Законченный случай с дальнейшим наблюдением

 

Приводимый ниже случай иллюстрирует процедуру и исход полного курса структурного и трансакционного анализа. Поскольку систематическое использование этого подхода с самого начала до конца стало возможно лишь недавно в связи с его теоретическими достижениями, последующая информация относительно невелика. Тем не менее это не исключительный случай, и то ли из-за удачи, то ли из-за того, что лечение достигло цели, сейчас есть небольшое количество случаев, исход которых можно с интересом наблюдать уже на протяжении нескольких лет. Эти случаи представляют пациентов, которые необыкновенно быстро (по прежним стандартам) добились симптоматического и социального улучшения в контролируемых терапевтических условиях.

Прежде чем рассказывать о миссис Энатоски, стоит вкратце остановиться на случае миссис Хендрикс, тридцатилетней домохозяйки.

 

Миссис Хендрикс впервые наблюдалась десять лет назад, когда страдала от возбужденной депрессии. Ее лечили обычными поддерживающими методами («предлагали оральные припасы», как это разговорно именуется) в течение года, и в ходе этого лечения она испытывала улучшение.

Снова обратившись десять лет спустя, она находилась в еще худшем состоянии и переживала активные суицидальные фантазии. На этот раз в ее лечении использовались структурный и трансакционный анализы, и за шесть недель она испытала большее облегчение, чем ранее за годичный курс в прежнем эпизоде; таково мнение не только ее самой и терапевта, но и членов ее семьи и близких ей людей; и это облегчение было достигнуто с помощью процедуры, решительно отличающейся от «поддерживающего» предоставления «припасов». Еще через шесть недель она чувствовала себя хорошо, как никогда в жизни, отказавшись от своих давних аутистических тенденций ради жизни в реальном мире. Она перестала также жаловаться на свое положение и на несчастное детство; вместо того чтобы играть в «Деревянную ногу» и в «Если бы не они», она нашла свою суть в рамках новых возможностей, которые открылись перед нею в семейной жизни. Этот случай упоминается, потому что содержит хорошо контролируемую ситуацию, на какую только можно надеяться в клинической практике: один и тот же пациент с двумя четко определенными эпизодами, разделенными длительным интервалом, лечился у одного и того же терапевта, но различными методами.

А теперь вернемся к миссис Энатоски. Как рассказывалось в начале главы 14, эта женщина сначала жаловалась на неожиданные приступы депрессии. Можно припомнить, что она уже лечилась ранее тремя разными методами: в группе анонимных алкоголиков, гипнозом и психотерапией в сочетании с дзен и йогой. Она проявила особую склонность к структурному и трансакционному анализу и вскоре начала осуществлять социальный контроль над играми, в которые играла с мужем и сыном. Формальный диагноз лучше всего формулируется как шизоистерия. А теперь случай излагается сессия за сессией со значительными сокращениями.

 

Апреля

 

Пациентка вовремя пришла на первое интервью. Она рассказала, что уже обращалась к терапевтам, но была не удовлетворена. Обратившись в муниципальную клинику, она обсудила свое положение с социальным работником и получила направление к доктору Кью. Ее просили продолжать и в нужных пунктах рассказа задавали соответствующие вопросы, чтобы прояснить ее клиническую историю. Она сказала, что десять лет страдала алкоголизмом, но вылечилась у анонимных алкоголиков. Начало своей привычки к выпивке она связывала с психозом матери, который возник, когда пациентке было девятнадцать лет. Она рассказала, что в это же время начались ее приступы депрессии. Была обсуждена суть ее предварительного психиатрического лечения. Получена предварительная демографическая информация, которая сводилась к следующему: родилась в этой стране, возраст 34 года, замужем (брак первый), протестантка, домохозяйка, окончила среднюю школу, муж – механик. Были отмечены также профессия ее отца, продолжительность брака, положение в семье относительно братьев и сестер, их возраст в годах и месяцах, возраст ее детей. Предварительный поиск травматических элементов выявил, что ее отец сильно пил и что родители развелись, когда ей было семь лет.

