Прибытие в Рамоф с купцом с другого берега Евфрата

 

25 сентября 1945

После того, как они прошли большое расстояние по плодородной равнине на другом берегу Иордана, - а это было приятным путешествием в мягкий, спокойный сезон, каков он сейчас, в конце октября, - и после отдыха в маленьком селении, лежащем у подножий нижних склонов довольно громоздкой цепи гор, некоторые из вершин которых можно действительно назвать горами, Иисус вновь отправляется в путь, следуя за длинным караваном из многих четвероногих и хорошо вооруженных людей, с которыми Он предварительно договорился, пока они поили своих животных у источника на площади. Это большей частью высокие смуглые люди с типично азиатскими чертами лица. Глава каравана едет верхом на очень сильном муле и вооружен до зубов оружием, свисающим с его седла. К тому же он питает великое уважение к Иисусу.

Апостолы спрашивают у Иисуса: «кто он?»

«Богатый купец с другой стороны Евфрата. Я спросил его, куда он идет, и он учтиво ответил. Он будет проходить через города, куда и Я намереваюсь пойти. И это провиденциально в этих горах, когда с нами женщины».

«Ты чего-то опасаешься?»

«Я не боюсь быть ограбленным, так как у нас ничего нет. Но этого было бы достаточно, чтобы напугать женщин. Горстка разбойников никогда не станет нападать на такой сильный караван, что будет в высшей степени полезно для нас, потому что мы тоже нашли лучший путь и сможем пройти по трудным местам. Он спросил Меня: «Ты Мессия?» - и когда услышал подтверждение, сказал: “Я был во Дворе Язычников несколько дней тому назад, и я больше слушал Тебя, чем видел, потому что я человек маленького роста. Хорошо, я буду защищать Тебя, и Ты будешь защищать меня. У меня очень ценный груз”».

«Он новообращенный прозелит?»

«Я так не думаю. Но, может быть, он станет нашей добычей».

Караван идет медленно, как если бы они не хотели истощать силы четвероногих слишком быстрым шагом. Поэтому за ним легко следовать и иногда нужно останавливаться, так как погонщики проводят нагруженных животных по одному, держа их за поводья, через наиболее трудные места. Хотя это поистине настоящая горная местность, она плодородна и хорошо обработана. Наверное, высокие горы с севера служат защитой от холодных северных ветров или пагубных восточных и это служит подспорьем для культивации. Караван идет вдоль потока, который впадает в Иордан и изобилен водой, стекающей с неизвестных мне вершин. Пейзаж прекрасен и становится еще более прекрасным по мере подъема, простираясь на запад через долину Иордана и достигая, за ней, изящных холмов и гор северной Иудеи. К востоку же и северу пейзаж постепенно меняется, простираясь вдаль и вширь, или перекрываясь округлыми холмами и зелеными или скалистыми горными вершинами, которые как бы заграждают дорогу, подобно внезапно возникающим стенам лабиринта.

Солнце уже садилось за Иудейские горы, окрашивая небо и склоны в глубокий красный цвет, когда богатый купец, остановившись и пропустив караван вперед, сказал Иисусу: «Мы должны достичь селения до наступления ночи. Но многие из Твоих людей выглядят усталыми. Это длинный и трудный отрезок пути. Пусть они сядут на запасных мулов. Это спокойные животные. Во всяком случае, они отдыхали всю ночь и вес женщин для них не бремя».

Иисус соглашается, и купец приказывает каравану остановиться, чтобы позволить женщинам сесть на мулов. Иисус сказал, чтобы Иоанн из Эндора тоже сел верхом. А остальные идут пешком, включая Иисуса, держа поводья, чтобы женщины чувствовали себя в безопасности. Марциан хочет быть… мужчиной, и хотя он обессилел, но отказывается сесть верхом с кем-нибудь и, храбро шагая, держит одно из поводьев мула Благословенной Девы, Которая едет между Иисусом и мальчиком.

Купец остался рядом с Иисусом и говорит Марии: «Видишь это селение, Госпожа? Это Рамоф. Мы остановимся здесь. Меня хорошо знают на постоялом дворе, потому что я дважды в год хожу этим путем, и также дважды в год хожу вдоль морского побережья покупая и продавая. Моя жизнь тяжела. Но у меня двенадцать детей и они все маленькие. Я поздно женился. Последний был девяти дней от роду, когда я покинул его. И у него прорежется первый зуб, когда я снова увижу его».

«Прекрасная семья…» - замечает Мария и добавляет: «Пусть Небеса хранят ее для тебя».

«По существу я не могу жаловаться на отсутствие помощи свыше, хотя я действительно не заслуживаю ее».

Иисус спрашивает его: «ты, по крайней мере, прозелит?»

