Давыдов Константин Анатольевич.

ВСТРЕЧА (фрагменты из поэмы)    

Разведчики – люди ночные.

Уйдут, а придут ли назад?

Колючие передовые,

Как шрамы на сердце лежат.

 

                - 12 -

Уехал друг, а мне оставил

И радость, и крутую боль,

Он нехотя меня заставил

На раны сыпать злую соль.

Я вновь прошел путем суровым,

Воспоминанья строя в ряд,

Переживать былое снова,

Не ставя памяти преград.

Я вспомнил, что забыть хотелось,

Что было стыдно вспоминать:

В бою была не только смелость,

Но жил и страх, ведь не хотелось

Ни в плен попасть, ни погибать.

 

               - 13 -

Мы начинали с ополченья,

С бомбежек и ночей без снов.

Мы начинали с отступленья

От Луги низких берегов.

Враг лез отчайно, оголтело,

Все разрасталася беда,

И появлялись маловеры, 

И даже трусы иногда.

Ну, с теми просто - был и нету, -

Суров, но прав войны закон…

Бои с рассвета до рассвета

Вел каждый взвод и батальон.

И мы не просто отступали —

За каждую сражались пядь.

Мы сердцем, каждой жилкой знали:

Час грянет – будем наступать!

 

               —14—

С Олегом встретились в разведке.

Он, парень, обаянья редкого,

 На шутки разные мастак,

Меня представил взводу так:

«Мой главный враг и... лучший друг!».

 Тут засмеялись все вокруг.

Смех добрый под цыгарный дым...

 Я понял: становлюсь своим.

 

             —15—

На войне это было нередко:

Ждешь и ждешь, не дождешься никак,

И... не вышли друзья из разведки,

Может, сделали что-то не так?

И кусаешь пальцы с досады,

На товарищей смотришь зло...

Веришь, сделали все, как надо.

Только, значит, не повезло!

А разведчик быть должен везучим.

Вот сегодня и твой черед.

Багровеют от зарева тучи...

Раз приказано, значит — вперед!

 

      - 16 –

Я из поиска всё же вернулся

В час, когда перестали ждать.

И тогда Олег улыбнулся:

 «Я же знал!...» Ну, и в бога-мать...

А когда меня увозили

В медсанбат, чтоб чуть-чуть подлатать,

Он шутил: «Чтоб на месте все были!

Нам, героям, нельзя умирать!»

Ну, и я его не однажды

Провожал на лечение «дыр».

Фронтовик это знает каждый —

Не спасает от пуль мундир.

 

       - 17 -

Ох, медсестры — голубые птицы!

(Пусть не обижаются врачи).

Мне одна и до сего дня снится,

Сердце ей свое «люблю» кричит.

Руки и усталая улыбка

Усмиряли зреющую боль.

Голос как задумчивая скрипка,

Говорил: «Ну, потерпи! Изволь!».

Говорю, годами умудренный:

«Ох, медсестры, до земли поклон вам!»

 

 

   —18—

 

Поиск за поиском,

За поиском поиск.

Мы то на льду,

То в болоте по пояс.

Все мы узнали

И все мы изведали:

Из луж пивали,

Туманом обедали,

Смрады пожарищ

Вдыхали — не кашляли.

Ели конину с овсяною кашею...

Знали одно:

Если в пекло мы посланы,

Значит так надо народу

                          и Родине.

 

—19—

В блиндаже в свободную минутку,

Оттеснив военные дела,

Разговор вели не только в шутку –

Грусть порой хозяйкою была.

«Старый» молча погрустит по дому. 

Кто поможет? Лучше не толкуй.

Паренек, совсем еще зеленый,

Вспомнит самый первый поцелуй.

У кого-то скурвилась жена

(Так в письме соседи сообщили!).

Да, такими вот бывали были...

Будь ты трижды проклята, война!

 

-20-

А что Олег?

Нас жизнь судьбою

Нелегкой одарила,

По нашим душам

   смерч войны прошел

Война сводила нас

        и разводила,

А вот и мир теперь

       на время свел.

 

                 21

Что такое маршевая рота?

На пути случайный гарнизон...

И охота или неохота,

С нею ты проследуешь на фронт.

В ней юнец и трижды пролежавший

В госпитале за солдатский путь.

Здесь хитрец, пока что избежавший

Фронта... Да не в этом суть.

В роте той для всех устав единый,

В ней пока всем равная цена.

Но пути ведь неисповедимы –

Всех оценит по делам война.

