Организованная преступность: понятие

И ЕЁ ОСНОВНЫЕ ПРИЗНАКИ

Появление, генезис и современное состояние организованной

Преступности в России

Рождение и дальнейшее развития организованной преступности вызывает острые дискуссии теоретиков и практических работников не только в России, но и в зарубежной науке. Некоторые исследователи считают организованную преступность случайным явлением, случайностью, другие полагают, что у этого вида преступности вообще нет в обществе глубоких корней. Но есть и такие исследователи, которые серьёзно высказывают мнение, что организованная преступность – это явление, порождённое природой[4].

Если говорить об организованной преступности в нашей стране, то весьма значительная часть исследователей связывают её в первую очередь с первыми годами советской власти, а другие связывают появление и развитие организованной преступности с периодом «застойных» лет. По нашему мнению, и первые, и вторые, и другие взгляды глубоко ошибочны, поскольку они продиктованы не только излишней пристрастностью и тенденциозностью в оценке советского периода истории России, но и отрицанием всего положительного, которые имели место в жизни и деятельности государства, а оно, бесспорно, имело место в Советском Союзе.

Обращаясь к возникновению организованной преступности, необходимо отметим, что данный социальный феномен появился (и появляется) там и тогда, где и когда возникали государство и право, и она – организованная преступность - начала выступать в качестве инструмента регулирования общественной жизни в том или ином государстве. Данный вид преступности (организованная преступность) обособляется от всей остальной массы преступлений таким довольно важным признаком, как то, что в её проявлениях принимает участие не один человек, а обязательно целая группа людей, нередко довольно значительная по количественному составу. Как показывает наша действительность, известны случаи, когда в преступном сообществе принимали участие несколько тысяч человек.

Как известно, поведением и поступкам людей всегда двигают их потребности, которыми определяются цели, довольно нередко не носящие законного характера. А препятствием в достижении противозаконных целей выступают (должны, по крайней мере, выступать) государство, право, люди, общественная мораль, нравственность. В целях преодоления стоящих перед преступниками препятствий и ограничений в реализации своих преступных устремлений, они объединяют свои усилия, становясь, таким образом, более жизнеспособными, что позволяет преодолевать стоящие перед ними барьеры. Соединение сил нескольких преступников подавляет волю физически сильной жертвы при грабежах, разбойных нападениях, вымогательстве. Подобное было всегда и в Х веке, и в ХХ веке, и в XXI веке, то есть в наши дни. Вероятно так же будет и в обозримом будущем

Экономисты, юристы, финансисты и их совокупные знания с содействия чиновников, которые куплены ими, дали возможность далеко не законопослушным лицам выявить упущения и недостатки (слабое звено), иногда умышленные, в механизме приватизации собственности и, обходя закон, приобрести её, по сути, за бесценок, став таким незаконным образом её владельцем. Не обходили указанные лица стороной и применение наёмных убийц для целей устранения законных собственников, завладевая после этого их состоянием. Подобное объединение преступников в группы позволило им, да и сейчас нередко позволяет, достичь того, что одному лицу добиться вряд ли возможно, а если и возможно, то довольно затруднительно.

Безусловно, приведённые нами схемы появления и укрепления преступных группировок и формирований являются упрощённым пониманием природы организованной преступности, хотя оно позволяет сделать вполне обоснованный вывод: групповая преступность, её организованные формы существовали всегда, во все времена, они уходят своими корнями в глубокую древность. Обнаруженные письменные источники свидетельствуют о том, что первые (хотя, вполне возможно, и далеко не первые) проявления профессиональной преступности на территории нашей страны уже имели место во времена завершения объединения земель вокруг Москвы, когда происходил не только массовых захват земель, но и закрепощение общинного крестьянства.

О подобных преступлениях упоминается ещё в Судебнике 1497 года, хотя подлинно массовый характер того, что сейчас называется организованной преступностью, и наиболее подробную её правовую регламентацию мы находим в правовых источниках первой половины XVI столетия, в том числе в губных грамотах, уставных и указных книгах приказов. Особенно много информации о том, что мы называем организованной преступности, содержится в Разбойном приказе, а также в Судебнике 1550 года.

