Будет вам и белка, будет и свисток

Как видите, стремление к «широким шагам» свойственно как самим пациентам, так их родственникам.

Время, необходимое для формирования достаточно устойчивой ремиссии – не менее двух лет (при условии, что человек постоянно и активно работал по программе профилактики срыва). Именно такие длительные сроки, считают зарубежные специалисты, необходимы для полного восстановления здоровья.

На мой взгляд, это просто средняя цифра. У кого-то эти сроки будут еще более растянуты, и только для очень небольшого количества пациентов немного сокращены.

Для формирования новой, способствующей поддержанию стабильной жизни, системы духовных ценностей требуется не менее двух – двух с половиной лет.

Форсирование изменений, скорее всего, не приведет к хорошим результатам, а возможно, сведет на нет все предыдущие достижения врачей и самого больного.

Иначе говоря, «если широко шагать, можно порвать штаны».

 

Стоит обратить внимание на многолетние наблюдения психотерапевтов, наркологов, психиатров, которые позволяют сделать следующие выводы.

· Время, необходимое для проработки серьезных психологических проблем, составляет от 6 до 9 месяцев.

· Именно в течение такого срока больному необходимо и достаточно регулярно посещать психотерапевтические группы либо группы взаимопомощи.

· Время, необходимое для того, чтобы сформировалась новая среда общения – не менее 12–18 месяцев.

· Время, необходимое человеку для устройства на достаточно постоянную работу в среднем составляет 6–9 месяцев.

· Тише едешь – дальше будешь.

Вторичная выгода

Мы уже знаем, что есть масса как причин для возникновения зависимости, так и возможностей, позволяющих от нее избавиться.

Почему же, несмотря на то что, став зависимыми, люди достаточно быстро понимают пагубность своего поведения и даже, как правило, представляют себе пути выхода из создавшейся ситуации, они продолжают с завидным упорством совершать одни и те же поступки и допускать одни и те же ошибки? Почему они так упорно «помогают» своей болезни?

Учитывая тот факт, что инстинкт самосохранения является одним из основных инстинктов человека, можно прийти к выводу: если человек продолжает действовать таким образом, что болезнь не только не отступает, но и прогрессирует, значит болезнь ему зачем-то нужна.

Болезнь может быть выгодна!

Где же «собака зарыта»?

Человек, как существо разумное, совершает только те поступки, которые позволяют ему получать желаемое. При этом не все хотят одного и того же. Люди каждый день ходят на работу, но одни делают это, потому что нужны деньги, другие – потому что увлечены деятельностью, в которой реализуют себя, третьи (например, засидевшаяся дома жена бизнесмена) – чтобы избавиться от скуки, четвертые видят в работе и источник дохода, и способ самореализации, и возможность приятно провести время. Это прямая выгода, так как человек в данном случае целиком осознает смысл своих поступков.

Но выгода не всегда лежит на поверхности. Иногда люди совершают поступки, на первый взгляд не приносящие им никакой практической пользы, даже напротив, разрушающие их жизнь, счастье, здоровье.

Как бы странно это ни выглядело со стороны, но та вторичная выгода, которую получают хронические больные и все те, кто подвержен зависимости, оказывается важнее. Впрочем, ни другим, ни сами себе зависимые люди никогда не признаются в том, что в основе их зависимости лежит стремление получить выгоду, просто потому, что они этого не осознают.

Попробуем проанализировать механизм извлечения человеком вторичной выгоды из своего болезненного состояния.

В раннем возрасте, когда ребенка что-то беспокоит, он начинает плакать. Испуганные родители, как правило, тут же берут его на руки, чтобы успокоить. Ребенок на руках матери чувствует себя комфортно и перестает плакать. Вспомните наш разговор о значении прикосновений для нормализации уровня эндорфинов.

Естественно, когда ребенок успокаивается, его кладут обратно в кроватку, и он лишается эмоциональной поддержки. Но теперь он «знает» (на подсознательном уровне), что стоит ему почувствовать себя плохо, как родители вновь начнут обращать на него внимание.

Многие родители на собственном опыте убедились: стоит только своего домашнего, вполне здорового ребенка отправить в детский садик, как он тут же начинает болеть. Так организм малыша реагирует на смену обстановки, ведущей к понижению уровня эндорфинов. Согласитесь, гораздо приятнее быть дома со своими игрушками и пользоваться безграничным вниманием со стороны родителей, чем осваиваться в незнакомом коллективе. При этом ребенок не симулянт, он действительно болен! Мы с детства привыкаем извлекать вторичную выгоду из болезни.

Когда вы наиболее внимательны к близким людям?

Правильно, когда у них случилось что-нибудь плохое или они заболели. Поэтому многие болезни и проблемы – это способ восполнить недостаток внимания окружающих.

