральных фигур конспирологического влияния в военно-политическом и военно-промышленном блоках советской системы.

Руководитель военной контрразведки поневоле оказывался в системе информационного влияния на кремлевских небожителей, на продуваемом ветрами интриг, беспокойном перекрестке открытых и скрытых противоречий интересов: партийно-властных, экономических, научно-конкурентных, лоббистских, кумовских и земляческих, традиционно военно-клановых, наконец (и это главное), реально существующих интересов крупнейших мировых держав, противников СССР, их спецслужб по подрыву устоев советского государства. Противостояли военной контрразведке СССР не урки с финкой в кармане и даже не воры в законе, а такие монстры, как ЦРУ США, западногерманская БНД, британская СИС, китайское МГБ и Разведуправление Народно-Освободительной армии Китая и десятки более мелких, но «кусачих» европейских, азиатских, африканских разведок с солиднейшим совокупным разнокалиберным арсеналом подрыва боеспособности армий и флотов государств-противников — опытные, маневренные, имеющие свой почерк работы и впечатляющие показатели эффективности и результативности разведки мирового и среднего масштаба.

Начальник военной контрразведки был еще и одним из самых информированных людей в стране и в мире, затмевавшим по знанию обстановки и влиянию некоторых заместителей председателя Комитета госбезопасности; генералом госбезопасности, контролирующим всю, как сейчас модно говорить, СИЛОВУЮ СОСТАВЛЯЮЩУЮ ГОСУДАРСТВА — Министерство обороны, Министерство внутренних дел с подчиненными ему внутренними войсками, половину Комитета государственной безопасности — пограничные войска, войска правительственной связи, войска радиотехнической разведки, войска охраны специальных объектов и войска спецназначения.

Одних только разведывательных структур под контролем руководителя военной контрразведки было четыре:

• разведывательные органы самой военной контрразведки;

• Главное разведывательное управление Генерального штаба;

• разведывательное управление пограничных войск;

• части радиотехнической разведки КГБ СССР.

В течение четырнадцати лет (с 1974 по 1987 год) военную контрразведку страны возглавлял генерал-полковник Николай Алексеевич Душин.

Согласно официальной биографии, опубликованной в сборнике «Военная контрразведка. История, события, люди», он родился в 1921 году в Саратовской области в крестьянской семье. После окончания педагогического училища работал завучем средней школы и инспектором отдела народного образования. Окончив Сталинградское военно-политическое училище, служил политруком роты, комиссаром полковой школы, командиром роты в стрелковых частях Дальневосточного фронта. С июня 1943 года — в органах военной контрразведки СМЕРШ на оперативных и следственных должностях в Приморском военном округе и Северной Корее. В 1955 году, успешно завершив обучение в Высшей школе КГБ при Совете Министров СССР, продолжил службу в центральном аппарате Комитета госбезопасности. С 1960 по 1964 год возглавлял отдел управления особых отделов по Группе советских войск в Германии. С 1964 года — вновь в центральном аппарате военной контрразведки в должности заместителя начальника и начальника 1-го отдела 3-го Главного управления — ключевого подразделения, в чьем ведении находилась контрразведывательная защита объектов первоочередных устремлений иностранных разведок — главных управлений Министерства обороны и Генерального штаба. С 1970 года — заведующий сектором органов государственной безопасности Отдела административных органов ЦК КПСС. В 1974 году Н.А. Душин достиг пика карьеры военного контрразведчика — назначен на должность начальника 3-го управления КГБ при СМ СССР.

В послужном списке Н.А. Душина есть два интересных фрагмента, не всегда встречающихся у высших руководителей спецорганов.

Первый — это следственная работа, а на ней Николай Алексеевич пробыл более полутора лет, причем назначен следователем контрразведки СМЕРШ в очень молодом даже для военного времени возрасте — в 23 года. Опыт следственной работы неоценим для оперативного сотрудника контрразведки и тем более для руководителя. Ведь один из наиболее сложных этапов оперативной разработки подозреваемого в преступлении лица — этап завершающий: реализация оперативных материалов, принятие решения о пресечении противоправной деятельности путем возбуждения уголовного дела либо отказ в возбуждении уголовного дела, тщательный и скрупулезный анализ обвинительной и оправдательной версий деятельности объекта изучения контрразведки, разбор по крупинкам доказательств преступной деятельности. Любая натяжка в оперативных материалах либо фальсификация доказательств по уголовному делу в подавляющем большинстве случаев жестоко каралась партийными органами и прокуратурой даже в те непростые времена, что бы сейчас ни говорили и ни писали о «массовых нарушениях социалистической законности» излишне и выборочно пристрастные к сенсациям отдельные историки отечественных спецслужб. Проанализировать, оценить оперативное дело с позиций следователя дано немногим, и руководитель, способный беспристрастно оценить агентурный материал с учетом опыта следственной работы и действующих норм уголовного права, по умолчанию становился своего рода уникумом.

