I.3 Деградация государственных структур

Поскольку на закон вырождения иерархических структур, в частности государственных, опираются существенные выводы предыдущей главы, рассмотрим его несколько подробнее. Какова область применимости данного закона? – Он действует, пока основной мотив человеческой деятельности – корысть. Таким образом, закон можно уверенно применять ко всем человеческим структурам, которые формируются исходя из корыстных устремлений ее членов. Поскольку корысть это фактически основной из человеческих стимулов, и к тому же, как уже отмечалось выше, практически любой человек, живущий в социуме, обязан подчинять свои действия этому мотиву, то и закон будет действовать практически повсеместно.

Однако определенные исключения из этого закона все же есть. Начинаются они там, где действия человека определяются какими-то иными мотивами, отличными от корысти. Это возможно в тех или иных религиозных сектах, если во главе их будет не корыстный шарлатан, а настоящий пророк (или искренний фанатик). В чисто творческих коллективах, не претендующих на доходы или признание. Такое случается крайне редко, но все же бывает. В организации, члены которых стоят на грани жизни и смерти, и психологически основательно устали от этого состояния. В общем, это происходит, когда мышление человека под действием тех или иных причин становится другим, когда корысть уходит на второй план, когда человек оказывается на границе социума и его законов, к примеру, намерен уйти от мира (стать отшельником) или покончить жизнь самоубийством.

Все эти варианты имеют место, но все же они достаточно редки, и не затрагивают всего общества, поэтому как массовым социальным явлением ими можно в значительной степени пренебречь. А вот на верхней ступеньке социальной власти (это тоже граница социума) возможны те или иные отклонения, существенные уже практически для всего общества.

 В основе действий государя могут, и, в общем-то, должны лежать совершенно иные мотивы деятельности, отличные от простой человеческой корысти. Думать о завтрашнем дне в личностном плане, наживать богатство, бороться за власть, все это ему не требуется. Он не должен столь же тщательно, как и временщик, заботиться о своей устойчивости наверху государственной пирамиды. Поэтому, несмотря на то, что вся чиновничья структура в целом обязана отстраиваться исходя из корыстных устремлений ее членов, на высшие государственные должности кадры могут подбираться и по иным основаниям, с учетом их интеллекта, профессионализма, волевых качеств, реального патриотизма.

Таким образом, это может приводить к изменению правил отбора и нравственного климата в чиновничьих структурах, сдерживая динамику их вырождения. Хотя полностью остановить процесс невозможно по двум причинам. Во-первых, в данном случае все оказывается завязанным на личность государя, а она с детства формируется не сама по себе, а в конкретных условиях того же самого чиновничьего окружения. Во-вторых, даже, если у государя есть необходимые знания, ум и воля, выбор кадров опять же ограничен окружением, которое складывается постепенно в результате законов изменения (в том числе и вырождения) чиновничьих структур.

Государственная система Российской империи просуществовала относительно долго, почти полтора века (138 лет) или около семи поколений. Создал ее первый российский император Г.А. Потемкин (1739 – 1791) в 1779 году, вместо упраздненной им патриархальной администрации. Рухнула она в 1917. Два сильных государя, Николай I (1825 – 1855) и Александр III (1881 – 1894) во время своего правления приблизительно на два поколения основательно затормозили деградацию чиновничьих государственных структур.

Однако в первой четверти двадцатого века система прогнила настолько, что в результате кризиса, вызванного первой Мировой войной, власть просто упала в руки сначала Керенского, а после того, как выяснилось, что тот не знает, что с нею делать, в руки Троцкого (председателя Петроградского Совета). Троцкий же, понимая, что ему с ситуацией в одиночку не справиться, поделился властью с Лениным, лидером одной из набиравших силу экстремистских группировок, уступив ему первую позицию в государстве. Все прочие «причины октябрьской революции» продукт не очень удачных коммунистических моделей, которые в действительности ничего не объясняют.

В чем конкретно выразилась деградация государственных структур Российской империи? – Это процесс многогранный, в каждой сфере он проявлялся по-своему. Отметим некоторые наиболее существенные из них.