«Я бы хотел быть им… Мои предки были истинными израильтянами. Затем… мы ассимилировались там…»

«Душа ассимилируется только в одной атмосфере – в Небесной».

«Ты прав. Но Ты знаешь… Мой прадед женился на женщине, которая не была израильтянкой. Его дети стали менее верующими… Сыновья его детей вновь женились на женщинах, которые были не из Израиля и их дети были достойны уважения только за их еврейские имена, потому что мы имели еврейское происхождение. Сейчас я внук внука… Я ничто. Общаясь со всеми, я брал от всех, в результате я не принадлежу ни к кому».

«Это не хороший довод и Я могу доказать это тебе. Если идя по этой дороге, которая, ты знаешь, хорошая, ты встретишь пять или шесть людей, которые скажут тебе: «Не ходи этой дорогой!», «Иди обратно», «Остановись», «Иди на восток», «Поверни на запад», что бы ты сделал?»

«Я бы сказал: “Я знаю, что это правильная дорога и наикратчайшая, и я не собираюсь сходить с нее”».

«Подобным же образом: если ты занимаешься какой-нибудь торговлей и тебе известен наилучший способ заниматься ею, станешь ли ты слушать тех, кто из хвастовства или из коварства начнет советовать тебе действовать иным образом?»

«Нет. Я буду следовать образу действия, о котором мой опыт свидетельствует, что он наилучший».

«Очень хорошо. Тысячелетия веры за тобой, потомок Израиля. Ты не глуп и не безграмотен. Так почему же ты подвергаешься влияниям общения со всеми в вопросах веры, когда ты отвергаешь эти влияния, когда это касается денег или безопасности дороги? Тебе не кажется, что это непочтительно также и с человеческой точки зрения? Считать Бога менее важным, чем деньги и дорога…»

«Я не отвожу Богу последнего места. Но я потерял Его из виду…»

«Потому что торговля, деньги, твоя жизнь являются твоими богами. Но все же Бог является Тем, Кто позволяет тебе иметь все это…  Зачем же тогда ты ходил в Храм?»

«Из любопытства. Выйдя из дома, где я договаривался о некоторых товарах, я увидел группу людей, оказывающих Тебе почтение, и я вспомнил слова, которые я слышал в Аскалоне от женщины, которая ткет ковры. Я спросил Кто Ты, так как я подозревал, что Ты можешь быть Тем, о Ком мне говорила женщина. И когда я узнал, что это Ты, я последовал за Тобой. Я уже закончил свои дела в этот день… Затем я потерял Тебя из виду. Я увидел Тебя вновь в Иерихоне. Но только на мгновение. Сейчас я снова нашел Тебя… Вот так…»

«Так Бог соединил и переплел наши пути. У меня нет даров, чтобы предложить тебе в благодарность за твою доброту. Но, прежде чем покинуть тебя, Я надеюсь, что смогу дать тебе подарок, если только ты не расстанешься со Мною преждевременно…»

«Нет, я этого не сделаю. Александр Мисах не забирает обратно то, что предложил! Вот мы и на месте. Селение начинается за поворотом. Я пойду вперед. Мы встретимся на постоялом дворе» - и он пришпорил своего мула, пустив его почти галопом по обочине дороги.

«Он честный несчастный человек, Сын», - сказала Мария.

«И Ты бы хотела, чтобы он был счастлив в согласии с Мудростью, не так ли?»

И они улыбаются друг другу в первых тенях опускающегося вечера.

 

… Все паломники собрались в большом помещении постоялого двора в этот долгий октябрьский вечер, ожидая отхода ко сну. Купец сидит в углу, весь погруженный в свои счета. Иисус со Своей группой находится в противоположном углу. В помещении нет других постояльцев. Ослиные крики, ржанье и мычание, которые слышатся из стоил, свидетельствуют, что на постоялом дворе есть и другие люди. Возможно, они уже спят.

Марциан уснул на руках Нашей Госпожи, внезапно забыв, что он «мужчина». Петр дремлет и не только он один. Перешептывание пожилых женщин также полусонно и утихло. Иисус, Мария, сестры Лазаря, Синтихия, Симон Зилот, Иоанн и Иуда бодрствуют.

Синтихия что-то ищет в сумке Иоанна из Эндора. Но она предпочла подойти к остальным и слушать Иуду Алфеева, который говорит о последствиях Вавилонского пленения и заключает: «… и, возможно, тот человек является все еще последствием этого события. Всякое изгнание является крушением и гибелью…» Синтихия непреднамеренно кивает, но ничего не говорит и Иуда Алфеев заключает: «Однако странно, что кто-то может так легко избавиться от того, что было сокровищем на протяжении веков для того чтобы полностью обновиться, особенно в вопросах религии, и притом религии подобной нашей…»

Иисус заметил: «Для тебя не должно быть неожиданностью, если ты увидишь Самарию на коленях Израиля».

