Институт социологии и регионоведения

ФГОУ ВПО «ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Институт социологии и регионоведения

Кафедра конфликтологии и национальной безопасности

Этнический вигилентный конфликт: стратегии конфликтного управления. Курс лекций. Учебное пособие.

Автор: профессор, д.ф.н.

И. П. Чернобровкин

Ростов-на-Дону

2019

 

 

Содержание

Часть 1.. Понятие и структура этнического вигилентного конфлита

Лекция 1.Вводная. Актуальность изучения этнических вигилентных конфликтов.

Лекция 2. Структурные компоненты этнического вигилентного конфликта.

Лекция 3. Социальная напряженность в период сосуществования участников этнического вигилентного конфликта.

 

Лекция 4. Маргинальность этнических мигрантов и номинальная толерантность.

Лекция 5. Миграционные источники этнических вигилентных конфликтов.

Лекция 6. Теоретико-методологические подходы в изучении этнических вигилентных конфликтов.

Часть 2. Управленческие стратегии сдерживания этнических вигилентных конфликтов. Зарубежный опыт.

Лекция 7. Изучение вигилентных конфликтов в зарубежных странах.

Лекция 8. Правительственные стратегии расселения этнических мигрантов.

Лекция 9.Стратегии сдерживания вигилентных конфликтов в трудовой сфере.

Лекция 10. Культурная маргинальность этнических мигрантов и стратегии её преодоления.

Лекция 11. Переход от мультикультурализма к интеграции этнических мигрантов в принимающую страну.

Часть 3. Социальная среда этнических вигилентных конфликтов в Ростовской области.

Лекция 12. Миграционная ситуация  в Ростовской области.

Лекция 13. Социальная напряженность в отношениях местных жителей к этническим мигрантам.

Лекция 14. Стратегии предотвращение социальных беспорядков в конфликте местных жителей и мигрантов

Заключение

         

 

Лекция 2. Структурные компоненты этнического вигилентного конфликта

1. Карательная самопомощь.

2. Сосуществование участников этнического вигилентного конфликта.

Карательная самопомощь.

В этническом вигилентном конфликте карательная самопомощь  имеет групповую форму и отличается агрессивной и конфронтационной реакцией местных жителей в отношении этнических мигрантов. В акциях бдительности участвует масса людей, т.е. толпа, имеющая своих организаторов социальных беспорядков. Поводом беспорядков становятся инцидент или ряд инцидентов, в которых мигранты воспринимаются виновной стороной.  В односторонних реакциях местные жители требуют от власти наказания преступника или правонарушителя  и возмещения физического, финансового или морального ущерба посредством ограничения миграции. Если требования не удовлетворяются, сторона, заявляющая коллективную претензию, предпринимает агрессивные действия в отношении противоположной стороны.  Считающая себя потерпевшей, конфликтная сторона  нападает на обидчика  без переговорного или судебного урегулирования споров.

    Карательная самопомощь в конфликте местных жителей и этнических мигрантов является действием повышенного риска. Местные жители, применяющие карательную самопомощь против мигрантов, рискуют не только испытать возмездие, но и навлечь его на референтную группу. Этнические мигранты также используют метод ответной карательной самопомощи.

Групповая карательная самопомощь вызывает социальные беспорядки, участники которых массово нарушают законы государства и создают угрозу безопасности личности, общества и государства. Социальные беспорядки отличаются использованием конфликтными сторонами практики вигилантизма, в отношении друг друга и насильственным противодействием полиции, сдерживающей беспорядки. Социальные беспорядки означают отрицание конфликтными сторонами социального порядка разрешения межэтнических проблем посредством двухсторонних переговоров, медиации или в суде. Участие в социальных беспорядках является действием повышенного риска из-за возможной ответной реакции внешней группы и полиции на проявление агрессии и насилия.

