Б. Абу-л-Фарадж (Бар Эбрей). Хронография

 

(45) В сорок третьем году Августа, который был тридцать третьим годом Ирода и триста девятым годом греков [1195], двадцать пятого числа месяца Кануна первого, перед рассветом третьего [дня недели] Господь Иисус Христос, Сын Божий родился по плоти от Девы Марии из рода Давида…

(46) Через тридцать лет после этого, в четвертый день недели, в шестой день Кануна последнего [1196] Христос принял крещение от Иоанна в Иордане. Когда нашему Господу было по плоти два года, Иосиф и Мария направились из Назарета в Иерусалим и остановились в Вифлееме, туда прибыли маги с почтением поклониться Ему. И в ночь они (Иосиф и Мария) бежали в Египет, когда Ему было только два года, и после того, как Ирод скончался, они возвратились. Когда Дева Мария родила Его, ей было тринадцать или четырнадцать лет, а умерла она в пятьдесят один или шестьдесят три года.

Лонгин, римский мудрец, написал Кесарю относительно прибытия магов, говоря: «Прибыли персы с Востока, вошли в твое царство и принесли дары Младенцу, Который родился в Иудее и есть Сын [Божий], о Котором еще не знают». И Август послал в ответ [письмо, говоря]: «Ирод, наш сатрап, которого мы поставили над ними, должен разузнать о Нем все». И на второй год после рождения Господа, как о том сказано в различных писаниях (историях?), где мы находим, что в триста девятом году греков, который начался со второго дня недели, – были переписаны все до одного ребенка [1197]. Ирод велел перебить всех младенцев Вифлеема и его округи, чтобы убить среди них Господа; он (Ирод) страдал болезнью два года и умер в возрасте семидесяти лет.

 

СКАЗАНИЕ АФРОДИТИАНА»

 

Евангельский рассказ о поклонении волхвов послужил основой многочисленных апокрифических произведений, одним из которых является т. н. «Сказание Афродитиана Персиянина». Древнейшие из сохранившихся греческих списков этого сочинения датируются X в., но возникло оно в более раннюю эпоху. По мнению немецкого филолога Е. Братке, исследовавшего этот апокриф, он был написан на греческом языке в конце IV в. в Малой Азии или Сирии и направлен против насаждавшегося римским императором Юлианом (361-363 гг.) культа Зевса-Гелиоса и Великой Матери, а также против различных синкретических культов, широко распространившихся в III-IV вв. [1198] В это же время христианская Церковь активно использовала образы античных богов для прославления своей религии. Описываемый в первой части «Сказания» разговор языческих божеств (точнее, их статуй или изображений), в ходе которого предсказывается рождение Христа, служит именно этой цели. «Сказание Афродитиана» было рассчитано на жителей восточно-римских провинций, еще соблюдавших языческие культы.

В начале V в. «Сказание» попало в несохранившуюся историю Филиппа Сидета (ум. ок. 430 г.), сподвижника Иоанна Златоуста, а впоследствии вошло в состав обширного греческого апокрифа – «Повести о событиях в Персиде» (Εξήγισις τών πραχθέντων έν Περσίδι), известного также под названием «Религиозный спор при дворе Сасанидов» (V в.). В этом сочинении излагается «прение о вере», происходившее якобы при дворе персидского царя Аррената между христианами, язычниками и иудеями под председательством верховного жреца Афродитиана (Αφροδιτιανός). Один из рассказов Афродитиана и составляет, собственно, данное произведение. В греческих списках X-XVII вв. он встречается как в составе «Повести…», так и отдельно; в последнем случае – под различными названиями, одно из которых звучит так: «Повесть (сказание) Афродитиана Персиянина о Рождестве Христове от Филиппа Пресвитера Сиггела (Сидета), записавшего сие при великом Иоанне Златоусте».