Наступила тишина… Темные глаза Синтихии пристально смотрят на безмятежный профиль Иисуса. Она смотрит на Него напряженно, но ничего не говорит. Иисус воспринял ее взгляд и повернулся, чтобы посмотреть на нее.

«Ты не нашла ничего интересного для себя?»

«Нет, мой Господь. Я дошла до той точки, что больше не способна мирить прошлое с настоящим, прежние идеи с нынешними. И я чувствую себя так, как если бы это было отступничеством, потому что мои прежние идеи помогли мне достичь нынешних. Твой апостол сказал истину… Но мое крушение радостно».

«В чем состоит твое крушение?»

«Сокрушена вся моя вера в языческий Олимп, мой Господь. Но я несколько расстроена, потому что после чтения Твоих Писаний, – Иоанн дал мне их и я прочла их, потому что не существует обладания без знания, – я обнаружила что и в вашей истории… от самого ее начала, сказала бы я, были события, которые несильно отличались от наших. Теперь, я хотела бы знать…»

«Я уже сказал тебе: спроси у Меня, и Я отвечу на твой вопрос».

«Все ли ошибочно в религии многобожия?»

«Да, женщина, есть только один Бог, Который не произошел от кого-либо еще и не является субъектом человеческих страстей и потребностей: только Один, Вечный, Совершенный Бог, Творец всего сущего».

«Я верю в это. Но хочу быть способной ответить на вопросы, которые другие язычники могут задать мне не в форме, которая не признает никаких дискуссий, но ради того, чтобы убедиться. Я, сама по себе, и благодаря дару понимания дарованного по-отечески заботливым Богом, дала самой себе неформальные ответы, но достаточные для того, чтобы даровать мир моему духу. Но я желала бы достичь Истины. Другие могут быть менее озабочены в этом отношении. Но каждый должен быть заинтересован в таком исследовании. Я не хочу быть пассивной в своих отношениях с душами. Я хотела бы отдавать то, что я получила. Но я должна знать для того, чтобы быть способной отдавать. Даруй мне знание, и я буду служить Тебе во имя любви. Сегодня, на дороге, когда я созерцала горы и некоторые пейзажи напомнили мне горные цепи Эллады и об истории моей страны в связи с ассоциациями с идеями мифов о Прометее и Девкалионе, которые переплелись в моем уме… У вас есть нечто подобное в связи с обвинением Люцифера, со вдыханием жизни в глину, потопом Ноя. Свет сопутствует, и все же это воспоминания.. Теперь скажи мне: как могли мы знать обо всем этом, если не было никаких контактов между вами и нами, если вы, конечно, имели эти мифы прежде нас, и хотя мы тоже имели их, но мы не знаем, как мы получили их? Мы все еще пренебрегаем друг другом в столь многих отношениях. Так как же могли мы, тысячи лет назад, иметь легенды, которые являются воспоминаниями о Твоей Истине?»

«Женщина, это должно было быть последним, о чем бы ты Меня спрашивала. Потому что ты читала произведения, которые могли бы ответить на твой вопрос сами по себе... Сегодня, по ассоциации идей, вспоминая твои родные горы, ты перешла к воспоминаниям об отеческих мифах и сравнениям. Верно? Почему?»

«Потому что мой пробужденный ум вспоминал».

«Очень хорошо. И души самых древних людей, которые дали религию твоей стране, тоже вспоминали. Смутно и неясно, как может делать это кто-то, кто лишен религии откровения. Но они всегда вспоминали. В мире существует много религий. Сейчас, когда мы имеем здесь ясную картину во всех деталях, мы можем видеть, что это подобно золотой нити, затерявшейся в большой грязи, нить со многими узелками в которых заключены фрагменты реальной Истины».

«Но разве мы не происходим из одной семьи? Ты это говоришь. Так почему же эти самые древние, которые произошли из изначальной семьи, почему они не смогли принести с собой Истину? Разве не несправедливо было лишать их ее?»