Болезнь может быть инструментом в процессе достижения своих целей. Вот один случай один из практики детского врача психиатра.

Муж и жена развелись, буквально ненавидя друг друга. Сын, конечно, остался с матерью. Сразу после развода бывшие супруги стали мстить друг другу. Особенно старалась жена, благо возможностей у женщины с ребенком несравнимо больше, чем у мужчины. Отцу было запрещено видеть сына. Говорят, он не очень страдал, но так или иначе к ребенку его и близко не подпускали. Вскоре выяснилось, что у мальчика есть психические отклонения. Не очень серьезные, но лечиться и наблюдаться у психиатра необходимо. Мамаша срочно начала «бить во все колокола», доказывая, что ее сын – тяжелый инвалид. Всеми правдами и неправдами оформила ему обучение на дому (не может же больной ребенок ходить в школу, ему даже не все прививки сделаны).

Медики убеждали женщину, что мальчику, несмотря на отклонения, полезнее учиться в обычной школе и общаться со сверстниками. Мать в ответ на это стала «выбивать» сыну инвалидность. Психиатрам привычнее другая картина: родители боятся ставить ребенка на учет – не хотят проблем в будущем, а уж об инвалидности, если ее можно избежать, и слышать не хотят. Женщина инвалидности добилась. И срочно в суд – требовать увеличения алиментов на больного ребенка. Отец, не будь дурак, стал доказывать, что ребенок здоров и что инвалидность нужна только для того, чтобы урвать с него побольше денег. После нескольких судов матери так и не удалось добиться увеличения алиментов. Настроенный по-боевому отец не собирался давать ни одного лишнего рубля, даже если действительно понадобится. Через пару лет у бывшего мужа появилась возможность навсегда уехать в Израиль, потребовалось согласие бывшей жены. Он пытался с ней договориться, предлагал деньги, но та денег не взяла и уехать не разрешила. Еще через год и она собралась с сыном в Канаду, но надо было получить согласие отца ребенка. Теперь уже он не разрешил им выезд (не плюй в колодец!). Я уволился из того диспансера и не знаю, чем все кончилось. Последнее, что я застал из этой истории – намечался очередной суд: женщина собиралась добиваться лишения бывшего мужа отцовских прав.

Неужели эта женщина столь бессердечна, что сознательно готова повесить на собственного ребенка ярлык инвалида, лишь бы отомстить мужу? Думаю, что нет. Извлекая вторичную выгоду из своей болезни или болезни близкого, люди действуют на подсознательном уровне.

Я вам покажу!

Рассмотрим, как формируются механизмы, поддерживающие желание человека употреблять наркотики.

Ребенок растет. Вместе с ним растут его трудности, связанные с существенным дефицитом эндорфинов, для поддержания уровня которых как мы уже знаем, необходима эмоциональная поддержка в любой форме. А какие формы характерны для подростковой среды? Экстремизм во всех его проявлениях. «Я крутой, потому что прыгаю дальше всех, учусь хуже всех или употребляю самые крутые наркотики». Все это явления одного и того же порядка. «Я – неизлечимый больной, сижу на очень большой дозе», – часто говорится с гордостью в голосе.

Подростку надо, чтобы на него обратили внимание, ему необходимо выделиться. А внимание обычно обращают на людей особо выдающихся, и неважно, чем они уникальны. Великий философ Аристотель не более известен, чем Герострат, который поджег храм только для того, чтобы стать знаменитым.

Часто подростки с помощью наркотиков пытаются решать проблемы своей семьи.

Одна из моих пациенток, девочка четырнадцати лет, с удовлетворением смотрела, как родители приходили к ней в дни посещений и деловито обсуждали ее дальнейшее лечение. Ей казалось, что все семейные проблемы ушли в сторону. Она радовалась тому, что папа с мамой, наконец, общаются спокойно. Девочка не понимала, насколько иллюзорна такая гармония: у отца уже другая семья и после выхода ребенка из стационара у родителей не будет повода для общения. Ее вторичная выгода от наркотиков – создание иллюзии дружной семьи. Чем это закончилось? Естественно, после выписки девочка вновь начала употреблять наркотики.

Еще один из примеров получения вторичной выгоды от болезни рассказала мне уже взрослая пациентка.