Во-первых, неповоротливость российской бюрократии привела к тому, что к началу войны Россия основательно отставала от Германии, которую сама же создала в военном и техническом отношении практически с нуля всего за несколько десятилетий до того (после окончания Крымской войны – 1856). Германский генералитет был создан и обучен наиболее талантливыми русскими военными, одновременно с этим, в самой русской армии значительную часть ключевых военных должностей, непосредственно влиявших на всю кампанию, занимали бездари. А расплачивались за это нижние чины, погибавшие в окопах в условиях нехватки вооружения, обмундирования продовольствия и неквалифицированного командования.

Во-вторых, на протяжении предшествовавших десятилетий российские спецслужбы, чтобы повысить свою значимость и влияние, «заигрались» с провокаторами в революционных экстремистских организациях настолько, что фактически содержали некоторые из таких организаций. А в результате, когда разразился кризис, в России были организованные достаточно многочисленные структуры экстремистов, готовые к реальному захвату власти.

В-третьих, в условиях тяжелейшей войны, одни чиновники наживались, получая огромные взятки за военные заказы, другие занимались хищениями и спекуляцией. А все это в конечном итоге било по простым людям, которые и так напрягались в тылу из последних сил, превозмогая нехватки и лишения. Отсюда рост недовольства населения государством. А когда народ устал терпеть цинизм прогнившей и разложившейся государственной системы, начались внутренние беспорядки и быстрый рост влияния экстремистских группировок.

В-четвертых, и это было решающим фактором, десятилетия копившиеся противоречия между властью и простым народом. Власть, полтора столетия стояла над обществом и решала все проблемы на стыке этих отношений путем силы и беспощадного подавления, абсолютно не уважая свой народ и даже не пытаясь искать с ним компромисс хоть в чем-то. В результате, когда во время тяжелой войны власть оказалась вынужденной вооружить народ, он из-за накопившихся претензий тоже не стал искать с ней компромисса, а смел ее.

Объективно система в тот момент требовала наведения самого жесткого порядка в государственной машине. Не на фронте надо было ужесточать наказания, перекладывая всю ответственность на рядовых, а за коррупцию, казнокрадство, хищения, развал системы снабжения, спекуляцию (создание искусственного дефицита) товарами первой необходимости. Как бы ни тяжело это было делать, нужны были шаги, которые реально улучшали бы положение народа, защищали его, и как результат вызывали рост уважения к власти. Николай II этого не сделал, соответственно потерял власть, даже не поняв, почему это с ним произошло.

Потом то же самое должен был сделать Керенский. У него была возможность максимально модернизировать государственную машину, произведя в ней кадровую чистку, изменяя и создавая новые управленческие структуры, привлекая поддерживавшие его Советы, в частности для контроля и распределения товаров первой необходимости. Он тоже не сумел понять объективно стоящих перед ним задач и потерял власть, которая перешла к Советам.

Советы в то время были самой несовершенной властью. Из-за отсутствия квалифицированных кадров их управление было самым непродуктивным. Тем не менее, именно они сумели, несмотря на все издержки и сложности спасти Российскую империю. Наладили распределение в экстремальных условиях, создали свою армию, организовали отпор всем противникам. И решающим фактором, обеспечившим их победу, было уничтожение старой и создание новой государственной машины. С этой объективно стоящей задачей большевики справились, потому выстояли и победили, хотя практически все их экономические и политические шаги были отнюдь не лучшими.

В результате октябрьской революции Николая II, безвольную неквалифицированную куклу на троне, в принципе не понимавшую, что общество это сложный организм, сменил интеллектуал, один из лучших аналитиков обществоведов своего времени, к тому же необычайно волевая личность. Преемственность во власти нарушилась. И это вполне естественно при военном перевороте. Начался отсчет времени новой государственной машины.

Во всей этой истории самым сложным для понимания является следующий переход, от Ленина к Сталину. Все было бы просто, понятно и точно в соответствии с законом деградации государственных структур, если бы у Ленина была хоть какая-то корысть, и он кадры под себя подбирал, исходя из этого. В действительности же ситуация была противоположной.

