Ассимиляция этнических мигрантов и её ступени.

Местная номинальная толерантность распространяется на свободную ассимиляцию этнических мигрантов, которая поддерживает чувство местного превосходства.

Э. Стоунквист определяет  ситуацию культурной маргинальности мигрантов нахождением «между двух огней»: этнический мигрант стремится к приобщению к культурным стандартам принимающей страны, которая воспринимает его «второсортным» и опасается быть отторгнутым группой происхождения вследствие утраты прежних стиля жизни, менталитета и социального статуса на этнической родине.[126] Притягательность местной господствующей культуры и стремление к восходящей мобильности побуждают часть этнических мигрантов к ассимиляции. Она может быть двухступенчатой аккультурацией и структурной ассимиляцией. Аккультурация охватывает не только усвоение внешнего стиля жизни, например, одежды, языка, подражание местным обычаям, но и ментальных черт господствующей культуры, представлений о ценностях. Структурная ассимиляция означает тесные межэтнические отношения в формах соседского поселения и смешанных браков.

      Ассимиляция является общепризнанным классическим вариантом включения мигрантов в принимающее общество. Впервые ее описали в начале 20 века представители чикагской школы социологии Р. Парк и Э. Бёрджес. После них дал развернутое продолжение этой теории М.Гордон. Он предоставил гораздо более систематизированный анализ различных измерений  этнической ассимиляции и доказывал, что полная ассимиляция мигрантов и их потомков охватывает семь элементов:

1) аккультурацию, т.е. освоение языка, ценностей, норм, регулирующих поведение в стране приема;

 2) структурную ассимиляцию – доступ в различные клубы, группы интересов, организации;

3)брачную ассимиляцию – распространение смешанных браков;

4) идентификационную ассимиляцию – формирование у мигрантов обязательств по отношению к доминантной культуре;

5) отсутствие предубеждений и дискриминации по отношению к мигрантам со стороны членов принимающего сообщества;

6) отсутствие поведенческой ксенофобии;

7) гражданская ассимиляция при отсутствии ценностного и политического противостояния между мигрантами и принимающим сообществом.

Гражданскую ассимиляцию (наделение избирательными правами является ее составной частью) следует рассматривать как заключительную стадию всего процесса ассимиляции, который можно считать завершенным лишь при условии  освоения мигрантами политических ценностей и стандартов политического поведения принимающего сообщества. В свою очередь, эффективность предотвращения этнических вигилентных конфликтов  напрямую зависит от успехов  адаптации мигрантов к социокультурному пространству принимающего общества, завершенности процесса ассимиляции.

В урбанистической социологии процессы социокультурного поглощения мигрантов именуются пространственной ассимиляцией.[127] С позиции социальной экологии города поселенческая мобильность этнических мигрантов проистекает из аккультурации. Социально-экономическая мобильность является промежуточной ступенью к более завершенной ступени структурной ассимиляции. Вначале этнические мигранты концентрируются в городских анклавах, которые часто образуются вследствие перемещения других местных групп. Как только индивиды качественно изменяют свою культуру и утверждают себя на рынке труда, они покидают своих менее преуспевающих членов этногруппы и обращают свой экономический и ассимиляционный успех в проживание в более комфортабельных и престижных районах.Происходит рассеивание мигрантской группы, увеличиваются контакты с местными жителями и сходство в поселенческих характеристиках. Модель пространственной ассимиляции, поддерживаемая популярной в США идеей «переварочного котла», не  устраняет социальных барьеров ступенчатой ассимиляции мигрантов и ее прерывности в принимающем обществе.

    Некоторые страны официально закрепляют в своей миграционной политике принцип принудительной ассимиляции, ограничивая таким образом масштабы влияния на местную культуру приезжего населения. Вынужденная ассимиляция осуществлялась английскими завоевателями в Уэльсе, Шотландии и Ирландии.  Преимущественно добровольная культурная ассимиляция под лозунгом "американизации" была результатом экономических возможностей и социальной мобильности в США и того факта, что для европейцев, в отличие от расовых меньшинств, получение американского гражданства стало делом личного или семейного выбора, а не завоевания или рабства. Политика и общественное мнение также сыграли свою роль в процессе ассимиляции иностранцев в американской социальной систем.[128]

Ассимиляция – длительный процесс, охватывающий жизнь 1-2 поколений.Поэтому лишь малая часть этнических мигрантов стремится к культурному поглощению в принимающем обществе. Применив метод когорт, Р. Альба выявил большую предрасположенность к ассимиляции в США и в странах Европы последующего, нежели первого поколения мигрантов.[129] Этническая экономика сдерживает ассимиляцию мигрантов по материальным соображениям. Вследствие институциональной дискриминации, ассимиляция этнических мигрантов может не сопровождаться повышением социального статуса мигрантов. по материальным соображениям. По данным А. Портеса и М. Цхоу, дети цветных иммигрантов-рабочих, выросшие в бедных районах американских городов, подвержены риску ассимиляции низшим классом без особых шансов восходящей мобильности.[130] Аналогичная ситуация наблюдается в Ливане, где существует правительственный запрет на обучении беженцев в государственных школах всех уровней. Вследствие прямой дискриминации этнических мигрантов ассимиляционный процесс становится прерывным, не достигает ступени структурной ассимиляции. Например, в Ливане, в отличие от мусульман, палестинские христиане имеют возможность стать гражданами. Мусульманские женщины-палестинки получают гражданство, если они выходят замуж за ливанских мужчин-христиан, что было редким явлением.[131]

