Глава 6:советско-финская война. Бои на ленинградском пятачке.

Вскоре после окончания пограничного конфликта на реке Халхин-Гол (конфликт кончился в августе 1939 года) многих командиров что приобрели боевой опыт на Халхин-Голе и которые имели заслуги там перебросили с тыла (с Востока) на западную границу, поскольку японцев командование нашей армии не боялось а англичан и немцев - остерегалось, и осознавало что если грянет война, то командиры с боевым опытом очень понадобятся.

Вскоре, в ноябре 1939 года разгорелась война с Финляндией, по финской вине (те обстреляли наших пограничников). И было видно, что и Англия готовится к войне с нами но наученная горьким опытом своего корпуса в Архангельске, когда тот потерпел поражение от молодой Красной Армии, в открытые бои не лезла. Однако именно англичане и немцы создали и вооружили финскую армию. Эта группа войск имела около 500 тысяч человек личного состава, и в тот же момент имела солидную линию укреплений - линию Маннергейма. И перед полосами этой линии Советская Армия застряла солидно.

Причин к тому было несколько в том числе наличие ничтожной (по своей организации) системы связи, наличие вооружения старого производства и также обилие систем морально устаревшего вооружения. Среди них был, к сожалению и Т-28, хотя в боях от Ленинграда и до Выборга сумел показать что он еще на что-то способен.

Наша 56-я механизированная бригада прибыла на фронт под Ленинград, на ленинградский пятачок к 17 декабрю 39-го года. Уже 18-го мы вступили в бой.

Задачей Т-28, экипажу танка в пять человек, под командованием капитана В.Д.Коренева было прорвать оборону противника севернее Саун-Хайяере, по реке Секьере и разведкой боем преследовать противника имитируя здесь сосредоточение главных наших сил, вместе с ротой пехотинцев. Экипаж Т-28 приступил к выполнению маршевой задачи выдвинувшись к Секьере ночью с 17-го на 18-е. Предстоял марш, двое суток. И тут командир экипажа и танка, капитан Коренев, крепкий мужчина, но худой несмотря на петлицы капитана, в трудных условиях или на марше сам находился за рычагами управления.

А делать это не просто, ведь наблюдательное окошко танка это стеклянная полоса в люке механика-водителя, в высоту четыре сантиметра, в длину шестнадцать сантиметров и через такую полосу надо видеть всю дорогу. Конечно можно было бы что танкист сидящий в башне, откуда ему лучше видно чем механику-водителю, сидящему в бронекорпусе помогал при вождении но постреливали «кукушки» (финские снайперы) которые забирались в тыл нашей армии иной раз на пять километров, в глубину и от этого танки «закрытые районы» - районы с ограниченной видимостью проходили с закрытыми люками, а почти такой была вся Финляндия и только севернее, участок Карелии был более менее безлесым, ближе к северу. Здесь же по той линии что соединяла Ленинград и Выборг (бывший тогда финским) были густые, лохматые леса, и среди них редкие дороги-тропки, и глубокие не замерзающие болота, что не имели времени «спячки», и даже речушки с широкими и топкими протоками. Нам тут пришлось многое приспосабливать для наших нужд. Армия не имела должного числа строительной и саперной техники и войскам служили в роли бревновозов и тягачей или артиллерийские тягачи - или танки. При этом артиллерийские тягачи не только перевозили орудия но и если шли пустыми, то и пехотинцев. Правда основным средством передвижения на дороге были автомобили, а там где не проходил автомобиль, то танки. Танки при этом служили свою службу верно помогая всем кроме авиации и флота. Флот в те самые дни расчищал от финнов дорогу в Балтийском море через острова Гогланд, Тютерс (Большой и Малый) стремясь закрепив их за собой создать базу западнее. Но пока база у флота была в Ленинграде и там защищали флот крепость Кронштадт и форт Красная Горка близ Ораниенбаума. Западнее у Либавы была база, но там стояли только подводные лодки и весь флот не мог там разместиться. Авиация же в эти дни энергично бомбила районы Финляндии и Хельсинки базируясь на аэродром Пулково, у Ленинграда.

Таким образом все действия сосредоточены были между Ленинградом и шедшей от него в 15 километрах линией Маннергейма. Это пространство солдаты и называли «ленинградским пятачком», поскольку Карелия принадлежала финнам тогда. И вот вскоре танк Т-28 с номером 46 прибыл в район реки Секьере севернее Саун-Хайяере. Здесь мы получили сведения, которые заставили нас изменить решение. Оказалось что финны пока мы добирались, а от Ленинграда мы добирались двое суток до Секьоре (дорога была запружена войсками и танки могли идти только по обочине, а переброска трех бригад (56, 57 и 58-й) входивших в состав 10-го механизированного корпуса отняла слишком много времени, контратаковали нашу стрелковую роту и та отступила потеряв около 40 человек. После этого нам ничего не оставалось, как согласовав действия с командованием бригады, вторично форсировать реку и форсировав реку и вместе с ротой контратаковав финнов закрепиться на плацдарме. Правда нашлось несколько недочетов. Из-за спешки и отсутствия разведки, чтобы не выдать своих позиций началось форсирование реки вброд на «ура!». Пехота уже по ранее нащупанному броду переправилась на финский берег, но там насыпь камней под водой, была слишком узка для танков и форсировать реку там мы не могли. И потом у финнов здесь была батарея артиллерии. И если по приходу на место танк мы замаскировали, то переправа его вброд выдала бы и накрыла бы войска огнем финской артиллерии (из-за которой наличия которой здесь и шла битва, чтобы её уничтожить). Разбомбить же батарею не было возможности -эта батарея маневрировала и была гуляющей -стреляла по броду с разных позиций перемещаясь между ними и тщательно маскируя орудия свои. Наши же танки, вернее танк ей ничего не мог ответить и должен был форсировать реку слепую. Вот ближе к ночи танк спустился к реке, и малым ходом пошел по ней вперед. Через люк механика-водителя почти ничего не было видно, но мы все же форсировали реку. Танк форсировал реку перед пехотой, за час до рассвета. Как только танк перебрался на чужой берег и светом своих фар ослепил пехоту (а на Т-28 стояло четыре фары - две на башне у пушки и две по бокам перед пулеметными башнями), которая заметалась вскоре под пулеметным огнем (пулеметные башни на Т-28 стоят по краям бронекорпуса, спереди, а главная башня с 76мм пушкой и пулеметом стоит посередине на бронекорпусе). Форсирование шло без поддержки с тыла. Вскоре наш танк ворвался на финский берег и делая короткие остановки, прицельным огнем, прямой наводкой расправился с финскими орудиями пройдя от первых траншей финской обороны 5 километров вглубь и закрепился с пехотой на плацдарме.