Ему не требовалось богатство, не было непреодолимой тяги к власти или общественному признанию. В основе его деятельности лежало творческое начало с серьезной примесью фанатизма. И окружение у него было в большинстве своем не уступавшее Ленину интеллектуально. Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Дзержинский, Красин, Чичерин. Все это творческие личности, и каждый имел собственное мнение, которое не всегда совпадало с мнением лидера. С некоторыми к тому же у Ленина были далеко не самые лучшие личные отношения. И, тем не менее, они работали вместе, Ленин дорожил каждым, уважая и считая его необходимым для дела.

В одном Ленин качественно превосходил их всех, своей маниакально сильной волей. В условиях, когда практически все ключевые решения принимались голосованием, он исхитрялся проводить и весьма непопулярные решения, часть которых к тому же, как, к примеру, Брестский мир, объективно были далеко не лучшими. Без Ленина руководящие государственные органы в значительной мере утратили работоспособность. Столкновение интересов, мнений, амбиций приводило к тому, что сложные политические решения не проходили. Это объективная слабость демократической формы правления, ее принципиальная непригодность в экстремальных ситуациях, но об этом позже.

 Ленин, был по-своему уникален. Он мог заниматься творчеством и одновременно тянуть рутину, а когда это было необходимо для голосования, побеждал в полемике (причем в большинстве случаев, отнюдь, не логикой). К примеру, более талантливый в творческом отношении Троцкий, значительно уступал ему в «умении убеждать», а потому не мог заменить Ленина. Сталин же в деловом отношении был способен только на рутину. Понимания общественных процессов не было даже в зачаточной форме, умения убеждать, естественно, тоже. И для управления обществом, и для «убеждения» несогласных на всех уровнях ему был необходим репрессивный аппарат. Без этого Сталин как вождь просто не мог состояться.

Второе принципиальное непопулярное решение (после «Брестского мира»), ставшее камнем преткновения, это «НЭП». Ленин сумел его «протащить». А позже, уже без Ленина, выработать дальнейшую конструктивную, пусть и не лучшую, но все же работоспособную позицию, поддержанную голосующим большинством, не сумели. В результате дискуссия с подачи заинтересованных лиц перешла в более широкую, и, естественно, менее интеллектуальную аудиторию. А опираясь на это малограмотное специально им подобранное революционное большинство, Сталин, которого интересовала только личная власть, «устранил» одного за другим всех теоретиков, искавших наилучшее для страны решение, и свернул «НЭП». Остальных противников, реальных и потенциальных, он уничтожил путем покушений и сфабрикованных дел при помощи революционного репрессивного аппарата, созданного во время Гражданской войны.

Не задерживаются творческие личности, думающие о деле, в чиновничьих структурах. Не выдерживают они конкуренции с теми, кто думает только о власти.

При этом речь не об этике. Сам Ленин и вся его кампания революционеров не отличалась щепетильностью в выборе средств. Все они неслучайно оказались в одной организации террористов-заговорщиков. Для любого из них чужая человеческая жизнь особой ценности никогда не представляла. К примеру, одной из основных должностных обязанностей Троцкого, как военного министра, было «устранение» в Красной армии всех харизматических личностей народных героев вроде Думенко, Махно, Чапаева. И такая политика не могла не согласовываться с Лениным. Слишком заметных сторонников приходилось убирать.

И к предателям, и провокаторам в подпольной революционной среде, они привыкли. Для них все это было достаточно естественно, и сами, если и не играли, то психологически были готовы к аналогичным играм. В этой связи вполне можно вспомнить о «шпионстве» Ленина в пользу немцев. Менталитет и революционеров, и всего общества был таким. Различие в том, что Ленин исходил исключительно из интересов дела, ради чего, собственно, был готов на любые компромиссы («Детская болезнь левизны в коммунизме»), Сталин же чувствовавший свою «второсортность» и соответствующее отношение ленинского окружения – из своего комплекса неполноценности. Поэтому один берег соратников, даже видя их недостатки, другой шел к власти по трупам тех, кто считал себя выше его, или хотя бы был свидетелем такого к нему отношения. Такое отличие в мотивации и обеспечило его победу, сделав ее закономерной.