 

     Групповая карательная самопомощь отличается от индивидуальной карательной самопомощи, которая применяется индивидом против другого индивида и мотивируется личной местью. Хотя индивидуальная, как и групповая, карательная самопомощь может быть запрещена законами государства, когда индивиды перестают зависеть от сторонней поддержки своих требований, защита чести становится главным компонентом карательной самопомощи. Индивиды начинают лично мстить обидчику за поруганную честь. Индивидуальная карательная самопомощь по мотивам чести, распространённая в традиционном обществе, сохранилась в современных странах, в особенности, во внутрисемейных и любовных отношениях, в подростковых группах, изолированных от взрослого контроля, в девиантных молодёжных субкультурах, криминальной среде, между соседями местных жителей и в маргинальных группах этнических мигрантов.    Все государства   применяют запреты односторонних реакций, содержащих потенциал нескончаемой спирали мести и возмездия. Тем не менее, карательная самопомощь  возобновляется в условиях слабости переговорного и судебного урегулирования конфликтов.

   Этнический вигилантизм, т.е. практика карательной самопомощи  в  конфликте местных жителей и этнических мигрантов, отличается от родового вигилантизма, в основе которого находится обычай кровной мести. Данный обычай  возник в родовом обществе как универсальное средство защиты достоинства, чести и имущества рода. Обычай требует от родственников убитого отомстить убийце или его родным. Сегодня групповая  карательная самопомощь распространена в сохранившихся родовых обществах, в которых отсутствуют эффективно действующие медиаторы и судьи. По наблюдениям К. Коха, у папуасских народов, населяющих Новую Гвинею, «недоступность централизованной власти приводит к ситуациям, в которых незначительные споры родственников перерастают в войну соседских поселений».[6]  Аналогичные данные приводят другие социальные антропологи. По наблюдениям Э. Гобель, сохранившиеся родовые группы эскимосов имеют хрупкую социальную структуру отношений, элементом которой остается карательная самопомощь в конфликтной ситуации. Эскимосская социальная структуры состоит из малых местных племён со слабыми связями родства и малочисленными контактами между местными группами. В эскимосском родовом обществе типичной формой социального контроля является кровная месть, перерастающая в межплеменную вражду. Она может быть заменена менее радикальной формой – поединком потерпевшего и обвиняемого - в сопровождении песнопения зрителей.[7] По данным К. Фарера –Хаймендорфа, в племенах коренного народа дафла, проживающего в северо-восточной Индии, отсутствие признаваемой общей власти и перекрестных связей членов семей, приводит к насильственной самопомощи, вражде и «охоте за головами».[8]  Месть как реакция на правонарушения и преступления распространена в конфликтах между представителями разных семей, не подчиняющихся общей власти.

В других родовых обществах каждый участник конфликта может быть интегрирован в сильные родственные клановые группы, между которыми существуют слабые связи. Поскольку кланы имеют свои вооружённые отряды, структурные условия кланового общества ограничивают использование ненасильственных механизмов разрешения конфликтов. Посредством корпоративной ответственности споры между членами разных кланов трансформируются в межклановую войну и оказываются разрушительными для мирных отношений общества. По данным исследования 30 родовых обществ, осуществленного М. Куни, 80 % случаев межгрупповых убийств вызвали месть, и ни один случай внутрикланового убийства не вызвал карательную самопомощь.[9]  Отсутствие межгрупповых связей дружбы и кооперации приводит к использованию мстительных средств карательной самопомощи, тогда как вовлеченность индивидов в устойчивые межгрупповые отношения побуждает к обращению к переговорам, посредничеству или судопроизводству в конфликтной ситуации.

В отличие от родового вигилантизма, в  этническом вигилентном конфликте карательная самопомощь местных жителей направлена не только на преступника и его родственников, но и на неродственников этнических мигрантов.

Картельная самопомощь распространена не только в родовых обществах. Отсутствие сильного правительственного социального контроля было характерной чертой традиционных и раннесовременных обществ.  Они управлялись могущественными династиями, которые не подчинялись правовому регулированию. В этот период высокий уровень межличностного и межгруппового насилия свидетельствовал о системе социального контроля, зависящего от односторонних форм мести.

