Мифы космогонии и происхождения

 

Современное толкование понятию «космос» положено Александром фон Гумбольдтом, давшим название «Kosmos» (1832–1857) своему главному энциклопедическому труду, в котором он свел и обработал результаты многолетних занятий во всех областях естествознания.

Но когда мы будем говорить о космогонических проекциях
в мифологии, то должны знать, что во времена появления мифов такого абстрактного понятия не существовало. Первым использовал термин «космос» великий Пифагор. Под этим словом он имел в виду порядок, гармонию и красоту, которые существовали в мире всегда, поскольку, как он считал, пропорциональность и гармония его частей были присущи миру изначально. Со временем этим понятием наука стала обозначать сам мир и вселенную как систему или организм, исполненный внутренней целесообразностью. Именно подобное миропонимание отражает космогония мифологии.

Космогония, или исходные представление о мире, находили свое обязательное отражение и в мифах как некий мировой про-

 

цесс, или творческий акт. Что касается непосредственно космогонических сюжетов, то они в мифологии чрезвычайно разнообразны и описывают все стадии мирового процесса: астрофизическую, биологическую и историческую.

Одни из самых ранних космогонических мифов сосредоточены в мифологии Шумера и Аккада – возможно, самых первых государств среди известных на нашей планете. Шумерские мифы дошли до нас как тексты на древних глиняных табличках
(III тысячелетие до н. э.). Интересно, что уже шумерские мифы содержат целый ряд сюжетов, которые мы встречаем в более поздних религиозных текстах – в библейских историях о сотворении мира и в Книгах Бытия. Давайте дадим слово нашему простодушному другу.

 

Должен сказать, что я ознакомился с несколькими, как вы их называете, космогоническими мифами шумеров. Так вот, есть среди них и миф о сотворении мира, в котором говорится
о том, что некто Ану (еще его называли «царь богов») вместе
с некоей Нинхурсаг (она же богиня-прародительница) сотворили землю и небо и породили старших богов. Но они были боги
не гордые и передали права творца Энки, который до этого был всего лишь богом воды. Он-то и создал всех животных и растения, а потом вместе с богиней Нинмах вылепил из глины человека и озадачил его заботиться о животных, возделывать землю и приносить жертвы богам.

Явно видно, что богу Энки понадобился кто-то, чтобы заботиться о скотине, вот и создал он человека. Во всяком случае мне так кажется. Вообще в шумерской, как вы называете, космогонии сельскохозяйственные мотивы – на первом месте. Так, текст одного из мифов повествует о том, как бог изобрел сначала мотыгу, затем плуг и все это подарил человеку, обучив его премудростям земледелия. Насколько же важен был тогда труд крестьянина. Прямо так, как сейчас овладение космосом!

В мифологии шумер есть еще миф о полубогах – братьях Энтене и Эмеше. Так вот, оказывается, бог каждому из братьев дал свое задание. Энтен стал земледельцем, а Эмеш – тоже не шахтером или, там, космонавтом, а пастухом. Энтен удостоился почетного звания «земледельца богов» за то, что рыл каналы и проводил воду в поля, обрабатывал землю и собирал богатые урожаи. Богам очень даже по душе была деятельность Энтена, и они всячески поощряли его. Поощряли так, что второй брат Эмеш возревновал и как-то пришел к творцу Энлилю с жалобой на Энтена и потребовал, чтобы и ему боги

тоже дали почетное звание «земледельца богов». Но Энлиль не стал действовать опрометчиво. Он пригласил Энтена, а когда тот рассказал, как есть, обо всех своих замечательных делах, бог пожурил брата-пастуха и не присвоил ему почетного титула «земледельца богов», поскольку он не заботится о земле так, как это делает его брат. Заодно Энлиль рассудил так, что непристойно земледельцу и пастуху жить во вражде и заставил их впредь жить в мире и классовой шумерской дружбе.

