Интерактивные ритуалы интеллектуалов

Интеллектуальные группы имеют нечто общее со всеми другими типами социального членства. Каждая локальная группа привержена своим символам, но природа этих символов меняется, и так же по отношению к ним меняется самосознание членов группы. Изолированные сообщества, в которых постоянно сталкиваются одни и те же люди, склонны реифицировать свои символы, как если бы они были конкретными объектами; в предельном случае изолированных племен или преднамеренно отделившихся культовых сообществ эмоциональная приверженность символам персонифицирована в магических или религиозных силах.

На другом полюсе континуума столкновения происходят в смещающихся узлах широко раскинувшихся сетей, где меняющийся состав персонажей привносит в скоротечные отношения смешение культурных капиталов. Такие паттерны дают

 

2 Заметим, что вести переговоры («торговаться» — negotiate) относительно следующей ситуации в цепочке, используя символический капитал, накопленный в предыдущих ритуалах,— эго не то же самое, что следовать набору мета-правил. Символы, как и правила, являются познавательными конструктами, на которых участники могут сосредоточиваться в рамках ситуаций, и таким образом придавать субъективное толкование происходящему. Однако познавательный смысл символов — это не то, что ведет интерактивный ритуал; символы являются осадками процессов более базовой координации действий, определяющей ритуальную интенсивность столкновения. Ритуальные практики осуществляется не потому, что люди следуют правилам выполнения ИР-ов; ингредиенты, указанные в пп. 1-6 являются естественно проявляющимися формами социального взаимодействия.

 

в результате абстрактные символы, которые участники воспринимают с некоторым отчуждением и рефлексивно осознают их социальную относительность. Интеллектуалы являют собой особое сочетание в высокой степени локалистского и в то же время отчужденного и космополитического типов солидарности, соответствующих дюркгеймианской органической и механической солидарности.

Интеллектуальные сакральные объекты созданы в сообществах, которые распространены широко, но обращены вовнутрь, ориентированы на обмен скорее между собственными участниками, чем с аутсайдерами, и которые утверждают свое исключительное право посредством размышлений принимать решения о правильности и обоснованности (validity) своих идей. Полностью локальные группы, такие как племя или дружеский кружок, в первую очередь заботятся о собственной солидарности и идентичности; у них нет того вида претензии на универсалистскую или трансцендентальную значимость своих собственных символов, которая есть у интеллектуалов относительно «истины». Интеллектуалы с гораздо большей рефлексивностью и самоанализом осознают свою групповую идентичность, чем обычные группы. Интеллектуалы рассматривают самих себя с абстрактной позиции — исторической, философской или даже с позиции социологической или психологической рефлексии. Сходное возвышенное отношение к своему искусству исторически усвоили и художники.

Как же обстоит дело с социальными взаимодействиями интеллектуалов, создающих те абстрактно деконтекстуализированные символы, которые шествуют под главенствующим знаменем «истины»? Отличительные ИРы интеллектуалов - это ситуации, когда интеллектуалы собираются вместе ради серьезного разговора, причем не направленного на социализацию и не имеющего практического характера. Именно в этом акте обращения друг к другу интеллектуалы отделяют себя от других сетей социальной жизни. Дискуссия, лекция, аргументация, иногда демонстрация или проверка данных — вот те конкретные виды деятельности, из которых возникает сакральный объект «истина».

Есть иная возможность. Характерными занятиями интеллектуалов являются чтение и написание текстов; «яйцеголовый» — это тот, чей нос всегда в книжке, тот, кто все время пишет тексты, которые, возможно, никто никогда читать не будет. Писания интеллектуалов — это не личные письма человеку, который прочтет их и ответит. С обычной точки зрения, не завуалированной стеснительностью, это видится достаточно ясно, подобно тому как воспринял герцог Глостер преподнесенный ему в подарок новый том «Упадка и разрушения Римской империи»: «Еще одна чертова толстенная книга! Все мараете, мараете, мараете бумагу! А, мистер Гиббон?»