Второй эпизод биографии — работа в Центральном Комитете партии, причем не рядовым инструктором, а на должности заведующего сектором, курирующего всю организационно-кадровую деятельность Комитета государственной безопасности. Случайно в аппарат ЦК люди не попадали, а из контрразведки, да еще и сразу на руководящую должность завсектором, тем более. Понятно, что такой нехарактерный для кадрового военного контрразведчика взлет по партийной линии мог состояться только по воле уже тогда всесильного председателя КГБ Ю.В. Андропова и не менее влиятельного партийного функционера-тяжеловеса, бессменного с конца 1950-х годов руководителя отдела административных органов ЦК КПСС, весьма близкого к Л.И. Брежневу генерал-полковника Николая Ивановича Савинкина.

Аппарат ЦК КПСС — это не только солидные номенклатурные привилегии, связи, подчеркнутое уважение и внимание. Это не только глубинное понимание реального функционирования партийно-государственного многошестеренчатого механизма империи со всеми его византийскими атрибутами: лабиринтами, подводными камнями, ловушками, подставами, скелетами в шкафу, тайнами за семью печатями и архивами с особыми папками. Это — СВЯЗИ. Связи, которые не нарабатываются вне аппарата, ибо чужих не подпускают и на порог; связи, которые не покупаются и не передаются по наследству. К таким связям номенклатурный чин можно быть только ДОПУЩЕН, и только по высочайшему благоволению партийной элиты. Это сигнал посвященному: ты в команде избранных, в золотой кадровой цепочке, теперь ты — свой, тебе доверяют (разумеется, доверяют относительно), ты можешь РЕШАТЬ ВОПРОСЫ.

Понятно, что номенклатура номенклатурой, но главной задачи, ради которой, собственно, и существует военная контрразведка — борьба с разведкой противника и защита армии и флота от враждебного проникновения, с Н.А. Душина никто не снимал.

Достигнутые результаты и другие показатели контрразведывательной деятельности 3-го Главного управления КГБ СССР и подчиненных ему особых отделов по противодействию иностранным разведкам в период 1970–1980-х годов разительно ОТЛИЧАЛИСЬ от аналогичных показателей других контрразведывательных управлений Комитета госбезопасности и территориальных органов.

Отличались по насыщенности специальными силами и средствами элементов системы контрразведывательных мер и защиты государственных секретов, по уровню контроля за оперативной обстановкой в армии, на флоте, на театрах военных действий и внутри страны и уровню реагирования на ее изменения, по количеству и качеству выявленной и разоблаченной агентуры противника непосредственно в Генеральном штабе, войсках, их окружении, на государственной границе, в группах советских войск за границей и в Афганистане.

Отличались по изяществу контрразведывательных операций, когда лучшие разведки мира удавалось годами водить за нос, ювелирно снабжая их дозированной дезинформацией о военно-экономическом потенциале державы, НИОКРах, планах и замыслах военного командования на оперативных направлениях.

Отличались по-военному, в лучших российских генштабовских традициях, синхронно отлаженной централизованной системой управления контрразведывательными органами — особыми отделами на местах.

Отличались по монолиту и устойчивости высокопрофессиональных, не на словах, а на деле идейно преданных Отечеству сотрудников и руководителей особых отделов — выпускников военных академий и высших военных училищ командного, военно-политического и инженерного профиля, прошедших тщательную подготовку на Высших курсах военной контрразведки и факультете военной контрразведки Высшей школы КГБ.

Отличались по далеко не тепличным условиям работы. Необходимо отметить, что, как правило, деятельность сотрудников особых отделов протекала в сложнейших условиях военного времени, повышенной боевой готовности, боевых дежурств и дальних походов, полигонов, выполнения войсками и флотом особо сложных государственных задач.

Отличались стойкостью людей.

Отличались напряженностью работы.

Динамику и результативность многогранной деятельности военной контрразведки в ее поистине «золотой» андроповско-душинский период читатель может легко оценить, ознакомившись с разделом «Хронология» настоящей работы.