   Этнический вигилантизм отличается от гражданского вигилантизма, деятельности частных добровольных организаций граждан («комитетов бдительности»), берущих на себя полномочия законной власти по сдерживанию преступности. Гражданский вигилантизм вызван конфликтом между местными жителями и преступностью. Одновременно гражданский вигилантизм является способом разрешения конфликта.  Комитеты бдительности возникли в США со времен Войны за независимость в 18 в. и получили распространение к середине 19 в. Движения гражданского вигилантизма возникали в тех поселениях, где учрежденный правопорядок воспринимался местными жителями слабым, коррумпированным и излишне медлительным, а угроза преступности - высокой. На американском Западе большие географические расстояния препятствовали созданию эффективных  правовых и посреднических  органов социального контроля. Вигилентные группы возникали в поселениях, жители которых воспринимали усилия полиции в контроле преступности недостаточными. Разбирательство дел в комитетах бдительности напоминало суд, и по их приговору толпа избивала, порола кнутами или казнила осужденного. Нередко толпа чинила самосуд над осужденными законным судом, но скрывшимися от правосудия преступниками. Фактически эти частные организации установили относительный порядок во всех западных штатах. Большинство из них добровольно самораспускались с приходом и усилением законной власти.[10]  В нынешних США  комитеты бдительности возникают под влиянием восприятия местным населением растущей угрозы своей безопасности. Деятельность групп бдительности, например, организации невооруженных добровольцев "Ангелы-хранители", патрулирующих нью-йоркский метрополитен, Центральный парк и районы с высоким уровнем преступности в других городах, встречает положительные отзывы со стороны граждан и часто отрицательные со стороны полиции по причине непрофессионализма добровольцев. Рост неуверенности в безопасности побуждает население приобретать личное оружие как потенциальное средство самозащиты гражданских прав.[11]  Следовательно, гражданский вигилантизм направлен на сдерживание преступности, а не на противодействие этнической миграции карательными мерами.

Движения этнорасового вигилантизма впервые возникли в США во второй половине 19 в. Они были вызваны малой способностью центральной и местной власти урегулировать расовые и этнические конфликты. Радикальное вигилентное движение  Ку-клукс-клан  (ККК) (возникло в 1865 г.) имело тайную террористическую организацию,  вдохновлялось идей превосходства белой расы и способствовало росту насилия против чернокожего населения. В 70-е гг. 19 в. были приняты законы, направленные на пресечение деятельности ККК и аналогичных организаций. В связи с принятием потоков этнической миграции, вигилентные конфликты сохранились.  В США снижение распространенности  этнических вигилентных конфликтов  связывалось с политикой «переварочного котла», проводимой в 20 в. Мечта всеобщей культурной ассимиляции и единой американской идентичности оказалась иллюзорной.  Вигилентные этнические конфликты в США в 21 в. свидетельствуют о сохранении социальной дискриминации и об отсутствии либеральной толерантности в отношениях между местными жителями и не ассимилированными группами этнических мигрантов.[12]

     В Англии движения вигилантизма получили распространение в 19в. Первоначально они имели гражданский характер, были вызваны оттоком сельского населения в города и ростом городской преступности, тогда как правовое регулирование отношений  еще не была полностью установлено. Понижение уровня преступности в современный период было связано с утверждением централизованного и затем правового государства и действием механизмов урегулирования конфликтов третьей стороной.   По мере роста потоков этнических мигрантов в 20 в., вигилантизм в Англии приобрел этническую направленность.[13]  

      В развивающихся странах, не имеющих авторитетной судебной системы, управление вигилентными этническими конфликтами  так же концентрируется на самопомощи, включающей вигилантизм масс, карательные действия толпы и создание богатыми людьми частных органов безопасности Англии приобрел этническую направленность.[14]  