Да, вот еще, что интересно. Оказывается, у шумеров был свой рай, этакая блаженная земля, где живут шумерские боги. Называется это благостное место Эн-эден – и вы знаете, мне кажется, я где-то уже слышал это название. А недавно мой друг, Александр Игоревич, рассказал мне, что на территории современной Месопотамии археологи раскопали землю, которая так и называлась – Эн-эден. И, знаете, там очень плодородная земля и прекрасный климат.

Конечно, в шумерской мифологии есть свой миф о Всемирном потопе. Жил-был древний шумерский праведник по имени Зиусудр. Был он царем города Шу-руппака. Однажды боги разгневались на людей и решили истребить их. Но бог Ану решил вмешаться и спасти если не все человечество, то хотя бы праведного правителя Шу-руппака. Ночью он явился к Зиусудре
и в шепоте ветра рассказал ему, что пора строить баркас, иначе не уцелеть при потопе. Зиусудра сразу стал строить ковчег и заранее усадил в него всех домочадцев, домашнюю скотину и даже погрузил все имущество. И вовремя. Начался потоп. Гибли люди и животные, а когда воды потопа стали спадать, Зиусудра привел свой корабль к вершине горы Нисир, что возвышается неподалеку от берегов Тигра, и потихоньку выпустил из ковчега голубя, ласточку и ворона. Когда ворон, выпущенный последним, не вернулся, Зиусудра вышел из ковчега. Вот еще что интересно. Оказывается, что во время тех же раскопок, когда была открыта земля Эдем, в местности под названием Ур, среди последовательных слоев земли и археологического хлама, ученые вдруг обнаружили большой слой песка. Этот песок, в том-то и дело, находился над другими слоями, где были обнаружены следы более ранних человеческих поселений. Объяснить этот факт появления в земле песка можно было только одним способом – предположить, что катастрофический потоп действительно имел место быть.

 

К шедеврам шумерской мифологии, безусловно, относится самый известный и хорошо сохранившийся «Эпос о Гильгамеше» (или «Песнь о Гильгамеше»). Это не только высокохудожественный эпос, но и чрезвычайно информативный текст, в котором предложены характеристики религии шумеров, а также подробные описания их культовых обрядов. Сам Гильгамеш, которого исследователи поначалу считали вымышленным персонажем, оказался вполне реальным лицом – одним из первых правителей Шумер, царь города Урука, известного как центр культа Инанны-Венеры.

 

Я вот думал, как кратко, но без потери смысла рассказать историю о славном и смелом Гильгамеше. И, кажется мне, правильно будет, чтобы сначала вы все узнали, что поэма о Гильгамеше совсем и не история. Это собрание историй, каждая из которых посвящена одному из подвигов Гильгамеша. В одной рассказывается о том, как этот самый Гильгамеш отправляется на поиски бессмертия в подземное царство. Там он, к радости своей, встречает своего закадычного друга Энкиду.
В другой истории Гильгамеш сражается с гигантским быком. Кстати, не все понимают, что быка этого на шумерский город Урук наслала богиня Инанна. А ведь именно этой самой Инанне молятся все жители города Урука. И вдруг богиня насылает на город быка чудовищного, чтобы уничтожить этот самый славный город. Не посчиталась даже с тем, что воин и правитель Гильгамеш уже однажды помогал богине, когда уничтожил очень гадких и злобных демонов.

Но главным открытием в этом эпосе для меня стали совсем не его фантастические сюжеты, а рассуждения о бренности всего земного, о тяготах и печалях, которые ждут людей
в загробном мире. Представляете, Гильгамеш спускается в под-
земное царство и встречает там к радости своей своего умершего друга Энкиду. Представляете? Да этого представить, казалось бы, невозможно! Но тут между друзьями происходит разговор, от которого, не захочешь, вздрогнешь:

– Скажи мне, друг мой, скажи мне, друг мой, скажи мне закон земли, который ты знаешь, – вопрошает Гильгамеш.