Мы получили еще один сильный механизм деградации кадров в иерархических структурах. В конкурентной борьбе за чиновничьи должности карьерист, действующий исключительно в корыстных интересах, в большинстве случаев имеет преимущество перед тем, кто озабочен еще и интересами дела.

Этот эффект, как правило, усиливается, если интересы дела требуют творческого подхода. Творчество предполагает серьезную концентрацию. Соответственно, талант, погруженный в творческий процесс, при всем желании не в состоянии уделять интригам столько же сил и времени, сколько посредственность, интересующаяся только личной карьерой.

А теперь от анализа истории, который в большинстве случаев представляет чисто академический интерес, перейдем в двадцать первый век и рассмотрим для полноты картины двух последних российских президентов. Государство уже не то, и социальная система изменилась, да только к власти они пришли в результате «назначения официальными преемниками», а потому обязаны подходить под действие рассматриваемого закона.

Уровень В.В. Путина приблизительно где-то между Н.С. Хрущевым и Л.И. Брежневым. Несложную каждодневную рутину, причем временами весьма напряженную, «тянет», но на что-то большее не способен. Говорит сам не по писаному и достаточно складно (по крайней мере, в этом превосходит Брежнева, Горбачева, Ельцина), но при этом, как уже отмечалось выше, нет даже минимального понимания социальных процессов в стране. Иногда, когда положение обязывает, занимается неквалифицированным, хотя и очень осторожным прожектерством (что-то обещать надо, особенно накануне выборов), и делает это без заметного цинизма. Хотя об искренности бывшего чекиста, профессионально обученного скрывать свои чувства, естественно, говорить сложно.

Так что на В.В. Путине действие закона о динамике чиновничьих структур почему-то нарушается. А с Д.А. Медведевым полное соответствие закону. Исходя из условной шкалы, созданной предшественниками, его уровень где-то между Брежневым и Горбачевым. Путин подбирал себе приемника точно в соответствии с законом. С одной стороны, нельзя на должность президента тянуть уж совсем негативную фигуру, с другой – если он планировал через срок вновь вернуться на президентское место, его выдвиженец не должен был составить ему опасной конкуренции. Умный талантливый человек или настоящий патриот, готовый ради интересов страны на любые жертвы личного характера, для этого не годился.

Как показал 2011 год, расчет Путина оказался идеально точным. Вся интрига борьбы за президентское место на выборах 2012 года закончилась в октябре 2011 капитуляцией Медведева и полной безоговорочной победой Путина. Тем более, что условия для побежденного вполне удовлетворительные – пост премьера, почетное второе место в государстве.

Поскольку в СМИ существенные составляющие этой интриги в их взаимосвязи вообще не рассматривались, оказавшись слишком сложными для профессиональных аналитиков, остановлюсь на ней чуть подробнее.

То, что Медведев стал президентом с подачи Путина, это общеизвестно. Вопрос в том, какого сорта обязательства он перед Путиным взял на себя в этой связи. Очевидным было одно условие. Путин должен был оставаться премьером. Ни при каком развитии событий Медведев не мог вести атаку на это место.

Остальные их соглашения и взаимные обязательства могли быть относительно произвольными и, в общем-то, неочевидными. К примеру, Путин сразу же (еще до выдвижения Медведева) мог поставить условие, что на следующих выборах Медведев сам добровольно уступит ему место. Но такое жесткое условие могло и не пройти. Тем более, что полной гарантии, выполнения подобного обещания, нет. Предъявить претензии в случае его невыполнения и победы конкурента на выборах едва ли возможно.

Как показал опыт развития событий, такого условия, похоже, не было. Весь срок правления Медведева шла негласная борьба за избирателей между президентом и премьером. Каждый собирался побеждать на предстоящих президентских выборах. Достаточно ощутимое преимущество было у Путина. Однако это преимущество еще не было подавляющим. Одна – две локальных победы Медведева на этом фронте могли изменить соотношение сил в его пользу.

