III. Римские авторы вв. О Христе

КОРНЕЛИЙ ТАЦИТ

 

Публий (или Гай) Корнелий Тацит (ок. 58-117 гг. н. э.) – крупнейший римский историк. Выходец из провинциальной семьи, он совершил блестящую карьеру в Риме, где занимал ряд государственных должностей. В 97 г. он был консулом, а в 111-112 гг. проконсулом Азии. Но настоящую славу Тацит стяжал благодаря своим историческим трудам, основные из которых – «Анналы» и «История». В этих сочинениях обстоятельно излагается история Римской империи с 14 по 96 гг. н. э. Будучи куратором императорской библиотеки, Тацит пользовался многочисленными первоисточниками, включая протоколы сената. Это обстоятельство придает его трудам исключительную важность.

В «Анналах» Тацит пишет о христианах в связи с грандиозным пожаром в Риме в 64 г. Упоминается здесь и о Христе, казненном при Понтии Пилате и бывшем основателем религиозной общины. Отрывок этот отвергался многими исследователями как неподлинный, не принадлежащий перу Тацита. Соответствующая этому месту часть «Анналов» дошла до нас в единственном списке XI в., вышедшем из аббатства Монтекассино. Поэтому возникло мнение, что мы имеем дело либо с христианской интерполяцией, либо с искажением текста монахами-переписчиками. О том, что Тацит упоминал Христа, не отмечали в своих трудах ни Тертуллиан, ни Ориген, ни Евсевий, ни Иероним, ни другие раннехристианские авторы, которые в то же время охотно цитировали «свидетельство Флавия».

В последнее время в научных работах приводятся аргументы в защиту подлинности рассказа Тацита о Христе. Отмечается стилистическое единство этого отрывка с остальным текстом «Анналов», а также указывается на психологическую невозможность для верующего христианина назвать свою религию «зловредным суеверием» (exitiabilis superstitio), как сказано у Тацита. Если здесь поработал христианский интерполятор, то его мотивы непонятны.

Главным аргументом против подлинности этого отрывка было сомнение в том, что Тацит мог писать о «великом множестве» арестованных Нероном христиан, которые находились-де в Риме в середине I века, в то время, когда христианство еще только делало первые шаги в Греции и Италии. В противовес этому исследователи говорят, что, следуя Тациту, «сначала были приведены к ответу те, которые покаялись», то есть те, которые открыто признали себя христианами, а затем уже «великое множество других». Среди этих последних, как это часто бывает, когда людей хватают по оговорам, могло оказаться достаточно много и нехристиан, произвольно присоединенных к их числу [303]. Впрочем, говоря о «великом множестве» римских христиан, Тацит мог отражать реалии того времени, когда он писал «Анналы», – около 115 г. н. э. К началу II века в Риме, вероятно, уже сложилась достаточно большая христианская община.

Интересен вопрос об источнике сведений Тацита о Христе и Понии Пилате. По-видимому, это не еврейский источник, так как иудей не назвал бы Иисуса Христом, т. е. Мессией [304]. Некоторые исследователи усматривают здесь римский источник. Так, вспоминают, что Иустин Мученик (103-168 гг.) приглашал римлян проверить евангельский рассказ о казни Христа из «актов, составленных при Понтии Пилате» (Апология, I 35, 48). По мнению Г. В. Флоровского, несмотря на то, что те «Акты Пилата», которые дошли до нас, не подлинны и принадлежат позднейшему времени (см. раздел IV, документ 1), следует думать, что архив иудейского наместника все же существовал, хранился в Риме среди государственных актов, но впоследствии был утрачен. Тацит же, будучи куратором императорской библиотеки, в свое время мог иметь доступ к этим бумагам [305].

Версия о римском источнике достаточно уязвима. Тацит называет Пилата прокуратором (procurator), тогда как на обнаруженной недавно в Кесарии Палестинской посвятительной надписи Пилат называется префектом (praefectus; см. раздел I, документ 5г). Если бы Тацит обладал архивными материалами, то, несомненно, правильно бы назвал должность наместника Иудеи [306]. Само существование архива Пилата остается пока гипотетическим. Не иначе, Тацит пользовался данными, взятыми у самих христиан. Несложно заметить, что указание на Христа, казненного в правление Тиберия Понтием Пилатом, по своей конструкции напоминает новозаветную фразеологию (Лк  3:1) [307]. Сходно построен и христианский Символ веры, принятый Никейским собором 325г.: «Верую… в Господа Иисуса Христа…, распятого за нас при Понтии Пилате…». Примечательно то, как Тацит именует римского наместника, казнившего Христа: не «Пилат», как в «свидетельстве Флавия», а именно «Понтии Пилат». Тацит не дает собственного имени Пилата (praenomen); он называет фамильное имя (nomen) и прозвище (cognomen), так же, как в Евангелиях.