Ещё в 1935 году академик Д. С. Лихачёв отмечал, что начало существования сплочённой воровской среды должно относиться по преимуществу к тому времени, когда массовая экспроприация земли у крестьян и их быстрая пауперизация (массовое обнищание) способствовали созданию условий для первоначального накопления капитала. Ужесточение закрепощённости крестьянства, повышение налогового бремени, резкое обнищание населения и, кроме того, крушение общенациональных идеалов в период борьбы за обретение независимости от орды привели к качественному скачку преступности, росту активизации шаек «лихих людей» в начале XVI века – отмечает в своём исследовании В. А. Рогов[5].

В сегодняшнем представлении природы подобных процессов дают нам возможность обоснованно утверждать, что они были столько же криминальными, сколько и политическими, поскольку несли в себе протест против национального и классового угнетения.

В появлении и становлении организованной преступности всегда важнейшую, ключевую роль играли преступники, для которых преступная деятельность была основным занятием, их «ремеслом», источником благополучия. При этом они могли реализовать свои криминальные навыки только в преступном сообществе, где претендовали на роль главарей, лидеров и нередко ими становились. Криминальная среда обладала своей субкультурой, преступной философией, в основе которой лежало утверждение паразитарного существования, насаждался культ насилия и жестокости. Здесь полностью отрицались базовые начала межличностных отношений и общественного устройства. К началу ХХ столетия в российском преступном мире сформировалось ядро преступников-рецидивистов корыстной направленности, а именно воры, мошенники, грабители и др. Профессиональные преступники стояли во главе особых групп людей, которые выполняли определённые организационно-вспомогательные функции, в том числе сокрытие преступно добытых ценностей и самих преступников, сбыт похищенного, изготовление орудий и средств совершения преступлений и их предоставление другим преступникам, сбор и хранение разведывательной информации, выявление чиновников, готовых содействовать или хотя бы прикрывать преступную деятельность и т.п.

Можно сказать, что уже на первых порах становления организованной преступности формировался такой признак организованности, как наличие системы обеспечения преступной группы, поддержание криминальной субкультуры в преступной микросреде. Основой этого являлись традиции и обычай, воспитывающие у криминалитета стремление к конспирации, взаимопомощи, передача своего преступного опыта и жестокое преследование предательства – доносительства[6].

Следует сказать, что формирование личности преступника, особенно профессионального, как правило, происходило в исправительных учреждениях, уважительно называемым уголовниками «академии». Там завязывались близкие знакомства лиц, осуждённых впервые, с миром профессиональных преступников. Неоднократно судимые подбирали среди «новичков» таких, которые более всего подходили на роль члена преступного сообщества профессионалов, они проверяли их, затем экзаменовали и проводили своего рода профессиональную подготовку. Такая работа с новичками включала:

- изучение личности осуждённого новичка с целью определения его лояльности к антиобщественным ценностям и надёжности;

- выявление у кандидата способностей к той или иной преступной деятельности;

- обучение специальным приёмам и привитие обучаемым навыков совершения преступлений, способам уклонения от ответственности, правилам конспирации и т.п.;

- предоставление прошедшему проверку и обучение кандидата информации, которая позволяет установить связи с профессионалами преступного мира после освобождения и выхода на свободу.

Как правило, подобному лицу во время нахождения в местах отбывания наказания наносили на его тело соответствующие татуировки, которые имели определённое значение и служили своего рода «печатью», удостоверяющей и пребывание в местах лишения свободы, и место, занимаемое данным лицом в преступной иерархии.

Необходимо отметить, что в местах лишения свободы издавна существовали особые нормы поведения, традиции и обычаи осуждённых, в том числе жаргонные слова, способы общения путём перестукивания, специальные мимика и жесты, определённые стандарты поведения в некоторых ситуациях и т.п. Знание всего этого подтверждало факт принадлежности конкретного лица к преступному миру.

