Основные особенности северного крестьянского дома.

Крестьянское жилище прошло длинный путь развития, постепенно совершенствуясь, приспосабливаясь к суровым природным условиям края и нуждам крестьянской семьи. По свидетельству различных документов, северно–русский тип дома–комплекса окончательно сформировался в конце XVII – начале XVIII вв. и впоследствии преобладал на территории Карелии в целом и в Заонежье в частности.

Главным отличием дома–комплекса всегда являлось то, что в нем под одной кровлей объединялись и жилые помещения, и хозяйственная часть – «службы», где располагались двор с хлевами и сарай с сеновалом. Компактное размещение под одной крышей жилых и подсобных помещений значительно облегчало жизнь человека и ведение хозяйства.

Крестьянский дом, как правило, ставился без фундамента, под углы строения подводились крупные валуны, а пространство между нижним венцом и почвой заполнялось булыжником, сложенным «насухо», т.е. без связующего раствора. Стены рубились из сосновых бревен. Крыша чаще сооружалась без гвоздей, «по курицам и потокам». Кровля состояла из двух слоев досок, между которыми, для лучшей защиты от дождевой воды, укладывались берестяные пластины («скала). Также с целью защиты строения от влаги края крыши выносились далеко от стен – они поддерживались специальными выпусками верхних бревен сруба, которые называются «помочи».

Типичной особенностью северного дома являлось сооружение высокого подклета – так называют нижнюю часть сруба, характерно наличие высокого крыльца или внутренней лестницы, а также большого количества окон. Долгое время в таких домах было только одно жилое помещение – изба.

Планировка домов была различной, но наиболее распространенными являлись три основных типа: «брус», «глаголь» и «кошель». В доме типа «брус» жилая и хозяйственная части стоят друг за другом по горизонтальной оси, дом вытянут в длину и покрыт высокой симметричной двускатной крышей. Дома, построенные «глаголем», в плане напоминают букву «Г»: их хозяйственная часть примыкает к жилью с двух сторон («охватом»), располагаясь вдоль бокового и заднего фасадов. И жилая, и хозяйственная часть дома перекрыты общей асимметричней крышей. Такая крыша характерна и для домов типа «кошель». Однако расположение жилой и хозяйственной частей в нем несколько иное: они ставятся параллельно и вплотную друг к другу, образуя в плане квадрат. Для большей прочности эти два независимых сруба скреплены деревянными стяжками – «замками».

В 60-х гг. XIX в. один из наиболее типичных домов Заонежья был описан П.Н.Рыбниковым. Приведем фрагменты этого описания: «… Под домом разумеется изба, сенная связь (сени) и сарай с двором и хлевами. Изба строится всегда квадратная, стены ее бывают около четырех саженей (так называемая мерная сажень составляла 2 м 13 см – прим. сост.). Пол настилается сажени на полторы от земли. Окон в избе семь: три на лицевой стороне, три на боковой и одно на другой боковой. В углу стоит печь. Недалеко от печи, на стене, противоположной лицевой, прорубается дверь – эта дверь ведет в сени. Сенная связь пристраивается к той стене, на которой двери. Она состоит собственно из сеней и двух кладовых, называемых чуланами. В каждый чулан из сеней ведет особая дверь. В сенях на пол–аршина от избы прорубается дверь для выхода на улицу, где вдоль стены приделывается открытое крыльцо с лестницею. На противоположной стене (сеней – прим. сост.) тоже прорубается дверь в сарай и во двор, для спуска в последний устраивается лестница. В сарае одна стена соединяется с заднею стеною чуланов, а другая, противоположная этой, опирается концами в середину избной стены, на которой есть заднее окно. Для въезда в сарай из улицы делается бревенчатая лестница, известная под именем съезда…» [6, с.22–26]; [7, с.121].

Из описания этого дома видно, что он построен «глаголем». Однако позднее, в конце XIX в., визитной карточкой заонежского жилища скорее являлся дом – «кошель». «Подавляющее большинство жилых домов Заонежья, выстроенных во второй трети XIX в., представляли собой тип «кошель» [8, с.125]. Его объемно–планировочное решение было обусловлено не только суровыми климатическими условиями, но и рядом особенностей хозяйственной деятельности заонежан в указанный период. Они занимались самой разнообразной деятельностью: земледелием, животноводством, различными промыслами и ремеслами, отходничеством. Большая асимметричная крыша позволяла значительно увеличить площадь хозяйственной части дома, в частности, хлевов и сарая. При такой планировке отводилось достаточно места для содержания большего количества домашнего скота, для хранения запасов сена, для размещения транспортных средств, сельскохозяйственного инвентаря и прочих орудий труда. На сарае можно было выполнять не только разные хозяйственные работы, он мог служить, своего рода, мастерской для тех членов семьи, кто занимался каким–либо ремеслом, требующим достаточного простора. Традиционно на сараях шили лодки, делали сани, вили канаты, там мог стоять верстак, токарный станок и др. Также увеличение общей площади дома позволяло хозяевам увеличить и количество жилых помещений, если в том возникала необходимость.