      В Европе  идеологизированные движения этнического вигилантизма получают распространение во второй половине  20 в. В истории этнонационализма крайним проявлением этнического гегемонизма был фашизм – форма открытой террористической диктатуры, опирающаяся на идеи и силы расизма и мирового господства. Казалось бы этническому гегемонизму пришел конец после краха фашизма во Второй мировой войне. Однако этого не случилось. Он возродился в виде коммунального гегемонизма, стремления националистических организаций к местному политическому и духовному преобладанию. Гегемонистскую мораль превосходства сохранили движения этнического вигилантизма в Европе. Они преимущественно вызваны потоками свободной миграции в развитые страны и ростом напряжения между местными жителями и этническими мигрантами. В нынешней Европе вигилантизм практикуют доминирующие этнорелигиозные группы и консервативные партии, исповедующие националистическую идеологию. В Северной Ирландии община римских католиков, пополняемая мигрантами, периодически становится объектом группового вигилантизма преобладающей протестантской общины. В 90-х гг. в ответ на насилие сепаратистской организации ИРА католическое меньшинство Белфаста подверглось нападениям со стороны протестантских групп. Во Франции Национальный фронт Ж. Ле Пена  поддерживает вигилантизм не только против Фронта освобождения Бретани и Ассоциации корсиканских патриотов, но и против мигрантов из Восточной Европы и других стран. В Испании акции бдительности партии Национального единства направлены против партии  басков и против мигрантов из африканских стран. В ФРГ этнический вигилантизм против  беженцев поддерживает Национал-демократическая партия Германии. Вигилентные группы борются с теми этноорганизациями, чьи действия воспринимаются угрозой административной власти. Нелигитимная вигилентная тактика приводит к обострению этнонационального конфликта в названных странах.

    Таким образом, рост потоков свободной и вынужденной этнической миграции в современном мире создают среду этнических вигилентных конфликтов, борьбы местных жителей и мигрантов. Конфликты отличаются акциями карательной самопомощи и сосуществованием сторон, поддерживаются националистическими идеологиями. Групповая карательная самопомощь вызывает социальные беспорядки и ответные действия полиции по прекращению беспорядков. Практика этнического вигилантизма противоположна переговорным и юридическим механизмам урегулирования споров.

Либеральная перспектива

Альтернативный взгляд на вигилентные конфликты предлагают сторонники либерального подхода: отсутствие глубокой толерантности, отрицающей этническое насилие в конфликтных ситуациях, приводит к карательной самопомощи. Утверждается, что глубокую толерантность, основанную на межэтническом доверии, обеспечивает политика мультикультурализма. Теория мультикультурализма был реакцией либеральных интеллектуалов (например, Д. Роулз) на усиление местного этнического напряжения, вызванных массовостью иммиграционных потоков. Западные страны не могли справиться с этим давлением методами привычной политики ассимиляции. В основу новой политики были положены принципы терпимости к этническим различиям, культурная автономия этнических мигрантов и их участие в местном самоуправдении. Под влияние роста местных протестов против мигрантов и беспорядков, западные лидеры признали сегодня ограниченность политики мультикультурализма. Начался переход к политике социальной интеграции этнических мигрантов в принимающую страну.

Критическая перспектива.

       Особое мнение высказывают сторонники критической социологии права: насилие  и социальные беспорядки в вигилентном конфликте вызваны недоверием местного населения к органам власти. По мнению Д. Блэка, переход от коллективных исков к карательной самопомощи распространяется в той мере, в какой административные и правовые органы власти оказываются слабыми или недоступными[70]. Вигилентные группы возникают при восприятии неадекватности местного правоприменения, недостаточной деятельности правоохранительных органов, полиции, суда.

Карательная самопомощь в современных обществах является криминальным способом разрешения вигилентного конфликта. Движущей силой социальных беспорядков являются представители девиантных субкультур- криминальных, молодёжных, подростковых. Они побуждают массу местных жителей участвовать в карательной самопомощи. Навыки карательной самопомощи особенно распространены в преступных группах. Вследствие девиантного статуса и сомнительной репутации, участники незаконных предприятий – торговля наркотиками, азартные игры, бандформирования и другие организации преступной деятельности – не могут полагаться на систему уголовного правосудия и обращаются к карательной самопомощи для обеспечения своих внутренних требований.