Прерывность этнической ассимиляции означает, что мигранты оказываются в позиции различающихся и взаимоисключающих культурных требований и испытывают негативное отношение со стороны принимающего общества и группы происхождения. Местные жители стигматизируют маргинальных мигрантов людьми «второго сорта», применяет уничижительные экзонимы, например, сравнивает этнического японца с «бананом» (желтой кожурой и белым плодом), чернокожего американца – с «очео» (черным печеньем с белой начинкой).[132] Во всех этих метафорах содержится убеждение, что индивиды утрачивают черты самобытного стиля и менталитета группы происхождения и не поглощаются господствующей культурой. Прерывность этнической ассимиляции может побуждать мигрантов к реидентификации. Д. Хиро выявил тенденцию у вест-индийцев заново идентифицироваться со своей культурой, когда обнаружилось, что установилась их идентификация с английским населением. Этнические вест-индийцы заявили, что их дети, рожденные в Англии, не принимаются в быту за «истинных англичан», поэтому они возобновили свою вест-индийскую лояльность.[133]

Следовательно, культурная маргинальность этнических мигрантов может побуждать к ассимиляции и отказу от прежней идентичности. Ассимиляция не обеспечивает интеграцию мигрантов в принимающее общество, которое не признает равноправия мигрантов.

     3. Культурная автономия этнических мигрантов.

Третий способ преодоления культурной маргинальности этнических мигрантов именуется культурной автономией, сохранением культурной самобытности мигрантов при интеграции в социальную систему принимающего общества.

В субъективном аспекте культурная автономия этнических мигрантов отличается от культурного изоляционизма, в котором мигранты идентифицируют себя только с группой происхождения. В случае культурной автономии имеет место множественная вертикальная идентичность, основанная на отношении части и целого. В вертикальной идентичности совмещается принадлежность к двум этническим категориям – группе происхождения и внешней группе, представляющей главное культурное течение принимающего общества и обычно именуемое «национальным большинством».

О вертикальной идентичности мигрантов свидетельствуют сложные этнонимы или этнонимические дефиниции. Сложные слова (дефиниции) могут подразумевать генетическое смешение родов, когда, например, потомок смешанного брака индианки и англичанина именуется англо-индийцем. Однако сложные названия применяются не только в случае смешанных браков. Имеется иное образование сложных этнонимов, которые более коллективны по смыслу и обозначают не генетическое смешение, а отношение части и целого, этногруппы и общества. Например, если группа именует себя американо-японцами, то этот сложный этноним свидетельствует, что, хотя ее этнической родиной остается Япония, члены группы могут стремиться к признанию себя стопроцентными американцами. Подобные группы, отличаясь от других, являются частями более широкого политического целого: они признают культурную значимость нормативного порядка и обладают (или рассчитывают получить) правами гражданства в принимающем обществе.

Сохранение мигрантами культурной автономии возможно посредством билингвизма.[134] Родной язык позволяет мигрантам культивировать групповой стиль и менталитет и сохранять культурные связи с этнической родиной. Овладение языком принимающей страны необходимо для интеграции в общественную систему посредством осуществления индивидуальных планов и карьер. Билингвизм обеспечивает культурное обогащение мигрантов за счет усвоения главного культурного течения. Э Казино, предложивший термин «главное культурное  течение», имеет в виду институционализированные ценности преобладающей культуры, положенные в основу нормативного порядка принимающего общества, то есть нормативно регулируемых отношений создания, обмена и присвоения благ и услуг.[135] Усвоение главного течения происходит в межэтнической коммуникации по мере осуществления мигрантами своих целей и планов.

Культурная автономия этнических мигрантов в принимающем обществе требует терпимого отношения к культурному плюрализму, который оказывается несовместимым с местным этноцентризмом и нормой толерантности модуса вивенди. Если местные жители следуют номинальной толерантности в отношении мигрантов, неизбежен конфликт по поводу институтов культурной автономии. Билингвизм может быть использован поводом для конфронтации с этническими группами местных сторонников глоттальной экзофобии, языкового предубеждения, основанного на чувстве превосходства родного языка. Н. Смелзер отмечает, что «борьба между сторонниками и противниками системы преподавания на двух языках (английском и испанском) в некоторых районах США, свидетельствует, что язык может быть важной политической проблемой»[136]. По оданным Ф. Риггса, глоттальная экзофобия распространена в Европе: «Типы глоттальной экзофобии могут включать анти-франкофонизм, анти-англофонизм, анти-руссофонизм, анти-китайсофонизм и т.д. Языковое предубеждение может подразумевать этноцентристское предубеждение, направленное против гражданского равноправия»[137].