Медицинская история показала головные боли, онемение одной руки и ноги, но без конвульсий, аллергию, состояние кожи и другие психические нарушения с общераспространенными психическими подтекстами. Был отмечен ее возраст во время всех операций, ранений и серьезных заболеваний. Рассматривалось ее детство в поисках серьезных психопатологических проявлений, таких как хождение во сне, привычка грызть ногти, заикание, запинание, мочеиспускание в постель, сосание пальца и другие дошкольные проблемы. Вкратце рассматривалось обучение в школе. Также отмечались химические воздействия, такие как прием лекарств или подверженность токсичным веществам. Было предпринято осторожное изучение ее умственного статуса, и наконец, ее попросили рассказать какой-нибудь сон, который она может вспомнить. Недавно ей снилось: «Моего мужа вытаскивали из воды. У него была ранена голова, и я закричала». Она упомянула, что раньше часто слышала внутренние голоса, призывающие ее выздороветь, а однажды, два года назад, слышала и «внешний» голос. Это завершило предварительное изучение истории болезни, и далее пациентке было позволено говорить все, что она захочет.

Обсуждение. Первый разговор был тщательно спланирован таким образом, чтобы инициатива все время была на стороне пациентки, а терапевт только проявлял любопытство, а не формально или откровенно систематически собирал информацию. Это означало, что пациентка могла строить интервью по-своему, насколько это возможно, и от нее не требовалось играть в психиатрическое изучение истории болезни. Поскольку она жаловалась на онемение, ее направили для осмотра к неврологу.

 

Апреля

 

Невролог заподозрил затылочный неврит, но никакого специального лечения не прописал. Это интервью пациентка провела как своего рода психологический обзор. Она спонтанно упомянула, что ждала одобрения и восставала, «как маленькая девочка», а в то же время «какая-то ее взрослая часть» обсуждала это поведение. Она сказала, что «маленькая девочка» кажется «ребячливой». Ей было предложено высвободить эту «маленькую девочку», а не стараться заглушить ее. Пациентка ответила, что это будет «бесстыдно». «Но я люблю детей. Я знаю, что не оправдала ожиданий отца, и устала стараться». Сюда включались также «ожидания» со стороны мужа. Такие ожидания были обобщены как «родительские», потому что она практически сама об этом рассказала. Она поняла, что двумя наиболее важными «родителями» в ее жизни были отец и муж. Она соблазнительно ведет себя по отношению к мужу и, как теперь понимает, так же вела себя и с отцом. Когда отец с матерью разошлись, она (в семилетнем возрасте) подумала: «Я бы его удержала». Таким образом, у нее по отношению к родительским фигурам был не только конфликт относительно послушания, но также отношение соблазнительности.

Обсуждение.  Уже совершенно очевидна особая склонность пациентки к структурному анализу. Она сама делает различие между «маленькой девочкой» и «взрослой частью» и признает послушность «маленькой девочки» по отношению к определенным людям, которых рассматривает как родителей. Поэтому необходимо было только недирективным путем укрепить эту трихотомию. Относительно многих пациентов такие усилия можно было предпринимать только после третьей или четвертой встречи, а иногда и позже.

 

Апреля

 

Она терпеть не может людей, особенно женщин, которые говорят, что ей делать. Это другая реакция на «родителей». Она упоминает состояние «высокой ходьбы». Ей указывают, что так может чувствовать маленькая девочка, что это снова ее Ребенок. Она отвечает: «О, ради бога, это верно! Как вы сказали, я вижу себя ребенком… трудно в это поверить, но теперь для меня это имеет смысл. Когда вы это говорите, я чувствую, что не хочу ходить… я маленькая девочка в комбинезончике… Как странно. Вас поднимают за правое плечо, и вы сердитесь… но теперь я точно так же поступаю со своим сыном. Сама этого не одобряю и думаю: «Я не одобряю и знаю, что он чувствует». На самом деле это моя мать не одобряет. Это и есть та Родительская часть, о которой вы говорили? Меня все это немного пугает».

В этом пункте было подчеркнуто, что загадочного или метафизического аспекта в этих диагностических суждениях нет.

Обсуждение. Пациентка теперь отчасти испытывает феноменологическую реальность Ребенка, и это прибавило поведенческой, социальной и исторической реальности, установленной на прошлом интервью. Следовательно, показания благоприятны для лечения трансакционным анализом.

 

Апреля

 

«На этой неделе впервые за пятнадцать лет я была счастлива. Мне не пришлось долго искать, чтобы найти Ребенка, я теперь вижу его в муже и в других тоже. У меня неприятности с сыном». Игра с ее сыном была прояснена неточным, но хорошо рассчитанным и наглядным способом в терминах Родителя (ее неодобрение и решительность), Ребенка (ее соблазнительность и недовольство его сопротивлением) и Взрослого (удовлетворение, когда он в конечном счете выполняет свою работу). Ей намекнули, что скорее стоит попробовать Взрослый подход (разум), чем Родительский (ласку).