«Ты читала книгу Бытия, не так ли? Что ты там нашла? Совокупность греха с самого начала, грех, объявший все три состояния человека: материю, мысль, дух. Затем братоубийство. Затем двойное человекоубийство в противовес деянию Еноха для поддержания света в сердцах, затем разложение, когда сыны Божьи, побуждаемые похотью, женились на дочерях человеческих. И, несмотря на очищение Потопом и восстановление расы от хорошего семени, а не из камней, как утверждают ваши мифы, так же, как первая глина была сформированная Богом по Его образу и в образе человека была наделена жизнью благодаря деянию Божьему, вдохнувшего жизненный Огонь, а не благодаря краже жизненного огня человеком, состоялся новый взрыв гордости, оскорбление Богу: «Давайте коснемся неба» и божественное проклятье: «Пусть они разделятся и пусть они больше не понимают друг друга»… И единая семья стала разделенной, подобно тому, как вода, ударившись о скалу, разделяется на маленькие ручейки и не собирается вновь вместе, так и раса разделилась на расы. Человечество, разделенное своим грехом и божественным наказанием было рассеяно и никогда вновь не воссоединится, неся в себе беспорядок и смятение, произведенные гордостью. Но души вспоминают. Всегда есть что-то оставшееся в них. И наиболее добродетельные и мудрые неясно видят свет, слабый свет во тьме мифов: свет Истины. Это воспоминание о Свете, который они видели до того, как обрели жизнь, которая была вселена в них с некоторой истиной, в которой содержались фрагменты самооткровенной Истины. Это тебе Ясно?»

«Только частично. Но я буду думать об этом. Ночь является другом тех, кто медитирует и концентрирует свои мысли».

«Хорошо, давайте пойдем и сконцентрируем наши мысли. Давайте спать, друзья Мои. Мир тебе, женщина. Мир вам, Мои ученики. Мир тебе, Александр Мисах.

«До свидания, мой Господь. Да пребудет с Тобой Бог», - отвечает купец склонившись…

 

 

Из Рамофа в Герасу

26 сентября 1945

Особенность этого селения в том, что оно расположено на возвышенной скалистой платформе в центре короны из горных вершин, некоторые из которых выше, другие же ниже этой платформы, являя селение в его особенной красоте в несколько резком свете слегка ветреного утра. Это выглядит как огромный гранитный поднос со строениями, маленькими домами, мостами, источниками, расположенными на нем ради забавы гигантского ребенка.

Дома кажутся высеченными в известковой скале, которая является основной породой в этой местности. Они квадратной формы и построены из блоков, положенных друг на друга, некоторые из них не связаны штукатуркой, блоки некоторых из них все еще пребывают в своей грубой природной форме, они действительно выглядят как маленькие домики, украшающие Рождественский вертеп, построенный из кубиков большим умным ребенком.

Это маленькое селение окружено плодородной территорией, покрытой деревьями, многообразно обработанной. Сверху это выглядит подобно ковру из квадратов, трапеций, треугольников. Некоторые из них коричневые, благодаря тому, что землю там недавно мотыжили.  Другие изумрудно-зеленые из-за травы, выросшей после осенних дождей.  Некоторые красноватого цвета последних листьев виноградников и фруктовых садов, другие же серо-зеленые, цвета листвы тополей и ив, или эмалево-зеленые, так как там растут дубы и рожковые деревья, или бронзово-зеленые из-за кипарисов и хвойных деревьев. Это прекрасно, действительно прекрасно!

Можно разглядеть дороги, которые подобно лентам, разделяющимся в узловых точках, спускаются от селения к удаленной равнине, или направляются к высоким горам и ныряют под полог лесов, или разделяются на серые линии зелеными лугами или коричневыми вспаханными полями.

Веселый водный поток, серебристый за селением, у его истока, и становящийся от бледно-голубого до желто-зеленого цвета по другую сторону селения, устремляется в долину по ущельям и между склонами, то шаловливо появляясь, то исчезая. Он постепенно становится все более синим и полноводным, и по мере прибывания воды препятствует росту камыша и травы, выросших в его ложе в течение засушливых месяцев, погружая в свои глубокие воды их стебли и окрашиваясь в тона их зелени, отражая в себе небо.

Небо нереально синее: драгоценная шкала глубокого эмалевого синего, без малейшего нечистого изъяна в его чудесной синеве.

И караван вновь трогается в путь, с женщинами все еще на мулах, потому что, как сказал купец, дорога после селения становится очень трудной и необходимо идти быстро, чтобы достичь Герасы до наступления ночи. Все закутаны и идут быстро, так как хорошо отдохнули, по дороге, взбирающейся через чудесные леса, касаясь высоких склонов одиночных гор, которые возвышаются подобно огромным глыбам, покоящимся на плечах других гор под ними. Настоящие гиганты, которые можно увидеть в самых высоких частях наших Аппенин.

«Галаад», - говорит купец, указывая на него. Он остается рядом с Иисусом, Который ведет маленького мула Девы, держа его за поводья. И купец добавляет: «после него дорога станет гораздо лучше. Ты когда-нибудь был здесь?»

«Нет, никогда. Я хотел прийти сюда весной. Но Меня отвергли в Галгале».