В главной экспозиции музея «Кижи» представлены два дома, относящиеся к типу «кошель». Они строились примерно в одно и то же время и стояли на расстоянии 3 км друг от друга. Эти дома похожи друг на друга, но каждый имеет ряд своих особенностей. Рассмотрим их подробнее.

2. Дом крестьянина Елизарова из д.Потаневщина (Середка).

Дом Елизарова был построен в 1,5 км от о.Кижи, перевезен в музей и восстановлен в 1961 г. Судя по документам, семья всегда была многочисленной и в разное время насчитывала от семи до пятнадцати человек. Братья Елизаровы, Константин и Григорий, не делили хозяйство, предпочитая совместно обрабатывать свой земельный надел, их семьи проживали в одном доме.

История строительства дома на сегодняшний день до конца не прояснена. Дендрохронологический анализ древесины показал, что лес для сооружения наиболее старой части дома (сени с чуланами на подклете) рубился не позднее 1867–1868 гг. Видимо, к этому времени (конец 60-х гг.) можно отнести и само начало строительства [8, с.124]. Известно, что изба по каким-то причинам построена позднее, в 1880 г. Можно предположить, что ее отстраивали заново после пожара, следы которого и теперь видны в одном из чуланов. Возможно, что к 1880 г. дом и приобрел тот облик, в котором он предстает перед нами сегодня.

Особенности объемно–планировочного решения. Эта постройка несет в себе основные черты дома–комплекса конца XVIII – начала XIX вв. и мало отличается от той, что была описана П.Н.Рыбниковым. Изображения и описания других, более старых домов, ясно показывают, что во многом его объемно–планировочное решение и отдельные детали повторяют жилище того времени. Во второй половине XIX в. это был не единственный дом, построенный таким традиционным образом, но до нашего времени дошел лишь он один, и потому представляет собой несомненную ценность [8, с.130].

Вместе с тем, дом Елизарова обладает и рядом особенностей. Главное заключается в том, что Рыбников описывает дом, построенный «глаголем». Дом Елизарова, тем не менее, скорее относится к типу «кошель»: здесь торцевая стена сарая, которая в старых домах «опиралась концами в середину избной стены», выдвинута вперед, она проходит вровень с лицевым фасадом дома, не оставляя места для бокового окна. Лицевой фасад избы теперь образует одну линию с торцевой стеной хозяйственной части, что делает эту постройку в плане близкой квадрату, а значит – типу «кошель». При этом хозяйственная часть удлинилась, ее площадь стала больше (что было хорошо само по себе), а, кроме того, такое изменение планировки позволяло устроить на сарае дополнительное жилое помещение, что мы и видим на примере дома Елизарова. В конце XIX в. он имел только одну избу, однако к началу ХХ века семья разрослась и в доме появилось еще одно жилое помещение – сарайная горница, она расположена на сарае, справа от двери, ведущей в хозяйственную часть. Она также имеет три окна по лицевому фасаду (это та самая «избная стена», которая выдвинулась вперед). Сенная горница предназначалась для семьи Григория Елизарова, брата хозяина дома.