Обсуждение. Теперь пациентка погрузилась в собственно трансакционный анализ, и ей была внушена идея социального контроля.

 

Апреля

 

Она сообщает, что отношения с сыном стали лучше. Предпринята попытка регрессионного анализа, чтобы больше узнать о ее ребенке. Она рассказывает: «Кошка испачкала ковер, и меня в этом обвинили и заставили убирать. Я говорю, что не делала этого, и начинаю запинаться». В последующем обсуждении она замечает, что и анонимные алкоголики, и англиканская церковь требовали признания в «неприятностях». По этой причине она от них отказалась. В конце сессии она спросила: «Хорошо ли быть агрессивной?» Ответ: «Вы хотите, чтобы я вам сказал?» Она понимает смысл ответа: она сама должна решать такие вопросы на Взрослой почве, а не спрашивать Родительского разрешения, и отвечает: «Нет, не хочу».

Обсуждение. Во время сессии были установлены некоторые элементы ее сценария. Можно предвидеть, что она постарается в какой-нибудь хорошо приспособленной форме повторить с терапевтом ситуацию с кошкой. Ее вопрос «Хорошо ли быть агрессивной?», возможно, является первым шагом в направлении такой адаптации. Это дает возможность терапевту отклонить игру и укрепить ее Взрослого. Пациентка так далеко продвинулась в понимании структурного и трансакционного анализа, что может считаться подготовленной к групповой терапии. Группа, в которую она войдет, состоит преимущественно из женщин.

 

Мая

 

Сон. «Я смотрю на себя и говорю: «Неплохо». Группа ей понравилась, но на протяжении остатка недели она испытывала неловкость. Пересказывает некоторые воспоминания, включая гомосексуальную игру во время детства. «О! Именно поэтому я не люблю АА (анонимные алкоголики). Там были две гомосексуальные женщины, и одна из них называла меня сексуальной». Она жалуется на вагинальный зуд. «Мы с мамой спали вместе, и она тревожила меня».

Обсуждение. Содержание ее сна свидетельствует о проявлениях Взрослого и указывает на возможность благоприятного прогноза. Опыт в группе активизировал сексуальный конфликт, и есть первые указания на его природу.

 

Мая

 

Уходя с группового занятия, она чувствует себя очень возбужденной. «Дела быстро развиваются. Почему они заставляют меня смеяться и краснеть? Я теперь могу поцеловать сына, а дочь впервые подошла и села мне на колени. Я не могу быть хорошей любовницей, когда жизнь монотонна».

Обсуждение. Анализ ее семейных игр, частично обрисованный в главе четырнадцатой, привел к установлению некоторого Взрослого социального контроля. Очевидно, что этот усилившийся контроль заметили ее дети, и впервые за долгое время у них возникло чувство, что она может сохранить и удержать свою позицию, и они реагируют соответственно. Ее возбуждение при уходе из группы и замечание о том, что она не может быть хорошей любовницей, когда жизнь монотонна, свидетельствуют, что она ведет какую-то сексуальную игру с мужем.

Позже на той же неделе опыт в группе ясно свидетельствует о ее потребности в родительских фигурах для некоторых из ее игр. В группе появился новый пациент, социальный работник мужчина, и на нее его профессия произвела сильное впечатление. Она спросила у него, что они должны здесь делать. Ей было указано, что она об этом знает больше его, потому что он первый раз на занятии, а она третий. Она говорит, что терпеть не может, когда ей указывают, что делать, однако по-крестьянски, вопреки своему большему опыту, она просит у новичка инструкции, потому что показывает, какое впечатление на нее произвело его образование: очевидно, это попытка начать игру. Эта интерпретация попадает в цель. Она признает, что пыталась «заманить» подходящего кандидата на родительскую роль, и сожалеет об этом.

 

Мая

 

Ее расстраивает регрессионный анализ в группе. Он заставляет ее вспомнить о страхе безумия и о ее матери в больнице штата. Сама она рассказывает об элегантных воротах, ведущих в прекрасный сад. Это производное от фантазии о райском саде, которая у нее была в пятилетнем возрасте. Материал показывает, что сад адаптирован к воротам, ведущим в госпиталь штата, в котором она много лет назад навещала мать. Этот опыт в группе предоставил подходящую возможность упомянуть, что она сама хочет попасть в лечебницу и тем самым снять с себя ответственность.