– Не скажу я, друг мой, не скажу я, друг мой, не скажу я закон земли, который я знаю. Если бы сказал я тебе закон земли, который я знаю, сел бы ты тогда и заплакал.

И тут Энкиду рассказал Гильгамешу такое, чего он, конечно, и представить себе не мог. Что, мол, в царстве смерти людей ждет очень тяжелая судьба – горький хлеб да соленая вода. Оказывается, что только те, кто был погребен по всем шумерским правилам и законам, и могут вдоволь попить чис-

той и прохладной водицы. А других радостей в загробном ми-
ре и не бывает. Неудивительно после этого, что шумеры так боялись смерти и мечтали об одном – как бы отсрочить свою кончину.

 

Космогонические сюжеты нашли свое отражение во всех без исключения мифологиях. Древние скандинавы также пытались объяснить происхождение мира, но делали это весьма противоречиво, что указывает на наличие многих и разнообразных источников.

 

Скандинавы полагали, что в начале всего был Всеотец. Этот бог существовал во все времена и всегда был самым главным. Он-то и создал небесный мир, землю, небосвод и весь род человеческий. Сведующие люди говорят, что этот самый Всеотец уж больно похож на арийского Небесного Отца по имени Djevs («Сияющий»).

В скандинавской мифологии главным местом был Гинунгагап, по другому – Мировая Бездна. На севере этой бездны лежала студеная, пустынная и всегда туманная страна под названием Нифльхейм (иначе – «темный мир»); на юге – жаркая страна Муспелльсхейм (или «огненная страна»), где властвовал огненный великан Сурт (т. е. «черный»), вооруженный пламенным мечом. Посреди Нифльхейма бил великий источник всех рек Хвергельмир (или «кипящий котел»). На крайнем севере Нифльхейма были только ледяные поля и горы, возникшие из бурных волн реки Эливагара, воды которой были ядовиты. А когда они застыли, яд как иней покрыл всю поверхность этой страшной земли. Там же, где ядовитая стужа Нифльхейма встречалась
с дымом и жаром Муспелльсхейма, иней растаял и появился
в этом месте великан. Имя его было Имир (или Аургельмир). Имира вскормила молоком одна корова, которую звали Аудумла (т. е. «кормилица»). Она тоже появилась из инея. Однажды Имир вдруг начал сильно потеть, и от этого, так уж получилось, у него под левой рукой выросли мужчина и женщина. Но на этом загадочные истории не закончились, и удивительным образом одна нога великана зачала с другою сына. Вот так
и появилось на земле племя инеистых великанов.

В другой раз корова Аудумла лизала ледяные глыбы, так вот, в этом самом месте, сначала в конце дня выросли человеческие волосы, на другой день – голова, а на третий день возник человек. Это был Бури (т. е. «родитель»), он был очень красив, высок и силен. Сыном его стал Бор (значит «рожденный»). Этот самый Бор женился на великанше по имени Бестла. И уже сыновьями Бора и Бестлы стали Один, Вили и Bе – самые главные персонажи скандинавских мифов.

Случилось так, что сыновья Бора поссорились с древним великаном Имиром и убили его. Из раны великана хлынул поток крови, и в нем утонули все остальные инеистые великаны, кроме великана Бергельмира (что значит «ревущий, как медведь»)
и его жены. Братья сбросили Имира в самую глубь Гинунгагап
и сделали из его тела землю, из крови – море и все воды, из костей и зубов – горы, валуны и камни. И вдруг, точно черви, из земли выползли карлики-цверги, люди, но очень маленькие.

Из черепа Имира сыны Бора сделали небосвод, который поддерживали четыре карлика-цверга. Земля была округлая, заключенная в кольцо океана. По берегам этого океана сыны Бора отвели земли для великанов. И земля эта стала называться Ётунхейм, что значит «страна великанов». Из век Имира братья сделали стену, которой оградили свои земли в глубине суши и назвали эту крепость Мидгард, что означает «средиземье».

