Глава 816: Пустота вдребезги.

Мэй Сюэ Янь как раз тренировалась в пагоде Хунцзюнь, как вдруг услышала какой-то непонятный звон. Она, открыв глаза, увидела, как множество узких и длинных малых мечей непрерывно, один за другим появлялись из пустоты. Словно град, падали с таким звоном, без какого-либо мастерства, просто в кучу, и к тому же ещё последовательно, друг за другом.

Она осторожно приблизилась, чтобы получше рассмотреть их, и тут же застыла от ужаса на месте. У неё в голове сразу проскользнула мысль: «Это же не могут быть легендарные холодные ножи из Подземного мира. А если это, в самом деле, они? Где же сейчас Мосе?»

Холодные ножи из Подземного мира – это легендарное оружие всех Шао. Говорят, что у каждого Шао, который появлялся на материке Суань, были неисчерпаемые запасы таких ножей.

Эти драгоценные ножи являлись самым несокрушимым и непобедимым оружием на всем материке Суань. Такие ножи ни за что нельзя было терять. Даже повреждённые ножи тоже очень осторожно забирались с собой обратно.

Хотя Мэй Сюэ Янь никогда не видела эти ножи, она много слышала про них. И, только увидев это пронизывающее ледяным ужасом оружие, она сразу догадалась, что это именно они.

– Неужто Мосе сейчас пошёл в место, которое находится под запретом в Тянь Фа? – стала волноваться Мэй Сюэ Янь.

Цзюнь Мосе шёл и одновременно поглощал ножи. Он неожиданно почувствовал, что набрал уже несколько тысяч этих удивительных ножей. А впереди ещё была тьма тьмущая, и позади тоже.

Чем он дальше продвигался вперёд, тем пространство становилось шире. На стенах появлялись трудноразличимые пёстрые следы. Похоже, это были следы того, как эти годы Четырнадцатый Шао вымещал свою злобу.

Внутри было видно, что материал этих стен был очень прочным. Цзюнь Мосе даже попробовал провести своим мечом с кровью Яньди и Хуанди. Парень применил почти всю свою силу, но смог оставить только неглубокую царапину.

– Что это, в конце концов, за материал? Земля такая твёрдая и прочная, неудивительно, что этот тип не может вырваться отсюда, – наконец, понял Цзюнь Мосе. Впереди виднелся странный свет.

Цзюнь Мосе пошёл дальше, и заметил, что уже находился в своеобразной пещере. В вершине виднелись какие-то странные разноцветные предметы, излучающие неисчерпаемые силу и величие. Словно они были наполнены какой-то несокрушимой и неведомой мощью.

Цзюнь огляделся, всё тщательно осмотрел, и не удержался от смеха: это было одно из расположений сил. К тому же, разновидность, как раз появившаяся от Первого Шао из Подземного мира. Хотя эффект, конечно, был несравним с тем, что был у самого Первого Шао, но, однако мощность была порядочная.

Кто бы мог подумать, что туманный призрачный дворец мог использовать против Четырнадцатого Шао приёмы, разработанные Первым Шао. Разве это не смешно?

Вся пещера была завалена холодными ножами из Подземного мира, они были разбросаны повсюду, и нагромождены кучами. На первый взгляд, там было не меньше нескольких сотен тысяч. Должно быть, накопились за эти годы. Глядя на это, можно было предположить, что этот Четырнадцатый Шао не очень-то и дорожил этими вещицами.

Глаза Мосе сверкнули. Не прошло и секунды, как он поглотил в себя больше половины ножей. «Четырнадцатому Шао ни к чему столько много, а я найду им применение».

Но Цзюнь Мосе был осторожен, он взял понемногу из каждой кучи, а которая была во мраке, немного больше.

Разобравшись с ножами, Мосе вдруг почувствовал, что холодный ветер усилился, и к нему влетел какой-то силуэт, бурчащий под нос проклятия: – Какая-то чертовщина, в самом деле. Ничего не произошло толком, почему же вышло так странно? Да ещё и зря заставили господина прийти.

Человек, величавший себя господином, ни разу не был похож на настоящего господина.

Волосы на его голове были растрёпаны, лицо чёрное, даже не было видно, какое у него было лицо на самом деле. Только глаза ещё более-менее можно было разглядеть. С ног до головы весь разодранный и потрёпанный. Убитый горем. Пожалуй, даже если бы его встретил самый несчастный нищий в этом мире, наверняка бы немного успокоился: оказывается, есть люди, которым ещё тяжелее, чем самому бедному и ободранному бомжу.

Войдя в эту пещеру, он поднял голову к расположенным наверху разноцветным предметам, и со злостью сказал: – Ещё посмотрим, сколько времени эта мерзопакостная штуковина будет преграждать путь господину, – говоря это, он взлетел вверх.

Этот тип даже не почувствовал присутствие здесь Цзюня Мосе. Мосе даже удивился: «Оказывается моя техника инь-ян поистине потрясающая вещь».

Но Цзюнь Мосе не хотел попасть под его безумные атаки. Ведь он находился так близко к нему. У него бы вряд ли получилось не шокировать его. «Шок – это ещё ничего, но этот безумный рёв может оглушить меня».

Четырнадцатый Шао поднялся вверх, и вдруг услышал жалобный голос у себя за спиной: – Четырнадцатый Шао? Какого хрена ты так грохочешь? Ты итак шумишь уже несколько сотен лет, тебе ещё не надоело?

– Кто это? Кто здесь, быстро выходи. Покажись господину, – в мгновение ока все волосы на теле Четырнадцатого Шао поднялись дыбом. Он даже почувствовал, что его сердце вот-вот не выдержит и остановится. Оба глаза налились холодным блеском и уставились вдаль.