И, в самом деле, это совершенно верно. Интеллектуалы главным образом ориентированы на письменное слово. Особенно в современном мире они проявляют свое творчество в одиночестве и на бумаге, а в какой-то момент могут изложить его устно. И даже если самые ранние моменты творчества могут быть иногда выражены вслух или мысленно, интеллектуалы тем не менее испытывают потребность изложить свои идеи на бумаге, но не просто на бумаге, а еще и отдать «в печать». Неважно, будет кто-либо читать их или нет, но сама публикация работы является большой символической наградой; это выводит авторов из царства частного в царство публичного (интеллектуальной публики, т. е. той, которая единственно и принимается в расчет). Интеллектуалы склонны чувствовать, что какая-то идея не вошла полностью в их реальность, пока ее нет в системе ссылающихся друг на друга книг и журналов, системе, которая конституирует продукты деятельности интеллектуального сообщества.

Хотя лекции, дискуссии, конференции и другие собрания в реальном времени могут показаться избыточными в мире текстов, тем не менее это как раз те структуры «лицом к лицу», которые являются наиболее устойчивыми на протяжении всей истории интеллектуальных сообществ. В ранней интеллектуальной истории написание текстов, конечно, должно было быть менее важным, поскольку письменные принадлежности были дорогостоящими, а процесс «публикации» трудоемким. Но революция — изобретение книгопечатания (ок. 1000 г. н. э. в Китае периода династии Сун; к 1450 г. в Европе) — должна была все в большей мере приводить к тому, что интеллектуалы осуществляли бы свою деятельность, никогда не встречаясь друг с другом. Такой тенденции нет. Как мы увидим, и достаточно детально, в последующих главах, основная форма существования интеллектуальных сообществ оставалась практически неизменной на протяжении более двух тысяч лет. Ключевые интеллектуальные фигуры соединяются в группы в 1900-х гг. н. э. во многом так же, как в 400-х гг. до н. э. Личные контакты между выдающимися учителями и их учениками, которые станут выдающимися позже, составляют те же виды цепочек сквозь поколения. И это верно даже притом, что технологии коммуникаций становились все более и более доступными, а число интеллектуалов выросло чрезвычайно сильно: от порядка сотен в Китае времен Конфуция до миллионов научных работников в области естествознания (scientists) и ученых-гуманитариев (scholars), публикующихся сегодня.

Интеллектуальная жизнь вращается вокруг ситуаций «лицом к лицу», поскольку только на этом уровне могут происходить интерактивные ритуалы. Интеллектуальные сакральные объекты могут быть созданы и сохранены, только если есть церемониальные собрания для поклонения им. Это то, что делают лекции, конференции, дискуссии и диспуты: они собирают интеллектуальное сообщество, фокусируют его внимание на общем, исключительно им принадлежащем объекте и усиливают определенные эмоции вокруг этих объектов. Но что именно

 

Было вычислено, что 10% всех статей в некоторых областях науки никогда не цитируются, а возможно, никогда никем и не читаются [Price, 1986, р. 108; Hagstrom, 1965, р. 229]. Как мы увидим, есть громадный разрыв в интеллектуальном представительстве между малым числом публикаций, имеющих много читателей, и большим количеством публикаций, которые читаются очень немногими.

 

4 • Глава 1. КОАЛИЦИИ В РАЗУМЕ

 

отличает такие собрания интеллектуалов от любого другого вида ИР-ов? Одно отличие заключается в структуре внимания. Ключевым интеллектуальным событием является лекция или формализованный спор (диспут) т. е. некоторый отрезок времени, в течение которого один человек выступает с речью, представляя развернутую аргументацию по определенной теме. Это отличается от ситуаций обмена, («давать и брать») в дружеских беседах, которые, как правило, не могут достичь сколько-нибудь сложного и абстрактного уровня, потому что фокус внимания смещается слишком часто. Интеллектуалы сосредоточивают свое внимание в течение получаса и более на одной точке зрения, представленной как единый поток рассуждения, и тем самым возвышают эту тему, превращая ее в более крупный сакральный объект, чем малые фрагментарные «обменные жетоны» обычных социальных связей.