В июле – августе 2011 года вдруг неожиданно появилось множество политических плакатов, рекламировавших М.Д. Прохорова, олигарха, одного из богатейших людей России, нового лидера правого политического крыла. Начав быстрое политическое восхождение, Прохоров получил поддержку телевидения в объеме, недоступном в нынешней России ни за какие деньги, а исключительно с подачи Кремля. На нескольких его интернетовских сайтах он назывался не иначе, как будущим президентом. При этом сам Прохоров (по его выступлениям) как бы считал для себя нормальным сначала занять в недалеком будущем пост премьера.

Не надо большого ума, чтобы не понимать, что из той политической ниши, которую он занял, победить в России на президентских выборах невозможно в принципе, какие бы деньги ни тратились на предвыборную кампанию. При этом олигарх первого поколения, быстро сколотивший практически с нуля многомиллиардное состояние, не может быть нежадным. А отсюда естественный вопрос: зачем Прохоров тратил огромные деньги (по его заявлениям ~ 100 миллионов долларов) на политику. 

Ответы легко получаются из заявлений самого Прохорова и предыдущего анализа соотношения сил в Кремле. Прохоров активно включился в политику после встречи с Медведевым в июне 2011. До того он как бы колебался: очень хотел, но реальной перспективы не видел. Медведев обещал ему поддержку, в частности в СМИ, и перспективу – премьерство в случае своей победы и назначение официальным преемником к выборам следующего президентского цикла. Соответственно задачей Прохорова было за свои деньги способствовать победе Медведева, для чего привлечь в его пользу максимум голосов избирателей, поддерживающих правых.

Если до того между Путиным и Медведевым шла «разведка» без обозначения своих намерений, то «Прохоровская кампания» это была уже серьезная атака Медведева, которая в случае успеха почти уравнивала их шансы на предстоящих президентских выборах.

Между прочим, вся эта комбинация Медведева в значительной степени была неквалифицированной (что демонстрирует его интеллектуальный уровень) авантюрой, которая легко разрушалась даже без возможностей его противника. Достаточно было опубликовать в СМИ приведенный выше анализ, чтобы Медведев окончательно потерял все шансы на победу в предстоящих выборах. Правые его, может быть, и поддержали, но среди левых, которых у нас все еще подавляющее большинство, за подобный союз с олигархом, когда тому обещалось премьерство и решающая поддержка на следующих президентских выборах, он потерял бы голосов значительно больше.

С возможностями же Путина отбить эту атаку Медведева вообще не представило проблемы. В сентябре в правой партии был совершен переворот, и бывшего скороспелого лидера (Прохорова) исключили из числа ее членов. А в результате, о чем несложно догадаться, политическая зона, бывшая до этой схватки относительно нейтральной по отношению к спору Медведева и Путина, теперь оказалась под контролем «сторонников» Путина. Он нарастил (пусть и незначительно) свое преимущество.

Подтвердить верность предлагаемого анализа можно еще двумя фактами. Во-первых, низвержение Прохорова произошло очень быстро и организованно. Оно сопровождалось передачами по ведущим каналам страны в телевизионное время, когда обычно шли популярные сериалы. Таким образом организованная в кратчайшие сроки рекламная кампания была возможна только с подачи Кремля. А если принять во внимание, что это была в действительности игра против действующего президента, то несложно понять, кому это было по силам.

Во-вторых, показательны действия Медведева. Мало того, что он и не пытался спасти своего союзника, а это дает истинное соотношение власти, но полностью капитулировал, исключив Прохорова из всех государственных структур, и сам официально отказался от претензий на президентское место, согласившись на «вторую позицию».

А теперь вновь вернемся к переходу власти от Ельцина к Путину. В этом случае произошло нарушение закона. Однако в вопросах о власти в государстве случайностей не бывает. Здесь все складывается в результате баланса сил, создаваемых множеством участников процесса. Отдельные действия некоторых из них могут быть иногда хаотичны, импульсивны или недостаточно продуманы. Вся же система в целом всегда компенсирует случайность и действует закономерно. Молекулы газа ведут себя хаотично, а система, состоящая из множества молекул, уже ведет себя закономерно.

