Прагматически освоенные и неосвоенные жесты

Среди жестов одни единицы являются прагматически освоенными, то есть стали устойчивыми и привычными для людей данного этноса или данной культуры и сравнительно часто употребляются, тогда как другие единицы, прагматически неосвоенные, используются в коммуникативном акте в гораздо меньшей степени и далеко не всегда в нем распознаются как жесты.

Первый класс жестов образует центр невербальной системы любого языка тела, а единицы второго класса жестов либо составляют периферию системы, либо вообще только еще находятся на пути в лексикон рассматриваемого невербального языка. Важным показателем того, что данный жест относится к прагматически освоенным, является наличие у него стандартного языкового обозначения в виде закрепленной в языке номинации (а чаще — нескольких синонимичных номинаций). Примером русских прагматически освоенных жестов и их названий являются подмигнуть, протянуть руку, пожать руку, показать глазами, дотронуться до плеча.

Прагматически неосвоенные или плохо освоенные жесты обычно не имеют общепринятого языкового имени. Однако и некоторые прагматически освоенные жесты тоже не имеют стандартного наименования. Таким образом, деление жестов на прагматически освоенные и неосвоенные не совпадает с делением жестов на жесты, имеющие <стандартную> языковую номинацию, и жесты, не имеющие стандартной номинации. Если у жеста в языке нет стандартного названия, то для его обозначения мы обычно используем смысловые единицы из текста его толкования или языковые единицы из текста его физического описания, заключая название жеста в кавычки. Ср., например, прагматически освоенные русские жесты «стоп» (вертикально направленная в сторону адресата выпрямленная открытая ладонь жестикулирующего), «закрыть и открыть глаза в знак согласия», «спать» (наклоненная голова, щека лежит на ладони), «есть» (рука с воображаемой пищей движется ко рту; возможен вариант исполнения жеста, при котором вытянутый указательный палец с прижатым к нему большим пальцем изображают ложку с находящейся в ней едой), и др.

Жесты и жестовое поведение по-разному отражаются в вербальных формах, и прежде всего это касается связи жестов с их естественно-языковыми номинациями. Так, один и тот же жест может быть передан в тексте разными номинациями, причем вариативность бывает синтаксической (опустил голову/голова опустилась, нахмурил брови / брови нахмурены), лексической Сделать большие/круглые глаза, барабанить/стучать пальцами, раскрыть рот /открыть рот) и стилистической (опустить глаза/ очи вниз/долу, поднять/возвести глаза, скалить зубы / смеяться, поднять палец / воздеть перст, <широко> открыл рот / разинул рот / раскрыл пасть, обвести/смерить кого-либо взглядом).

Возможна и противоположная ситуация, когда одна реально встречающаяся в тексте словесная форма соответствует разным жестам, ср. слова и словосочетания поцелуй, улыбка, кивок, махнуть рукой, поднять руку, протянуть руку. Адекватное владение русским невербальным языком включает в себя не только умение пользоваться русскими жестами как элементами невербального семиотического кода, но и знание всех номинаций каждого из жестов, а адекватное владение русским языком в качестве одной из составляющих предполагает не только умение пользоваться русскими языковыми номинациями какэлементами вербального семиотического кода, но и способность распознавать по номинациям стоящие за ними жесты.

Стилистически нейтральные и стилистически маркированные жесты

Среди жестов большинство являются стилистически нейтральными и обиходными, которые могут в общении свободно применяться людьми. Но в каждой культуре есть и жесты стилистически маркированные, начиная от жестов высокой тональности (возвышенные ораторские жесты, поцелуй руки в знак приветствия или прощания, галантные манеры обхождения и ухаживания, некоторые невербальные ритуалы (например, торжественный прием в посольстве, рассаживание гостей на официальном банкете) и этикетные способы поведения (такие как, например, вызов на дуэль, формальное приглашение на бал или в гости) и пр.) и кончая фамильярными жестами (такими как, например, некоторые похлопывания или подмигивания), грубыми и вульгарными. Разумеется, свои стандарты и нормы невербального знакового поведения имеют разные общественные группы: мужчины и женщины, взрослые и дети, а потому стилистические различия в жестах должны, строго говоря, отмечаться для каждой из таких групп отдельно.

 

СИНТАКСИС ЖЕСТОВ

Хотя природа жестовых единиц сильно отличается от вербальных, жестовые единицы, как и естественно-языковые, имеют не только семантику, но и синтаксис, впрочем, мало похожий на языковой. Я предлагаю различать внутренний синтаксис жестов и внешний.

