Различная интерпретация внешне сходных форм

Неправильная интерпретация может возникнуть и в случае, когда человек вроде бы знает и семантику и форму жеста, но только при каком-то одном определенном характере жеста, например при определенной интенсивности движения. При этом он совершенно не учитывает того обстоятельства, что уже при другой интенсивности похожая жестовая форма может иметь другой смысл. Например, быстрое хлопанье в ладоши — это аплодисменты в знак благодарности за полученное удовольствие от только что увиденного зрелища (иногда в театре — это касается, прежде всего, традиции европейской культуры — хлопают и актеры со сцены, обращаясь к зрителям и благодаря их за поддержку и одобрение спектакля), а медленное и ритмичное захлопывание, то есть то, что по-английски хорошо передается выражением to clap the actor off the stage «хлопая, заставить актера уйти со сцены за кулисы», так сказать, «захлопывание», является невербальным знаком, обозначающим резкое неудовольствие от увиденного зрелища и его дальнейшее неприятие.

Формы жестов в разных культурах могут отличаться очень незначительно, так что при межкультурном сопоставительном анализе важно обращать внимание даже на мельчайшие расхождения в характере движения и как-то их фиксировать. Например, традиционная форма японских аплодисментов отличается от формы русских аплодисментов: обычно руки у японцев вытянуты вперед, указательные пальцы тоже вытянуты, ладони соприкасаются, а русские чаще кладут руки крест-накрест. М. Мосс (Мосс 1935/1996) указывал, что даже самые элементарные фзиологические действия человека — то, как люди сидят, спят, едят или ходят, — пусть в очень малой степени, но отличаются от общества к обществу и от культуры к культуре, что создает трудности при их интерпретации. Он заметил (а было это во время его работы в нью-йоркском госпитале в ходе Первой мировой войны), что у санитарок и нянечек — француженок и англичанок — разные походки, и, продолжая ежедневные наблюдения за их движением по госпиталю, еделал вывод, что на походку француженок оказали сильное влияние американские кинофильмы и их персонажи! У М. Мосса, описавшего некоторые типы и качества женских походок, был великий предшественник — О. де Бальзак, — который в 1833 году опубликовал увлекательный трактат «Теория ходьбы». В этом трактате содержатся тонкие наблюдения над особенностями человеческой походки, по сей день не утратившие своей ценности. Знаменитый французский писатель даже пытался определять по походке характер человека, его настроение, вкусы, привычки и особенности поведения, совершенно ясно осознавая несходство форм и качественных особенностей походки у представителей разных социальных и культурных сообществ.

Межкультурные кинетические расхождения: неполные и избыточные интерпретации

В итальянской культуре невербальным выражением скуки является символическое поглаживание рукой бороды, реальной или воображаемой, осуществляемое в последнем случае по воздуху. Эта эмблема подразумевает, что событие, о котором идет речь в коммуникативном акте, столь длительное, что за это время либо у человека может вырасти борода, либо она станет большой и длинной, то есть событие (обычно это беседа) чересчур затянутое. Не исключено, что какой-нибудь человек, совсем не знакомый или плохо знакомый с итальянской жестовой системой, сталкиваясь с данным жестом, догадается, что его собеседник-итальянец хочет таким образом выразить и передать смысл «скуки», но он не может быть в этом абсолютно уверен. Поэтому ему трудно ручаться за то, что он в точности знает, что именно имел в виду жестикулирующий итальянец.

На этом простом примере видно, что адресат жеста может находиться под ошибочным впечатлением, будто ему полностью понятен смысл знака, а жестикулирующий при этом может думать, что адресат не до конца понял смысл переданного ему невербального сообщения. Подобная ситуация расхождения рефлексий собеседников порождает сомнения и нерешительность в ходе живого диалога (см. об этом в работе Раффлер-Энджел 1986, откуда заимствован данный пример). Интерпретация жеста оказывается неполной.