«Тебя отвергли? Какой ужас!»

Иисус смотрит на него и молчит.

Купец поднял Марциана на свое седло, так как мальчик своими короткими ножками едва поспевал за быстрым шагом мулов. И Петру было хорошо известно, что такое этот быстрый темп! Он тащился, прилагая все свои силы, подражая остальным, но неизменно отставал от каравана. Он потел, но был счастлив, потому что мог слышать смех Марциана, он видел, что Наша Госпожа отдыхает и Господь счастлив. Он пыхтит и тяжело дышит, так как разговаривает с Матфеем и своим братом Андреем, которые отстали вместе с ним, и смешит их, говоря, что если бы вдобавок к своим ногам у него были бы крылья, то он был бы счастлив в это утро. Он освободился от всех грузов, привязав сумки к седлам мулов, на которых едут женщины, но дорога действительно отвратительна, это камни скользкие от росы. Оба Иакова вместе с Иоанном и Фаддеем оказались более сообразительными, так как они держатся за мулов, на которых едут женщины. Симон Зилот беседует с Иоанном из Эндора. Тимоний и Эрмастиус тоже ведут мулов.

Наконец худшая часть дороги кончилась, и перед их изумленными взорами предстал совершенно иной пейзаж. Долина Иордана окончательно скрылась из виду. К востоку простирается грандиозное широкое плато, где только рябь холмов пытается прервать гладь пейзажа. Я бы никогда не подумала, что нечто подобное может быть в Палестине. Плато выглядит как после каменного шторма в горах. Сам по себе шторм уже утих и окаменел в огромном каменном вале, который остался висеть между дном этого каменного моря и небом, напоминая о своей первоначальной ярости только крошечными линиями холмов, пеной гребешков волн, затвердевшей тут и там, пока вода вала распространялась по чудесной и величественной плоской поверхности. И достигают этой широкой мирной области через последнее ущелье, подобное дикой бездне между двумя схлестнувшимися волнами, последними двумя волнами морского шторма. В глубине этой бездны в крайнем контрасте с удаленным миром огромного плато стремится на запад по своему мучительному яростному пути между скалами и водопадами свежий пенистый поток, исходящий с востока.

«Дорога теперь станет хорошей. Если Ты не возражаешь, я отдам приказ остановиться», - говорит купец.

«Ты ведешь Меня, человек. Тебе лучше знать».

Все спешились и рассеялись по склонам в поисках хвороста для приготовления пищи и воды для своих усталых ног и пересохших глоток. Животных сразу же освобождают от их поклажи, пасут на густой траве или ведут поить вниз к прозрачному потоку. Запах смолы и жареного мяса распространяется от маленьких костров, разожженных, чтобы приготовить нескольких барашков.

Апостолы разожгли свой собственный костер, на котором они разогревают несколько засоленных рыб, предварительно омыв их в прохладной воде потока. Но купец посмотрел на них и пришел, принеся маленького освежеванного ягненка или маленького козленка, что бы это ни было, и заставил их принять его. И Петр готовится жарить его, набив его прежде свежей мятой.

Еда была быстро приготовлена и трапеза скоро закончилась. И под сияющим в зените полуденным солнцем они продолжили свое движение по гораздо лучшей дороге, следующей за потоком к северо-востоку в чудесную, плодородную и хорошо обработанную область, богатую овечьими и свиными стадами, которые, хрюкая, разбегаются перед караваном.

«Этот обнесенный стенами город – Гераса, мой Господь. Город, у которого великое будущее. Сейчас он развивается, и я не думаю, что ошибусь, сказав, что скоро он будет соперничать по красоте, торговле и богатству с Яффой, Аскалоном, Тиром и многими другими городами. Римляне осознали его важность на этой дороге, которая проходит от Красного Моря, то есть от Египта, до Евксинского Моря[3] через Дамаск. И они помогают герасинцам строить город… Они прозорливы, и у них хороший нюх. В настоящее время здесь только хорошая торговля, но позже!... О! Он будет прекрасным и богатым! Это будет маленький Рим, с храмами, рыбными прудами, цирками, термальными банями. Я в нем только торгую. Но сейчас я купил много земли, чтобы построить товарные склады, магазины, которые продам позже по большой цене, и, может быть, я построю здесь настоящий дом, в каких живут люди из высших классов, где я смогу жить в дни моей старости, когда Бальтазар, Набор, Феликс и Сидмия будут в состоянии руководить соответственно торговыми центрами в Синопе, Тире, Иоппии и Александрии в устье Нила. А тем временем остальные три мальчика вырастут и я смогу передать им торговые центры в Герасе, Аскалоне и, возможно, в Иерусалиме. И богатые и красивые девушки, чьей благосклонности ищут женихи, составят с ними прекрасные пары и подарят мне множество внуков…», - купец впал в золотые и розовые сновидения наяву о будущем.