Здесь уместно вернуться к теме интерполяции. Если даже данный отрывок «Анналов» в целом подлинный и написан самим автором, то со временем, в процессе переписки рукописи в текст могли быть внесены отдельные слова и даже целые предложения. Такой вставкой может оказаться указание на Христа и Пилата. Действительно, трудно представить, чтобы такой достаточно компетентный историк, как Тацит, мог неверно назвать должность наместника Иудеи. И если мы установили, что в этом месте не ощущаются архивные источники, возникают два предположения: 1) Тацит почерпнул сведения о Христе и Пилате из христианской проповеди, звучавшей в его время в Риме; 2) указание на Христа, казненного при Пилате, вставлено в текст Тацита христианами-переписчиками. В обоих случаях речь идет примерно об одном и том же: указание на Христа и Пилата восходит к Евангелиям и евангельской проповеди. И уже не столь важно, каким именно образом возникло это указание, было ли оно записано Тацитом со слов христиан, или же оно принадлежит самим христианам; важно, что здесь нет независимых от Евангелий источников.

Остается, правда, один вопрос: почему христианский источник Тацита, либо христианин-интерполятор, называет Пилата прокуратором? В Евангелиях, напомним, он обычно называется правителем (ήγεμών) (Μφ  27:2 и др.) Так же называет его и Иосиф Флавий. Прокураторами были римские чиновники, заведовавшие финансовыми поступлениями в императорскую казну. После первой иудейской войны 66-73 гг. прокураторами стали и римские наместники Иудеи. Эта должность задним числом была приписана и Пилату. Вероятно, точных сведений о нем уже не имелось, но ссылка на него как на должностное лицо, осудившее Христа, требовала хотя бы видимости историзма. Если это интерполяция, то здесь чувствуется рука римлянина, знакомого с императорской провинциальной политикой.

Латинский текст отрывка «Анналов» приводится по изданию: Cornelii Taciti opera in usum scholarum ad optimas editiones. Halae Saxonum, 1793. T.I. P. 401402. Перевод А. С. Бобовича (1969).

 

 

Annales, XV

(44) Et haec quidem humanis consilius providebantur. Mox petina Pus piacula, aditique Sibyllae libri ex quibus superplicatum Vulcano, et Ceceri Proserpinaeque: ac propitiata Iuno per matronas, primum in Capitolio, deinde apud provimum marei unde hausta aqua templum et simulacrum Deae prospersum est: et sellisternia, ас pervigilia celebravere feminae, quibus mariti erant. Sed non ope humana, non largitionibus Principis, aut Deum placamentis, decedebat infamia, quim issum incendium crederetur. Ergo abolento rumori Nero subdidit reos, et quae sitissimus poenis affecit, quos, per flagitia invisos, vulgus Christianos [308] appellabat. Auctor nominis eius Christus, Tiberio imperitante, per procuratorem Pontium Pilatum supplicio affectus  erat. Repressaque in praesens exitiabilis superstitio rursus erumpebat, non modo per ludaeam, originem eius mail, sed per Urbem etiam, quo cuncta undique atrocia aut pudenda confluunt celebranturcue. Igitur primo correpti, qui fanebantur, deinde, indicio eorum, multitude ingens, haud perinde in crimine incendii, quam odio humani generis convicti sunt. Et pereuntibus addita ludibria, ut ferarum tergis contecti, laniatu canum interirent, aut crucibus affixi; aut flammandi, atque ubi defecisset dies, in usum nocturni luminis urerentur. Hortos suos ei spectaculo Nero obtulerat, et circence ludicrum edebat, habity aurigae permixtus plebi, vel curriculo insistens. Unde quanquam adversus sontes, et novissima exempla meritos, miseratio oriebatur, tanquam non utilitate publica, sed in salvitiam unius absumerentur.

 

 

Анналы, XV

(44) Эти меры [309] были подсказаны человеческим разумом. Затем стали думать о том, как умилостивить богов, и обратились к Сивиллиным книгам, на основании которых были совершены молебствия Вулкану и Церере с Прозерпиною, а матроны принесли жертвы Юноне, сначала на Капитолии, потом у ближайшего моря, и зачерпнутой в нем водой окропили храм и изваяние этой богини; замужние женщины торжественно справили селлистернии [310] и ночные богослужения. Но никакие человеческие усилия, раздачи принцепса, приношения богам не могли истребить позорящей его молвы о преднамеренном поджоге. И вот, чтобы прекратить слухи, Нерон подыскал виновных и подверг тягчайшим мукам людей, ненавидимых за их мерзости, которых чернь называла христианами. Прозвание это идет от Христа, который в правление Тиберия был предан смертной казни прокуратором Понтием Пилатом.  Подавленное на некоторое время это зловредное суеверие распространилось опять, и не только в Иудее, где возникло это зло, но и в самом Риме, куда отовсюду стекаются гнусности и бесстыдства и где они процветают. Итак, сначала были приведены к ответу те, которые покаялись, затем по их указанию великое множество других, не столько по обвинению в поджоге, сколько уличенные в ненависти к роду человеческому. И к осуждению их на смерть добавилось бесчестие. Многие, одетые в звериные шкуры, погибли, растерзанные собаками, другие были распяты на кресте, третьи – сожжены с наступлением темноты, используемые в качестве ночных светильников. Нерон предоставил свои сады для лицезрения этих огней и устроил игрища в цирке, где сам, наряженный возницей, толкался в толпе плебеев или разъезжал на колеснице. Так что хотя то и были враги, достойные самой суровой кары, они пробуждали сострадание, поскольку были истреблены не ради общей пользы, но из-за жестокости одного человека.