Трус на фронте долго жить не буде,

И хитрец (уж если повезет!)...

Ведь солдаты - праведные люди.

Сволочей не любит наш народ.

 

                       22

И бегут теплушки по «зеленому»

Через горы, степи и леса.

Вслед глядят девчата истомленные

Бабьи слышно с плачем голоса.

Каждая надеется, что выглядит

Мужа, брата, может быть, отца...

И солдат... он тоже хочет выглянуть,

Посмотреть на дали без конца.

Может быть, в последний раз он видит их

Может быть... Да что не может быть!

Кой кого скупые слезы выдали...

Но ведь надо воевать, чтоб жить!

 

                         23

Солдатский разговор непредсказуем,

Но в 45-ом больше об одном

Все говорили: «Вот, мол, довоюем,

И все, что нам положено, возьмем!

Что фрицы разорили – восстановим...

И приласкаем тех, кто верил в нас...

Ведь бабы наши тоже, как герои

Из тыла все давали в самый раз.

Ведь им досталось тоже не сметана...

Ну, а «зеленым» затыкали рот.

Мол, вам за жизнь балакать слишком рано.

Вернитесь – будет дел невпроворот!

Смелей вставайте ноги в стремена!

Но продолжалась все еще война.

 

                       24

На войне был каждый день нелегким,

Ну, а дни последние – втройне!

Всем казалось – проторилась тропка

К матери, невесте иль жене.

Вот она – последняя страница!..

Но такое может только сниться.

Захотел быстрей закончить строчку.

А тебе поставит пуля точку!

 

                 ***

Лежат снега в жгуты свитые,

Туман над речкой, словно дым.

Вот и настали дни крутые,

Кто скажет: сколько длиться им?

Кто скажет: что за ними будет:

Добро иль новая беда?

Поэтому вздыхают люди

Угрюмые, как никогда.

В приметы больше нету веры,

К прогнозам – тоже муть одна.

Что до пророков – лицемеров,

То всем им ровно грош цена.

Словесный чад всем души вывел.

Все говорим, все говорим.

Так и проходят дни крутые.

Кто скажет: сколько длиться им?

                  ***

В окне исчезла горизонта гладь,

О стекла ветер бьется словно птица.

Метель мне хочет что-то рассказать,

Со мною чем-то хочет поделиться.

Оставь, подруга, мне уж все равно,

Что за стеклом – печали или радость.

Не трогай затемненное окно,

Известий ниоткуда мне не надо.

Когда-то я метался как и ты,

И бушевал и завывал с досады.

Все позади – колючки и цветы,

И никакого черта мне не надо.

 

 

Осенняя Русь

    Рябина

В былые годины

Под струйную речь

Алела рябина,

Стараясь привлечь.

Иная година,

Другая вода.

Краснеет рябина...

А вдруг от стыда?

 

          ***

Заря за тучей отцвела

Над перелеском медным.

Дождь шел, но ладились дела

Назло погоде вредной.

Не замечая мелких бед,

Что заполняют будни,

Простил я всех прогнозов бред

И гороскопов плутни.

 

        Не трусь!

На Руси сместились оси.

Люди бросились в разброд.

Неизменна только осень,

Дарит красками

Радужный ее приход.

природа,

Претерпев людское зло.

Дождик – это не невзгода, -

Нанесло и унесло.

И опять играют краски,

А морозец поутру –

Это добрая подсказка,

Мол, идет зима, не трусь!

 

       Жива

Россию предавали,

Россию продавали,

Порой переживали:

«Как там она? Жива ли?»

Россия все сносила, -

На то она Россия,

И снова оживала.

Она не предавала!

         ***

А Русь остается Русью

Со всей неуемной грустью

Речушек, полей, лесов

И радостью голосов

Пичуг, на заре поющих

И славящих светлые пущи,

Суровый разлив тайги

И радуги дуги-круги.

 

             ***

Базар, пришедший в храм,

Сомнений этажи...

И все же надо нам

Не выживать, а жить.

Не ждать, мол, благодать

Сойдет и... нет пробоем,

А жить и побеждать

Назло пророкам всем.

 

На переломе лета

         ***

Что такое ностальгия?

Памяти валы тугие?

Боли пламенный оскал?

Я не знаю как другие

Переводят ностальгию,

Для меня она – тоска,

По ветрам, что где-то рыщут,

По могилам, что не сыщешь,

По дорогам давнишних пыли,

По друзьям, что позабыли,

По рассвету, что остыл,

По себе, тому, что был.

 

              ***

По сини угрюмыми реками

Ползут облака над рекой.