       Следует отметить, что карательная самопомощь не является неизбежным следствием отсутствия или слабости правового контроля. Слабые правовые системы могут быть компенсированы сильными неюридическими системами разрешения вигилентных конфликтов. По данным Д. Хелей, современная Япония отличается доступными для граждан эффективными неюридическими органами решения споров. Несмотря на слабость японских правовых учреждений, частные лица и группы редко обращаются к самопомощи из-за развитости органов посредничества (Haley, J. O. (1982). Sheathing the sword of justice in Japan: An essay on law without sanctions. Journal of Japanese Studies, 8, 265-281). Отсутствие юридических и нормативных неюридических систем разрешения конфликтов вызывает рост односторонней самопомощи.

Интегральный подход.

       В аспекте конфликтного управления возможен интегральный подход, включающий выше названные исследовательские перспективы. Он используется нами в построении объяснительной модели социальных беспорядков в этническом вигилентном конфликте (ЭВК) и управленческих средств их предотвращениия. В основу модели положены три принципа: 1) многоуровневость причин социальных беспорядков в ЭВК; 2) социальная адаптация и интеграция мигрантов; 3) диалог власти и общественных организаций.

Принцип многоуровневости причин социальных беспорядков в ЭВК.     К макроуровневым причинам относится либеральная политика неконтролируемой миграции, приводящая к резкому росту мигрантов–нелегалов, понижающая способность регионов к созданию инфраструктурных условий принятия этнических мигрантов, их адаптации и интеграции в поселенческой, трудовой, политической и культурной сферах. Неконтролируемая миграция создает конкурентную среду вигилентных конфликтов. Отрицательную динамику социальной напряженности, переходящей в социальные беспорядки в ЭВК, определяют мезоуровневые факторы: организованность групп карательной самопомощи, поддерживаемых националистической идеологией и внешним пособничеством, заинтересованность предпринимательства в труде нелегалов и, главное, слабое или коррумпированное местное правительство, неспособное обеспечить правопорядок, противодействие экстремизму и своевременное разрешение споров местных жителей и мигрантов легитимными средствами. Микроуровневые причины – взаимное недоверие участников этнических споров и недоверие населения к органам власти - определяют рост местной предрасположенности к карательной самопомощи.

Принцип социальной адаптации и интеграции мигрантов в принимающее общество направлен на предотвращение социальных беспорядков в ЭВК. Социальная адаптация мигрантов – процесс приспособления к новым условиям жизни посредством освоения ими навыков и знаний в области языка, истории, культуры принимающего общества, основ законодательства государства и уважения его ценностей и норм. Социальная интеграция мигрантов – процесс включения в различные сферы принимающего общества (поселение, занятость, образование, досуг, общественная работа) ради осуществления жизненных планов и карьер. Адаптация и интеграция мигрантов - двухсторонний процесс, предусматривающий совокупность действий органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных организаций по созданию условий приспособления мигрантов к жизни в принимающем обществе и включения в с его сферы.

Необходимость региональных и муниципальных программ адаптации и интеграции мигрантов обусловлена маргинальностью переселенцев. Противостояние местных жителей и этнических мигрантов происходит в условиях неприспособленности или повышенных жизненных рисков мигрантов в принимающем обществе. В социологическом аспекте неприспособленность и повышенные риски означают маргинальность (от латинского margo –граница, предел) мигрантов, то есть пограничное положение между различными нормативно-ценностными системами этнической родины мигрантов и принимающего общества, налагающего на мигрантов социокультурные ограничения. Поскольку маргинальность этнических мигрантов  может иметь несколько измерений – пространственное, структурно-ролевое, культурное и психологическое, программы адаптации и интеграции мигрантов должны иметь комплексный характер.

   

 

  Принцип диалога власти и общественных организаций в управлении ЭВК.    