Хотя религиозные диспуты при персидских царях из династии Сасанидов (228-652 гг.) действительно происходили, упомянутые царь Арренат и верховный жрец Афродитиан [1199] – вымышленные лица. Введенный в рассказ персидский царь Кир, правда, вполне историчен, но правил задолго до Рождества Христова и был указан автором «Сказания» взамен неизвестного ему персидского (точнее, парфянского) царя той эпохи. Еще Е. Братке отмечал, что «Сказание Афродитиана» написано на туманном, двусмысленном языке, который обычно употреблялся в предсказаниях оракулов [1200]. Поэтому некоторые места его крайне невнятны и плохо переводимы.

Огромную популярность снискал этот апокриф у славянских народов. Известны его переводы на сербский, болгарский, румынский и молдавский языки. Примерно в ΧΙ-ΧΙΙ вв. «Сказание Афродитиана» появляется в Киевской Руси. Многочисленные древнерусские списки его делятся на две группы: одни следуют более раннему переводу, сделанному в домонгольское время, другие – более позднему, появившемуся в XIV-XV вв. [1201] При этом поздние списки носят искажения и добавления древнерусских переводчиков. На основе «Сказания Афродитиана» позже появились другие апокрифические произведения, некоторые из которых, как, например, «Слово на Рождество Христово о пришествии волхвов», вошли в церковный обиход и читались на богослужениях [1202].

Однако в XVI в. «Сказание Афродитиана» было объявлено «отрешенным» и изъято из церковного употребления. Максим Грек (ок. 1475-1556 гг.) написал специальное обличительное «Слово против лживаго писания Афродитияна Персянина зломудренаго»,  в котором сформулировал основные претензии к этому произведению. Максим отметил, во-первых, что «Афродитианово имя же и санъ невЪдома суть отнюдь соборнЪй церкви и ни в которых церковных повЪстех слышится»;  во-вторых, обвинил автора «Сказания» в почитании языческих божеств («бесовских истуканов»); в-третьих, нашел многочисленные противоречия с каноническим» Евангелиями («аще сия сице, уво Христос не от Девы, но от Блудницы Иры  (=Геры)» и т. п.); и, наконец, указал на анахронизмы в тексте («при КирЪ глаголя рождена бывша Христа в Вифлиоме, Ему же по 490 и 90 лЪтех   (Дан  9:24-27) царствия Кирова поклонишася волсви»  и пр.). Не понравилось Максиму и замечание автора «Сказания», что при встрече с волхвами маленький Иисус «смеялся и прыгал».

«НигдЪже во в богодохновеных писании таково что носится о нравЪ Господа и Спаса нашего, еже бо играти и смЪятися»,  - назидает Максим. Средневековая Церковь не допускала уподобления Иисуса обычным людям и пресекала любые попытки приписать ему простые человеческие чувства. Ни на одной иконе Господь Христос не изображался улыбающимся и смеющимся. Максим Грек подчеркивает, что Спаситель с младенчества своего «преполонъ былъ божественыя премудрости и разума, и свЪта, и крЪпости, и благочестиа, и страха Божиа» [1203].

Перевод «Сказания Афродитиана» на современный русский язык приводится по указанному изданию Щеголева (1899) с небольшими исправлениями. В комментариях даются также варианты древнеславянских переводов: сербского XIII в. («Дьяковицкие листки») – далее: Серб., – и древнерусского Новгородского XIV в. («Список Саввы») – далее: Новг., опубликованных в кн.: Бобров А. Г.  Апокрифическое «Сказание Афродитиана» в литературе и книжности Древней Руси. Исследования и тексты. СПб., 1994. С. 97-104, 133-137.

 

В Персиде впервые узнали о Христе; ничто не остается скрытым от тамошних законников [1204], которые прилежно занимаются всем. Ведь, как вырезано на золотых досках (άρκΛαρία), лежащих в царском храме, так и скажу, что имя Христа впервые услышали тамошние жрецы. Есть кумирница Геры (Ήρα), которая находится за царским домом. Эту кумирницу устроил царь Кир (Κΰρος) [1205], как знаток всякого благочестия [1206], и в ней поместил золотые и серебряные статуи богов и украсил их камнями драгоценными.