Хранит костерок мой покой.

Дым пишет свои каракули.

Наверное, в них есть смысл,

Вопросы или ответы

Причудливые приметы,

Намеки, упреки, но мы

Забыли природы язык.

Молчанье ее и крик.

 

              ***

Часы колеблют свет и мрак

Движеньями своими.

А я живу ни «тик», ни «так»,

А где-то между ними.

Никак не попадаю в лад

Ни с миром, ни собою,

И не вперед, и ни назад,

Не в бой и не из боя.

 

              ***

Все наши клятвы,

Обещанья – чушь,

Слова для выгоды

Ближайшей иль по службе.

Смыкая руки

Не смыкаем душ,

Поэтому фальшивы

Наши дружбы.

 

                  ***

Светило, доброе как бабушка.

Обогревает каждый дом.

День по минутам, как по камушкам,

Бежит неслышным ручейком.

А вдоль его спокойно тропится

Моя неспешная тропа.

Жить можно, если не торопишься.

Есть шанс досрочно не упасть.

 

                 ***

Закат отяжелил листву.

Он сделал тени обреченней.

Теперь до непрогляди черной

Остался шаг. На синеву

Вползают из-за сопок тучи.

Положе звуки, мысли – круче.

 

                  ***

День. Июль – макушка года.

Ветерок затих к обеду.

Небо в перьях к непогоде.

Так учили наши деды.

Значит, рядом бродят грозы.

Значит, близко ливень зреет.

Что мне сводки и прогнозы –

Деды были нас умнее.

 

 

Бой не окончен...

         О присяге

Я мужал в развалинах Европы

Под метелью стали и свинца,

Я присягу принимал в окопе –

Верен ей останусь до конца.

Воевал под знаменем России,

Знал ее уют и неуют,

Верен ей, и никакие силы

От нее меня не оторвут.

 

            Давят сны

Мне б хотелось

По ночам встречаться

С теми, кто когда-то был любим

Мною... Но войны далекий дым

Все весит, не хочет удаляться,

Давят сны неканувшей бедой –

Все еще не кончен долгий бой.

 

            На гауптвахте

Читал стихии на гауптвахте

Артиллерийский старшина.

Забылось о прискорбном факте,

Что вкруг казенная стена.

Забылся непонятный город,

Девчонки милые глаза.

Тогда я был бесстыдно молод,

Хоть кое-что врагу сказал,

Хотя поползал и немало

По передку, за передок,

Хотя и всякое бывало,

Но сам я был еще щенок.

Есенина читал служивый.

И как читал! Не передать.

В волненье напрягались жилы,

Рябилась лбов солдатских гладь.

А он читал про Русь, про поле,

Про мать, что долго ждет сынка...

И разливалась тихой болью

По сердцу светлая тоска.

И мне казалось – стены тают...

Теперь так больше не читают.

 

               Собор

Мне приснился Троицкий собор,

Серая чугунная ограда.

В окна он мои глядел в упор

В дни незабываемой блокады,

Он мою квартиру защитил,

Купол свой подставив под снаряды, -

Правда, я тогда в окопах был

За чертой родного Ленинграда.

Смерть витала и вокруг меня,

Но собор обидою не троньте:

Может быть, он защищал меня,

Позабыв, что я давно на фронте.

 

              Наверное

Наверное, я не был молодым,

Вернулся с той войны с душой седою,

Не ради моды – шрамы – бородою,

В глазах не проходил сражений дым.

Теперь уж больше некуда седеть,

Осталось всем назло помолодеть.

 

                  Запомнилось

Запомнилось: в степи, какчереп голой,

Стоял, зашел на глинистый бугор.

Из туч многоэтажных и тяжелых

Прицельно били молнии в упор.

Я ждал дождя, чтоб смыл потоки пота,

Но... только гром и всполохи огня.

Не страшно было, матушка пехота

Повыжимала страхи из меня.

 

Это было начало

            1

Год сорок первый.

Эту дату

Из сердца вытравить нельзя.

Еще живущие солдаты

Меня поймут.

Пусть дни скользят,

Отодвигая эту дату

Все дальше в прошлое от нас.

Ее мы сохраняем свято

И помним каждый день и час.

Не надо забывать победы –

В них много нашего труда,

Но мудрости нас учат беды,

А сорок первый год – беда.

Она внезапно навалилась,

Рассвет нарушав голубой,

Но сила повстречала силу.

Так начался смертельный бой. 