Осуждённые профессиональные преступники среди всех осуждённых занимали не больше 3-4 %, однако они, несмотря на их малочисленность, обеспечивали себе неформальную власть в пенитенциарных заведениях за счёт способности утверждать себя в качестве лидеров и подчинять других своему влиянию. В конце ХIХ века на каторге и в тюрьмах сложилось чёткое деление осуждённых на группы, носящие иерархический характер. Главенствующее положение занимали так называемые «Иваны» - лица, авторитетные в преступном мире, неоднократно пребывавшие в местах лишения свободы. Эти «Иваны», по сути, были властелинами тюремного мира, поскольку только им принадлежало право и законодателя, и судьи, и палача. Указанные лица имели право выносить «приговор» провинившемуся и дать поручение другим из своего окружения привести приговор в исполнение, нередко в виде смертной казни, то есть убийство такого «осуждённого» преступным авторитетом.

Таким образом, и в позапрошлом столетии и намного раньше в местах лишения свободы существовали организованные преступные формирования в виде замкнутых каст преступников, которые рассматривали себя в роли лиц, выражающих интересы криминального сообщества, прежде всего, осуждённых. Они добровольно и вполне осознанно выбирали себе преступные занятия и посвящали этому всю свою жизнь.

Но следует отметить, что в те весьма далёкие времена пока ещё не было устойчивых связей между преступными группировками за пределами мест лишения свободы и между преступными формированиями в местах лишения свободы и преступными группами, находящимися на воле. Это объясняется и отсутствием в то время надёжной связи, и тем, что в глазах населения такие лица были действительно преступниками, а не «героями» как в настоящее время, то есть их не прославляло телевидение, которого просто не существовало, не героизировали печатные издания, да и население в своём подавляющем большинстве не были приобщены к средствам массовой информации, работающей на «авторитетов» преступного мира.

Перед первой мировой войной и в предреволюционные годы при политическом и экономическом кризисе Российской империи организованная преступность резко активизировалась, особенно в сфере экономики и финансов. Извлечение сверхприбыли на выполнении военных заказов и на спекуляции вокруг карточной системы, организованная преступность быстро дестабилизировала обстановку во всех сферах жизни. Легальный рынок многократно перекрывался чёрным, коррупция охватила весь государственный аппарата, связанный с финансовыми и товарными потоками.

Особую опасность вызывала общеуголовная групповая преступность. Перед октябрьской революцией только в одном Московском регионе действовали 30 банд профессиональных убийц, налётчиков, грабителей, некоторые из которых насчитывали около сотни и более членов.

В годы гражданской войны и после её окончания организованная преступность приобрела особо широкий размах, чему способствовали экономическая разруха, безработица, голод, огромная армия дезертиров, оставивших с оружием в руках фронт и службу в армии, а кроме того, масса рецидивистов, освобождённых из тюрем Временным правительством актом об амнистии. Только в Москве было амнистировано свыше 3 тысяч преступников[7]. Указанные амнистированные лица, ранее осуждённые за совершение различных преступлений, получили прозвище «птенцы Керенского».

Главным занятием рецидивистов и профессиональных преступников, объединявшихся в организованные преступные группы, стали бандитские нападения, нередко носившие политический характер. Бандитизм был во многом актом отчаяния противников советской власти. О масштабах и сложности борьбы с такими бандитскими группами говорит создание специальных отрядов по борьбе с бандитизмом в частях особого назначения Главного политического управления (ЧОН ГПУ).

В качестве примера сращивания политического и общеуголовного бандитизма можно привести деятельность анархистов, которые организовали издание в Петрограде газеты «Буревестник». Эта газета писала: «за нами идёт целая армия преступности. Мы это хорошо знаем. Почему же мы идём вместе? Вернее, они идут под нашим прикрытием. У нас с внешней стороны одна цель: мы разрушаем современное общество, и они разрушают. Мы выше современного общества, а они ниже. Но мы с глубоким презрением к современному обществу протягиваем руку этим преступникам»[8]. Анархисты убивали представителей власти, нападали и грабили банки, магазины, склады, обозы и поезда, перевозившие грузы.