300 лет, если быть точнее – 375 лет. Он один провёл их здесь, не говоря уже о людях. Здесь и муравья встретить было невозможно. Одиночество стало привычкой и главным развлечением. Его сердце уже умерло. Он как никто другой знал, что все эти годы там никого не было, кроме него.

Но рядом с ним раздался голос другого человека. Хотя голос был негромким, но для Четырнадцатого Шао он раздался, как гром среди ясного неба.

Четырнадцатый Шао повернулся и исчез. В один миг облетел всю пещеру. То наверху, то внизу, то в одну сторону, то в другую. Он словно превратился в призрак. В одно мгновение, будто вся пещера наполнилась множеством Четырнадцатых Шао. Они были повсюду, везде.

Цзюнь Мосе исчез из виду, по всему его телу градом прокатился холодный пот.

Его приёмы передвижения были просто удивительны.

Цзюнь Мосе видел, конечно, много разных мастеров с потрясающей скоростью, но, чтобы была такая же, как у Четырнадцатого Шао – никогда. Даже он сам и Мэй Сюэ Янь не дотягивали до такого уровня. Такая изумительная скорость, даже, кажется, она была близка к скорости света. Действительно, нереально быстро.

– Выходи. Что за человек посмел дурачить господина? – глаза Четырнадцатого Шао неистово сверкали, он осматривал каждое место, и сквозь зубы цедил: – Не выйдешь, я сам тогда выведу тебя на чистую воду, церемониться с тобой не собираюсь.

– Ты меня даже не заметил, ещё и говоришь, что сможешь вывести меня на чистую воду. Не стоит так нагло врать мне, так что, иди, дурачь кого другого, – недовольно фыркнул Цзюнь Мосе: – Четырнадцатый Шао врёт и не краснеет, я вами восхищён. Я погляжу, как у тебя получится поймать меня. Ты сам-то веришь своим словам?

– Твёрдость, – после этого слова волосы на голове у Четырнадцатого Шао взмыли вверх. Он внезапно взмахнул двумя руками, и появилось чудесное сияние чёрного цвета. С головы до ног из него стала исходить удивительная сила, он тихо зарычал.

После того, как он произнёс это слово, Цзюнь Мосе неожиданно почувствовал, что всё пространство в пещере превратилось в какую-то странную субстанцию. Всё в один миг стало громадным куском хрустального шара.

Воздух затвердел.

Четырнадцатый Шао, в самом деле, обладал поразительным мастерством.

«Это несравнимо с тюрьмой Тяньди Мэй Сюэ Янь. Тюрьма Тяньди – это не более чем блокировка пространства с помощью природной одухотворенной ци. Но этот приём Четырнадцатого Шао – это блокировка самой природной одухотворенной ци. Он делает так, что пространство становится неодушевлённым предметом».

Однако, хотя этот приём и был очень удивителен, всё же, он не мог оказать влияние на технику инь-ян. Цзюнь Мосе лишь почувствовал, что вокруг настала мёртвая тишина. Ему нужно было только не двигаться, и тогда Четырнадцатый Шао не смог бы заметить его.

Несмотря на это, всё же, Цзюнь Мосе тоже был заблокирован в этом затвердевшем пространстве. Тем не менее, это был первый раз, когда кто-то смог ограничить технику Мосе.

Хотя тот человек этого и не понял.

– До сих пор не собираешься выходить? Если так, то я просто одним махом сломаю тебя, – Четырнадцатый Шао, внушая страх, пригрозил: – Скрываться прямо перед господином… А твои умения, в самом деле, хороши. Однако если ты достиг такого уровня, значит тебе, наверняка, известно, что такое приём «пустота вдребезги»?

Он немного помолчал, словно дав человеку во тьме, время подумать, а потом продолжил: – Поскольку господин в состоянии превратить пространство в неодушевлённый предмет, значит, и разбить это пространство для меня не проблема. Ты, правда, не собираешься выходить? Ну, тогда не стоит сожалеть потом. В таком случае, всё превратится в осколки, если ты не выйдешь. Я и тебя превращу в груду осколков, и ты исчезнешь навсегда.

Человек во тьме по-прежнему сохранял молчание.

Четырнадцатый Шао терпеливо ждал, уголки его рта сложились в самодовольную улыбку. Он был абсолютно уверен, что смог бы нанести человеку во тьме тяжёлую травму. Так как испокон веков и до того момента не было человека, который бы смог выжить после этого приёма.

Человек во тьме, конечно, был силён, но всё же, он был всего лишь человеком. Только люди не могли спастись от этого приёма.

Но, однако, этот приём даже сам Шао не мог использовать понапрасну. «Пустота вдребезги» требовала очень много сил. Ему осталось всего несколько ударов, и он смог бы разрушить печать. В такое время он не хотел понапрасну растрачивать свои силы. Если всё же можно было рискнуть и не думать о последствиях, то срок, когда он смог бы покинуть это место, был бы отложен ещё надолго.

Прошло очень много времени.

Четырнадцатый Шао не двигался, человек во тьме тоже не двигался.

Прошло ещё немного. Четырнадцатый Шао вдруг удивился: «Не мог же тот человек просто взять и уйти?? Это невозможно!» И тогда он решил проверить, спросив: – Эм, ты ещё здесь?

Раздался удивлённый голос: – Я здесь, я всё время был здесь, разве ты не хотел воспользоваться приёмом «пустота вдребезги»? Я жду твоего шоу. Почему же ты не приступаешь к разрушению? Неужто твоё разрушение требует столько много времени на подготовку?