Конверсия местной толерантности в отношении культурной автономии мигрантов требует правительственной политики этнической аккомодации.

В общей социологии понятие аккомодации применяется в значении взаимного приспособления между индивидами, между группой индивидов и обществом. Внешнюю сторону процесса аккомодации образует приспособление в формах нормативных установлений в интересах индивида, социальной группы и общества; внутренняя сторона означает взаимную терпимость общества и индивида, группы к системам ценностей и образцам поведения. Единство этих двух сторон образует процесс аккомодации. В социологии культуры понятие аккомодации применяется в более конкретном смысле, как стратегия действия. Например, Ф. Риггс предлагает следующее определение: «Этническая аккомодация – это этническая практика, ведущая к взаимной адаптации между этноорганизациями и теми, кто управляет обществом. Этническая аккомодация означает, что доминирующая группа в обществе разрешает иммигрантской группе самоорганизовываться экономически и в быту, что предусматривает приспособление иммигрантской группы к доминирующим образцам поведения, уже существующим в обществе»[138]. В данном определении этническая аккомодация теоретически отождествляется с процессом, примиряющим отношения культурно  самобытной этногруппы и общества.

Аккомодационная стратегия правительства адресуется мигрантской группе и местным жителям. На уровне мигрантской группы осуществляются программы сохранения культурной самобытности мигрантов (в формах материальной и иных видов помощи) в обмен на обязательство мигрантов к ограничению конфликтных действий. Для местных жителей осуществляются программы развития местной культуры, дополняемые воспитанием толерантного отношения к культурному плюрализму и готовности к культурным взаимообменам. Центральным звеном правительственной стратегии этнической аккомодации является вовлечение мигрантов в местное самоуправление, способное развивать кооперацию, взаимное доверие и глубокую толерантность. В западных странах политика культурной аккомодации именуется мультикультурализмом. Она применялась со второй половины 20 в. и в начале 21в.

Следовательно, культурная маргинальность этнических мигрантов может иметь три исхода. Культурный изоляционизм мигрантов приводит к усилению местной экзофобии, поскольку ставит под сомнение этноцентризм принимающего общества. Культурная ассимиляция мигрантов в условиях дискриминации оказывается прерывной и побуждает мигрантов к реидентификации. Стремление мигрантов к культурной автономии предполагает политику мультикультурализма в принимающем обществе.

    На начало 21 века стратегии адаптации этнических мигрантов в западных странах имели противоречивые последствия. Хотя по мере расширения ЕС потоки свободной этнической иммиграции увеличивались, сохранялась маргинальность этнических мигрантов.

В поселенческой сфере правительственный прагматизм, состоящий в помощи на обустройство и предоставлении мигрантам экономических ниш, в сочетании с правовым контролем этнических споров, скорее поддерживал местную номинальную толерантность. Она отличалась умеренно этноцентристской установкой, вызванной исходными возможностями интеграции мигрантов в принимающее общество. В сфере проживания местные жители номинально терпимо относились к поселенческой сегрегации мигрантов, что сохраняло их пространственную маргинальность. Наблюдалась нескоординированная миграционной политики государств-членов ЕС в контроле мигрантов нелегалов.

     В трудовой сфере  правительственные программы устранения прямой и структурной дискриминации мигрантов не соответствовали местному прагматическому отношению к мигрантам как дешевой рабочей силы, используемой во вторичном секторе экономики. Местная толерантность не распространялась на гражданское равноправие мигрантов. В главной сфере  межэтнических отношений программа мультикультурализма имела обратные результаты. Программа  культурно разъединяла мигрантов и местных жителей, не обеспечивала толерантность в условиях нарушения местного традиционного баланса населения. Возрастала местная экзофобия, вызванная стремлением численно превосходящих мигрантов преодолеть культурную маргинальность посредством культурного изоляционизма (в основном нелегалы) либо культурной автономии, что ставило под сомнение местный этноцентризм.

Номинальная толерантность в отношении этнических мигрантов оставалась  неустойчивой. Неспособность местных  правительства контролировать миграционные потоки, правопорядок в поселениях мигрантов и обеспечивать безопасность мирных жителей вызывала вигилентные конфликты. При обострении экономической конкуренции местная оппозиция равноправию мигрантов становилась открыто интолерантной. Во Франции, ФРГ, Англии и других странах ЕС конфликты сопровождались беспорядками, отличались агрессивным протестом мигрантов против дискриминации и местного этноцентризма и  жесткой реакцией полиции, поддерживаемой коренным населением. Местная экзофобия, вызванная стремлением мигрантов к культурному изоляционизму или к культурной автономией перерастала в ксенофобию и вигилантизм.