Неполнота интерпретации часто связана также с пропуском невербальных знаков в коммуникативном акте. Например, человек вообще не заметил жест или заметил, но не обратил на него должного внимания, ошибочно не считая его знаком. Так, человек может почесать в затылке, потому что задумался над поставленным вопросом, однако его собеседник может подумать, что человек чешет голову просто потому, что чешется. Адресат в этом случае не пропустил жестикуляцию, но счел ее физиологическим движением, а не конвенциональным знаком-жестом и потому не приписал движению нужный смысл. В свою очередь жестикулирующий, видя, что его жест замечен, может автоматически считать, что адресат получил и воспринял переданный ему смысл.

В известной степени противоположный случай избыточной интерпретации (или: переинтерпретации) жеста — вещь еще более коварная, чем неполнота. Ошибка здесь часто служит серьезной помехой в общении. Например, человек зевает из-за того, что в помещении душно и не хватает воздуха, однако его партнер приписывает неконтролируемому зевку конвенциональное значение ｫскукиｻ и считает, что зевающий вполне сознательно дает ему понять, что разговор стал скучным и неинтересным. Иными словами, человек интерпретирует физиологическое движение, не являющееся жестом, как коммуникативный жест. Его партнер вправе на это обидеться, и диалог прерывается: наступает коммуникативный провал.

Рассматривая случаи невербальных коммуникативных неудач при общении людей разных национальностей, В. Раффлер-Энджел ставит очень важный вопрос о возможных способах взаимного перевода жестов (Раффлер-Энджел 1986; Раффлер-Энджел 1988), утверждая, что каждая культура сама решает, в каких условиях какие мануальные жесты, манеры, выражения лица или позы допустимы, а какие недопустимы, какие будут уместны в данной ситуации, а какие нет. Он анализирует переводы, выполненные профессиональными переводчиками, и описывает свои наблюдения над их невербальным поведением во время переводческой деятельности (однако, как справедливо отмечает В. Раффлер-Энджел, отсюда совсем не следует, что непрофессиональные переводчики действуют как-то иначе). Эксперимент, проведенный ученым, довольно оригинальный и весьма поучительный, а потому на нем стоит остановиться чуть подробнее и прокомментировать некоторые не до конца проинтерпретированные результаты.

Изучалось поведение студентов университета в разнополых парах — в диалогах между молодыми мужчиной и женщиной (в каждой паре партнеры были примерно одного возраста). В ходе предварительной подготовки к эксперименту на видеокассете был записан небольшой диалог брата с сестрой — англосаксов, носителей американского варианта английского языка. После этого их беседа была показана восьми парам иностранных студентов. Каждую из пар попросили перевести текст беседы на свой родной язык, и процесс перевода тоже записали на видеопленку. Важно подчеркнуть, что исходную ｫанглийскую кассетуｻ показывали в течение одного и того же отрезка времени каждой паре по очереди, причем демонстрация фильма прерывалась всякий раз, когда один из участников диалога заканчивал свое высказывание. Таким образом была воспроизведена обычная ситуация последовательного перевода; о жестах при этом испытуемым-переводчикам вообще ничего не говорилось.

Перед основным этапом эксперимента, который состоял воценке невербального поведения участников записанных диалогов, наборы, состоящие из двух кассет, оригинала и перевода, были просмотрены одновременно на двух мониторах, чтобы определить, насколько речевое поведение людей и их жестовое поведение, сопровождающее речевые высказывания, зафиксированы на пленке в параллельном режиме. Для сопоставления речевого и жестового поведения переводчиков было отобрано только первое высказывание, и специально приглашенный профессионал-дизайнер скопировал на отдельные кассеты жестовые элементы непосредственно с мониторов, причем отбирались только те жесты-иллюстраторы, которые были признаны наиболее тесно связанными с референциальным аспектом диалога. Добавим уже от себя: очевидно, что процесс перевода таких иллюстраторов описывать легче, чем, например, перевод жестов-регуляторов или даже эмблем, — хотя бы по той простой причине, что значение иллюстратора бывает гораздо проще «вычислить» по вербальной составляющей высказывания.