                     

 

                    2

Мне та страда поныне снится

Война была моей судьбой

Но славлю тех, кто на границе

Вступил с врагом в неравный бой

Когда в Кремле еще решали:

Война ли это иль пустяк,

Ребята жизни отдавали

Среди бесчисленных атак.

И тверже каждая рука...

Нам было трудно – им труднее.

Так пусть им слава на века!

                       

                3

Досужих завелась семейка –

Перетрясают дни войны.

Таких бы в бой да с трехлинейкой

На встречу танковой брони!

Все чаще по журналам сшибка

Полемик яростных накал.

Подсчетами былых ошибок

Не воскресим мы тех, кто пал.

Перелопачивают даты.

Витийствуя до синевы,

Не лучше ли помочь солдатам,

Которые еще живы?

         ...

Сегодня капель добротна -

Не в шутку подался снег.

Но нет, не бесповоротно,

Еще не один набег

Предвидится снеговерти.

Уколы морозных жал.

Зима не готова к смерти,

Хоть снижен ее накал.

        ...

Идёт апрель, а льдины рифами

Ещё торчат вдоль мостовой,

Бугор торчит как после тифа,

С остриженною головой.

Ни травки, ни листа скопейку

Не могут уловить глаза.

Неужто к нам зима-злодейка

Решила повернуть назад?

И только хвостик трясогузки

Мне подтвердил: «Весна идёт!

Пока застряла в щели узкой,                    

Но непременно путь пробьет!»

 

          ...

Над Невой ли, над Ангарою,

На карельских озёр берегах

Беспокойною этой порою

Неуместен страстей размах.

И колдует она, и пророчит,

И лукаво ведёт игру…

Не влюбляйтесь в белые ночи,

Им сопутствует долгая грусть.

 

    ...

Снег постарел.

Зря тихая пороша

Старается его омолодить.

Снег устарел, своё он

                         славно прожил,

Пора уже со сцены уходить.

Пришла пора

          разбуженной воды,

Что смоет все

          усталости следы.

            ...

Стал крепче травяной  настой,

Что между сопками разлился,

И день, покончив с суетой,

В ночь целиком переселился.

Ведь так спокойней во сто крат,

Слились, их зори сторожат.

...

 

Ветер тихо меж кустов ворочается,

Зарождая в росных   листьях дрожь.

Не разговоришься белой ночью,

Но и молча многое поймешь.

Поразишься узнанною новью

И чужая обожжет тоска.

В этот час не любят многословья

Ни костер, ни стылая река.

                      ...

Есть цветок во мшарах - одноцветка.

На зеленом — белая звезда.

Встреча с ним бывает очень редко,

Радость — остается навсегда.

Не забудешь, в памяти ворочая,

Чудо породившие места.

Только под покровом белой ночи

Расцветает эта красота.

 

ЗИМНЯЯ НОЧЬ

Запуталась луна в кустах,

Чуть вырвалась,

            висит под тучкой.

Морозно. Улица пуста,

Как кошелек перед получкой.

Не слышно шорохов тайги,

Ветра уснули до рассвета.

И, кажется, мои шаги

Слышны и на других планетах.  

                      

ЧЕСТНЕЕ БЫТЬ                                                         

Мы отучились    не лукавить,

Жить с распростертою душой,

Ребром свои вопросы ставить,

Не заменяя холст на шёлк.

Мы разучились правду слушать,—

А вдруг возьмет да обожжёт?!

И становились глуше души,

И на сердце копился лед.

И вот расплата: растерялись!

И в лоб вопрос: как дальше жить?

А надобно всего лишь малость:

Смелее быть, честнее жить!

 

ЯСНЫЙ ДЕНЬ

День пришел в распахнутой рубашке.

Вот и я, все хворости поправ,

Неспеша брожу, как первоклашка, 

В любопытстве голову задрав.

Весел день от солнца и мороза,

От прилета первых снегирей.

Вот и я, прогнав тоску-стервозу,

Стал  смотреть на многое добрей.

Захотелось с ветром породниться,

Что скользит, меж ветками звеня,

И в упор глядящая синица

Одобряет, видимо, меня.

 

...

Удался май чудесным, но тревожным,

 Цвела сирень в разбуженном саду...

 Но радость, словно конь,

              была стреноженной,

 Мы чуяли грядущую беду.

 Мы, чувствовали, —

                   подступает лихо,

Но утешались:

                       разве не сильны?!

А ночи плыли — ласковые, тихие.

Прозрачные от летней белизны.

Где ночь, где день?

                      Попробуй разбери!

Не зажигались вовсе фонари...