Под внутренним синтаксисом я имею в виду комбинаторику, то есть особенности сочетаемости и упорядочивания, жестовых элементов при образовании комплексных жестовых выражений — сочетаний (включая жестовые фраземы). Например, выражения лица по особым правилам «складываются» из выражений губ, глаз, бровей и т.п., и это правила внутреннего синтаксиса. Одна из поз смирения состоит из семиотических компонентов «опущенная голова», «сложенные в замок кисти рук» и «прижатые к телу руки», согласующихся между собой по определенным законам.

Внешний синтаксис жестов определяет течение коммуникативного акта и описывается правилами двух типов — (1) правилами диалогического невербального взаимодействия партнеров по коммуникации и (2) правилами взаимодействия жестовой системы (или систем) со словесной.

1. Относительно закономерностей диалогического невербального взаимодействия участников коммуникации Э. Сэпир писал: Мы чрезвычайно внимательно относимся к жестам и отвечаем на них, если так можно выразиться, в соответствии с тем сложным и таинственным кодом, который нигде не записан, никому не известен, но всем понятен. Замечательный американский антрополог и психолог Э. Гоффман в своем анализе социальных ситуаций, которые в западных обществах повторяются изо дня в день, рассматривал типичные для этих ситуаций взаимодействия людей как игру, в которой игроки ставят перед собой цель и ведут себя таким образом, чтобы произвести выгодное впечатление на партнера. В предложенной им модели социального взаимодействия общее правило поведения формулируется достаточно просто — ни один из игроков не должен нарушать правил игры и должен вести себя так, как предписано нормами общественного поведения. Цель игры, в которой участвуют люди, вступающие в коммуникацию, состоит в том, чтобы выглядеть как можно лучше, завоевывая престиж. Э. Гоффман описал два самых важных из общих типов социального взаимодействия людей, назвав их, соответственно, корректирующий (remedial) и поддерживающий (supportive).

Корректирующее взаимодействие преобразует девиантное коммуникативное поведение в следующем направлении: оно делает приемлемыми те действия, которые могли бы, не будучи подправленными, считаться агрессивными по отношению к собеседнику, обижающими или оскорбляющими его. Близкими к такому поведению являются и некоторые типы невербального <диалогического> поведения, которые я предлагаю также относить к корректирующим. Это, например,

(а) притворное поведение, или притворство. Такое отклоняющееся от нормы поведение человека, если его не поправить или если партнер не обнаружит притворства, будет считаться адекватным, но если собеседник обнаружит обман, то он вполне может обидеться, оскорбиться и т.д. Примерами притворного поведения могут служить действия человека, в момент беседы то и дело смотрящего на часы, как будто у него должна вскоре состояться другая встреча; человек может держаться за щеку, притворяясь, что у него болит зуб; он может (и часто делает это в повседневной жизни) притворяться, что не понимает того, что ему говорят, и показывать это жестами: в удивлении поднимает брови, в недоумении пожимает (двигает) плечами (ср. — Жить-то они где думают? — Чемоданов недоуменно двинул пленами (JI. Жуховицкий), делает большие глаза и т.п. Притворное поведение более свойственно людям, находящимся в ситуации неформального взаимодействия, и значительно реже встречается при формальном общении;

 (б) неумеренное поведение (чрезмерность, экзальтированность). Так, например, взбудораженного, взвинченного, находящегося в стрессовом состоянии или агрессивно настроенного человека люди воспринимают с явным неодобрением. Окружающие пытаются успокоить такого человека словами или жестами: в зависимости от возраста, пола, психологического состояния и многих других факторов окружающие, протягивая к нему руки, преграждают ему дорогу к собеседнику, человека держат за руки, прижимают к себе, обнимают, дружески ему улыбаются, гладят его по голове, и пр.

(в) неловкое поведение (неловкость). В качестве иллюстрации можно привести неловкое поведение человека, пытающегося выдавить из себя улыбку и производящего какие-то непонятные движения в ситуации, когда, казалось бы, гораздоболее уместным было произнести в адрес другого лица жесткие слова укора, упрека или презрения, возможно, сопроводив их адекватными ситуации жестами-иллюстраторами.

При поддерживающих невербальных взаимодействиях люди демонстрируют внимание и уважение к партнеру и помогают наладить диалог. Примером поддерживающих взаимодействий являются акты приветствия и прощания. Их следует, на наш взгляд, рассматривать как особые ритуалы, или церемонии, имеющие четко определенную структуру, подчиненные вполне определенным принципам и программам поведения и упорядоченные в соответствии с определенными синтаксическими правилами. Общим для всех видов приветствий является то, что все они, будучи невербальным свидетельством присутствия данного человека в сфере другого, имеют значения «выражение желания установления контакта» или «предложение завязать некоторые отношения или участвовать в некой совместной деятельности». Оба указанных значения могут быть выражены только в диалоге. Невербальными средствами выражения значения «совместности» в русском языке тела являются (а) фронтальная ориентация тел, (б) определенные положения головы (головы собеседников повернуты лицом к лицу), (в) контакт глаз, (г) согласованность поз и жестов рук (например, оба партнера останавливаются, их руки протянуты для рукопожатий), (д) взаимные касания.