 

ПЛИНИЙ МЛАДШИЙ

 

Гай Плиний Цецилий Секунд (61-114 гг. н. э.) был римским государственным деятелем и, так же как и Тацит, занимал ряд высших должностей, в том числе консула (100 г.). Известно, что он написал несколько сочинений, судебных речей и поэтических произведений, но до нас дошел только сборник его писем. Эти письма содержат ценный материал по экономической и политической жизни Римской империи; в них предстает целая галерея портретов его современников.

Будучи в 111-113 гг. легатом императора Траяна в провинции Вифиния и Понт, Плиний столкнулся с христианскими общинами и в письме к Траяну отозвался о них весьма презрительно и враждебно. Преследования христиан начались по религиозно-политическим мотивам. Так, Плиний вменяет им «преступления», связанные с самой принадлежностью к христианской общине, буквально с «именем (nomen) христианина». Подразумевается прежде всего отказ христиан от соблюдения традиционных культов, в том числе официального культа римских императоров. Такие лица рассматривались в те времена как государственные преступники. Впрочем, Плиний признается, что «не обнаружил ничего, кроме низкого грубого суеверия». Его расследование не выявило никаких фактов уголовного характера. Отсюда и единственное требование к арестованным: отречься от Христа и вернуться в лоно узаконенной религии.

Исследователи не подвергают сомнению подлинность послания в целом. Споры идут лишь о стт. 9-10, где сообщается об огромном числе христиан Вифинии и Понта. Многие сомневаются, что в начале II века, когда христианская церковь только складывалась, можно

было говорить о «многих лицах всякого возраста и сословия». Приверженцы «мифологической школы» рассматривают это место как христианскую интерполяцию, призванную придать вес противостоящей римским властям организации. Однако нужно учесть, что Плиний имел дело с доносами, у него не было точных данных о количестве христиан, а доносчики вполне могли преувеличивать их число. В нашем распоряжении имеется короткий пересказ этого письма Тертуллианом, писавшим на рубеже II-III веков, где прямо говорится, что Плиний ужаснулся от множества христиан (документ 26). Несомненно, Тертуллиан имел в виду стт. 9-10, а это значит, он обладал текстом Плиния в том же виде, что и мы. К настоящему времени среди исследователей остается все меньше тех, кто считает стт. 9-10 неподлинными.

Плиний упоминает Христа персонально. Правда, в его письме не содержится никаких сведений об этой личности, не ясно даже, как именно он себе ее представлял. Так, на основании слов, что христиане «имели обычай… читать гимн Христу как Богу (quasi Deo)» Д. С. Мережковский, а затем А. Мень сделали вывод, что Плиний слышал о Христе как о жившем некогда человеке; иначе он говорил бы просто о «боге Христе» [311]. Однако ничего такого из замечания Плиния не следует. Под словами «quasi Deo» вовсе не понимается различие между богами и простыми смертными. Плиний хочет сказать, что христиане поклоняются Христу как высочайшему единственному Богу. Тем самым он подчеркивает несовместимость христианства с господствующим в Империи пантеизмом и культом императоров. В глазах римлян вина христиан заключалась не в том, что они почитают Христа богом (Рим допускал множество местных культов), а в том, что они не признают богом никого, кроме Христа. Этот момент особенно важен для понимания Плиния, равно как и его взглядов на личность основателя христианства. Плиний ничего не имел против Христа персонально и, вероятно, даже не особенно интересовался этой личностью; его заботило то, что культ Христа вытесняет традиционную религию. Именно поэтому и появилось требование к арестованным христианам отречься от своей веры, то есть от единобожия. При этом нужно было публично похулить Христа и поклониться традиционным богам.

Текст письма Плиния и ответ Траяна на языке оригинала приводятся по изданию: Plinius der Jungere.  Brife. Lateinisch und Deutsch. Von H. Kasten. Berlin, 1982. S. 640-644. Перевод А. Б. Рановича (1933).