Управление этническим вигилентным конфликтом обусловлено многоуровневым характером его причин. Управленческие стратегии направлены на смягчение действия или устранение этих причин. Набор управленческих стратегий зависит от понимания природы карательной самопомощи. Для юристов – это совокупность преступлений, совершенных на территории государства. Из юридического понимания этнического насилия следует, что конфликтное управление состоит из правительственных нормативно-властных стратегий. Поскольку нарушаются нормы-запреты, правительство использует свое монопольное право на полицейский контроль в сдерживании этнического насилия. Набор стратегий расширяется, если карательную самопомощь понимать прерывностью отношений межэтнической кооперации или дружбы. Восстановление прерванных отношений требует аккомодационных, неюридических стратегий конфликтного управления. Они направлены на преодоление маргинальности этнических мигрантов, их включения в социальное пространство принимающего общества посредством социокультурной адаптации и интеграции. Эффективная миграционная политика невозможна без конфликтного управления.

В конституционных демократиях полицейский контроль карательной самопомощи дополняет аккомодационные стратегии. В условиях авторитарных режимов управление вигилентными конфликтами имеет преимущественно репрессивный характер. Поэтому управленческие стратегии должны оцениваться не только с точки зрения эффективности (предотвращение насилия, восстановление отношений), но и правовой легитимности (соблюдение прав человека). Применяемая в отдельности правительственная стратегия оказывается недостаточной в противодействии карательной самопомощи в вигилентном конфликте. Только сочетание нормативно властных и аккомодационных стратегий способно гарантировать успех.

 Принцип диалога власти и общества направлен на предотвращение социальных беспорядков в конфликте местных жителей и мигрантов. Диалог предусматривает демократическое участие этнических и гражданских ассоциаций в принятии региональных и муниципальных программ гармонизации межэтнических отношений. Диалог означает равноправное определение интересов местных жителей и мигрантов и проблем, требующих решения. Диалоговая коммуникация власти и общества, предусматривающая компромиссы, – необходимое условие предотвращения роста этнической напряженности в ЭВК. Следует отметить, что не все ассоциации стремятся к диалогу. К ним относятся радикальные антисистемные группы и движения. Диалог власти и общества должен дополняться нормативно-властным контролем насильственного экстремизма, пропагандирующего национализм и подстрекающего к социальным беспорядкам.

Выводы.

     Были проанализированы традиционные подходы в объяснении причин социальных беспорядков в этническом вигилентном конфликте. Примордиализм в биологическом и культурологическом вариантах предлагает микроуровневый анализ, акцентирует защитную мотивацию (угроза физическому и культурному выживанию) вовлечения старожильческого населения и мигрантов в социальные беспорядки. Накопление недовольства местных жителей поведением растущего числа мигрантов блокирует мотивацию правомерного действия и побуждает к карательной самопомощи, вызывающей ответную реакцию мигрантов. Инструментализм предлагает мезо- и макроуровневый анализ причин роста социальной напряжённости, переходящей в беспорядки, и объясняет беспорядки активностью националистических организаций и недостаточностью правительственного контроля местного правопорядка в условиях статусного неравенства местных жителей и этнических мигрантов. Экономический вариант инструментализма подчеркивает заинтересованность предпринимателей в применении труда растущего числа мигрантов-нелегалов, вызванных неконтролируемой миграцией, что приводит к росту коррупции, преступности и массовому недовольству местных жителей бытовыми условиями жизни и снижением уровня оплаты труда. К разновидностям инструментализма относится геополитический подход. Он акцентирует вовлечение в местный конфликт внешних сил, заинтересованных в своем господстве в регионе. Макроуровневый подход применяет конструктивизм, объясняющий негативную динамику социальной напряженности в межгрупповом конфликте распространением, в особенности через Интернет, идеологии национализма, трансформирующей оппозиционный этноцентризм в агрессивный этноцентризм.

 Особую позицию занимают сторонники либерального и критического подходов. Если первые связывают негативную динамику социальной напряженности, перерастающую в беспорядки, с отсутствием глубокой толерантности в межэтнических отношениях, то вторые – с недоступностью или слабостью правоохранительных структур.