Жизнь молодою радостью полна.

Но тут сурово Левитан:

                                   «Война!».

 

       ...

Жизнь с каждым днём теплей и глаже,

Мы к свету вывели страну,

Но я смотрю на мир всё так же

Через минувшую войну.

Она была нам испытаньем,

Она была бедой из бед,

Но мы не ждали состраданья,

А множили число побед.

Война нас била и учила,

Испытывала на излом,

А в нас вошла такая сила,

Враги которой нипочём.

                    ...

Пахнет дождь гниением и скукой,—

Не чета весеннему дождю,

Ведь под тот спешишь подставить руки,—

Весел он, по-молодому дюж.

Дождь сентябрьский, как усталый странник, —

Сам не рад, а надобно идти,

И бредет сквозь сосняки и странник

Без охоты да и без пути.

                   ...

Дальние сопки стоят недвижимы,

Подпирая бугристые тучи,

А сопка ближняя, словно подвижная.

Из под ног убегая, становится круче.

Играть с   вершиною в догонялки

Труднее дело. Лоб наморщу,

Стою. На ветру становится жарко.

Выбивают колени азбуку Морзе,

А надо лезть. Надобно, братцы!

Не так над сопкой - над собой подняться!

               ...

Так было предназначено судьбой,

Чтоб смерть меня всё время обходила.

Висели «люстры» над передовой, -

Совсем для нас ненужные светила.

Мы ждали третий день своих друзей,

Ушедших ненадолго в ближний поиск,

Мы становились с каждым часом злей,

Но не могли к друзьям прийти на помощь.

Мы точно знали: не придут назад.

Но где-то в глубине хранилась вера

В то чудо…

А потом пришёл комбат,

В которого мы верили безмерно.

Довёл до нас незыблемый приказ,

И мы ушли…

Другие ждали нас…

              ...

В опушке молоденький ельник,

Провислые стрелок усы...

Волшебное слово - Сочельник,

Предчувствия счастья часы.

В груди наплывает истома, Взволнованно сердце стучит.

Быстрей бы добраться до дома.

Не гоже ведь— праздник в пути.

И к черту усталость и дрему,

Все хлопоты дальних дорог:

В Сочельник ты должен быть дома,

Чтоб счастье пустить на порог.

              ...

Остался август доброплодный

               В нестушевавшейся дали.

              Дожди, почувствовав свободу,

С утра шарманку завели.

Играют вечную «Разлуку»,

Скользя по листьям, по стерне.

И тянет вымокшую руку

Осина сжавшаяся мне.

Мол, уведи из непогоды

Куда-нибудь, куда-нибудь...

              А на реке исчезли броды.

Вода, бурля, вздымает муть.

И за реку не перебраться,

       Могу лишь сердцем отозваться.

            ...

Вот и снова Новый год.
Кто сказал, что старый?
Он как раз наоборот:
Скромный, но удалый.
На ветру хрустальный
звон в дебрях ночи темной...

Дело в том – Российский он.

А не занесенный.

 

      ЖДУТ

Сквозь ветер,

     сквозь снежное крошево.

Уткнувшись в доступный уют.

Все ждут ведь чего-то хорошего.

Прихода желанного ждут.

Оно же никак не торопится,

И, кажется, вряд ли дойдет—

Ведь тропка навстречу не тропится,

Все ждут лишь, разинувши рот.

 

ИЗ ПРОШЛОГО

Рай - не меньше - избушка скромная

После тягот дорожных, тревог.

А хозяйка такая сдобная –

С нею мед и пустой кипяток.

Ребятишки двойняшки-заюшки.

 Кот на лавке - пушистый клубок...

 Вот такую бы в дом хозяюшку!

Только где же он, этот свой дом?

 

ЦЫГАНКЕ

Погадай мне, родная.

Хоть и знаю - соврешь. _

Полуправда сплошная -
Это хуже, чем ложь.
Я тебе не поверю,
Но о том не скажу.
И с улыбкой доверья
В глаза погляжу.

 

• • •                               

Вновь.зловещие тени
Заслоняют нам путь.
Хватит с нас потрясений,

Дайте нам отдохнуть.

Раскричались сороки

На заре в полутьме...

Не нужны нам пророки

Что себе на уме.

Не садите нас в сани

Чужедальней страны.

Мы и сами сусами

И умом не бедны.

 

НАПУТСТВИЕ

Туманы оседают

на дорогу.

Снег заметает…

Это не беда.

И не суди погоду очень

                      строго.