Ельцин Путина своим преемником назначить не мог. Так что нарушение сформулированного закона явно указывает на скрытые от всеобщего обозрения «подковерные» игры при выдвижении Путина, а выражаясь попросту, на дворцовый переворот. И в этой связи реальна фактически единственная версия. Быстрое восхождение (практически мгновенный взлет «из ниоткуда») Путина обеспечивал не Ельцин, а его двойник.

Это чисто теоретический абстрактный вывод, а что конкретно в назначении Путина официальным преемником не так? – Начнем с того, что такой типаж как Ельцин никогда бы не отказался от власти. Ради нее он был готов на все и продолжал бы цепляться за нее до самого конца.

А если гипотетически представить, что, исходя из тактических соображений, ему все же пришлось бы оставить свой пост, то в этом случае в качестве преемника была бы подготовлена фигура, полностью от него зависимая, подконтрольная, на которую Ельцин имел бы влияние и достаточный компромат. В этом смысле Путин не подходил. Мало того, что он фактически не работал с Ельциным, но невооруженным глазом видно, что он качественно превосходил того в частности интеллектуально. Так что дальнейший контроль такого преемника едва ли был возможен.

Вероятнее всего, Ельцин скончался (или стал недееспособен). Об этом было осведомлено только ближайшее окружение. Для сохранения контроля над ситуацией, возможно, завершения важных неоконченных дел его на какое-то время должен был заменить двойник. Для исполнения и прикрытия всей операции требовался специалист, имеющий соответствующую подготовку. Скорее всего, заранее именно для этого В.В. Путин и был принят на работу. Когда же все случилось, он автоматически оказался в числе посвященных. С этого времени (~ май 1998) он стал одним из влиятельнейших лиц в государстве. Далее уже в узком кругу решалось, как завершать операцию и обеспечивать прикрытие в дальнейшем. Естественно, лучшим вариантом было сохранить власть за одним из посвященных, как можно дольше. Обязанность прикрытия всей операции так и осталась возложенной на Путина.

Эта версия единственная внятно объясняет не только нарушение рассматриваемого в этой главе закона, но также неожиданный взлет отставного чекиста и его более чем настойчивое цепляние за власть.

Последнее без такого объяснения, между прочим, тоже весьма странно. Он уже контролирует Кремль свыше трех президентских сроков и делает заявку еще, как минимум, на два. Это явно избыточно для разумного человека, каковым выглядит Путин. Все амбиции, вероятно, уже давно удовлетворены. «Наркотического опьянения» от власти у него, по крайней мере, внешне, не наблюдается. Обеспечить себя сбережениями на будущее – времени и возможностей у него было предостаточно. Несколько дополнительных лет ничего в этом плане не изменят. Это один из уникальных случаев, когда лишние деньги бесполезны. Какие-то грандиозные планы по подъему страны? – Он лучше других понимает, что таких планов нет, и он не знает, что делать для ее подъема.

В частности далее в книге будет показано, что в принципиальных вопросах, решая свои задачи, он делает прямо противоположное тому, что нужно. Власть удерживает, а страну убивает.

Так что какой-то иной мотивации, кроме задачи продолжать скрывать совершенный полтора десятилетия назад государственный переворот (и возможно какие-то иные злоупотребления властью), не видно.

I.4 Наука в СССР

У классиков марксизма-ленинизма, как мы выяснили, руки не дошли до анализа того, как строить коммунистическое общество. Ответы на возникающие в этой связи вопросы должны были искать уже те, кому предстояло заниматься этим строительством практически. Сами коммунистические правители решать теоретически задачи такого уровня были не в состоянии. А что же ученые? В отличие от прежних времен в социалистическом обществе марксизму, казалось бы, были созданы все необходимые условия. Для исследований выделялись средства, действовала система подготовки научных кадров, была возможность публиковать результаты и применять их на практике. Тем не менее, научные результаты плачевные. Почему?

– Для начала проведем в отношении науки анализ, аналогичный тому, что сделан в предшествующих главах.

В социалистическом обществе наука, как и все прочие сферы, управлялась государством, т.е. руководство наукой осуществлялось государственными чиновниками. Однако в отличие от чиновничьих структур общего назначения, научные структуры требуют от чиновника серьезного профессионализма. А это, как мы уже видели, в определенных случаях основательно корректирует основной закон отбора чиновничьих кадров, предохраняя систему от вырождения.