За последние пять-шесть лет она только раз навестила мать, и ей было сказано, что, может быть, разумно снова это сделать. Предложение было очень тщательно сформулировано – таким образом, чтобы выглядеть Взрослым, а не Родительским. Следовало избежать любых намеков на то, что она плохая девочка, раз не навещает мать. Она смогла понять ценность такого посещения как способа потренировать своего Взрослого и как средства предотвратить будущие конфликты между ее Родителем и ее Ребенком, если мать умрет. Хорошее восприятие этого предложения проявилось в том, что она сообщила новую информацию. Ее муж никогда не моет волосы, и у него всегда наготове объяснение, которое она принимает. Он не мыл волосы уже много месяцев. Она говорит, что это ее не волнует. Терапевт предположил, что она знала это еще до выхода замуж. Она это отрицает.

 

Мая

 

Она сказала, что всегда больше боялась больных животных, чем больных людей. На этой неделе заболела ее кошка, и она впервые этого не испугалась. Однажды, когда она была маленькой, отец ударил ее, и ее собака набросилась на него, после чего он эту собаку отдал. Своим детям она говорила, что ее мать мертва. Стоило ей подумать о матери, как она начинала пить. Однажды ей рассказали, что, когда мать была на восьмом месяце беременности, отец пытался ее отравить. Ее мать сочли конченым человеком, но она поправилась. Тетка, которая ей это рассказала, говорила: «Твоя жизнь с самого рождения была сплошной неприятностью».

Обсуждение. Значение всего этого неясно. Однако очевидно, что она преодолевает какой-то сложный конфликт, связанный с матерью. То, что она сохранила социальный контроль во время болезни кошки, говорит, что посещение матери возможно в ближайшем будущем.

 

Июня

 

«Откровенно говоря, я боюсь навещать мать, потому что могу захотеть сама остаться там». Она задумывается: «Почему я существую? Иногда я сомневаюсь в своем существовании». Брак ее родителей был слишком поспешным, и она всегда чувствовала себя нежеланным ребенком. Терапевт предложил ей получить копию своего свидетельства о рождении.

Обсуждение. Теперь пациентку занимают экзистенциальные проблемы. Очевидно, ее Взрослый всегда был неуверенным, потому что Ребенок зародил сомнения в существовании, в ее праве на существование и в форме, в которой она существует. Свидетельство о рождении будет письменным доказательством того, что она существует, и должно произвести особенное впечатление на ее Ребенка. По мере установления социального контроля, по мере того как она убеждается, что может существовать в той форме, которую сама выберет, ее желание оказаться в лечебнице должно ослабеть.

 

Июня

 

Она описывает алкогольную игру мужа. У АА (анонимных алкоголиков) ей говорили, что она должна благословлять и утешать его, и от этого ее тошнило. Она попыталась использовать что-нибудь другое. «Однажды я сказала, что вызову «Скорую помощь» и отправлю его в лечебницу, потому что он сам не способен о себе позаботиться, и он больше не пил». Он сказал, что только пытался помочь ей оставаться трезвой, напиваясь сам. Это произошло после того, как он сильно пил всю неделю, а она чувствовала боль в плече и хотела ударить его.

Кажется, их тайный брачный контракт основан на том, что он будет пить, а она – исполнять роль спасителя. Эта игра подкреплена во время пребывания у АА. Когда она отказалась быть спасителем и сама стала преследователем, игра была нарушена, и он перестал пить. (Очевидно, он снова начал пить, потому что в последнюю неделю она чувствовала себя неуверенной.)

Эти соображения были ей представлены. Вначале она сказала: «Это не могло быть частью нашего брачного контракта, потому что, когда мы встретились, никто из нас не пил». Немного позже, во время того же интервью, она неожиданно сказала: «Знаете, теперь я вспомнила, что, когда мы поженились, я знала, что он не моет волосы, но не знала, что он пьет». Терапевт сказал, что грязные волосы тоже были частью тайного брачного контракта. Она отнеслась к этому скептически. Потом, подумав минуту, сказала: «Боже, да, я знала, что он пьет. Когда мы учились в старших классах, мы часто пили вместе».