Документальные свидетельства разгула и мотивации группового бандитизма имеются в истории Тверской губернской чрезвычайной комиссии. Доклад Тверского губчека в президиум тверского губернского исполнительного комитета от 3 июня 1919 г. сказано следующее: «На Комиссии лежит обязанность и борьба с бандитизмом, действующими шайками, совершающими дерзкие и кровавые преступления, причём неоднократно изобличёнными в этом. По мнению Чрезвычайной комиссии, означенная категория лиц никаких иных наказаний, кроме расстрела, не заслуживает, и борьба с ними производилась беспощадно»[9].

С ликвидацией главарей и членов политического бандитизма крайне опасным оставался бандитизм уголовный. Ответственный инструктор ЦК ВКП (б) докладывал о положении в Тверской организации с 28 февраля по 2 марта 1922 г.: «бандитизма политического в губернии нет. Развивается уголовный бандитизм»[10].

Народный комиссариат внутренних дел (НКВД) РСФСР в 1923 году отмечал, что уголовному розыску «противостоит хорошо сплочённая, великолепно владеющая техническими усовершенствованиями и последними достижениями науки крепкая армия преступников, грозящая развивающейся мощи Союза»[11].

Чтобы владеть обстановкой с организованной преступностью двадцатых годов прошлого столетия, достаточно вспомнить организованные преступные группы того времени во главе со ставшими широко известными по художественным фильмам Пантелеевым, Кошельковым, Бенковичем и др. Преступные группировки названных и других лидеров преступного мира обладали всеми признаками современных преступных организаций и сообществ: наличием организаторов и руководителей, разветвлённой сетью преступных структур на большей части страны, иерархичностью построения, планированием преступной деятельности, коррумпированными связями с правоохранительными органами и органами власти, высокой конспирацией и т.д.

Появление и развитие частного предпринимательства при НЭПе (Новая экономическая политика) привело к появлению весьма значительного количества состоятельных коммерсантов. В сообщество таких нэпманов входили люди, которые сколотили свой достаток посредством деловой инициативы и объективных возможностей рынка. Однако появление слоя бизнесменов среди подавляющего большинства голодного и нищего населения, конечно же, вызвало интерес к ним, в первую очередь, к их денежным средствам, имуществу и их предприятиям (магазинам, ресторанам, кафе и т. п.) со стороны преступного мира. Да и само сообщество нэпманов в большей части состояло из преступников, которые паразитировали на неустойчивых экономических отношениях, поборах с предпринимателей и корыстно мотивированном насилии.

Подобная картина сложилась в стране в конце двадцатого и начале двадцать первого столетия.

Во времена НЭПа зародилась широкая сеть организованной преступности в сфере экономики. Организованные преступные группы и сообщества создавали лжекооперативы, проводили ложные банкротства, похищали и растрачивали государственную собственность, осуществляли мошеннические сделки в кредитно-финансовой и банковской сферах, они занимались взяточничеством, действовали в снабженческого-сбытовых организациях. Можно без преувеличения сказать, происходило то, что мы видим в наше время, так что теневая экономика возникла именно в нэпманский период.

Организованная преступность по характеру и формам её деятельности можно условно разделить на общеуголовную, представлявшую такие традиционные преступления, как кражи, грабежи, разбои, мошенничество, и экономическую («беловоротничковую»), в сферу деятельности которой входят хищения, злоупотребления служебным положением, коррупционные правонарушения и другие преступления в сфере экономики. 

Государство с отменой НЭПа начало наступление на частное хозяйствование, однако такая политика государства встречала широкое сопротивление известных слоёв населения и саботаж частных торговцев. Так как открыто выступать против государства они были не в силах, то свои протесты выражали путём скрытой экономической деятельности (теневой экономики), уклонения от уплаты налогов, сращивания с коррумпированным госаппаратом.