Я раньше думал, откуда это Толкиен все так замечательно знал, что написал, как все было, во «Властелине Колец»? А когда читал скандинавский миф под названием «Младшая Эдда», то многое стало понятным. Вот, например, как мифы излагаются в этом эпосе: «Нерви, или Нарви, звался великан, живший
в Ётунхейме. Была у него дочь, от рождения черная и сумрачная, по имени Ночь… А последним мужем ее был Деллинг, из рода асов. Их сыном был День, он пошел в отца и видом был светел и прекрасен. Позвал Всеотец Ночь и сына ее по имени День и дал им коней и две колесницы и послал их на небо, дабы раз в сутки объезжали они всю землю» (Младшая Эдда, 1970).

Кроме «Младшей Эдды» у скандинавов существует эпос, который называется «Старшая Эдда», скорое всего потому, что он появился на свет после. Эти два эпоса отличаются друг от друга деталями, но написаны они об одном и том же. Есть в них и совершенно одинаковые сюжеты. Так, в обеих Эддах говорится о том, что у человека по имени Мундильфари было двое прекрасных детей, таких светлых, что назвал он сына Месяцем, а дочку – Солнцем. Но боги прогневались на его гордыню и отправили детей на небо. Там Солнце боги превратили в языки пламени, и оно стало править конями, впряженными
в колесницу. Прекрасный ее брат Мани управлял Луной так, чтобы она росла, а затем убывала. Для этого Мани прекрасный похитил у людей двух человеческих детей – Биль («Луна на ущербе») и Хьюки («Молодой месяц»). Что любопытно, что
в мифах этих не только рассказывается о самом событии, но
и объясняется механика движения Солнца и Луны по небосводу. Послушайте: «За небесными светилами гонятся два чудовищных волка; тот, что преследует Солнце, зовется Обман, а тот, что жаждет проглотить Месяца, носит имя Ненавистник сын Хродвитнира. Когда-нибудь Ненавистник пожрет трупы всех умерших и проглотит Месяц».

А вот как в «Младшей Эдде» сказано о создании рода людского: «Шли сыновья Бора (помните, это были Один, Вили и Be) берегом моря и увидели два дерева. Взяли они те деревья и сделали из них людей. Один дал им жизнь и душу; Вили – разум
и движенье; Ве – облик и речь, слух и зрение. Дали они им также и одежду, и имена: мужчину нарекли Ясенем, а женщину – Ивой. И от них-то пошел род людской, поселенный богами
в стенах Мидгарда» (Младшая Эдда, 1970).

 

В самой середине Мидгарда находился замок, стены и башни которого достигали туч, а сам он был защищен от великанов не только высокими стенами и отвесными скалами, но основу жизни обеспечивал все-таки волшебный ясень, который взаимосвязывал все виды космических сил.

 

Дерево это – ясень Иггдрасиль, что означает «конь ужасный»: «Ветви ясеня Иггдрасиля простерты над всеми мирами
и поднимаются выше неба. Из трех его корней один – в мире богов, второй – в мире инеистых великанов, третий – в Нифльхейме. Под последним корнем находится исток всех рек, Хвергельмир, а дракон Нидхёгг подгрызает этот корень снизу. Под корнем, который змеится к инеистым великанам, журчит источник Мимира, названный так по его стражу, сверхъестественному существу Мимиру, т. е. мудрости. Под тем корнем ясеня, что заканчивается в небесах, есть еще один источник, самый священный – Урд. Подле него обитают три сестры-нор-
ны, богини судьбы» (Там же). А еще на дереве Иггдрасиль
живет Белка по имени Рататоск («грызозуб»), она носится вверх-вниз по стволу и передает, о чем там наверху ругается орел, живущий на верхушке ясеня, дракону Нидхёггу. Еще четыре оленя – Даин, Двалин, Дунейр и Дуратрор – бегают по сучьям ясеня, объедая листья и кору. Раны, которые наносят Иггдрасилю белка, олени, дракон Нидхёгг и прочие змеи, залечивают карлики-норны. Они воду из источника Урд смешивают с грязью и этой смесью поливают ясень, чтобы ветви его и корни не засохли и не зачахли: «…И девять знаю земель – все девять от древа предела корня земные…» (Там же). «Девять земель» – это миры асов, ванов, светлых альвов, темных альвов, людей, великанов, сынов Муспелля, мертвых и карликов-цвергов. Само же дерево Иггдрасиль варяги реально считали Вселенной.
И если вдруг Иггдрасиль содрогнется, то начнется светопреставление – Рагнарёк.