Иисус спокойно спрашивает его: «А потом?»

Купец пробудился от своих грез, недоуменно посмотрел на Него, а затем сказал: «А потом? Это все. Затем придет смерть… Это печально. Но так оно и есть».

«И ты оставишь все свои дела? Свои торговые базы? Свои привязанности?»

«Мой Господь! Я бы не хотел этого. Но так как я родился, то должен также умереть. Я должен буду оставить все», - и он издал такой глубокий вздох, как если бы хотел подтолкнуть им караван вперед…

«Но кто сказал тебе, что ты однажды умрешь и оставишь все?»

«Кто? Факты жизни! Однажды ты умрешь… и это все. У тебя не будет рук, глаз, ушей…»

«У тебя есть не только руки, глаза и уши».

«Я человек. Я знаю. У меня есть и многое другое. Но всему этому наступит конец вместе со смертью. Это подобно заходу солнца, он уничтожает его…»

«Но рассвет вновь создает его, или, скорее, он вновь дарует его. Ты человек, ты сказал это. Ты не животное подобное тому, на котором ты едешь. Животное, как только оно умирает, действительно исчезает. Но не ты. У тебя есть душа. Разве ты не знаешь этого? Разве ты больше не знаешь даже о ней?»

Купец слушает печальный упрек, печальный, но добрый упрек, и склоняет свою голову, шепча: «я все еще знаю о ней…»

«Да? Разве ты не знаешь, что душа продолжает существовать?»

«Я знаю».

«Хорошо, следовательно? Разве ты не знаешь, что она все еще активна в следующей жизни? Святую активность, если она свята. И греховную, если она греховна. И у нее есть свои чувства. О! Она действительно сохраняет их! Чувства любви, если она свята. Чувства ненависти, если она проклята. Ненависти по отношению к кому? Против причин ее проклятия. В твоем случае: к твоей торговле, торговым базам, к твоим исключительно человеческим привязанностям. Чувства любви к кому? К тем же самым вещам. И какие благословения может принести душа своим детям и их активности, когда она осуществляется в мире Господнем!»

Купец задумался. Он говорит: «Уже поздно. Теперь я уже стар», - и останавливает своего мула.

Иисус улыбается и отвечает: «Я не принуждаю тебя. Я советую тебе». Он оборачивается, чтобы посмотреть на апостолов, которые остановились, прежде чем войти в город, чтобы помочь женщинам спешиться и разобрать свои сумки.

Караван вновь начинает движение и вскоре входит в оживленный город через ворота, охраняемые башнями.

Купец возвращается к Иисусу: «Ты хочешь продолжить Свой путь со мной?»

«Если ты не гонишь Меня, почему Я должен не желать этого?»

«Из-за того, что я сказал Тебе. Я, должно быть, раздосадовал Тебя, Святой».

«О! Нет! Я пришел ради людей, подобных тебе, которых Я люблю, потому что они в наибольшей нужде. Ты все еще не знаешь Меня. Но Я – Любовь, которая ходит, умоляя о любви».

«Значит, Ты не ненавидишь меня?»

«Я люблю тебя».

Слезы заблестели в глубоких глазах купца. Но он, улыбаясь, сказал: «В таком случае мы могли бы продолжить путь вместе. Я буду оставаться в Герасе по своим делам в течение трех дней. Здесь я оставлю мулов и возьму верблюдов. У меня есть караванные пункты в местах главных остановок и слуги ухаживают за животными, которых я оставляю в каждом таком месте. А что будешь делать Ты?»

«Я буду проповедовать Благую Весть в Субботу. Я бы покинул тебя, если бы ты не остановился, потому что Суббота свята для Господа».

Купец хмурит свои брови, задумавшись, а затем с некоторым трудом соглашается: «… Конечно… Это верно. Она свята для Бога Израиля. Она свята… это действительно так…» Он смотрит на Иисуса: «Если Ты мне позволишь, то я посвящу ее Тебе».

«Богу, а не Его слуге».

«Богу и Тебе, слушая Тебя. Я сделаю сегодня и завтра утром свои дела. А затем я буду слушать Тебя. Ты сейчас пойдешь в гостиницу?»

«У Меня нет выбора. Со Мною женщины и Меня здесь не знают».

Это здесь, это принадлежит мне. Это мое, потому что мои конюшни находятся здесь уже долгие годы. У меня есть большие помещения для товаров. Если Ты пожелаешь…»

«Да вознаградит тебя Бог. Пойдем».