Воздействие комплекса негативных социально-экономических и политических факторов, обусловленных изменением общественного строя, последствиями первой мировой и гражданской войны, население страны испытывало на себе, а это сохраняло благоприятные условия для роста преступности, в том числе профессиональной. Ряды профессиональной преступности пополняли многочисленные беспризорные несовершеннолетние, анархистско-бандит-ствующие элементы, представители дореволюционных привилегированных сословий, не нашедших себя в новой стране, и иные лица, ставшие жертвами классовой борьбы. В создавшихся условиях развернулась жёсткая борьба за лидерство между профессиональными преступниками старой и новой формации, которая достигла своего апогея в исправительно-трудовых лагерях и тюрьмах. Побеждали, как правило, преступные группировки качественно нового типа, состоявшие из лиц, называвших себя «ворами в законе», которые отличались от предшествующих профессиональных преступников более высоким уровнем криминальной организованности. К «ворам в законе» могли принадлежать только такие преступники, которые имели судимости и авторитет в уголовной среде, а также «заслуги» перед криминальным сообществом. Воровская общность имела свою организационную структуру и, так называемые» органы управления. Низовой ячейкой организованной воровской преступности являлась воровская группа, которая действовала на территории определённого населённого пункта или места лишения свободы. Такие группы объединялись в воровские общины.

Поведение членов воровской общины, приём новых членов, установление новых традиций, разрешение конфликтов, вынесение решений о наказании провинившихся и другие важные вопросы решали воровские сходки, куда должны были являться все воры общины. Объявить сходку и сбор её членов мог объявить любой вор, так как на сходке все воры общины имели равные права, хотя на практике руководили сходками и осуществляли их сбор наиболее авторитетные воры.

Сходки делились на местные и региональные, но имеются сведения и о сходках в масштабах всей страны. Нередко такие сходки проводились и в каком-нибудь исправительно-трудовом лагере или учреждении, куда приглашались «делегаты» от других лагерей. Это было обусловлено отсутствием надлежащей охраны лагерей и постоянного контроля за поведением осуждённых.

Нормы поведения, выработанные на воровских сходках, нормы поведения сводились в основном к следующему: запрещено жить за счёт других воров, лгать своим ворам, заниматься общественно полезным трудом, состоять в любой общественной организации, служить в армии, иметь семью, враждовать по национальным мотивам, признавать законы государства, стремиться к досрочному освобождению, вмешиваться в политическую жизнь страны, заниматься коммерческой деятельностью и спекуляцией, без решения сходки предъявлять претензии к ворам, проводить свои суды чести («правилки») в нетрезвом состоянии, брать в руки оружие, игнорировать решения, принимаемые на сходках, контачить в любой форме с правоохранительными органами, совершать хулиганские действия[12].

Отбывающие наказание в исправительно-трудовых учреждениях «воры в законе» должны были наблюдать за порядком, устанавливая в местах лишения свободы полную власть воров над другими осуждёнными, иначе они должны были отвечать перед воровской сходкой.

Большое внимание преступного мира к местам лишения свободы обусловлено тем, что в местах лишения свободы сохранялась подходящая обстановка для становления организованной преступности. Исправительно-трудовые учреждения (ИТУ) в отличие от других служб органов внутренних дел были очень слабо укомплектованы кадрами, что привели к набору в охрану и административный аппарат исправительно-трудовых лагерей лиц из числа осуждённых. Значительное количество воров всякими средствами занимали такие должности, имея цель утвердить в ИТУ свои «законы», а затем эксплуатировать других осуждённых.

 Весьма долговременное пребывание в условиях изоляции от общества разных по характеру и степени общественной опасности преступников создавало подходящие условия для целей воспроизведения криминального опыта, традиций и обычаев, вовлечения новых членов в воровское сообщество, налаживания связей между различными воровскими группировками.