Это дает нам часть ответа. Но сказанного еще недостаточно, поскольку есть и другие, мирские ситуации, когда один человек монополизирует дискурс. Контроль над тем, кто получает слово, является главным средством утверждения власти на микроуровне; любой начальник, босс, вождь, офицер высокого ранга или авторитарный родитель также может управлять такой односторонней структурой дискурса. Другие ИР-ы ближе к интеллектуальным лекциям: политические речи, проповеди, развлекательные монологи, обращения и речи в честь или в память кого-либо. Выступающий может говорить в течение весьма долгого времени, причем он (или она) надеется на пристальное внимание большой аудитории.

Эти случаи имеют ритуальную структуру публичных событий или праздничных перерывов в рутинной жизни сообщества и, таким образом, проходят некоторую часть пути по континууму к тем «трансцендентальным» качествам, которые есть у интеллектуальных ритуалов. Несмотря на эти сходства, интеллектуальные ритуалы характеризуются особой природой фокуса внимания и отношением между выступающим и аудиторией. Интеллектуальный ИР состоит не в том, чтобы отдавать приказы или сообщать практическую информацию, но в развертывании мировоззрения, в претензии на понимание «содержания высказываний» как на самостоятельную цель. Публика находится в позиции только слушателей — не подчиненных, не участников морального сообщества веры, к которой обращается религиозный ритуал. Интеллектуальный дискурс неявным образом сосредоточен на своей автономии от внешних забот и на рефлексивном осознании самого себя.

Что дает возможность интеллектуалам занимать эту характерную позицию? В том ли дело, что интеллектуалы особым образом погружены в чтение и писание? Ключевой интеллектуальный ритуал, лекция или доклад, представляет собой то, что было подготовлено в результате чтения соответствующего объема текстов; а содержание сказанного обычно уже на пути к публикации (если это еще не сделано). Интеллектуальный ИР является в общем случае ситуационным способом бытия текстов, которые представляют собой долговременную жизнь дисциплины. Лекции и тексты сцеплены воедино — вот что составляет отличительную особенность интеллектуального сообщества и что выводит его за рамки любого другого вида социальной деятельности.

Не удивительно, таким образом, что исторически интеллектуальные сообщества возникали «и развивались» в то же время, что и общедоступные системы письма, Это может быть сформулировано более точно. Дело не просто в том, что алфавит или идеографическая система должны были быть изобретены и использованы для ведения административных или коммерческих записей либо для религиозных целей. Такая письменность существовала в Египте и Месопотамии за много веков до возникновения интеллектуального сообщества. Необходимо еще социальное устройство для написания текстов определенной длины и распространения их на значительное расстояние среди читателей, иначе говоря, требуется, автономная сеть для интеллектуальной коммуникации. Как выявили Гуди и Уотт, Хэйвлок и другие, написание «текстов» позволяет трансцендировать, т. е. выходить за пределы сиюминутного настоящего; это открывает ворота к абстракции и общности [Goody and Watt, 1968; Havelock, 1982]. Интеллектуалы как сообщество, уникальным образом ориентированное на создание текстов,— люди, живущие ради производства и передачи текстов,— могли появиться только вместе со структурой, распределяющей тексты. Идеалы истины и мудрости, присущие интеллектуалам, являются центральными сакральными объектами данной структуры. Однако системы письменной коммуникации недостаточно. Мы видим это в самих ранних текстах. Прорыв к интеллектуальной абстракции в Индии показан в упанишадах, в которых описываются диалоги между мудрецами и сходное с чтением лекций руководство учениками со стороны учителей. В Китае соответствующий период представлен в «Изречениях» Конфуция, опять же в односторонних диалогах, в которых господствует учитель. В Греции интеллектуальный диалог стал знаменитым благодаря Платону и служил предметом подражания для последующих поколений. Структурно диалоги не являются обычными разговорами; во всех этих диалогах лидирующая роль предоставлена одному говорящему, который ведет и поддерживает сквозную линию аргументации.