Военной контрразведывательной службе генерал-полковник Николай Алексеевич Душин отдавал себя целиком и без остатка. По воспоминаниям начальника секретариата 3-го Главного управления КГБ СССР, полковника Петра Савельевича Коновалова, Н.А. Душин:

«…был очень требователен не только к подчиненным, но прежде всего к себе, начиная с внешнего вида. Высокого роста, стройный, всегда внешне опрятен, аккуратно подстрижен, побрит независимо от того, в каких условиях (полевых или кабинетных) он находился. Безукоризненно подогнанная военная форма, всегда наглаженная свежая рубашка. Если что-то начиналось поднашиваться, он сразу же заказывал новый китель, рубашки, брюки, ботинки в специализированном генеральском ателье Министерства обороны на Фрунзенской улице. В общении с подчиненными выдержан и внимателен, не допускал унизительных или оскорбительных выражений. Ни разу не повысил голоса, спокойно объяснял, кто и где допустил ошибку и в чем она заключается, какие могли быть последствия нарушений в повседневной работе и в отработке документов.

В общении с руководителями Комитета госбезопасности — заместителями председателя КГБ и начальниками управлений был тверд и принципиален в отстаивании интересов военной контрразведки, считал необходимым говорить только правду в глаза, не приукрашивая истинное положение вещей и в то же время без растерянности и не паникуя. Ни перед кем не лебезил. Понятно, что при наличии таких качеств не всем из коллегии КГБ был удобен и приятен.

К нему многие обращались за помощью в решении различных вопросов и проблем, причем не только сотрудники военной контрразведки, но из других управлений Комитета. Он старался помочь и никому не отказывал. У Николая Алексеевича был определен приемный день сотрудников по личным и служебным вопросам, списки сотрудников составлялись заранее. Как правило, проблемы решались, и сотрудники из его кабинета уходили довольными.

Рабочий день начальник Управления начинал в 8:00, заканчивал, если не было особо срочных дел, в 20:45, чтобы успеть домой к началу программы “Время”. Ужинал, ложился спать около 22 часов. Поднимался утром в 6:00 и непременно уходил на улицу на физзарядку: ходьба, упражнения, потом душ. Суббота была обязательным рабочим днем, иногда прихватывал и воскресенье до обеда. Выходные дни проводил с женой и внуками в доме отдыха руководящего состава Комитета госбезопасности “Солнечная поляна”. Гулял, плавал в бассейне, застолий сторонился.

В период афганских событий ежегодно вылетал в расположение 40-й армии, в самые горячие точки. Пытался “щупать” оперативную обстановку непосредственно в гуще событий, летал на вертолете, причем забирался в такие места, куда не добиралось даже армейское руководство.

Большое внимание уделял обеспечению жильем сотрудников подчиненного ему управления. Кроме квоты, выделяемой Комитетом госбезопасности, ежегодно от военной контрразведки готовилось письмо в Министерство обороны с ходатайством о выделении оперативному составу до 400 квадратных метров жилой площади. Ходатайства удовлетворялись всегда.

Пользовался неподдельным авторитетом и уважением у руководства Министерства обороны — министров Д.Ф. Устинова и С.Л. Соколова, начальника Генштаба С.Ф. Ахромеева, начальника ГРУ Генштаба П.И. Ивашутина, у завотделом административных органов ЦК КПСС Н.И. Савинкина, что вкупе с высочайшим профессионализмом и уверенностью в себе позволяло стабильно, качественно и в кратчайшие сроки решать сложные вопросы взаимодействия и координации между КГБ и Минобороны. Постоянно принимал участие во всех крупных войсковых учениях, чувствуя себя среди высших военачальников уверенно и самодостаточно, абсолютно свободно и раскованно, без намека на какое-либо подобострастие».