Теперь выясняется, что в первые годы брака они играли в игру «Алкоголик», меняясь ролями. Если она пила, не пил ее муж; а если пил он, она оставалась трезвой. Их отношения первоначально были основаны на этой игре, которую они позже прервали и должны были приложить значительные усилия, чтобы забыть о ней.

Обсуждение. Эта сессия помогла пациентке понять структуру своего брака, а также подчеркнула количество времени и усилий, которые были необходимы для проведения игры, и количество энергии, которая нужна для установления сознательного контроля.

 

Июля

 

Был месячный перерыв на летний отпуск. У пациентки снова болит плечо. Она побывала в больнице, и мать ее прогнала. Это заставляет ее чувствовать себя бесполезной. У нее обонятельные иллюзии. Ей кажется, что в кабинете пахнет газом, но потом она решает, что это запах мыла. Это ведет к обсуждению ее умственной деятельности. Во время недавнего обучения йоге она развила почти эйдетическое воображение. Она с поразительной четкостью и массой подробностей видела сады и бескрылых ангелов. Она вспоминает, что видела такие воображаемые картины и в детстве. Она также видит Христа и своего сына. У них ясные и красивые фигуры. Она видит животных и цветы. Кстати, гуляя по паркам, она любит незаметно, но вслух поговорить с цветами и деревьями. Ее стремления, выраженные в таких действиях, обсуждаются с ней. Ей указывается на артистические и поэтические аспекты и предлагается попробовать писать и рисовать, размазывая краску пальцами. Она видела свое свидетельство о рождении, и экзистенциональные сомнения меньше ее тревожат.

Обсуждение. Эти феномены и слуховые проявления, которые она упоминала раньше, необязательно тревожные. Они указывают на возместительные тенденции детства, которые связаны с глубоко тревожившими ее отношениями между нею и родителями. Обычный подход заключался бы в «поддерживающем» лечении, в том, чтобы помочь ей подавить эту психопатологию и жить с нею. Структурный анализ предлагает другую возможность, которая требует определенной смелости: позволить встревоженному Ребенку проявить себя и получить выгоду от последующего конструктивного опыта.

 

Июля

 

Она побывала у своего лечащего врача, и тот приписал ей раувольфию, потому что у нее повышенное давление. Она рассказала мужу, что будет рисовать, размазывая краску пальцами, и он рассердился и сказал: «Рисуй пастелью!» Когда она отказалась, он начал пить. Она узнает в произошедшем игру «Скандал» и чувствует отчаяние, потому что втянулась в нее. Однако говорит, что, если не будет играть с ним в «Скандал», он будет испытывать отчаяние, и перед ней трудный выбор. Она также упоминает, что ворота прекрасного сада очень похожи на ворота детского сада, куда мать отводила ее, когда она была маленькой. Теперь возникает новая проблема: как отличить результаты психотерапии от воздействия раувольфии? Она готова помочь в ее решении.

 

Июля

 

Она теряет интерес и выглядит усталой. Соглашается, что, возможно, это результат действия лекарств. Вспоминает семейные скандалы, о которых никогда раньше не упоминала, говорит, что на самом деле начала пить не после болезни матери, а после таких скандалов.

На этой сессии был сделан решающий ход. Во время терапевтических сессий пациентка всегда сидела, вызывающе расставив ноги. Теперь она жалуется на гомосексуальных женщин в АА и на то, что мужчины постоянно пристают к ней. Она не понимает, почему это происходит, потому что сама ничего для этого не делает. Ей сообщают о ее позе, и она очень удивляется. Ей далее говорят, что она, должно быть, уже много лет, садясь, принимает такую провокационную позу, и то, что она приписывает агрессивности других, на самом деле связано с ее грубо соблазнительной позой. На последующей встрече с группой она большую часть времени молчит, а когда ее спрашивают почему, рассказывает, что сказал ей врач, и говорит, как глубоко ее это встревожило.

Обсуждение. Это критическая сессия. Жертвуя возможностями нормальной семейной жизни, пациентка получала многочисленные выгоды, первичные и вторичные, играя в игры с мужем и другими мужчинами и женщинами. Первичная внешняя выгода – возможность избежать приятных сексуальных контактов. Если она сможет отказаться от этой выгоды, то будет поддерживать нормальные брачные отношения и это принесет ей большее удовлетворение. Судя по симптоматологии, ясно видны шизоидные элементы ее Ребенка. Истерические элементы наиболее четко проявляются в ее социально приемлемой игре «Насилуют». Отсюда диагноз шизоистерии.