Без ритуалов «лицом к лицу» написание текстов и сами идеи никогда бы нe были заряжены эмоциональной энергией; тексты и идеи были бы дюркгеймианскими эмблемами мертвой религии, приверженцы которой никогда не приходят на церемонии. Тексты не просто выходят за пределы сиюминутных частностей «здесь-и-сейчас», прорываясь к абстракции и обобщению. Быть ориентированным на сочинения интеллектуалов — значит осознавать само это сообщество простирающееся во времени и назад и вперед. Интеллектуальные события настоящего времени — лекции, диспуты, обсуждения — происходят словно на сцене, с явно видимым задником, составленным из прошлых текстов, вне зависимости от того, основываются ли участники на этих текстах или критикуют их. Интеллектуалы особенно остро осознают наличие своих предшественников, причем их собственная продукция адресована невидимым аудиториям. Даже когда они читают лекции реально присутствующей группе, возможно, собственных студентов, учеников или коллег, их послание неявно представляет собой звено непрерывной цепи и в дальнейшем его будут повторять, обсуждать или дополнять.

Что характерно, участники интеллектуальных ритуалов не занимают пассивной позиции. Фундаментальная характеристика интеллектуальных структур состоит именно в том, что задаются вопросы и ведутся споры; также часто происходят взаимные опровержения в круговой структуре, напоминающей равным образом кольцо кула, потлач и вендетту. Даже когда интеллектуалы сидят молча, составляя аудиторию лекции или доклада, они осознают свою роль в качестве участников этого длящегося сообщества. Их собственные идеи были образованы цепочкой из прошлого; ситуация, в которой они находятся,— просто еще одно звено в этой цепи. Интеллектуалы будут продолжать инкорпорировать эти идеи в собственные будущие творения и дискурсы, по меньшей мере они просеивают идеи, чтобы понять, пригоден ли данный материал для их целей.

В центре внимания интеллектуальной группы нaxoдится скорее осознание непрерывности обсуждений, чем конкретное содержание дискуссий. Лекции не всегда убеждают; конференции редко приводят к единодушию. Каждая из интеллектуальных групп, которые я представляю в схемах этой книги, включала некоторый разброс мнений. В спорах начался сократовский кружок; внутренние расхождения имела сеть неоконфуцианцев в Китае эпохи Сун; в различных направлениях продвигались ведущие члены интеллектуальных кружков, будь то идеалисты Йены и Веймара, Венский кружок или парижские экзистенциалисты. Ритуальное средоточие групповой солидарности находится не столько на уровне конкретных утверждений и убеждений, сколько в данной деятельности как таковой. Внимание фокусируется на особом виде речевого действия: ведении диалога, выходящего за пределы сиюминутной ситуации и соединяющего прошлые и будущие тексты. Глубоко укорененное осознание этой общей деятельности — вот что объединяет интеллектуалов как ритуальное сообщество.

Таким образом, это и есть интеллектуальный ритуал. Интеллектуалы собираются, на некоторое время сосредоточивают внимание на ком-то одном из них, кто представляет развернутый дискурс. Этот дискурс сам по себе строится из элементов прошлого, утверждая и продолжая либо отрицая их. Ранее заряженные старые сакральные объекты «подзаряжаются» вниманием либо деградируют, теряя свою сакральность, и изгоняются из жизни сообщества; новые кандидаты в сакральные объекты предлагаются для освящения. Через отсылку к текстам прошлого и текстам будущего интеллектуальное сообщество удерживает осознание своих проектов, выходя за пределы всех частных ситуаций, в которых они принимались.

Таким образом, особый ведущий сакральный объект - истина, мудрость, иногда также поисковая или исследовательская деятельность - является одновременно и вечным, и воплощенным в потоке времени.