Но чтобы не говорить об убранстве, продолжим свою речь. В те дни, как значится в досках (πτυχή), когда царь вошел в кумирницу, чтобы получить разгадку сна, жрец Пруп (Προύπιππος) сказал ему: «Порадуюсь вместе с тобою, владыка, ибо Гера во чреве зачала». Царь же, засмеявшись, говорит ему: «Может ли мертвая родить?» Он же сказал ему: «Истинно, и умершая ожила, и жизнь рождает». Царь же спросил: «Что это значит, скажи мне?» Жрец сказал: «Поистине, вовремя застал ты то, что здесь происходит. Всю эту ночь пребывали в ликовании статуи мужские и женские, говоря друг другу: сегодня порадуемся вместе с Герой! И говорят мне: пророк, иди, радуйся вместе с Герой тому, что она возлюблена. Я же сказал: как может быть возлюблена та, которая не существует? Они же говорят: ожила она и потому называется не Гера, а Урания (Ουρανία): великое Солнце возлюбило ее. Женские изображения говорили мужским, умаляя сделанное: возлюбленная – Источник (Πηγή), а не Гера, ведь она (Источник) за плотника помолвлена [1207]. И отвечали мужские [изображения]: и вправду называется она Источником: Μυρία [1208] имя ей, которая в своем чреве, как в море, носит корабль, имеющий тысячу вьюков [1209]. А если она и есть Источник, пусть так: Источник воды вечно рождает Источник духа. Но одну только рыбу имеет этот Источник, рыбу, уловляемую Божиею удою, питающую своею плотию весь мир [1210], как будто в море находится он. Верно сказали вы: за плотника помолвлена она. Ведь она имеет плотника, но не от совокупления с мужем тот Плотник, которого она рождает. Ведь этот Плотник, сын старейшины плотников, создал премудрым искусством триипостасный (τρισύστατος) небесный покров, составил, укрепив словом, это покрывало трех небес» [1211].

Итак, пребывали изображения в споре о Гере и Источнике и единогласно сказали: «Когда кончится день, мы все, мужчины и женщины, узнаем истину. Поэтому, господин, побудь здесь остаток дня и тогда узнаешь конец дела». Царь остался здесь и увидел, что статуи, имевшие в руках гусли (κινύρα), сами собой начали ударять в них, а музы [1212] песни петь. И все, сколько их там ни было, четвероногие, птицы, золотые и серебряные, начали петь каждый на свой голос. Так как царь задрожал, исполнился страхом и хотел уйти, ибо не мог терпеть самопроизвольной суматохи, то жрец сказал ему: «Останься, царь! Близок уже конец дела [1213], которое Бог богов соблаговолит нам открыть».

После этих слов раскрылась крыша, и сошла вниз блестящая звезда и стала над кумиром-Источником. И был слышен голос, сказавший: «Госпожа Источник! Великое Солнце, совершившее непорочное зачатие, послало меня возвестить тебе и вместе с тем служить при рождении, о мать первого из всех чинов [небесных], невеста триименитого единства. Дитя, зачатое без семени, зовется Начало и Конец [1214], начало спасения, конец погибели».

Лишь только раздался этот голос, все кумиры пали ниц [1215], а стоял только один кумир – Источник, на котором очутился царский венец, а над ним звезда, составленная из драгоценных камней анфракса (карбункула) и смарагда. И над венцом остановилась звезда.

Увидев это, царь тотчас приказал привести всех, сколько их было в царской земле, мудрецов, могущих разрешить знамения. По звуку труб глашатаев (κΰρυξ) сошлись все во дворец, и когда увидели звезду над Источником, венец из звезд – драгоценных камней, и статуи, лежавшие на полу, то сказали: «Царь! Род божеский и человеческий склонился, принося образ небесного и земного Царя. Источник же есть Кария (Καριάς [1216]), дочь земли Вифлеемской, венец – знак царя, звезда – небесное знамение. Из Иудеи поднимется то царство, которое уничтожит всякую память об иудеях [1217], а то, что боги повержены ниц, означает, что пришел конец их значению. Явится владеющий старейшими почестями, потрясет молодых почестями. Итак, теперь, царь, отправь послов в Иерусалим: ведь там найдешь Сына Вседержителя, которого нянчат женские руки».