    Все подходы объединяет общая идея, что отсутствие доверия между коренными жителями, мигрантами и местной властью вызывает рост социальной напряженности и карательную самопомощь в конфликте местных жителей и мигрантов. Эта идея позволяет учитывать вышеназванные традиционные подходы в рамках более широкой исследовательской перспективы, именуемой интегральным подходом. Он применен нами в объяснительной модели социальных беспорядков и управленческих средств предотвращения беспорядков в конфликте местных жителей и мигрантов. В основу модели положены три принципа: 1) многоуровневость причин социальных беспорядков в ЭВК; 2) социальная адаптация и интеграция мигрантов; 3) диалог власти и общественных организаций в управлении ЭВК.

 

Вопросы и задания

Изложите содержание следующих теоретико-методологических подходов:

1. Примордиалистский подход его разновидности в объяснении мотивационных причин этнического вигилентного конфликта.

2. Инструменталистский подход и его разновидности в объяснении причин этнического вигилентного конфликта.

3.Конструктивистский подход в объяснении причин этнического вигилентного конфликта.

4.Прниципы интегрального подхода в объяснении причин этнического вигилентного конфликта.

 

Инструментализм.

   Инструментализм предлагает мезо- и макроуровневый анализ причин социальных беспорядков в конфликтах местных жителей и беженцев ФРГ и объясняет беспорядки активностью правых радикальных организаций в условиях обострения конкуренции на рынке труда, вертикальной и горизонтальной поляризации немецкого общества.

К разновидностям инструментализма относится политический инструментализм. Сторонники данного подхода Х. Гостомски (Gostomski: 2003),  Р.Эккерт (Eckert:2006) акцентируют роль экстремистских организаций ФРГ в эскалации межэтнической напряженности до уровня социальных беспорядков. Данный подход рассматривает номинально терпимое отношение местных жителей к беженцам средством борьбы радикальных националистических сил за своё политическое признание. А. Контер (Konter: 2015), М. Фитц (Fietz: 2015) в своём анализе беспорядков в Вуппертале, Зуле, Хайденау и в других городах Германии отмечают активность экстремистских групп в трансформации местного межэтнического напряжения в насильственную борьбу. Беспорядкам предшествовала тайная или открытая организационная подготовка экстремистов. Например, накануне беспорядков в г. Хайденау (22-29.08.2015) радикальные группы «Национал-социалисткое подполье» и «Террористическая ячейка Цвикау» провели открытое совместное собрание, о чем сообщили местные СМИ (Politik-Nachrichten 22.08.2015).

Другую разновидность инструментального подхода образует экономический инструментализм. В объяснении  причин беспорядков в конфликтах местного населения и мигрантов он ориентирует на изучение экономической конкуренции на рынке труда и снижения материального благополучия местных жителей, испытывающих депривацию, переживающих состояние социальных лишений.

Р. Кохер отмечает зависимость толерантного/интолерантного отношения местного населения к потокам мигрантов от рынка труда и уровня безработицы. По результатам сравнительных исследований Кохер, в 2011г., при позитивном развитии рынка труда, 59% немецкого населения положительно оценивало приток иммигрантов. В 2013 г. в условиях возросшей безработицы доля респондентов, терпимо относящихся к притоку иммигрантов, снизилась до 18%. При позитивном состоянии рынка труда, мигранты чаще оцениваются ресурсом развития экономики и реже конкурентами местных жителей, и наоборот. По мнению большинства респондентов, структура потоков мигрантов должна соответствовать потребностям трудового рынка. В этой связи, Кохер отмечает нарастание в 2012-13 гг. интолерантного отношения местного населения к беженцам, которые, по мнению 67% респондентов в 2013г. (против 57% - в 2012 г.) устремляются в Германию (а не в другие страны ЕС) ради высоких социальных пособий для беженцев, но не в целях профессиональной самореализации (Köcher: 2014). Кохер указывает на дифференцированное отношения местного населения ФРГ к беженцам в зависимости от личного опыта граждан. Общение с беженцами ограничено их концентрацией в приютах и лагерях. Тем не менее, в 2013 г. 26% респондентов изменили свое отношение к беженцам на позитивное после общения и оказания беженцам и их семьям свой помощи.