 

Так акт творения космоса представлен в варяжской мифологии. В мифологии космогония всегда проявляется в виде системы верований о происхождении мира. Космогонические сюжеты творения, конечно, по-иному изложены в других мифологиях, но они присутствуют во всех известных собраниях мифов без исключения, что и позволяет говорить о мифологии как об одном из значимых доказательств существования Бога.

 

 

Эсхатологические мифы

 

Эсхатология – это учение о конечной судьбе мира и человека. Эсхатологическое содержание всегда занимало важное место
в мифологии и, более того, вообще в структуре религиозных воззрений человека. Эсхатологические сюжеты в мифологии касаются текстов о загробном мире – мучениях и странствованиях
в царстве мертвых или о блаженстве в стране богов. Кроме зарисовок о «жизни человека после смерти», эсхатологические мифы рассказывают о конечной судьбе всего человечества и всего мира. Чаще всего речь в эсхатологических мифах идет о «конце мира».            

Эсхатология мифа имеет такое же универсальное значение для всего мира, как и для религии. И там и здесь представлены все ее элементы – священная битва, суд, осуждение и ниспровержение всего зла и беззакония. Суд в эсхатологии универсален, поскольку неизбежен. Причем не только в своей осуждающей стороне, но и как спасение, вечная жизнь и ожидаемое обновление духовной природы человека. Эсхатологические сюжеты, начиная со II в., начинают переселяться из мифологии в апокалиптическую литературу, где они соединяются с верованиями о личном бессмертии и загробном возмездии греха. Уже в дохристианское время в основном сформировался комплекс апокалиптических представлений. И все сюжеты этого комплекса еще ранее были представлены в мифологии:

1) скорбь и казни, бедствия и знамения последних времен;

2) видимое торжество беззакония и падение нравственности;

3) крайнее напряжение борьбы зла и правды;

4) ожидание и появление пророка, пророчества;

5) появление героя и последняя битва;

6) суд богов и спасение героев;

7) начало «тысячелетнего» благодатного царства;

8) «конец истории» как конец мира;

9) обновление вселенной, общее воскресение и суд, за которыми следуют вечное блаженство праведных и вечная мука осужденных.

В региональных мифологиях и особенно в мифах отдельных этносов эта структура может быть существенно нарушена.

Пожалуй, самым впечатляющим эсхатологическим мифом является Рагнарёк, т. е. «судьба [гибель] богов» – страшный, жуткий и все же самый поэтичный из варяжских мифов. Этот миф повествует о полной победе сил зла над богами. Как это было (или будет?).

 