А звезда оставалась над Источником, нареченным Уранией, до тех пор, пока не пошли маги. Тогда звезда отправилась вместе с ними.

Когда пришел поздний вечер, в этом самом храме явился Дионис с сатирами [1218] и сказал кумирам: «Источник не есть один из нас, но над нами предвозвещает. Рождает свыше нас некоего Человека, являющегося зачатием Божией воли. Жрец Пруп! Чего ты сидишь? Достигло до нас то описанное дело, и мы имеем быть уличенными во лжи от лица, облеченного властью… [1219] и не даем предсказаний. У нас отняли честь, бесславными и лишенными почетных даров стали мы. Один только из нас есть, взявший себе почесть».

 

Они же сказали: «Не бойся! Не требуют персы больше дани от земли и воздуха. Ведь учредивший их находится здесь, собираясь принести дань пославшему Его, преобразуя старый образ, сводя изображение с изображением и непохожее делая похожим. Небо радуется с землею, а земля похвалами превозносится, принимая небесное прославление. То, чего не случилось вверху, произошло внизу. Несчастный род увидел того, кого не знал блаженствующий чин; тем пламя грозит, а на тех роса падает. Карий преуспеяние, Источник в Вифлееме родился! [1220] Расцвела Иудея, а сейчас сохнет. Язычникам и другим народам пришло спасение, и увеличивается успокоение несчастных. Женщины, достойным образом ликуя, говорят: «Госпожа Источник, сделавшийся матерью небесного светоча, облако, орошающее от зноя мир, вспомни о нас, твоих рабынях, любимая госпожа (φίλη δέσποινα)!»

А царь, нимало не промедлив, отправил под путеводительством звезды с дарами находившихся в его царстве магов [1221]. Когда маги вернулись, они рассказали оказавшимся тогда людям, и рассказ этот был записан на золотых листах так:

«Когда мы прибыли в Иерусалим, то знамение звезды, сопровождавшей нас, всех встревожило [1222]. «Что означает, – говорят, – приход персидских мудрецов и появление звезды?» И спрашивали нас старейшины иудейские: «Что будет и ради чего вы пришли?» И мы сказали им: «Родился тот, кого вы называете Мессией». Они смутились и не смели нам воспротивиться.

«Скажите нам, что вы узнали?» – спросили старейшины. И мы сказали им: «Неверием больны вы и не верите ни с клятвою, ни без клятвы, а следуете своему неразумному желанию. Ведь родился Христос, Сын Вышнего, который разрушит закон ваш и собрания. Поэтому, став мишенью своего прежнего безумия, вы без удовольствия слушаете об этом имени, которое внезапно явилось перед вами». Они же, посовещавшись между собой, предложили нам принять дары и молчать об этом деле в этой стране, чтобы не случилось восстания против них. А мы сказали: «Мы принесли Ему дары для того, чтобы возвестить о тех великих событиях, которые происходят в вашей стране при Его рождении, и вы говорите, чтобы мы, взяв дары, скрыли объявленное нам небесным Богом и преступили повеление нашего царя. Разве вы забыли, какие пытки приняли от ассирийцев?» Они же, испугавшись и много извинявшись, отпустили нас. Царь же иудейский прислал за нами и говорил с нами и расспросил нас. Мы отвечали ему то же, и он весь смутился. И мы пошли, не послушавшись его.

Пришли мы туда, куда были посланы, и увидели родившую и Рожденного, а звезда указывала на Господнего Младенца. Сказали мы матери: «Как зовешься, преславная матерь?» Она говорит: «Мария (Μαριάμ) мне имя». И спросили мы ее: «Откуда ты?» Она отвечала: «Из Вифлеемской земли». И мы ей: «Не имела ли мужа?» Она говорит: «Я только была помолвлена, но когда были совершены предбрачные обряды и когда меня стало мучить раздумье, в субботу на рассвете при первом блеске солнца явился ангел, благовествовавший мне некое внезапное рождение [1223]. Смущенная, я вскричала: "Никоим образом не будет этого, ибо мужа не знаю". И он уверил меня, что по воле Божией будет это рождение».