Однако хотя процесс вырождения в научных структурах и сдерживался необходимостью профессионализма, полностью приостановить его невозможно. В сталинский период гонки вооружений в результате жесткого отбора, стоившего многим жизни, были созданы работоспособные научно-технические структуры. Они создавались под талантливые квалифицированные личности, которые брали на себя ответственность за результат, рискуя в случае неудачи головой. Соответственно на них была и научно-техническая часть и администрирование, подчиненное техническим задачам.

Однако такая организация мешала их основной работе. Создание нового в науке, да и технике требует, как правило, полной самоотдачи, постоянного погружения в тему. Необходимость отвлекаться на каждодневную административную рутину значительно снижало эффективность творческого процесса. Поэтому через некоторое время системы перестраивались так, чтобы административную рутину переложить на одного из их помощников. В результате происходило разделение руководства на директора – администратора и главного научного руководителя (или генерального конструктора).

Через некоторое время по мере смены кадров и изменения общей ситуации в стране, уже начиналось соревнование за власть и влияние в научном процессе между администратором – чиновником и ученым. И эту борьбу ученый практически никогда выиграть не мог.

Проблема не в каких-то особенностях чиновничьих игр. Практически любой ученый в состоянии интеллектуально переиграть чиновника, но эта игра при ее относительной несложности требует постоянного внимания. Соответственно, тот, кто все свое время и нервную энергию тратит исключительно на интриги и прочие чиновничьи игры, будет иметь огромное преимущество перед тем, кто в первую очередь сконцентрирован на творчестве. В результате постепенно ученый был отодвинут на второй план. Науку стали возглавлять люди с чисто чиновничьим менталитетом.

При этом еще наилучшим вариантом было, когда администратором становился грамотный талантливый человек, который, погнавшись за карьерой и материальными благами, отказывался от творчества и посвящал себя исключительно административным делам. Он, по крайней мере, понимал науку и откровенно не мешал ей. Зачастую же на ведущих должностях оказывались полные бездари из партийно-чиновничьей номенклатуры. Хотя соответствующее профилю деятельности образование пока еще требовалось.

Однако окончить любой ВУЗ, даже если ни ума, ни знаний не было, для детей больших начальников стало не проблемой. Высокие административные посты позволяли назначаться на «руководство» научными работами, вписываться соавтором или даже первым автором в научные публикации, получать научные степени и звания, даже если объективно для этого не было никаких данных. Творческие личности были полностью отодвинуты на второй план, стали исключительно объектом для эксплуатации. Подобные отношения в науке стали нормой. По формальным признакам вроде научных степеней и званий, количеству изобретений и публикаций отличить настоящего ученого от администратора, присвоившего чужие достижения, стало невозможно. Система постепенно деградировала и к девяностым годам разложилась настолько, что уже не редкостью стали случаи, когда научно-технические НИИ возглавляли люди без технического образования.

Такой путь прошла советская наука приблизительно за три поколения. Причем это касается областей, которыми Сталин интересовался лично, от работы которых зависела обороноспособность страны, т.е. в немалой степени его личное благополучие. Те же направления науки, которые не так остро его интересовали, уже могли развиваться и по иным, еще менее привлекательным сценариям. Наиболее характерный пример такого развития событий представляет собой история генетики.

В первой половине двадцатого века, когда на неблагоприятные погодные условия еще накладывались определенные социальные катаклизмы вроде войн, революций или коллективизаций, случались голодовки, стоившие жизни миллионам людей. Так что объективная актуальность этого научного направления была никак не меньше, чем связанных с новейшими вооружениями. Генетика же это научный фундамент для сельского хозяйства, растениеводства и животноводства. Наука в этой сфере непосредственно влияет на продовольственное обеспечение страны.

Однако голод в стране, и даже вызванная им высокая смертность, никак не касались благополучия главы государства. Поэтому так же глубоко вникать в проблемы этой науки уже не было столь острой необходимости. И это при невысоком уровне образования Сталина и его ближайшего окружения оказалось в конкретном случае весьма существенно. В результате решение о том, как развиваться советской «сельскохозяйственной науке», принималось на основании иных критериев.