К середине тридцатых годов прошлого столетия в исправительно-трудовых учреждениях обстановка оказалась значительно дестабилизирована. Широко распространились кражи, грабежи, бандитские нападения и другие преступления. Но особую преступную активность проявляли организованные преступные группировки, возглавляли «паханы» - самые авторитетные в криминальном мире воры. Обеспечив себе доминирующее положение в среде осуждённых, такие группы создали атмосферу страха и террора, установили чёткую организационную структуру, жёсткую внутреннюю дисциплину, разработанный обряд и ритуал приёма новых членов в сообщество, содержали «общак» - кассу из средств, постоянно пополняемой добровольно, но чаще всего отбираемых у других осуждённых. Всё это позволило ворам вести паразитический образ жизни в условиях отбывания наказания, на практике утверждая преимущества для своих «идей».

Со временем ситуация настолько угрожающей, что в случае дальнейшего бездействия властей могла стать огромной опасностью для всей страны. С 1937 г. начинается борьба с организованной преступностью в местах лишения свободы – лагерях и колониях, носящая, как правило, репрессивный характер. Нарком НКВД СССР Н.И. Ежов направил в августе 1937 г. в исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) приказ, предписывающий рассматривать на «тройках» дела лиц, которые «ведут активную антисоветскую, подрывную и прочую преступную деятельность в данное время». Во исполнение этого приказа в лагерях НКВД расстреляли 30 187 человек, подавляющую часть которых составляли лидеры и участники организованных преступных групп.

В феврале 1942 г. была утверждена инструкция, которая регулировала порядок содержания в местах лишения свободы осуждённых в годы войны. Разрешалось применять оружие без предупреждения при нападениях на охрану и сотрудников ИТУ, при отказе осуждённого приступить к работе после двукратного предупреждения. Это вынуждало «воров в законе» работать наравне с другими, тем самым нарушая один из основных запретов воровского преступного сообщества. Кроме того, многие воры были призваны в действующую армию и участвовали в боевых действиях, отступая тем самым от «идей» воровского сообщества.

В послевоенные годы продолжалась борьба с группировками воров-рецидивистов. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. была значительно ужесточена уголовная ответственность за имущественные преступления. После выхода в свет постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 25 октября 1956 г. «О мерах по улучшению работы Министерства внутренних дел СССР» стала осуществляться целенаправленная работа по ликвидации группировок уголовной направленности в ИТУ. Основными направлениями такой работы были:

первое, усиление надзора и воспитательной работы среди осуждённых, направленной на изобличение паразитической сущности «идейных» воров;

второе, развёртывание работы самодеятельных организаций, объединяющих позитивно настроенных осуждённых;

третье, разобщение сообщества «воров в законе», в том числе за счёт противоречий между ними;

четвёртое, проведение индивидуальной воспитательной работы с осуждёнными и склонение их к публичному отказу от воровской идеологии и преступной деятельности.

Успешному осуществлению этой работы значительно способствовало постепенное ослабление в обществе воздействия целого ряда криминальных факторов, связанных с отрицательными последствиями войны (сокращение дезертиров, искоренение вооружённых банд), что обусловило общее снижение преступности. Важную роль сыграло ужесточение уголовной ответственности, вплоть до применения исключительной меры наказания - смертной казни, за деятельность, дезорганизующую работу исправительно-трудовых учреждений (ИТУ), в том числе за создание преступных группировок в местах отбывания лишения свободы, на что была направлена ст. 77¹ УК РСФСР[13].

К середине 60-х годов прошлого столетия преступные группировки в местах отбывания наказания в виде лишения свободы перестали существовать как массовое явление. Мало кто из сохранявших воровские традиции преступников имел смелость в открытую проявлять себя среди массы осуждённых. Всё это нарушило систему координацию действий профессиональных преступников, перестал действовать механизм передачи и распространения преступного опыта, способов совершения преступлений, обычаев и традиций преступной среды.