Она ведь привередлива

всегда.

Удачи, неудачи могут длиться

Мгновения, часы или года.

Страшней всего

В пути остановиться.

Забыв, зачем ты шел,

              к кому, куда?

            ...

Ну, здравствуй, заповедная сторонка!

 В репейнике щеглы

пощелкивают звонко. 

Красуются. И чуть не до стрехи

у дома разметались лопухи.

Уюта нет_, но что-то дорогое

В замшелости бревенчатой стены.

И катит память волнами прибоя

Из юности забытой полусны.

И дышится как будто бы полегче,

И, кажется, статнее стали плечи...

Но это все приходит лишь на миг,—

К другому бытию уже привык.

   ...

Поселиться бы в мансарде,

Чтобы слушать дождь и ветер.

Чтоб сверчки - лихие барды –

Распевали на рассвете,

Чтобы мышка-домовушка

Приходила за подачкой,

Чтобы рядом деревушка,

 Где на лавочках судачат,

Чтоб в окно луна вползала                                         

 Доверительно и просто.

 Чтоб в ночи свеча дрожала,

Убывая мерно в росте.

 Чтоб экраном было небо,

А водичка - из колодца.

Чтобы снилась только небыль,

От которой сон не рвется …

Поселиться бы в мансарде.

Но в мечте такой нет прока.

Жизнь - игра на биллиарде,—

 Шарик ты, а кий у рока.

          

В ПОРУ РАЗДУМИЙ

Я верю в чих и грай вороний, -

Сидит язычество в …..

И в сосен предвечернем звоне

Я слышу: «Налетает вихрь!».

Я верю, но не принимаю

Предупреждений и примет

Лишь потому, что твёрдо знаю:

Рождённый не избегнет бед.

            ...

Томится сердце, чувствуя дорогу.

Заждалося, как перед дверью пёс.

Как будто слышит близкий стук колёс

И видит незнакомые отроги.

Не торопись! Всему наступит срок.

Не сказано пока команды слово.

Неужто так не мил родной порог,

Что рёбра разломать уже готово?

Умерь пока волнения прибой.

А вдруг команда прозвучит: «Отбой»?

 

Дорога

Люблю железную дорогу,

Вокзалов дремь и суету.

Прощанья тихую тревогу,

На встречи жадную мечту.

Люблю смотреть в простор России,

Бегущий споро за окном.

Тумана прядь над речкой синей

И лес в закате огневом.

Ни говорливые соседи,

Ни проводник, спохмелья злой,

Не нарушают мне б еседы,

Что я веду с самим собой.

Я их не слышу и невижу,

Я словно в дум бревно одет,

Мне лес у горизонта ближе,

Чем добродушнейший сосед.

Меня молчанье неизгложет,

Я вытерплю любой        содом,

……………….

Житейские частушки

      Это вам не побрякушки ~

Тру-лю-лю да

                 тра-ля-ля,

Это с юмором частушки

Про житейские дела.

    Продавщица смотрит хмуро:

           Не до вас, отстаньте!

 Говорят, улыбок нет в здешнем

         прейскуранте.

   В ателье костюм пошили -

Закружилась голова!

К рукаву полу пришили, -

Дескать, модатакова.

Мой сосед - чудесный парень,

Но не рад соседу дом:

Он настолько музыкален,

Что и спит под джаза гром.

Шла из школы ученица.

Посмотрел, подумал -снится!

Серьги, брошки налицо…

Только б в нос ещё кольцо.

Говорила сыну мама:

«Ты в отца такой упрямый!».

Папа сыну говорил:

«В маму ты такой дебил!»

Такое воспитание,
Могу я вам сказать,
Чревато злом. Заранее

       об этом надо знать.

            ...

Мне приснилось, — сбросив ношу лет,

Я иду доверчивый и юный,

Не в одежды, а в мечты  одет,

И поют невидимые струны.

Мне приснилось, будто я люблю

Девушку — прекрасней нет на свете,

Я себя в дорогу тороплю,

А она мне так призывно светит!

Я ее себе нарисовал:

И глаза, и локоны, и руки.

 Только вдруг сигнал: «Кончай привал!»,

 И войны расхлестанные звуки.

 Только вдруг вползает смрадный чад

 От еще дымящихся развалин,

И летит над головой снаряд,

И волна от взрыва наземь валит...

Понимаю: это только сон, —

Вот открой глаза и убедишься...

Где ты, тот отдельной батальон?

И зачем ты, сон, так

              долго длишься?!

 И глаза открыть я не могу:

 Как же бросишь тех, что там остались?!