В ее случае название последней игры избегалось, потому что она слишком чувствительна, чтобы вынести подобную прямоту. Игру просто описали, никак не назвав. Однако в очень подготовленной группе она технически именуется «Насилием первой степени». Это классическая игра истериков: грубое, «небрежное» соблазнительное поведение, после чего, когда наступают неизбежные последствия, следуют выражения удивления и оскорбленной невинности. (Как уже отмечалось, игра «Насилие третьей степени», самая жесткая форма, кончается в суде или в морге.) Терапевтическая проблема в данном случае заключается в том, достаточно ли подготовлена пациентка, хорошо ли она понимает отношения между своим Ребенком и терапевтом, чтобы сделать противостояние эффективным. В определенном смысле, ее жизнь и жизнь ее детей зависят от решения терапевта. Если она решит рассердиться и прервать лечение, она надолго, если не навсегда, потеряет возможность получения психиатрической помощи. Если примет предложение, последствия будут решающими, поскольку именно эта игра является главной преградой к достижению счастья в браке. Естественно, терапевт не привлекает этот материал, если не уверен в успехе.

 

Августа

 

Терапевт возвращается после двухнедельного отпуска. Конфронтация оказалась успешной. Пациентка теперь описывает нападение со стороны отца, когда она сама только достигла возраста половой зрелости. Мачеха в это время делала вид, что спит. Теперь пациентка приписывает это «нападение» собственной соблазнительности. Она довольно долго описывает эту ситуацию, подчеркивая свои чувства относительно секса и называя его грязным или вульгарным. Она говорит, что из-за этого чувства в своих сексуальных отношениях с мужем всегда была очень осторожна и по этой причине старалась избегать близости. Она понимает, что игры, в которые она с ним играет, – это попытки избежать секса, и чувствует, что не может им наслаждаться, что он для нее просто в тягость.

Обсуждение. Пациентку, очевидно, шокировала прямота терапевта, но она благодарна ему, потому что он раскрыл перед ней структуру ее брака и показал, что можно в этом отношении предпринять.

 

Августа

Последняя встреча

 

Пациентка заявляет, что это последнее интервью. Она больше не боится, что муж сочтет ее грязной, если она будет сладострастна. Она его об этом не спрашивала, но просто считает, что так будет. На протяжении недели она вела себя с ним по-новому, и он отозвался с благодарностью. Последние несколько дней он возвращается домой насвистывая, чего не было уже много лет.

Она осознает кое-что еще. Ей всегда было себя жаль, и она пыталась вызвать сочувствие и восхищение у окружающих, потому что она вылечившийся алкоголик. Теперь она понимает, что это игра «Деревянная нога», и готова от нее отказаться. Она по-другому относится к отцу. Может, она даже больше виновата в соблазнении, чем сама думала. Замечание о том, что у нее слишком короткая юбка, потрясло ее, но помогло. «Я никогда не признавалась, что хочу секса, я хотела только «внимания». Но теперь я могу признаться, что хочу секса». На этой неделе она навестила отца, который был в больнице другого города. Она способна была рассматривать это посещение с большой объективностью. Теперь она чувствует, что разведена с ним и больше его не хочет. Поэтому она может изменить свое сексуальное поведение с мужем. Она понимает, что эта перемена произошла с помощью терапевта, который на время занял место ее отца; но больше она в его помощи не нуждается. Она может свободно говорить с мужем о своем подавлении секса, которое и вызвало все симптомы, и о своем сексуальном чувстве к нему. Он сказал, что согласен с ней и разделяет ее чувства. После того как она обо всем этом думала, ночью она увидела во сне прекрасную женственную спокойную женщину, и это принесло ей глубокое внутреннее спокойствие. Дети тоже стали другими; они счастливы, спокойны и охотно помогают.