Вика начала употреблять наркотики, после того как ее бросил муж. В первое время после его ухода она места себе не находила, просто жить не хотелось. Все попытки выйти из охватившей ее депрессии с помощью друзей, работы, врачей-психотерапевтов не привели к желанному покою. Однажды один из друзей предложил попробовать героин и – о, чудо! Все вокруг переменилось! Депрессия вдруг отступила, и мир стал вновь прекрасен. Правда, ненадолго. Но рецепт химического «счастья» уже известен. После первой инъекции была вторая, третья… Постепенно стала расти «доза», развилась физическая зависимость. Практически сразу же женщина попыталась прекратить прием наркотика, но все оказалось не так просто. О ее болезни узнал муж, благо она и не скрывала, рассказывая ему о своей несчастной судьбе. И, вот уж неисповедимы пути Господни, испытав чувство вины, муж вернулся! С этого момента жизнь в семье приобрела вполне пристойный вид. Жена болеет, а муж «несет свой крест», всячески помогая ей избавиться от тяжкого недуга с помощью уговоров, создания благоприятных условий жизни, оплачивая ее лечение в дорогих клиниках. Последней попыткой заставить жену бросить наркотики стало употребление наркотиков мужем. Он надеялся, что, увидев его в таком состоянии, она также испытает чувство вины и «возьмет себя в руки». Но и это не принесло желаемого результата. Вика снова и снова оказывалась в больнице. Во время одного из таких поступлений в беседе с психотерапевтом выяснилось, что выздоровление для нее означает потерю мужа. А она к этому не готова. Осознание «вторичной выгоды» заставило Вику задуматься о своих отношениях с мужем. В дальнейшем она вновь однократно поступила на отделение, после чего исчезла из поля зрения наркологов.

Королевство кривых зеркал

Еще один распространенный вариант вторичной выгоды – это решение с помощью наркотика проблемы в общении со сверстниками, ведь наркотик, как и алкоголь, позволяет временно раскрепоститься, забыть о проблемах и приятно проводить время в компании себе подобных.

Итак, вторичная выгода зависимости в том, что человек благодаря ей имеет повышенную значимость в глазах окружающих и получает их внимание.

Что происходит, когда зависимость исчезает? В таких случаях жизнь человека в первое время не только не улучшается, а часто и ухудшается.

Если раньше на него обращали внимание и старались помочь, то после прекращения зависимости он стал таким же, как все!

Родители не следят за выздоровевшим ребенком и даже не ругают его. Окружающие больше не относятся к нему как к больному, предъявляют обычные требования, а это мало кому нравится. Значит, надо вернуться к болезни, тогда все станет по-прежнему.

Одна из скрытых причин сохранения зависимости – это стремление избавиться от ответственности за собственную жизнь.

Девочка десяти лет, лишенная возможности ходить из-за нарушений опорно-двигательной системы, начала заниматься с инструктором лечебной гимнастикой, и процесс шел достаточно успешно. Уже через несколько месяцев она начала вставать и перемещаться вдоль опоры и вдруг без видимых причин отказалась заниматься дальше. На вопрос инструктора о причине отказа девочка ответила: «Ведь если я поправлюсь, придется все делать самой и ходить в школу. А я не хочу».

Феномен вторичной выгоды лежит и в основе созависимости.

Среди моих знакомых был молодой человек, у которого очень тяжело болела мать. Он заботился о ней и при этом постоянно жаловался на жизнь: все дорожает, зарплата маленькая и надо постоянно выкручиваться. Стоит отметить, что по основной специальности он был врачом, но, кроме того, подрабатывал журналистом. Женщина – редактор газеты, в которой он сотрудничал, постоянно восторгалась его мужеством и порядочностью. Еще бы: несмотря на трудности, он помогает матери, не сдает ее в больницу или дом престарелых. Я спросил ее, стала бы она печатать статьи этого журналиста, не будь у него больной матери. Подумав достаточно долго, она сказала «нет».

Сочувствие становится зависимостью, если заставляет человека делать то, что он не стал бы делать в других обстоятельствах.

Нечто подобное происходит с родителями наркоманов.

В одних случаях болезнь ребенка является той причиной, по которой не распадается семья, в других она дает возможность одному из родителей (чаще женщине) не работать. Ведь если ребенок – наркоман, постоянный контроль вполне оправдан и работать некогда. В общем, жизнь обретает иной смысл.

Конечно, этот перечень извлекаемых из болезни вторичных выгод можно продолжать и продолжать, но нет смысла это делать. Каждый желающий может выявить ее для себя с помощью специального опросника «Вторичная выгода» или с помощью психолога. Но выявить вторичную выгоду – всего лишь полдела.

Следующим, не менее важным этапом является выработка механизмов получения желаемого результата (внимания, поддержки, признания и т. д.) другим, неопасным для здоровья и социально приемлемым способом.

Естественно, это потребует большого труда, но согласитесь, игра стоит свеч.

 

Определив вторичную выгоду своей зависимости, выберите подходящий способ ее замены. Например, можно:

· получить внимание, посещая группы взаимопомощи;

· повысить самооценку – с помощью ведения «журнала достижений»;

· чувство единства в семье создать путем совместных чаепитий, прогулок за город или строительства загородного дома.