Следует отметить, что даже в крестьянских домах старой постройки в этот период времени устраиваются дополнительные жилые помещения: не только на сарае, но и в подклете (если позволяла высота потолка), и на месте чуланов, и на чердаках. По-видимому, такая тенденция была связана, в первую очередь, с тем, что во второй половине XIX в. изменялся и хозяйственный, и семейно–бытовой уклад, изменилась и сама крестьянская семья. Так, по мнению ряда исследователей (П.И.Иванов, А.Я.Ефименко, М.В.Витов), в более раннюю эпоху, в XV–XVII вв. среди сельского населения, в частности, в северных областях, преобладала патриархальная семья численностью 5–7 человек (отец, мать, дети, бабушки, дедушки), и вплоть до середины XIX в. она не претерпевала сколько–нибудь значительных изменений. После отмены крепостного права наблюдается быстрое развитие капиталистических отношений в деревне, многие крестьяне при этом устремляются на заработки – отходничество приобрело необычайную популярность. Часть деревенского населения, фактически, переселяется в города. Все это ведет к разрушению средневековых патриархальных устоев. Крестьянские семьи становятся более сложными по составу и многочисленными, под одной крышей могли проживать уже не только родители и дети, но и другие родственники: дяди, племянники, двоюродные братья со своими семьями и др., при этом часть из них приезжала в деревню только на период летних сельскохозяйственных работ. Все это, в свою очередь, вызывало необходимость структурных изменений жилой части дома, вело к увеличению количества жилых комнат. Уместным будет отметить, что дома XIX в. с одной единственной избой практически не дошли до нашего времени.

Итак, поднявшись по высокому наружному крыльцу, мы входим в дом и оказываемся в жилой части. «Сенная связь» здесь, так же как и в доме, что был описан П.Н.Рыбниковым, состоит из сеней и двух чуланов. Под чуланами, прямо в подклете, находится хлебный амбар, хотя чаще он ставился отдельно, на некотором расстоянии от дома. Интересно и то, что в подклете сеней устроены хлева для мелкого скота. Следует отметить и необычный способ отески стен в сенях и чуланах – без скругления углов [8, с.130].

Дверь, расположенная на правой стене сеней, ведет в избу. Изба дома отапливалась по-черному, это значит, что печь не имела дымохода. В XIX веке такой способ обогрева жилых помещений все еще являлся наиболее распространенным. По мнению крестьян, «черные» печи требовали меньше дров, а дым, являясь естественным антисептиком, предохранял бревна сруба от поражения их различными микроорганизмами, в частности, домовым грибом. В результате дома служили дольше. При топке печи дым поднимался к потолку и постепенно начинал накапливаться в верхней части избы. Когда он опускался до полок – «воронцов», открывали «дымник» – специальное отверстие в потолке, и излишки дыма по дощатому дымоходу, через деревянную трубу – «дымницу» выводились наружу. Интересно, что воронцы, также как и полки «надлавочницы», которые не позволяли оседать на лавки хлопьям сажи с потолка, впоследствии сохранились и в убранстве изб, топившихся «по-белому». Они использовались для хранения различных инструментов, посуды, утвари и т.д.

В хозяйственную часть дома тоже можно пройти из сеней: дверь, ведущая туда, находится прямо напротив входа в дом. Хозяйственная часть по размерам заметно просторнее жилой, она занимает два этажа. Традиционно на первом этаже, вдоль задней стены, расположены хлева, разделенные на стойла. Перед ними – свободное пространство с земляным полом, так называемый двор. В торцевых стенах сруба устроены ворота, через которые прогоняли скот. Мощный бревенчатый настил второго этажа, способный выдержать большую нагрузку, покоится на балках, их поддерживают вертикальные столбы, нижние торцы которых врыты в землю. На втором этаже располагается сарай. Задняя стена сарая поставлена на мощные наружные столбы – «быки». Благодаря такому конструктивному решению, ремонт нижней части сруба, где располагаются хлева (в частности, замена прогнивших венцов) не требовал разборки верхнего этажа. Часть сарая, расположенная над хлевами, у задней стены, отведена для хранения сена в зимнее время – это сеновал, пол здесь не застилался досками. Чтобы удобнее было сбрасывать сено в хлева, в полу устраивались специальные отверстия, своего рода люки, которые прикрывались щитами. Перед сеновалом пол сарая вымощен толстыми широкими плахами.

С правой стороны от входа на сарай располагается вторая изба. Слева – лестница, которая ведет вниз, во двор и к хлевам. Кроме того, по широкому наклонному настилу, который называется взвоз, со второго этажа хозяйственной части можно спуститься прямо на улицу. В Заонежье бытовало местное название взвоза – «съезд», «съездо».

Особенности декоративного убранства. Декоративное убранство дома, также, как и его объемно–планировочное решение, во многом сохраняет архаичные черты. Традиционны и рисунки орнаментов домовой резьбы, и их расположение в общей системе декорирования жилища. Порой декоративные детали могут нести и определенную функциональную нагрузку, а в ряде случаев декоративная форма придается конструктивным элементам дома.