Кинетическая переменная «тип социального взаимодействия» используется в описаниях значений и употреблений разного типа жестов. Например, жест, имеющий форму «подойти к собеседнику ближе, слегка наклонив в его сторону голову и корпус», по-разному интерпретируется в поддерживающих (кооперативных) и корректирующих диалогах. В первом случае он рассматривается как знак дружелюбного расположения или симпатии (при этом жест дружбы часто сопровождается приветливой улыбкой), во втором — это знак истинной или притворной агрессии, угрозы или обозначает поведение, при котором один из участников коммуникации пытается занять более высокую, доминантную, или господствующую, позицию.

Телесное и глазное поведение людей, установивших между собой контакт, может синкретично выражать также определенный характер или качество образовавшейся связи. Известно, например, что глазное поведение незнакомых людей, идущих по улице во встречном движении, подчиняется, по крайней мере в европейской культуре, правилу «гражданского невнимания», которое впервые сформулировал, видимо, Э. Гоффман. Согласно этому правилу смотреть на незнакомого человека допустимо, только находясь от него на строго определенном расстоянии. В частности, следует по возможности избегать контакта глаз на близкой с незнакомым человеком дистанции, поскольку в противном случае есть риск того, что ваше глазное поведение будет этим человеком неправильно интерпретировано, например оценено как желание знакомства или просто как назойливое, неприличное разглядывание.

2. Остановлюсь теперь на общей характеристике второго типа правил внешнего синтаксиса, а именно правил взаимодействия жестовой системы со словесной. Некоторые их этих правил носят частный, или словарный, характер; ср., например, в нашем Словаре языка русских жестов зону вербального сопровождения, где описываются возможные или крайне желательные языковые элементы, выступающие в коммуникативном акте вместе с соответствующими жестами. Другие правила определяют течение коммуникации в целом, во время которой взаимодействуют жестовые (или даже шире — невербальные) и вербальные системы. В отличие от первой группы, эти правила носят общий характер и не «привязаны» к конкретным жестовым лексемам или вокабулам: они, так сказать, словарно независимы.

Аналогом такого рода правил в синтаксической модели естественного языка служат общие закономерности построения правильной синтаксической структуры предложения. В качестве примера таких общих коммуникативных правил можно привести запрет на общение «на ходу» на важные для одного или обоих собеседников темы или правило, согласно которому в так называемом «экзаменационном диалоге», чтобы диалог был успешным, необходимо использование со стороны экзаменатора жестов-регуляторов, поддерживающих диалог.

Хотя грамматики жестов, насколько нам известно, до сих пор не написано ни для одного языка тела, что во многом объясняется отсутствием достаточного объема накопленного конкретного материала, собранного по различным культурам и языкам тела, и крайне малым количеством существующих жестовых словарей разных языков, отдельные правила и — значительно чаще — примеры их применений найти в специальной литературе можно (см. статью Слама-Казаку 1976 о так называемом смешанном синтаксисе, то есть о синтаксическом взаимодействии невербальных компонентов с вербальными, а также монографии Кальбрис 1990; МакНил 1992).

На этом анализ основных характеристик жестов, их классов и категорий, а также некоторых особенностей их синтаксического поведения можно считать законченным. Хотелось бы остановиться более подробно на двух узловых и вместе с тем дискуссионных вопросах кинесики: проблеме межкультурного соответствия жестов и проблеме семантического описания жестов. В качестве образца для семантического описания взяты некоторые мимические невербальные единицы — выражения лица — в их соотношении с психологическими, главным образом эмоциональными, состояниями человека.

 

 ЖЕСТЫ В РАЗНЫХ КУЛЬТУРАХ

Проблема межкультурного соответствия жестов, или, как ее обычно называют в невербальной семиотике, проблема универсализма, тесно связана с интерпретацией невербального текста одной культуры носителями другой и с проблемой переводимости. Хотя в невербальных компонентах человеческой коммуникации в разных культурах больше сходств, чем различий, последние все же имеются. Можно выделить три вида отклонений от правильного понимания кинетического текста при переходе от одной культуры к другой: (1) неправильная интерпретация, (2) неполная интерпретация и (3) избыточная интерпретация.