По воспоминаниям заместителя начальника 3-го Главного управления КГБ СССР, почетного сотрудника госбезопасности контр-адмирала Станислава Савватиевича Качемцева, Н.А. Душин:

«…всегда был внешне собран, подтянут, аккуратно одет. На работу постоянно являлся в хорошем настроении без малейших признаков усталости и какой-либо озабоченности, кроме служебных дел. Обладал сильным характером, личным достоинством. Последнее не всеми воспринималось. Был строгим, требовательным руководителем. Но при этом во взаимоотношениях с людьми корректен и уважителен. При определенных условиях мог вспылить — это было в его характере, но не позволял себе выходить за рамки приличия. Мог тут же извиниться — это было в его правилах. Важным в стиле руководства Николая Алексеевича являлось высокое доверие к своим заместителям и вера в успех их труда. Впрочем, высокое доверие оказывалось и руководителям отделов Главка. Этим Николай Алексеевич в какой-то мере освобождал лично себя от многообразия решаемых задач, обеспечивал более оперативное их разрешение и, как следствие, четкость работы аппарата Главка. Был простым, доброжелательным человеком, напрочь лишенным злопамятства, поэтому работать под его началом было воистину приятно. Не приходилось опасаться каких-либо козней с его стороны, попусту напрягать нервы. А главное, Душин Николай Алексеевич верой и правдой, честно и беззаветно служил своему социалистическому Отечеству, Советскому Народу».

На работу в центральный аппарат военной контрразведки Душин предпочитал отбирать начальников особых отделов и наиболее талантливых оперативных работников, имеющих опыт боевой службы в отдаленных военных и пограничных округах и группах войск за границей. Лично беседовал с каждым кандидатом на перевод в Центр, используя эти встречи для более детального изучения обстановки и понимания особенностей оперативного обслуживания военных объектов.

Юрий Владимирович Андропов оказывал Душину подчеркнутое доверие, и, несмотря на то что, согласно существующему в коллегии КГБ распределению обязанностей, военную контрразведку курировал один из зампредов, Николай Алексеевич регулярно докладывал полученные особыми отделами материалы председателю КГБ напрямую.

Душин тщательнейшим образом вычитывал и шлифовал документы, предназначенные для высшего руководства страны, — записки в Политбюро, коллегию КГБ, Министерство обороны, добиваясь емкости содержания, конкретики и информационной насыщенности не только каждого абзаца, но и каждого слова и предложения, исключая какую-либо двусмысленность либо неопределенность.

Малоизвестный среди сотрудников спецслужб факт о литературной деятельности Н.А. Душина: в 1960–1980-е годы под патронажем Главного политуправления Советской Армии и Военно-Морского Флота в военном издательстве Министерства обороны массовым тиражом издавались карманного формата просветительские брошюры, охватывающие все аспекты военно-патриотического воспитания военнослужащих срочной и сверхсрочной службы, то есть преимущественно солдат, сержантов, матросов и старшин. Написанные простым для понимания языком и адаптированные под восприятие широкого круга лиц со средним и неполным средним образованием книжки составляли серию, именуемую «Библиотека солдата и матроса». Среди многочисленных книг пользующейся популярностью серии видное место занимала изданная в 1979 году брошюра «Бдительность — наше постоянное оружие», автором которой являлся Н.А. Душин. Небольшая по объему (всего 61 страница) книга, на реальных примерах повествующая о происках иностранных разведок против Вооруженных Сил СССР, долгие годы была непременным атрибутом армейских и флотских Ленинских комнат и библиотек и активно использовалась политработниками всех степеней на политических занятиях с личным составом.

Отметим еще одно выдающееся качество Н.А. Душина — нацеленность на конечный результат, проявляющаяся в настойчивости в достижении поставленной цели, безусловно основанной на симбиозе богатейшего контрразведывательного опыта и оперативной интуиции. Автор этих строк вспоминает, как в 1990 году, спустя три года после отставки Душина, на совещании сотрудников центрального аппарата военной контрразведки председатель КГБ СССР В.А. Крючков отметил, что без настойчивости Николая Алексеевича (а Крючков назвал его именно так — подчеркнуто уважительно и по имени отчеству) было бы невозможно разоблачение одного из самых ценных агентов ЦРУ США в СССР за всю историю деятельности американской разведки — генерала Главного разведывательного управления Генерального штаба Полякова. И это несмотря на то, что в положительный исход разработки Полякова не верил первый заместитель председателя КГБ, непосредственный начальник Н.А. Душина генерал армии Г.К. Цинев, заявлявший, что «советский генерал не может быть предателем». Ветераны спецслужб знают, что В.А. Крючков отличался крайней сдержанностью и скупостью на похвалу, поэтому такая характеристика принудительно отошедшего от дел руководителя перед его бывшими подчиненными поистине дорогого стоит. Может быть, таким образом Владимир Александрович решил публично от имени коллегии КГБ извиниться за неуклюжую трехлетней давности отставку руководителя военной контрразведки?