 

 

Проповедь в Герасе

 

    27 сентября 1945

       Он думал, что о Нем не знают! Когда Он вышел на следующее утро из здания Александра, то обнаружил людей, которые уже ожидали Его. Иисус был только с апостолами. Женщины и ученики были еще в доме и отдыхали. Люди, окружив, приветствуют Его и говорят, что знают Его, потому что человек, которого Он избавил от демонов, рассказывал им о Нем. Этого человека сейчас нет, потому что он ушел с двумя учениками, которые прошли через город несколько дней тому назад.

Иисус благосклонно слушает, что они говорят, и в то же время идет через город к тем местам, откуда раздается ужасный шум строительных работ. Каменщики, землекопы, каменотесы, кузнецы, плотники возводят здание. Выравнивают грунт, заполняют впадины, высекают из мрамора камни для стен, обрабатывают железо для разных целей, пилят, строгают, вытесывают столбы из мощных стволов. Иисус проходит, наблюдая, переходит по мосту через журчащий поток, протекающий по городу, с рядом домов на каждой из его сторон, в перспективе претендующих на формирование набережной реки. Поднимается в высшую часть города, которая построена на возвышенности, так что юго-восточная сторона выше, чем северная, но обе они выше, чем центр города, который разделен маленькой речкой.

Вид, открывшийся с той точки, где остановился Иисус, прекрасен. Панорама всего города раскрывается взгляду зрителя. За ней, на восточной, южной и западной стороне, тянется подковообразная цепь низких зеленых холмов. К северу же взгляд простирается над широкой открытой равниной с возвышенностью на горизонте. Она так незначительна, что ее даже нельзя назвать холмом, но в утренних солнечных лучах окрашена в прекрасный золотой цвет. Солнечные лучи окрашивают в желтоватый оттенок листья виноградных лоз, покрывающих землю, как если бы они намеревались смягчить меланхолию увядающих листьев роскошью прикосновения к золоту.

Иисус восхищен панорамой, а люди Герасы смотрят на Него. Он привлек расположение народа сказав им:

«Этот город действительно прекрасен. Сделайте его прекрасным также вашей справедливостью и святостью. Холмы, речка, зеленая равнина были даны вам Богом. Рим сейчас помогает вам строить дома и прекрасные здания. Но это возвысит вас, только если ваш город будут называть святым и справедливым. Город таков, каким его делают его граждане. Потому что город является частью общества, заключенного в его стенах, но город создают его граждане. Город сам по себе не совершает греха. Речка, мост, дома, башни не могут совершать грехов. Они материя, а не души. Но те, кто заключены в городских стенах, в домах, магазинах, те, кто ходят по мосту или купаются в речке – они способны ко всем грехам. Если город расколот на партии и жесток, то люди говорят: «это очень плохой город». Но это неправильно. Не город, а его жители очень плохи. Те индивиды, которые объединяясь, становятся чем-то единым, как бы чем-то одним, называются «городом». Теперь слушайте. Если в городе десять тысяч его жителей хороши, и только одна тысяча не хороша, можем ли мы сказать, что этот город грешен? Нет, не можем. Подобным же образом, если в городе с десятью тысячами жителей много партий и каждая из них борется за свои собственные интересы, можем ли мы сказать, что этот город все еще един? Нет, не можем. И вы думаете, что этот город будет благоденствовать и процветать? Нет, этого не будет.

Вы, народ Герасы, сейчас все объединены стремлением сделать ваш город великим. И вы добьетесь успеха, потому что вы желаете одного и того же и вы соревнуетесь друг с другом в достижении вашей цели. Но если завтра среди вас возникнет оппозиционная партия и кто-то скажет: «Нет, лучше вести строительство в восточном направлении», а другая партия скажет: «Ни в коем случае. Мы должны расширяться к северу, где есть равнина», и кто-то третий скажет: «Ни там и не здесь. Мы все хотим жить ближе друг к другу в центре, около реки», что тогда произойдет? Случится то, что дело, которое вы начали, остановится. Те, кто вложили капиталы, изымут их, те, кто желали поселиться здесь, уйдут в другие города с более приятным и покладистым народом, и то, что вы уже начали делать, постепенно разрушится и превратится в руины, и это произойдет из-за превратностей погоды, в результате раздоров между гражданами. Верно это, или нет? Вы говорите, что верно, и вы правы. Итак, гармония между гражданами необходима для благополучия города, и, следовательно, для благополучия самих граждан, потому что благополучие общества состоит из благополучия его членов.

Но существует не только общество, о котором вы думаете, сообщество граждан, земляков, или маленькие дорогие семейные сообщества. Существуют огромные сообщества, бесконечные: сообщества духов.