Мы сказали ей: «О матерь матерям! Все боги персидские ублажили тебя, велико твое прославление [1224], ибо ты стала выше всех славных [женщин] [1225] и царственнее всех цариц!»

Отрок же сидел на земле, по второму без малого году [1226], по ее словам, с лицом, отчасти похожим на лицо матери. Сама же она была такова ростом, что должна была смотреть сверху вниз; тело имела нежное, лицо круглое, а волосы на голове цвета пшеницы [1227]. И мы, имея с собой юношу-живописца, их изображения отнесли в свою страну, и они были положены в том храме, в котором было пророчество. Надпись же следующая: «В храме всевышнему Богу (Διί) Солнцу великому царю Иисусу посвятила персидская держава». И, взяв Отрока и подержав его на своих руках, мы дали ему золото, ладан и смирну, сказав: «Тебе – твое воздаем, небесный Иисус! Никоим другим образом не было бы упорядочено беспорядочное [1228], если бы ты не пришел. Никак иначе не смешалось бы высшее с нижним, если бы ты не спустился. Не тогда поспеет служба, когда кто раба пошлет, а только тогда, когда сам совершит эту службу, и не тогда успеет царь, когда посылает на войну полководцев, а тогда, когда сам отправится туда. Приличествовало твоей мудрой уловке противников так перехитрить» [1229].

Отрок же смеялся и прыгал (εγέλα καί έσκίρτα), радуясь нашей ласке и нашим речам. Мы поклонились матери его, и она почтила нас, и мы, славя ее, пришли в то место, где остановились. И когда был вечер, явился нам некий страшный и поразительный (φοβερός καί έκπλαγείς) ангел [1230] и сказал: «Скорее уходите, чтобы не подпасть некоей напасти». Мы же со страхом спросили: «Кто же, Божий стратег (θεοστράτηγε), умышляет против нашего посольства?» Он отвечал: «Ирод. Но, встав, отправляйтесь с миром, спасаемые». Мы поспешили и, сев на сильных коней, поехали оттуда со всей бдительностью.

И возвестили все, что видели в Иерусалиме» [1231].

 

ПЕРЕПИСКА» АБГАРА ЧЕРНОГО

 

Два письма, написанные якобы в последний год деятельности Иисуса Христа, одно – послание к нему эдесского правителя Абгара, другое – ответ Иисуса, получили известность благодаря «Церковной истории» Евсевия Кесарийского (ок. 263-340 гг. н. э.), где эти письма приводятся дословно и сопровождаются рассказом об обстоятельствах их написания. Евсевий объясняет, что получил эти документы из архива города Эдессы (совр. Урфа в северном Ираке) и собственноручно перевел их с сирийского языка на греческий.

На ту же Эдесскую библиотеку ссылается и Моисей Хоренский (ок. 410-490 гг. н. э.) в своей «Истории Армении»: «ибо мы сами воочию видели этот архив, а кроме того тебе в этом может непосредственно быть порукой книга Евсевия Кесарийского "Церковная история", которую блаженный учитель наш Маштоц велел перевести на армянский язык» (III 10). Рассказ Моисея о переписке Иисуса и Абгара почти полностью идентичен тексту Евсевия. Но у Моисея Хоренского появляются еще пять документов, представляющих переписку Абгара с другими царственными особами, в которых речь также идет об Иисусе Христе.

Архив эдесских царей Абгаров действительно существовал, о чем свидетельствует т. н. «Эдесская хроника», краткая летопись эдесских правителей и епископов, составленная в VI веке [1232]. В ее основе лежат более ранние летописи, существовавшие при эдесском дворе. Однако в «Эдесской хронике» о переписке Иисуса и Абгара ничего не говорится. Евсевий и Моисей Хоренский черпали сведения из другого источника – богатой литературы эдесских христиан. С конца II века в Эдессе существовала многочисленная христианская община. Около 202 г. н. э. христианство было принято эдесским правителем Абгаром IX Великим в качестве государственной религии. Тогда-то и возник цикл сказаний о создании эдесской Церкви, призванный утвердить ее апостольское происхождение. Ядром этого цикла была легенда о переписке Иисуса с Абгаром V Ухама, правителем Эдессы начала I века, и об обращении последнего в христианство посредством одного из апостолов.