Уже подряд три зимы весь мир охвачен войной. Корысти ради, брат идет на брата, отец на сына, сосед на соседа.
И тут как раз наступает лютая великанская зима Фимбульветр. И три года – только зима. Метет снег, свирепствуют ветры и морозы. Тут-то один Волк проглотил солнце, а другой, глядя на первого, – луну. Земля затрясется и разломится, деревья повалятся, и море хлынет на сушу, потому что Мировой Змей в ярости своей поползет на берег. Это все послужит знаком, и грязный Локи снарядит корабль Нагльфар в Хеле, возьмет на борт команду мертвецов и выведет из болот Хеля на охоту. В это же время Фенрир Волк устремится вперед с разверстой пастью: нижняя челюсть до земли, верхняя – до неба. Из ноздрей Волка пышет пламя. А рядом с ним ползет Мировой Змей, изрыгает, гад, яд на небо и землю. Раскалываются небеса, и с них устремятся вниз сыны Муспелля. Впереди будет Сурт, с огромным мечом, сверкающим ярче солнца. Когда эта жуткая рать будет нестись по Биврёсту, то мост, как предсказано, разрушится, орды Муспелля вылетят на равнину Вигрид и там они соединятся с Фенриром и Мировым Змеем. Локи приведет туда же свое несчетное воинство мертвецов. Здесь же собирается и вся другая нечисть, среди которой особенно заметны станут инеистые великаны под предводительством Хрюма. Все это грозное черное войско будет собрано на огромном поле Вигрид.

Уже трепещет ясень Иггдрасиль, в ужасе пребывают небо и земля. Но тут восстанет бог Хеймдалль и станет трубить

в рог Гьяллархорн, поднимая других богов. Гуллинкамби кричит в последний раз, созывая эйнхериев. Боги и воины берут оружие и выступают на поле брани, чтобы противостоять злу. Впереди едет Один. Он в золотом шлеме, с копьем Гунгнир в руке. Один станет биться с Фенриром Волком. Рядом с ним Тор, он сражается с Мировым Змеем. Фрейр единоборствует с Суртом. Фрейр и погибает первым. А тут еще Гарм вырывается на волю из бездонной пещеры Гнипахеллир и вступает в яростную схватку с богом Тюром. Эти одновременно убивают друг друга. Кажется, что вот-вот наступит перелом, особенно когда Тор убивает Мирового Змея. Но, отойдя на девять шагов, Тор падает наземь, отравленный ядовитым дыханием гада. Волк, изловчившись, проглатывает Одина. Но сын Одина – Видар – успевает поставить ногу на нижнюю челюсть Волка.
А затем Видар хватает Волка рукой за верхнюю челюсть
и разрывает ему пасть. Волк подыхает. Но тут Сурт начинает метать огонь на землю и сжигает весь мир. Так свершается Рагнарёк, иначе – гибель богов. Завершается все победой зла, как часто случается в нашем мире.

Однако оказывается, что Рагнарёк – это не окончательная гибель богов: «Поднимется из моря земля, зеленая и прекрасная. Поля, незасеянные, покроются всходами. Живы Видар и Вали, ибо не погубили их море и пламя Сурта. Они поселятся на Идавёлль-поле, где прежде был Асгард. Туда приходят и сыновья Тора – Моди и Магни – и приносят с собою молот Мьёлльнир. Вскоре возвращаются из Хель Бальдр с Хёдом. Все садятся рядом и ведут разговор, вспоминая свои тайны и беседуя о минувших событиях, о Мировом Змее и о Фенрире Волке. Находят они в траве золотые тавлеи, которыми владели асы… А в роще Ходдмимир (Иггдрасиль) от пламени Сурта укрылись два человека – Лив (“жизнь”) и Ливтрасир (“пышущий жизнью”)…
И от них-то пойдет столь великое потомство, что заселит оно весь мир… И… солнце породило дочь, не менее прекрасную, чем оно само, и дочь последует путем матери» (Младшая Эдда, 1970).

 

Хотя миф Рагнарёк завершается полной победой сил зла
(сынов Муспелля) в их битве с богами, но история на этом
не заканчивается. Люди оказали большую помощь божественным силам в этой битве, и их павшие воины были вознесены
на небеса. Смерть Одина и Бальдра – начало их воскресения.
Но воскресение героев – это уже тема другой мифологии – мессианской.

Этиологические мифы

 

Это мифы, объясняющие название многих повседневных вещей и причины их возникновения (откуда появилось озеро, гора и т. п.?), а также происхождение народных обычаев.