Есть оценки деятельности и воспоминания о Н.А. Душине несколько иного свойства, не всегда корректные и объективные. Вынесем их за скобки настоящего повествования, ибо конъюнктура или запоздалое желание свести счеты с ушедшим из жизни человеком никак не соотносятся с понятием благодарной памяти и офицерской чести.

Генерал-полковник Николай Алексеевич Душин за выдающиеся успехи в обеспечении безопасности и укреплении оборонного могущества Советского Союза удостоен высших государственных и военных наград страны, которой присягал и безупречно служил на протяжении сорока семи лет: орденов Ленина, Октябрьской Революции, Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны, Красной Звезды.

Страна, которой он служил, действительно была ИМПЕРИЕЙ, могущественным государством без затуманенных блефом и декларационными закидонами политиков. В свою очередь, мощь военной контрразведки империи закономерно вызывала страх и уважение противника.

Как это часто бывает в отношениях между политиками и спецслужбами, «благодарность» политической элиты разведчикам и контрразведчикам неожиданна, коварна, изощренна.

В 1985 году на вершину властной пирамиды страны взошел М.С. Горбачев. Контроль над армией, ее высшим генералитетом, тревожно воспринявшим нововведения во внешней и внутренней оборонной политике государства, новоиспеченный генсек предпочел передать в руки того, кому он доверял и кого хорошо знал по совместной работе в Ставрополье. Однако начальник военной контрразведки страны — это высшая партийная номенклатурная фигура, и ее так просто с политической шахматной доски не сдвинуть. Но принципиальное решение принято; нужен был только веский, желательно скандальный повод, и он нашелся.

После майского 1987 года конфуза системы противовоздушной обороны страны, связанного с пролетом западногерманского пилота Руста по территории СССР аж до Кремля, снятия с должности министра обороны и главкома войск ПВО страны ожидаемо пришел черед главы военной контрразведки. По отмашке сверху Инспекторским управлением Комитета госбезопасности, возглавляемым, к слову сказать, тоже выходцем из Ставропольского края, была осуществлена пристрастная комплексная проверка 3-го Главного управления, в ходе которой в следственном подразделении одного из периферийных особых отделов вскрыты факты, квалифицированные как «нарушения социалистической законности». Хотя прямой вины Н.А. Душина в происшедшем не было и не могло быть, ибо всю следственную работу в КГБ курировал соответствующий отдел Комитета, располагавшийся в Лефортово, данный случай, безусловно позорный и заслуживающий адекватной жесткой партийной и прокурорской реакции, непомерно раздули и использовали в качестве основной причины для отставки руководителя Главка, предварительно ославив и персонально начальника 3-го ГУ, и всю военную контрразведку на заседании коллегии КГБ под председательством В.М. Чебрикова.

Уволили из органов Николая Алексеевича подчистую, не предложив даже должности в «райской группе» — группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР, хотя по своему служебному положению и воинскому званию он вполне этого заслуживал и предъявляемым критериям полностью соответствовал. По распоряжению его преемника на память Душину подарили иллюстрированный альбом о достижениях Советского Союза в освоении космического пространства.

Необходимо подчеркнуть, что неприятные для всей военной контрразведки и дурно пахнущие с точки зрения элементарной порядочности подковерные события, связанные с отстранением Н.А. Душина от должности, никоим образом не связаны с личностью генерал-лейтенанта Василия Степановича Сергеева, участника Великой Отечественной войны, опытнейшего контрразведчика системы территориальных органов, профессионала с большой буквы, по стечению обстоятельств оказавшегося руководителем 3-го ГУ КГБ СССР. На этой должности, будучи тяжело и неизлечимо больным, он и ушел из жизни в 1990 году, оставив о себе добрую память.

После вынужденной отставки Николай Алексеевич Душин прожил четырнадцать лет. Тяжело переживал развал СССР, армии, флота и то, чему оказался свидетелем в ельцинской России. Понятно, что весь этот негатив губительно сказался на его и без того подорванном за долгие годы изнурительной службы здоровье. Жил тихо и незаметно на превратившуюся почти в гроши военную пенсию; не писал мемуаров, не раздавал интервью, не докучал ВЛАСТЯМ просьбами и жалобами, не появлялся на торжественных мероприятиях. Жил, как и служил, спокойно, с гордо поднятой головой, не потеряв ни достоинства, ни офицерской чести. Скончался в 80-летнем возрасте 11 октября 2001 года, похоронен с воинскими почестями на Троекуровском кладбище при огромном стечении пришедших проводить его в последний путь сослуживцев.