У каждого живущего человека есть душа. Душа не умирает вместе с телом, но живет вечно. Идея Бога, Творца, Который дал каждому человеку его душу, состоит в том, что все души людей должны собраться только в одном месте, на Небесах, образуя Небесное Царство, монархом которого является Бог и чьими благословенными гражданами должны стать все люди после святой жизни и безмятежного лимба ожидания. Сатана приходит, чтобы разделять и расстраивать, разрушать и огорчать Бога и духов. И он вселяет грех в сердца людей и вместе с грехом он приносит смерть телу в конце его существования, надеясь подвергнуть смерти также их дух. Но смерть духа есть его проклятие, когда он все еще продолжает существовать, но лишен того, что является истинной жизнью и вечной радостью, то есть, лишен блаженного виденья Бога и вечного обладания Им в вечном свете. И Человечество стало разделенным в своих желаниях, подобно городу, разделенному на противоположные партии. И оно, таким образом, обращено в руины. Я говорил где-то в другом месте обвинявшим Меня в том, что Я изгоняю демонов с помощью Вельзевула: «Всякое царство разделенное в самом себе разрушится». Действительно, если Сатана изгоняет сам себя, то он и его мрачное царство разрушатся.

Я пришел из любви, которую Бог питает к человечеству, созданному Им, чтобы напомнить людям, что только одно Царство свято – Царство Небесное. И Я пришел, чтобы проповедовать о нем, чтобы лучшие люди могли идти к нему. О! Я бы хотел, чтобы все, даже наихудшие, достигли этого Царства, обратившись, освободившись от демонов, которые поработили их, как явно, посредством телесной и духовной одержимости, так и тайно, посредством чисто духовной одержимости. Вот почему Я хожу повсюду исцеляя больных, изгоняя демонов из одержимых, обращая грешников, прощая во Имя Господне, проповедуя Царство, творя чудеса, чтобы убедить вас в Моей власти и доказать, что со Мною Бог. Потому что никто не может сотворить чуда, если Бог не помогает ему. Итак, если Я изгоняю демонов властью Божьей и исцеляю больных, очищаю прокаженных, обращаю грешников, провозглашаю и проповедую Царство и зову людей к нему во имя Божье, и Божественное содействие Мне является ясным и неоспоримым, то только неблагожелательные враги могут утверждать противоположное. Это признак того, что Царство Божье среди вас и может быть установлено, потому что час его основания наступил.

Как Царство Божье устанавливается в мире и в сердцах? Посредством возвращения к Моисееву Закону или посредством ознакомления с ним, если кто-то пребывает в неведении о нем и, прежде всего, посредством абсолютного принятия его, в каждом событии и мгновении вашей жизни. Каким является этот Закон? Чем-то настолько суровым, что становится неисполнимым? Нет. Он является рядом святых легких заповедей, к которым даже действительно морально добропорядочный человек чувствует почтение, даже если он живет в наиболее непроходимых лесах таинственной Африки.

Он говорит: «Я есть Твой Господь Бог, ты не должен иметь иных богов кроме Меня.

Ты не должен произносить имени Божьего всуе.

Ты должен хранить Субботу в соответствии с предписанием Божьим и потребностями человеческого тела.

Почитай своих отца и мать, чтобы жизнь твоя была долгой и благословенной как на земле, так и на Небе.

Ты не должен убивать.

Ты не должен воровать.

Ты не должен совершать прелюбодеяния.

Ты не должен приносить ложного свидетельства на своего ближнего.

Ты не должен желать жены своего ближнего.

Ты не должен желать собственности своего ближнего.

 

Какая добрая душа, созерцая то, что находится вокруг нее, даже если это душа дикаря, не скажет: «Все это образовалось не само по себе. Поэтому должен быть Кто-то, гораздо более могущественный, чем природа и чем сам человек, создавший это»? И он поклонится Всемогущему, Чье Святое Имя может быть ему известно или неизвестно, но он чувствует, что Он должен существовать. И он будет испытывать к Нему такое почтение, что когда будет произносить имя, которое он дал Ему или был научен произносить Его имя, он будет трепетать от почтения, и будет чувствовать, что молится, когда произносит Его Имя с почтением. Фактически это молитва, когда Имя Божье произносится с намереньем почтить Его или сообщить о Нем тем, которые не знают Его.

Подобным же образом, только из одного морального благоразумия, каждый человек чувствует, что он должен даровать некоторый отдых своим членам, чтобы они могли выдержать и служить ему на протяжении всей его жизни. Из более глубоких соображений человек, который знает Бога Израиля, Творца и Господа Вселенной, чувствует, что он должен посвящать свой телесный покой Господу, так, чтобы он не был подобен отдыхающему вьючному животному, когда устав, лежа на подстилке, оно крошит корм своими сильными зубами.