 

Мифы вечности

 

Вечность заключается в Хаосе, уж точно, что с Хаоса все начинается. Хаос – это воплощения «пустоты», или «ничто». Что такое «ничто» – философы всегда пытались понять. Получается так, что из Хаоса, а не из «Шинели» Гоголя все мы вышли. А появился из Хаоса, так долгое время считали уче-
ные-физики, вполне детерминированный мир, т. е. мир, в котором все его последующие состояния определяются предыдущими. Стали проверять эти закономерности математики и не поверили сначала, но какую гармонию не проверишь алгеброй, связи-то получаются не детерминированные, а случайные. Так в 1980 математики и обнаружили, что Хаос вездесущ. И то, что мы привыкли считать предрешенным, на самом деле – только случай. Потом стали искать ответ, а на что же он похож, этот Хаос, есть ли пример в нашем физическом мире? Нашли ответ. Оказалось, похож Хаос даже не на коктейль,
а на его движение в миксере. Дело в том, что сам миксер прост, и формулы составных частей коктейля тоже хорошо известны. Но вот когда все это вместе запускается, то начинается такое движение, которое ни одним математическим уравнением не опишешь. Соседние области коктейля так рассекаются и разделяются ножами, что разные элементы то сблизятся, то разойдутся, т. е. так перемешиваются, что сложно предсказать конечное состояние. Вот как физики-тео-
ретики в XXI в. понимают, что такое Хаос.

Но, мифы свидетельствуют, было время, когда кроме Хаоса вообще ничего и никого не было. Один только Хаос. Совсем один. И этот миксер так долго-долго работал и «ничто»
перемешивал. Но все равно пришло время коктейль разливать. Вот тут-то, неведомо каким образом, появляются первые
прабоги: Гея («Земля»), Тартар («Мир подземный») и Эрос («Любовь»).               

Тогда сам Хаос порождает две, как назвал их Гесиод, первопотенции: Эреба («Тьму») и Никту («Ночь»). Эти скоро сошлись, видимо, чтобы выполнить предназначение (помните, мы рождены, чтоб сказку сделать былью), и от их брака родились Эфир («Воздух») и Гемера («День»).

Ночь, видимо, умела размножаться и сама, без участия Эреба и других посторонних. Но не делением, поскольку поро-
дила она другие божественные сущности – Смерть, Сон
и Сновидения. Затем и других сущностей тем же способом нарожала – богинь судьбы, участи и возмездия. Эти, вроде,
и боги, но и – сущности. Им подвластно и пространство-вре-
мя (как сейчас сказали бы – весь пространственно-временной континуум), но заодно и все течение человеческой жизни. Когда человека еще не было, они действовали как божественные силы. Но как только человек появился, они стали действовать как обстоятельства времени и места, определяющие его существование.                   

Но главные дела начинают происходить с рождением Урана («Неба»). Сам Уран родился от Геи. С ней же вступает в брак. От этого нелигитимного союза рождается старшее поколение богов – титаны. Их предводителем был самый крутой титан – Крон («Сатурн»). Хотя сам Титан родился от союза неправедного Геи и Урана, задумал и оскопил своего отца, когда тот возлежал с его матерью на ложе любви. Так стал Крон царем богов, а богами стали его братья – титаны. Однако вскоре узнал Крон, что у него только одна беда впереди – суждено ему уступить свою власть одному из своих детей. И вот чтобы того не случилось, положил Крон за правило пожирать детей Реи, которая ему и сестрой, и супругой являлась. Ну какой женщине это понравиться может? Вот и Рея очень печалилась. Но однажды Гея, может, оскопленного мужа вспомнила, а может быть, и не забывала, но подговорила она Рею запеленать камень вместо дитяти рожденного. Камень Крон и поглотил, а должен был, конечно, не камень, а младенца – Зевса новорожденного. После этого Зевса спрятали от Крона подальше, на Крите. Войдя в силу, Зевс заставил отца изрыгнуть проглоченный камень и таким способом освободил остальных братьев и сестер, чтобы было из кого новых богов делать. Титаны, как водится, пробовали восстать против новой власти, но потерпели поражение и были низвергнуты в Тартар.