Скорость исследований, получаемых результатов, и их практического внедрения в генетике ограничена естественными причинами. К примеру, чтобы вывести чистый сорт, требуется много поколений исследуемого объекта, а каждое поколение должно развиться до половозрелого возраста. Причем тот или иной новый сорт далеко не всегда обладал запланированными признаками, или мог иметь какие-то неблагоприятные свойства, не позволявшие использовать его практически. Соответственно в большинстве случаев на серьезную отдачу можно было рассчитывать только через десятилетия. А эти сроки, и, естественно, люди, на них настаивавшие, очень раздражали всесильного диктатора, не привыкшего к тому, чтобы что-то ограничивало его волю.

Поэтому, когда о себе активно заявило «научное направление с альтернативной программой», обещавшее результат быстрее, предпочтение было отдано ему. А исходя из политической обстановки и принятых в то время методов решения спорных ситуаций, на практике это вылилось в физическое устранение сторонников проигравшего научного направления. В результате генетика в СССР оказалась фактически под запретом на четверть века. В 1940 был репрессирован как «враг народа» директор института генетики АН СССР талантливый ученый Н.И. Вавилов, и эту должность на многие годы (до 1965) занял малограмотный шарлатан Т.Д. Лысенко.

Однако в части чиновничьих интриг и саморекламы Лысенко преуспевал, почему собственно был в фаворе у Сталина и Хрущева. С 1934 он член АН (академия наук) Украины, с 1939 АН СССР. Имел множество правительственных наград. Герой Социалистического Труда, восемь орденов Ленина, орден Трудового Красного Знамени, три Сталинских премии (1941 г. 1943 г. 1948 г.). При этом, как позже выяснилось, все результаты его «научной деятельности» были фальсифицированы, и установлено его непосредственное участие в организации репрессий против «научных противников».

Практическое внедрение его «научных достижений» результатов не дало. Однако разобраться во множестве данных, часть из которых достоверна, а часть уже сфальсифицирована его вольными или невольными, опасавшимися репрессий, сторонниками, когда на эти результаты влияли погодные условия, было непросто. С фактическим провалом одной из основных программ ему повезло тем, что началась война, и стало не до нее.

Подавляющее большинство ученых СССР даже из иных сфер, понимая истинное положение в биологии, пытались бороться против шарлатана. В частности в 1955 году письмо в президиум ЦК КПСС подписали почти триста (297) ученых: физики, математики, химики, геологи и т.д. Хрущев, который в это время не очень уверенно сидел наверху, вынужден был прислушаться к их мнению и освободить Лысенко от руководства институтом. Но через некоторое время вернул все в прежнее состояние. Окончательно Лысенко попал в опалу и был снят только после отстранения самого Хрущева (1964).

В связи с заключительным этапом карьеры псевдо-ученого характерен еще один весьма показательный эпизод. Большинство ученых, отлично понимая, что в действительности представлял собой Лысенко, были за его отстранение. Однако, когда «наверху» решили исключить его из АН СССР, все академики, практически единогласно, были против. В сталинские времена исключение из академии по требованию власти было не редкостью. Однако при более мягком режиме, когда подобное непослушание уже не влекло за собой неминуемого наказания, это был бы первый прецедент, который в итоге ущемил бы их собственные привилегии, сделав более зависимыми от власти. Корыстные интересы, и это естественно, возобладали над морально-этическими.

История генетики очень показательна со многих точек зрения. Для начала вновь вернемся к сопоставлению первых лиц государства. Ленин был не менее Сталина жесток с противниками. При нем был начат революционный террор, расстрелы врагов без суда и следствия, что, безусловно, сопровождалось колоссальными перегибами, и о чем он, конечно, не мог не знать. И хотя власть интересовала Ленина только лишь, как средство построения коммунистического общества, о возможности дворцовых переворотов он не забывал. Именно по приказу Ленина «убрали» Свердлова, после того как тот организовал на него покушение (официально списано на Каплан).

 Так что в борьбе за власть первый и второй коммунистические вожди почти не различались, однако при Ленине в принципе н<