 Только верьте: я не побегу,

 Пересилю боли и усталость.

       ...

Души работа беспрестанна,

Порой и нелегка она.

Вот снова с памяти экрана

Глядит суровая война.

                Переосмысливаешь снова

Далекий день, далекий час,

Оброненное другом слово,

   Скользящий взгляд усталых глаз.

   И каждый малый свой поступок

          Оцениваешь вновь и вновь,

Вдруг неожиданно проступит

Нежданный смысл, как раны кровь.

Непонятое понимаешь,

          Как будто мудрость нанесет,

Завесу словно поднимаешь,

        Над тем, что былью поросло.

И вновь пружиной сжато тело,

И длится вновь нелегкий бой...

Но ничего не переделать,

И тем сильнее гложет боль.

 

C тарый солдат

Когда уткнутся в берег лодки,

Взойдёт луна над бугром,

Ему не надо стопки водки -

Разговорится за чайком.

И выплывут из дальней дали,

Из давности горячих дней

Бомбёжки гул, и скрежет стали,

И над траншеей свинцевей.

И выплывут слова такие:

Атака, мины, медсанбат…

Друзья, давно уж не живые,

Которых не забыл солдат…

Ты слушай, не перебивая,

В словах его не встретишь ложь -

Солдат седой такое знает,

Что в сотнях книжек не найдёшь.

 

***

Наверное, я не был молодым,

Вернулся с той войны с душой седою.

Не ради моды шрамы с бородою,

В глазах не проходил сражений дым.

Теперь уж больше некуда седеть –

Осталось всем назло помолодеть!

 

***

Мне приснилось: сбросив ношу лет,

Я иду доверчивый и юный,

Не в одежды, а в мечты одет,

И поют невидимые струны.

Мне приснилось, будто я люблю

Девушку - прекрасней нет на свете!

Я себя в дорогу тороплю,                                                                    

А она мне так призывно светит!

Я её себе нарисовал:

И глаза, и локоны, и руки.

Только вдруг сигнал: «Кончай привал!»,

И войны расхлёстанные звуки.

Только вдруг вползает смрадный чад

От еще дымящихся развалин,

И летит над головой снаряд,

И волна от взрыва наземь валит...

Понимаю: это только сон -

Вот открой глаза и убедишься...

Где ты, тот отдельный батальон?

И зачем ты, сон, так

 долго длишься?!

И глаза открыть я не могу:

Как же бросишь тех, что там остались?!

Только верьте: я не побегу,

Пересилю боли и усталость.

 

После фильма

На экране опять пальба,

Оседает в дыму стена…

Не придуманная судьба -

Сочиненная кем-то война.

Кровожадный, но глупый враг -

Как такого побить не суметь!

А ведь было совсем не так -

Не бывает красивой смерть.

Коль не пережил, лучше не трожь,

Ураган не уместится в луже.

Полуправда – такая же ложь,

А бывает и много хуже.

У реки

Возле речки, у лесной закрайки,

Где застыла под кустом вода,

Ветер, словно струны балалайки,

Треплет потихоньку провода.

Он играет явно без охоты,

И ползет на лес от речки мгла…

Где-то здесь гвардейская пехота

В том году бессчетно полегла.

 

Берёзка

Мы очень долго отступали.

Был жарок бой. Мы залегли.

И с той минуты твёрдо знали:

За нами дальше нет земли.

Я помню дождь, косой и хлёсткий,

По дну окопа тёк ручей…

Стояла тонкая берёзка,

Качалась на земле ничьей.

Не жаловалась, не стонала,

Когда вершину снёс снаряд,

Исхлёстанная злым металлом,

Она стояла, как солдат.

А поутру горела ало

У всей округи на виду.

И предложил солдат бывалый

Ей Золотую дать Звезду.

 

 ***

По старой Байкальской дороге

Я ехал усталый, колючий…

Всё было: и боль, и тревоги,

В ближайшем не виделось лучшего,

Не виделось близкой победы…

Сквозь сосен настойчивый запах,

Сквозь тихие мирные беды

Я рвался обратно на запад.

Стоянки на полустанках

Казались какой-то ошибкой.

Но девочка где-то в Слюдянке

Дала мне кедровую шишку.

Она ничего не сказала,

Она ничего не спросила,

Но там, в суете привокзальной,

Усталость сменилась на силу.

Теплушек задвинулись двери,

И стало мне стыдно за слабость…

Девчонка-то верит мне, верит!

И должен я вырвать ей радость!