На уровне второго этажа, под окнами, жилую часть охватывает резная галерея – «гульбище» (или «выход»), огороженная плоским балясником. Проходя по ней вдоль стены, можно было закрыть окна ставнями или навесными щитами, сделанными из соломы или досок. Сами окна украшены наличниками, они скрывают осадочный паз, который оставлялся при строительстве над оконным проемом – это необходимо для того, чтобы бревна стены, давая усадку, не «раздавили» оконные косяки. Глухой фронтон, срубленный из укороченных бревен – «самцов», оживляется небольшим ажурным балконом. Он «надевается» на торцы бревен – «коротышей», которые врубаются в фасад, перпендикулярно самцам, и препятствуют его выпучиванию. Свесы кровли обрамляют резные доски – «причелины», за которыми скрываются торцы слег – бревен, образующих скат крыши. Нижние концы причелин украшены «кистями», а их стык – резной доской – «полотенцем». Кровельный тес прижимается мощным бревном – «охлупнем» (или «шеломом»), торцы которого скульптурно обработаны: их очертания напоминают птичью головку.

Декоративные детали придают всему строению нарядный, приветливый вид, создается впечатление, что придуманы они исключительно для красоты. Во всяком случае, именно так воспринимается убранство крестьянских домов современным человеком. По мнению многих ученых, в частности, академика Б.А.Рыбакова [5, с.469–480], прототипом орнаментики вообще (и домовой резьбы в частности) являлись магические знаки–обереги, которые, по древним представлениям, защищали дом и его обитателей. Крестьянское сознание очень долго сохраняло средневековое мифологическое мировоззрение, следы которого сохранились в декоративно–прикладном искусстве. Внимательно рассматривая причелины, резные полотенца, можно увидеть целую систему магических заклинательных символов, когда-то предназначенных сделать дом крепостью, неприступной для повсеместно рассеянного в природе невидимого злого начала. В древности охранительную роль, в первую очередь, выполняла солнечная символика, и, прежде всего, так называемые солярные знаки. Они изображены на полотенцах и кистях в виде круга, внутри которого вырезаны дугообразные линии. По мнению того же исследователя, система расположения солярных символов «в основном была построена на изображении дневного хода солнца» и связана с геоцентрическими представлениями древних земледельцев о движении Солнца вокруг Земли: левый край кровли – восходящее солнце, полотенце под коньком – солнце в зените, правый край кровли – вечернее заходящее солнце. Рядом с солнечным знаком всегда соседствовал символ земли, вспаханного поля: в нашем случае он имеет вид ромба, поставленного на угол и разделенного крестообразными линиями на четыре части. Солнечная символика заключена также в очертаниях конька кровли, концов жердей («куриц»), поддерживающих желоб для слива дождевой воды. Своими формами они напоминают птицу, образ которой был тесно связан с культом Солнца. Система защиты от духов зла предусматривала не только солнце и его путь по небу, но и само небо, как предполагаемое вместилище дождевой воды. Резьба причелин когда–то отражала представления человека об устройстве небесных сфер: «тверди небесной», по которой движутся светила и «хлябей небесных», где хранятся запасы дождевой воды.

Тот же автор пишет о том, что в древности «. архитектурный декор не был простой суммой отдельных знаков, даже таких могущественных, как знак Солнца. Это была защита при помощи всего макрокосма, тщательно воспроизведенного во всех основных элементах в декоре жилища, которое само становилось микрокосмом семьи» [5, с.494]. И даже притом, что к XIX веку символическое звучание орнамента домовой резьбы забылось и «эстетическое начало заслонило собой архаичный смысл», он представляет для нас интерес и как пример преемственности традиций, и как яркий компонент позднейшей крестьянской культуры, и как источник сведений о долгом пути познания мира нашими предками.

В последние десятилетия в исследованиях, посвященных русскому деревянному зодчеству, часто можно встретить чисто рационалистическое толкование деталей орнаментики крестьянского дома, как элементов системы водозащиты и т.д. По мнению академика архитектуры В.П.Орфинского, на поздних этапах развития народного зодчества «… сквозная резьба причелин и полотенец порождалась стремлением украсить архитектурные сооружения, а не продлить срок их службы.. Деревянному зодчеству Российского Севера и, в частности, Заонежья, присуще „украшательство“, а … абсолютная полезность (адекватность утилитарных и эстетических решений) - расхожий миф. Но, все же, оно даже в своих чисто декоративных проявлениях не только красиво, но и полезно, если трактовать «пользу» как способность удовлетворять и материальные, и духовные потребности людей» [4, с.180–181].