Сохранилась сирийская рукопись V-VI вв., находящаяся в Российской национальной библиотеке и опубликованная в 1876 г. в Лондоне под названием «Учение Аддая апостола», в которой содержится та же легенда, но уже в более пространном изложении, со множеством дополнительных эпизодов [1233]. Хотя рукопись эта представляет собой список с предыдущих редакций, она отражает относительно позднее состояние легенды. Евсевий и Моисей Хоренский, несомненно, пользовались более ранними ее версиями. Сравнительный анализ позволяет выявить некоторые этапы формирования цикла сказаний эдесских христиан. Первоначально возникла легенда об обмене письмами между Абгаром V и Иисусом Христом. Затем, как добавление, появился рассказ об обращении Абгара V в христианство одним из апостолов Христа. С таким добавлением легенда попала в «Церковную историю» Евсевия Кесарийского. В сирийской рукописи апостол именуется Аддеем (каковой неизвестен по Новому Завету), у Евсевия это – евангельский Фаддей. Далее, в конце V в. Моисей Хоренский зафиксировал следующий этап развития легенды, когда в нее была включена переписка Абгара V с императором Тиберием и с некоторыми другими царями и правителями. Этот же этап отражен и во «Всемирной истории» Агапия Манбиджского. Наконец, сирийская рукопись «Учение Аддая апостола» представляет легенду об Абгаре в ее окончательном, наиболее полном варианте. Помимо переписки Абгара в повествование включается рассказ об обращении в христианство вымышленной «римлянки Протоники, супруги цесаря Клавдия», излагаются пространные проповеди Аддая, описываются его смерть и учреждение эдесской Церкви.

Сказание об Абгаре пользовалось широкой популярностью в Византийской империи. В 1032 г. из Эдессы в Константинополь были торжественно доставлены т. н. «Послания Абгара», представляющие компиляцию текста Евсевия и других рукописей. Копии писем Иисуса и Абгара, обычно на греческом языке, служили христианам в качестве амулетов и талисманов, использовались в магических заклинаниях; несколько таких списков, выполненных на папирусах, камнях и черепках, сохранилось до наших дней. Переводилась эта легенда и на славянские языки: болгарский, сербский и русский. На Руси ее знали уже в XIII в., – этим временем датируется древнейшая из сохранившихся рукописей, представляющая собой сокращение византийской «Повести о нерукотворном образе» (X в.).

Вернемся к первоначальному ядру эдесского цикла, к рассказу об обмене письмами между Абгаром и Иисусом. Лежат ли в основе этого какие-то реальные события? В I веке христианства в Эдессе еще не существовало. Отсутствуют надежные сведения вообще о каких-либо связях Абгара V с Иудеей. Непосредственный повод к появлению преданий о переписке (переговорах) Иисуса с эллинистическими правителями дал евангелист Иоанн, упомянувший о прибытии к Иисусу эллинов-прозелитов (12:20). На это место прямо ссылается Моисей Хоренский (II, 31). Исторической же основой легенды об обращении Абгара служила, видимо, история адиабенской правительницы Елены, ок. 50 г. н. э. вместе с сыном Изатом II принявшей иудаизм и даже погребенной в Иерусалиме (Иосиф Флавий.  Древности, XX 2.6). Моисей Хоренский рассматривал Елену как супругу Абгара Черного (История Армении, II 35).

Фрагменты из сочинения Евсевия следуют переводу Московской Патриархии (1982), из сочинения Моисея Хоренского – переводу Н. О. Эмина (1893), с небольшими изменениями в терминах и географических названиях. Отрывок из «Всемирной истории» Агапия Манбиджского переведен составителем сборника по изданию А. А. Васильева (1912).