В эти годы весьма быстро деградирует профессиональная и организованная преступность. Бышевский Ю. В. провёл в середине 70-х годов 20 столетия исследование воров-рецидивистов и отметил значительное сокращение специализации воров в сравнении с двадцатыми - сороковыми годами, подготовительная работа перед совершением преступлений стала менее тщательная, более примитивными стали кражи, совершаемые ими, почти полностью исчезли элементы организованности при совершении групповых преступлений[14]. Только у отдельных карманных воров, похитителей валютных ценностей, произведений искусства и некоторых других категорий воров сохранилась относительная специализация. На характер совершаемых корыстных преступлений повлияло довольно значительное сокращение уровня организованной и профессиональной корыстной преступности. Как в своё время выразился И. И. Карпец, они «помельчали»[15].

Достигнутые в указанный период времени успехи борьбы с преступностью, к сожалению, стали основой для прежде временного получения вывода о ликвидации организованной и профессиональной преступности в нашей стране, что привело на практике к резкому сокращению целенаправленной борьбы с нею. Но, как свидетельствуют научные исследования некоторых учёных, уже после 1965 г. начался новый этап развития организованной преступности в стране, который характеризовался возрождением отдельных старых и появлением новых её форм.

С конца шестидесятых годов в СССР отмечается устойчивый рост преступности, что было в значительной степени обусловлено появлением сначала кризисных явлений в стране и обществе. Развитие организованной преступности одновременно происходит по двум направлениям.

Первое направление составили традиционные профессиональные преступники, которые занимались в основном карманными, квартирными и другими кражами, мошенничеством, грабежами и разбойными нападениями. Эти лица, будучи осуждёнными, создавали в местах лишения свободы свои группировки, выдвигали из своей среды лидеров, претендующих на роль носителей воровских традиций и стремящихся занять привилегированное положение среди осуждённых, организовать сбор средств в «общак». К сожалению, длительное время администрации исправительно-трудовых учреждений (ИТУ) считала такие группировки пережитком отмирающих криминальных форм, не видела в них угрозу возрождения организованной преступности, и потому не проводила с ними решительной борьбы.

Преступники новой формации, совершающие организованными группами хищения государственного и общественного имущества с использованием своего служебного положения, образовали второе направление организованной преступности. Они занимались теневой частнопредпринимательской и посреднической деятельностью, а кроме того и иными противоправными деяниями (действиями и бездействием) в сфере экономики. Приговорённых к лишению свободы представителей этого направления среди осуждённых называли «цеховиками». В связи с тем, что такие лица не были связаны с уголовным миром, то они нередко пользовались поддержкой чиновников партийных и исполнительных органов, а также в партийно-государственном аппарате, для чего подкупали должностных лиц.

Какое-то время осуждённые представители обоих направлений существовали в ИТУ параллельно друг с другом, независимо друг от друга, хотя сама логика преступного образа жизни и отбывания наказания в местах лишения свободы толкала их к сближению. И как следствие такого сближения возникла организованная преступность, проявляющая себя в виде сращивания общеуголовной и экономической преступности. Подобная связь, как отмечал Л.Д. Гаухман, качественно увеличивала степень общественной опасности и выражалась в участии группировок общеуголовной преступности в нелегальной экономике посредством вклада «общаковых» денежных средств для проведения незаконных операций, с одной стороны. А с другой стороны, характеризовалась привлечением дельцами в сфере экономических преступлений уголовных преступников в свою охрану, для ликвидации конкурентов или их устрашения, противодействия правоохранительным органам и т.п.[16]

Дальнейшее углубление кризиса социалистического хозяйствования, а также уход некоторых партийных работников высшего партийного аппарата от идеологии социализма в угоду «западным» ценностям и, надо прямо сказать, заказам, распад СССР, резкий, без глубокой научной проработки и анализа к новым экономическим отношениям в начале 90-х годов привели к резкому усилению факторов, способствующих росту преступности в России, в целом, и организованной, в частности[17].