Далее, после того как все видеокассеты с переводами были получены, наступил решающий и последний этап эксперимента. Кассеты показали другим людям — «арбитрам», причем группу арбитров образовывали пары из мужчины и женщины, носителей одного из иностранных языков, представленных в эксперименте (для каждого иностранного языка пара арбитров была, разумеется, своя). Всем парам раздали для просмотра по кассете, на которой были запечатлены люди их родной культуры, и попросили вынести определенные суждения по поводу увиденного. Ни один из арбитров не сделал каких-либо замечаний относительно невербального поведения своих соотечественников на экране, из чего можно было с уверенностью заключить, что жестовое поведение людей вполне соответствовало тому языку, на котором они говорили.

Основной темой записанной беседы были деньги. Во время произнесения первого предложения (Well, it was your idea in the first place) на экране появляется девушка, руки ее, что называется, «висят как плети». Она медленно подходит к юноше и, подойдя ближе, вытягивает руку вперед вместе с вытянутым вперед указательным пальцем. Затем девушка разворачивает корпус чуть вправо.

Хотя общая конфигурация движений и поз оказалась у всех переводчиков довольно похожей, экспериментатору все же удалось выделить две ясно противопоставленные друг другу группы. А именно французские, немецкие, бразильско-португальские и корейские пары, а также лица, говорящие на тагальском языке, использовали ту же форму (жест указывать пальцем с вытянутой вперед рукой и указательным пальцем), что и носители американского варианта английского языка. Исландцы, японцы и носители языка урду такого жеста не делали просто потому, что у этих народов его нет. Кстати, исландская девушка оказалась единственной из этой группы, у кого было заметно хоть какое-то движение рук. Когда она появляется на экране, обе ее руки сомкнуты в кулак. Затем ладони раскрываются, она чуть заметно сдвигает руки вперед и снова быстро закрывает ладони, размещая руки у талии. Исландцы, как известно, очень традиционны в своих движениях, а их культура явно низкокинетичная, о чем, собственно, и свидетельствовала сделанная видеозапись. Что же касается девушек, говорящих, соответственно, на японском и урду, то существуют, по-видимому, две разные (и равновероятные), хотя и очень тесно связанные между собой, причины их подобного невербального поведения, а именно резкое противопоставление полов и особый характер взаимоотношений между людьми разного пола, свойственный именно этим культурам.

В этой связи любопытно отметить, что, когда японца попросили перевести видеозапись разговора брата с сестрой о деньгах, он объяснил экспериментатору, что хотел бы, но ему это сделать крайне сложно, поскольку в Японии диалоги поадобного рода абсолютно невозможны: сестра просто не может обвинять брата. Статус женщины в Японии делает невозможным употребление обвинительных жестов женщины в адрес мужчины.

Как видно даже из одного этого любопытного и тонкого эксперимента, в межкультурных диалогах человек, который ведет себя в соответствии с правилами, принятыми в его родной культуре, но не учитывает существования невербальных культурных различий, легко может допустить неприятную оплошность или серьезную ошибку. Столкнувшись с чужим жестом, он может, например, счесть его неприличным, неверно оценив поведение жестикулирующего как демонстрацию плохих манер, проявление властолюбия, стремление к доминации и др. Напротив, отсутствие, по его мнению, необходимого в данном контексте жеста может неправильно интерпретироваться им как явное свидетельство человеческой слабости партнера по диалогу, как отсутствие с его стороны интереса к их беседе или ее теме и даже как неприятие чужого поведения.

Активное восприятие информации в обычной ситуации кооперативного общения отражает установку адресата на понимание. Руководствуясь принципом «демонстрируй свое непонимание, дай знать о нем партнеру» (этот постулат общения можно было бы назвать максимой манифестации непонимания), участник коммуникативного акта, не владеющий в достаточной мере языком, на котором говорит его партнер, или по каким-то причинам не имеющий возможности пользоваться им в данной конкретной ситуации, обычно переходит к жестовому коду. Но и в этом случае, как мы уже видели, нельзя гарантировать, что коммуникация будет успешной.

* * *

Коммуникативная культура человека — это не только определенный склад мышления и чувствования народа, это также знание языка и свободное владение невербальными кодами, принятыми в данном обществе, это следование выработанным нормам и правилам коммуникативного поведения, заставляющим людей чувствовать и осознавать свою принадлежность к данной культуре, в непременном сочетании с вниманием и уважением к чужой культуре и ее носителям.