 

Представители социологического инструментализма акцентируют вертикальную и горизонтальную поляризацию немецкого общества в объяснении распространённости социальных беспорядков. И. Альбер, М. Флигнер, И. Хемкер(Alber/ Fliegner/ Hemker: 2010) объясняют высокую частоту насильственных межэтнических конфликтов в ФРГ(по сравнению с соседним странами, где ситуация с беженцами может быть более драматичной) поляризацией в доходах между верхними и нижними слоями. Общественное богатство, обусловленное быстрым экономическим ростом Германии, в неравной степени распределяется между слоями населения. В 2009 г. ежемесячные средние доходы представителей высшего класса (8,6 % населения) превышали доходы высшего среднего класса (17 % населения) в 1,5 раза, нижнего среднего класса (52% населения) – в 4 раза, нижнего класса (17% населения) в 6 раз и населения на черте бедности (1,7%) – в 12 раз. В 2010 г. по поляризации доходов социальных слоёв среди 27 стран ЕС ФРГ занимала 4 место после Румынии, Польши и Литвы. Массовые потоки беженцев увеличивают риски многочисленных нижних слоёв немецкого населения и восприимчивость к провокациям правых радикалов (Alber/ Fliegner/ Hemker: 2010, 10).

       Исследователи объясняют боле высокую поддержку местным населением правого экстремизма в восточных землях ФРГ глубокими различиями в уровне жизни западных и восточных частей Германии. По данным И. Фрика и М. Грабка, в 2009 г. уровень средних ежегодных доходов на одного человека в восточных землях был в три раза ниже, чем в западных землях. В восточных землях сохраняются более высокие риски безработицы и потери доходов в случае резкого притока мигрантов   (Frick/ Grabka: 2009, 54-67).  

Следовательно, в социологическом аспекте агрессивные акции, осуществляемые право- радикальными группами против беженцев и мигрантских этноменьшинств, сопровождающихся националистической идеологией и поддержкой части местного населения, не могут объясняться растущим иммиграционным давлением на немецкое общество. Источниками социальных волн беспорядков в ФРГ являются отсутствие социального единства немецкого общества, часть которого признает мигрантов, а другая часть выступает против их поселения.

В аналитических сообщениях 2015 г. ведущих СМИ ФРГ («Politik-Nachrichten», «Focus ONLINE Politik», «Die Zeit», «Die Welt»,  «Frankfurter Rundschau», «Süddeutsche Zeitung», «Hamburger Abendblatt») обнаруживается подход геополитического инструментализма, обращающего внимание на просчеты миграционной политики ФРГ, не сумевшей предвидеть резкий приток беженцев в ЕС и, особенно, в Германию. За многочисленными требованиями СМИ принятия срочных адаптационных или ограничительных мер по отношению к потокам беженцам, скрывается объяснение главной причины второй волны беспорядков в ФРГ- массовое недоверие немецкого населения к миграционной политике правительства А. Меркель. Если федеральная власть не способна регулировать иммиграцию, тогда единственным средством остается обращение к групповой карательной самопомощи в сдерживании потоков беженцев. Об этом публично заявляют функционеры праворадикальной Национал-демократической партии (Die Welt, 24.08.215). Открытого признания нынешним правительством ФРГ ошибочной внешней политики, поддерживающей гегемонизм США в зонах затяжных внутригосударственных конфликтов (главный источник потоков беженцев), нами пока - что не обнаружено.

 

Конструктивизм.

Мезоуровневый анализ применяет конструктивизм. При объяснении причин социальных беспорядков на этнической почве в ФРГ Т. Грабберт (Grabbert, 2010), Т. Хёне (Höhne:1999), Ф. Граван (Grawan, 2014) отводят главную роль идеологии национализма, создаваемой представителями этнической культурной элиты. Восприимчивость местного населения к идеологии национализма возникает в условиях резкого изменения соотношения численности местных жителей и этнических мигрантов. В интерпретации конструктивизма нестабильность толерантной практики возникает потому, что в период сосуществования местного населения и мигрантов националистическая часть культурной элиты контролирует символические ресурсы мобилизации стороннико