Давление у нее нормализовалось, и зуд прошел. Терапевт считал, что эти улучшения вызваны приемом лекарств. Она ответила: «Нет, я так не думаю, я знаю разницу, я принимала лекарства и раньше. От них я устаю и нервничаю, а сейчас совершенно новое чувство». Она сообщает, что занимается рисунком, но не красит пальцами. Она делает, что хочет, и больше не считает, что это неправильно. Это все равно что учиться жить. «Я больше не жалею людей, я считаю, что они тоже могут что-нибудь сделать, если будут поступать правильно. Я больше не чувствую, что я хуже всех, хотя это чувство ушло не совсем. Я больше не хочу посещать группу, лучше я проведу это время с мужем. Как будто мы с ним начинаем все сначала, и когда он возвращается домой насвистывая, это замечательно. Я испробую это на протяжении трех месяцев и, если почувствую себя плохо, позвоню вам. Но я больше не чувствую себя невротиком; ну, я имею в виду психопатические симптомы, чувство вины, боязнь разговоров о сексе и все прочее. Могу только сказать, что это просто чудо. Не могу рассказать, как я счастлива, но знаю, что это мы (вы и я) вместе добились этого. У меня теперь с мужем большая близость и гармония, и он даже занимается детьми, как настоящий мужчина в доме. Я даже испытываю легкое чувство вины перед АА, потому что вовлекла их в свою игру «Деревянная нога».

Ее прямо спросили, помогли ли ей структурный и трансакционный анализы, и она ответила: «О да!» И добавила: «А также сценарий. Например, я сказала, что у моего мужа нет чувства юмора, и вы ответили: «Минутку, вы не знаете его и он не знает вас, потому что вы играли в игры и действовали в соответствии со своими сценариями, так что вы на самом деле не знаете, какие вы на самом деле». Вы были правы, потому что теперь я обнаружила, что у него есть чувство юмора и что его отсутствие было частью игры. Теперь мне интересно дома, и я благодарна за это. Я снова могу писать стихи и выражать любовь к мужу. Раньше я держала ее в себе». Время интервью подходило к концу. Терапевт спросил: «Не хотите ли кофе?» Она ответила: «Нет, спасибо, я уже пила. Я вам рассказала, что чувствую, вот и все. Мне было приятно приходить сюда, и я этим наслаждалась».

Заключительное обсуждение. Несмотря на явную отрывочность и неполноту изложения, не нужно рассматривать этот случай со скептицизмом, тревогой или с поджатыми губами. Пациентка сама уже ответила на многие вопросы, которые могут возникнуть у опытного читателя.

Например, она сама поняла, что терапевт заменил ее отца, а потом и мужа, так что это нельзя назвать классическим слепым излечением. Наиболее впечатляет изменившееся отношение ее детей, и в особенности мужа. Такие непрямые критерии обычно более убедительны, чем мнения терапевта или пациента. Есть доказательства того, что первоначальная терапевтическая цель систематически достигнута. Пациентка отказалась от многих своих игр и заменила их более удовлетворяющими прямыми отношениями и близостью. Ее одежда и поведение стали скромнее, и в то же время она выглядит более сексуально привлекательной и сексуально удовлетворенной. Можно привести сжатую интерпретацию того, что произошло на архаичном уровне. Она обратилась к терапевту, ожидая, что он будет господствовать и гипнотизировать ее, как было в предыдущих случаях с другими мужчинами-врачами. Но когда ей показали ее игры, она постепенно стала освобождаться от этой фантазии, и замечание о ее провоцирующей позе ясно показало ей, что терапевт не поддастся соблазну. Укрепившийся Взрослый позволил ей отказаться от ребячьих амбиций и заниматься взрослыми делами.

Хотя согласно современным представлениям, улучшение могут счесть нестабильным, требуется только одно предположение, чтобы посмотреть на проблему более оптимистично. Это предположение рождено опытом, а именно: использование игр и действия по сценарию поддаются выбору, и сильный Взрослый способен отказаться от них ради удовлетворяющих реальных отношений. В этом заключается действенный аспект трансакционного анализа.

За несколько дней до окончания трехмесячного испытательного срока, предложенного самой пациенткой, она прислала терапевту следующее письмо: «Я чувствую себя прекрасно. Уже месяц не принимаю никакие лекарства, в том числе и для снижения давления. На прошлой неделе я отпраздновала свой тридцать пятый день рождения. Мы с мужем провели его без детей. Уехали, и вода была прекрасна, деревья тоже. Боже, если бы только я могла их нарисовать! Мы видели большую черепаху, я ее видела вообще впервые, и за ней так хорошо было наблюдать, у нее такие изящные движения… У нас с мужем очень хорошие отношения. Все совершенно не так, как раньше. Мы гораздо ближе друг к другу, гораздо внимательней, и я могу быть собой. Это большую часть времени меня озадачивает. Всегда нужно быть вежливой и т. д. Он по-прежнему насвистывает, когда поднимается по лестнице, и это для меня лучше всего. Я так рада, что вы предложили мне рисовать. Я рисую все лучше и скоро попробую писать красками. Детям мои рисунки нравятся, и они предложили мне устроить выставку. В следующем месяце я начну учиться плавать, правда-правда, я этого раньше никогда не делала. Время уроков плавания приближается, и я немного боюсь, но я приняла решение и буду учиться. Если научусь держать голову под водой, одно это для меня будет огромным достижением. Мой сад выглядит прекрасно. Это еще одно, в чем вы мне помогли. Боже, я каждую неделю ухожу туда по нескольку раз и на несколько часов, и никто не возражает. Знаете, мне кажется, что такой я им больше нравлюсь.