 

Мифы провидения и судьбы

 

Я не буду рассказывать о том, какая прекрасная история была написана в Древней Руси в XII в. Постараюсь приоткрыть моменты провидения и судьбы, которые в этой повести и есть главные фишки.

Если говорить о содержании повести, так она реально написана о фактических событиях. Ранней весной 1185 г. Игорь Святославич, князь Новгород-Северский, вышел походом на своих вечных врагов – половцев. Похоже, что неизвестный автор «Слова» также поучаствовал в этом неудачном походе. Игорь попытался застать половцев врасплох. Но план его
не оправдался. Но почему-то князь решил, что возвращаться без боя будет позорно. Сама природа подсказывала Игорю, что не судьба ему победить. Но в первом сражении половцы были обращены в бегство, а многие из них даже были захвачены
в плен. А уже на следующее утро Игорь обнаружил, что со всех сторон окружен половцами. Трое суток без еды и воды русские воины пытались пробиться к реке Донец. А на четвертый день, когда князь пытался собрать вместе оставшиеся полки, он был пленен половцами.

В плену к князю Игорю относились очень даже почтительно, как к гостю дорогому. Однажды половец по имени Лавр предложил помочь ему бежать. Игорь поначалу отказался, но вскоре узнал, что только он и пользуется милостивым отношением половцев. Всех других пленных половцы хотели перебить. Тогда князь темной ночью, пока стража веселилась и потеряла бдительность, перебрался через реку. А потом одиннадцать дней уходил от погони, пока не оказался в пограничном городе Донце. Вот и вся, как говорится, история.

Но не в ней дело. Главная задача «Слова» – размышления
о судьбах Русской земли. Автор «Слова» много думает об идеалах в Древней Руси. Но кроме идеалов пишет и о печальной ее судьбе. И печаль эта не в слабости русского войска, а в княжеских междоусобицах, которые раздирают сильную и могучую державу на слабые княжества. В повести реально показана настоящая причина поражения – стремление князя стяжать личную славу, презрев долг перед отечеством.

Помните, с чего начинается повесть? Автор пишет, что, конечно, подобно легендарному Баяну, этакому славянскому Гомеру, должен был бы воспеть славу князьям, но зная о том, что происходило на самом деле, должен рассказать всю правду о неудачном походе. Ведь были же перед походом страшные предзнаменования-подсказки. Сама природа предупреждала Игоря об опасности. Надо было вспомнить, говорит он, и о дру-
гих поражениях, причина которых в междоусобицах Олега Гориславича, деда Игоря, и напоминает, что славный князь киевский Святослав победил половцев лишь в союзе с другими князьями. Именно Святославу снится вещий, но непонятный сон. Бояре считают, что этот сон означает поражение Игоря. Тогда Святослав произносит «золотое слово»: он корит Игоря и Всеволода за междуусобство, но просит всех русских князей выступить против половцев. По-другому, но тоже о судьбе, плачет Ярославна, молодая жена Игоря. Плачет и тоскует она не только по мужу, но и по погибшим воинам. И молит она
о возвращении мужа не людей, а природные силы – ветер, Днепр и солнце.

 

Как часто бывает, подлинность текстов такой силы всегда ставится под сомнение. В этом их судьба. Действительно, есть много сил, совсем не заинтересованных их признавать, поскольку тогда придется отвечать на вопросы, откуда произведение такой большой силы могло возникнуть в столь молодом и слабом этносе? Так было и со «Словом». Но, к счастью, в XV в. была обнаружена еще одна, более поздняя древнерусская повесть, «Задонщина», а в ней было много прямых цитат из текста «Слова».