В эти годы набирала высокие темпы экономическая преступность, чему способствовал спад в экономике по причине перенапряжения народного хозяйства и финансов производством товаров, не пользующихся спросом (то есть производство ради производства), неспособность партийных и советских руководителей к реформированию экономических отношений, ослаблению административных начал в управлении производством и распределении. Всё это, в том числе нередкий умышленный развал предприятий и снабженческой политики, привело к острому товарному дефициту, падению жизненного уровня подавляющего большинства населения. Подобная политика властных структур подорвала экономическую основу государства, которое последовательно и неуклонно теряло рычаги управления, а теневая экономика пробивала себе дорогу к экономической свободе, под которой она понимала захват сначала экономики, а затем и политики.

В конце 80-х годов нелегальная экономика стала легализоваться в форме кооперативов, как стартовой площадки для многих предпринимателей и олигархов к экономическому личному процветанию.

Так, Бендукидзе К., известный бизнесмен, возглавляя лабораторию молекулярной генетики клеток Института биотехнологий АН СССР, организовала несколько кооперативов, производящих биохимические препараты для научных целей. Он получал предоплату за продукцию, которая будет произведена спустя три-четыре месяца, создавая свой начальный капитал. В 1992 г. Бендукидзе стал крупнейшим участников рынка ваучеров на Российской товарно-сырьевой бирже. В 1993 г. его компания «Биопроцесс» выиграла общероссийский аукцион по продаже за ваучеры завода «Уралмаш», насчитывавший 50 тысяч работников.

Фридман М. в 1988 г. организовал кооператив по мытью окон «Курьер», а в 1999 г. учредил фирму «Альфа-фото», торговавшую компьютерами, ксероксами, восточными коврами. В 2000 г. он учредил «Альфа-банк», членом правления которого был и бывший министр внешних экономических связей РФ Авен П., что положительно сказывалось на деятельности этого банка.

Возрастающее количество состоятельных кооператоров с их денежными и материальными ресурсами привлекло пристальное внимание криминалитета. Появились ранее мало известные виды преступлений - вымогательство, похищение людей с целью получения выкупа, незаконное лишение свободы и др.

В это время организованные преступные группы формировались из лиц общеуголовной среды, а также из спортсменов, бывших военнослужащих, во главе которых часто стояли «воры в законе» и «авторитеты». Особое место в организованной преступности заняли преступные группы, организованные по этническому признаку[18].

Уголовный кодекс РФ определяет две формы организованной преступности – организованную преступную группу, включающую банду, незаконное вооружённое формирование и вторая - преступное сообщество (преступную организацию). Если подобные группы существуют в одном населённом пункте, на одной территории, то между ними, как правило, происходит острая борьба за лидерство, нередко перерастающая в вооружённые столкновения.

Входящие в преступные группы общеуголовной направленности лица далеко не всегда соблюдают воровские обычаи и традиции по причине недостаточного с ними знакомства. В то же время некоторые из них пытаются создать видимость принадлежности к профессиональной преступности и своего веса (авторитета) среди таких же общеуголовных преступников.

Говоря об организованных преступных группах, отметим, что они характеризуются выраженной внутренней структурой, наличием руководящего ядра и особой преступной направленностью. Совершаемые ими преступления, несмотря на отдельные различия в характере и степени общественной опасности, нацелены на обеспечение неформальной власти данной преступной группы в пределах какой-то территории, города, района посредством обеспечения «монополии» на определённые виды преступлений. 

Во многих случаях взаимоотношения внутри организованной преступной группы строятся так, чтобы изолировать их лидеров от рядовых её участников, которые не должны знать, кто же ими руководит. Такие лидеры преступных групп почти никогда не вступают в контакты с рядовыми членами. Все вопросы решают их помощники по указанию лидера, которые сами не имеют права совершать не только преступления, но даже иные правонарушения. Нарушение такого правила жестоко карается. В качестве непосредственных исполнителей преступных замыслов нередко используются члены других более мелких групп, зависимых от данной организованной преступной группы либо специально нанятые для этого люди.