Я не собиралась много болтать, но мне так много нужно вам сказать. Я еще напишу и расскажу, как прогрессируют мои симптомы. Привет от всех нас из Салинаса».

Это письмо убедило терапевта в двух обстоятельствах.

1. Что состояние пациентки продолжает улучшаться, хотя Она перестала принимать лекарства для уменьшения давления.

2. Что улучшение в состоянии мужа и детей пациентки сохраняется после окончания лечения.

Следует добавить, что теперь ее муж моет волосы. Наиболее пессимистическое утверждение относительно этого случая таково: это побег в здоровую семейную жизнь. Единственное клиническое требование, которое оправданно можно предъявить к трансакционному анализу, состоит в том, что он должен давать результаты не хуже, а желательно и лучше других психотерапевтических подходов за то же время и с такими же усилиями. В случае миссис Энатоски лечение заняло 16 индивидуальных интервью и 12 групповых занятий.

В этой связи и для сравнения следует вспомнить слова проницательного и опытного психоаналитика: «Мы побеждаем только части психогенеза: выражения конфликтов, ошибки в развитии. Мы не устраняем первоначальную причину неврозов; мы только помогаем улучшить способность изменять невротические фантазии ценной компенсацией. Зависимость психической гармонии от определенных условий делает иммунитет недостижимым. Работа Фрейда «Анализ достижимого и недостижимого» приносит тем из нас, кто обладал неограниченными терапевтическими амбициями, одновременно разочарование и облегчение».

 

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.com

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

[1] Уайлдер Грейвс Пенфилд (1891–1976) – американский невролог и нейрохирург. – (Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, – прим. перев.)

 

[2] Берн обозначает пациентов латинскими числами: Примус – первый, Секундо – второй и т. д.

 

[3] В древнегреческой мифологии нимфа Эхо, которую Гера лишила голоса, оставив ей лишь способность повторять звуки, издаваемые другими.

 

[4] П а т о г н о м о н и ч е с к и й – характерный для данного заболевания или состояния. – (Прим. ред.)

 

[5] Ассоциация родителей и учителей – родительский комитет.

 

[6] Барон Фридрих фон дер Тренк, 1726–1794, авантюрист, по приказу прусского короля Фридриха заключенный в магдебургскую тюрьму, откуда ему удалось через 10 лет бежать.

 

[7] Джованни Казанова, 1725–1798, итальянский авантюрист, автор знаменитых мемуаров.

 

[8] Джон Беньян, 1628–1688, английский проповедник и писатель, автор известного аллегорического романа «Путь паломника».

 

[9] В американском футболе тачдаун засчитывается, когда мяч или игрок с мячом пересекает линию гола противника.

 

[10] Это латинское выражение означает «целительная сила природы».

 

[11] В английском языке здесь игра слов, поскольку слово treat – «удовольствие, лакомство и т. д.» и слово treatment – «лечение» одного корня.

 

[12] В философии Аристотеля – активное начало.

 

[13] Портовый район Сан-Франциско.

 

[14] Абеляр – французский теолог и поэт XII века, описавший свою трагическую любовь к Элоизе в книге «История моих бедствий». Абеляр и Элоиза – символ трагической любви.

 

[15] Артур Шнитцлер – австрийский драматург и романист начала XX века. Его творчество отмечено сильным влиянием Фрейда.

 

[16] Примерный перевод: «Как тебе эта женщина?» – «Это не женщина, а жена».

 

[17] Персонажи древнегреческого мифа, супруги-крестьяне, оказавшие гостеприимство переодетым Зевсу и Гермесу и вознагражденные за это долгой и счастливой жизнью.