 

Прорвемся

Когда вдруг смерч тоски закружит,

Сомнений наслоится лед,

Скажи себе: «Бывает хуже!

Случалось хуже!» - и пройдет.

Припомни, как из переделок

Ты выходил, помят, но здрав.

Скажи себе: «Сей омут мелок!»

Шагай вперед, беду поправ.

Скажи себе: «Солдат, прорвемся!» -

Иначе станет свет не мил.

Мы часто року поддаемся,

Не испытав своих же сил.

 

 ***

Кто не пожил в землянке,

Не погнулся в окопе,                                                                

Не мотал, как портянки,

Километры Европы,

Не делился махоркой

И обрывком газеты,

Кто с судьбиною горькой

Не мотался по свету,

Не изведал, как жжет

Память снова и снова, -

Тот навряд ли поймет

Ветерана седого.

 

 Ленинградка

День у станка, а по ночам на крыше –

Все не стихает зажигалок град.

Усталый, но до боли ясный взгляд...

Откуда силы? Кажется, чуть дышит.

 

Голодная, от холода дрожит,

И только что похоронила сына…

А ведь ему бы только жить да жить…

Ох, и тяжка ты, матери судьбина!

 

И снова слышен самолетов гул…

Но ленинградку не сломить врагу!

 

***

Приходят в сны, прорвавшись сквозь года,

Дни злой войны, блокадная страда.

Мин слышу вой, осколков слышу град…

А за спиной горящий Ленинград.

 

Мой милый город, мой родимый дом –

Мороз и голод поселились в нём.

И оживают павшие друзья.

Они не знают, где сегодня я.

 

И знали бы – ко мне заказан путь,

А может быть, им хочется взглянуть

На то, как я веду потерям счёт.

Ну, что ж, друзья, мы свидимся ещё.

 

Я вас найду, в раю или аду -

Короче, там, куда я попаду.

И наяву не забываю вас,

К себе зову на помощь в трудный час

 

Одна из вех – блокадная страда.

И помню всех, кто рядом был тогда.

 

***

Меня спросили: ведом ли мне страх?

Я растерялся, не найдя ответа,

Потом не спал до самого рассвета

С табачною горчинкой на губах.

Смолил и думал, вспоминал года,

Когда особо приходилось лихо,

Блуждал в прошедшем, путался в следах,

А ночь за мной подсматривала тихо.

Была война – не тёщины блины,

Ну, а в разведке всякое случалось…

 Перелистал я дни войны сначала,

 Но не сыскал позорной слабины.

 Вдруг хлопнула проснувшаяся дверь

                                           в подъезде –

 И как будто ошарашило!

 Я вздрогнул, чертыхнулся…. Вот и верь

 В своё непобедимое бесстрашие.

 

Сны

Хоть бы ночку без снов,

Без кровавых и дымных снов,

Без разрушенных городов,

Без пожаров, разрывов, бинтов…

Почему не покинут сны –

Отголоски большой войны?

Значит, мы забыть не вольны

Боль и горе родной страны.

Война

Для нас война была работой,

Ей обучались на ходу,

Когда в бою глушили доты,

Ползли под взрывами по льду.

Нас не ждала головоломка –

За промах нерасчёт какой:

Ошибся – госпиталя койка,

А чаще – вечный упокой.

За вредность льготы не давали,

Не посылали на курорт,

Хотя и в пекле побывали

В каком едва ли сдюжит чёрт!

В окопах слякотных пехота,

А «тигры» на неё ползут…

Война – солдатская работа,

Во имя мира тяжкий труд.

 

Письма

Кто не пережил жизни солдата,

Тот не знает, как дорог и мил

Лист бумаги, потёртый, измятый,

Что любимой слова сохранил.

Тот не знает, как хочется снова

Ласки милой, хотя бы в строках,

Телеграммы, письма иль записки,

Что до сердца прошли путь неблизкий.

Доброволец

Ему едва семнадцать стукнуло,

А он уже залез в окоп

И горюшка хватил взахлёб:

Бои, и отступленья сутолоку,

 

И смерть родных, и смерть друзей,

Житье-бытье полуголодное…

Но слабости сказал: «Не смей!

Враг лют, но будет Русь свободною!»

 

Не будет хныканья и слез –

Он добровольно крест понес.

 

Сирень

Сирень разлилась, как река.

Конечно, есть цветы поярче…

Сирень прекрасна, но горька -

Пьянит и валит с ног, как чача.

Я помню: шел нелегкий бой,

Устали и душа, и тело,