Первая категория, неправильная (или: ошибочная) интерпретация, сразу приходит на ум, когда говорят о непонимании: обычно в работах, в которых делается сопоставительный анализ жестов и жестовой коммуникации в различных культурах, речь идет исключительно об ошибочной интерпретации. Каждый народ и каждая культура имеют свое «немое кино». Ч. Чаплин как-то сказал: «Дайте мне посмотреть, как вы двигаетесь и жестикулируете, и я сразу скажу вам, где вы родились». Неправильная интерпретация носителями одной культуры невербального сообщения, сделанного представителем другой культуры, может привести к нежелательным конфликтам и опасным последствиям. Не случайно британская авиакомпания «British Airways» часто предупреждает пассажиров - Будьте осторожны. Ваша жестикуляция может поставить вас в неприятное и двусмысленное положение. А Дж. Миллер (Миллер 1994, с. 660) пишет: «Неправильное понимание невербального поведения — один из самых огорчительных источников разногласий между людьми, без которого вполне можно было бы обойтись. Например, немногие американцы знают о том, что китайцы очень не любят, когда их трогают, хлопают по плечу и даже пожимают руку. Если бы американцы, для которых данные жесты означают близость и дружелюбие, не применяли их по отношению к китайцам, скольких обид можно было бы с легкостью избежать!»

Точное понимание смысла полученного невербального сообщения важно еще и потому, что отдельные жестовые формы, встречающиеся в разных культурах, хотя и не тождественны по значению, могут иметь в них семантически сходные интерпретации. Например, жестовая форма пожать плечамщ насколько можно судить по существующим описаниям разных языков тела, значит безразличие, недоумение, пренебрежение, презрение, незнание и, возможно, еще многое другое (Дживенс 1977), но этой формой никогда не кодируются, например, положительные смыслы, такие как  удовольствие, радость или воодушевление, — диапазон различных семантических интерпретаций данной формы достаточно ограничен.

Точно так же форма зажать нос почти всюду свидетельствует о негативном ощущении «плохо пахнет, воняет (и подобных реакциях)», а отношение «почтения», по-видимому, во всех или в подавляющем большинстве культур может передаваться склоненными головой или корпусом. Однако из этих примеров тесной смысловой близости внешне похожих форм никак не следует, что не бывает случаев, когда почти тождественные формы жестовых знаков имеют весьма далекие друг от друга смысловые интерпретации.

Интересно, что сходное по форме невербальное поведение людей (как, впрочем, и вербальное) и внешне идентичные кинемы могут быть даже антитетическими, или энантиосемичными, выражая в разных культурах вещи прямо противоположные. Так, щекотка может быть актом агрессии и компонентом любовной* игры; плевок может обозначать «презрение», а может и «любовь». Говоря об оппозициях и антитезах в невербальном поведении людей, Ч. Дарвин (см. Дарвин 1872/1965, с. 28, 50 и след.) приводит, правда в другой связи, слова Дж. Рэйнодса: «Любопытно наблюдать за тем, как высшие точки прямо противоположных страстей очень мало отличаются одна от другой, бесспорно также, что они могут выражаться одними и теми же действиями».

Канадский психолог А. Вольфанг, работающий в сфере образования, в течение довольно длительного времени наблюдал за невербальным поведением учеников и учителей в канадских школах Торонто, Монреаля и Ванкувера, в классах которых было много детей иммигрантов из других стран (например, в классах в Торонто в среднем примерно у 50% учеников ни английский, ни французский не являются родными языками), а потому такие классы можно рассматривать как удобные экспериментальные площадки для изучения особенностей межкультурного вербального и невербального взаимодействия. А. Вольфанга прежде всего интересовало, как канадские учителя учитывают в своей работе разницу в жестовом и параязыковом поведении учеников. В своей интересной и, несомненно, важной для работников сферы образования статье Вольфан показал, к каким неприятным последствиям может привести пренебрежение этим аспектом в деятельности учителя. Ученики, приехавшие из Западной Индии, Южной Италии, Африки или Гонконга, привыкли к гораздо более формальному, чем в Канаде, отношению к ним учителей. В школах этих стран на уроках меньше свободы и больше дисциплины. Там принято, чтобы ученики на уроках молчали, пока с ними не заговорит учитель, ученики больше слушают рассказ учителя, чем свободно делятся с ним своими мыслями, и меньше задают ему вопросов. Как пишет А. Вольфанг, «уважение к учителю там скорее изначально предполагается, чем зарабатывается» (Вольфанг.979, с. 164). Поэтому от канадских учителей ожидается, что они, проявив терпение и выдержку, смогут создать в классе атмосферу свободы и дружеского внимания к чужой культуре и позволят на первых порах учащимся вести себя так, как те привыкли, в частности непринужденно выражать вербальные и невербальные культурные и коммуникативные предпочтения.

Общая демократичная и полуформальная обстановка в канадской школе, с одной стороны, и авторитарная и формальная обстановка в школах указанных стран являются, по мнению автора статьи, первопричинами различий в невербальном поведении учащихся и, соответственно, учителей. Так, многих канадских учителей раздражает то, что в разговоре с ними ученики-иммигранты, в частности прибывшие из Ямайки, не смотрят в глаза, что, по мнению этих учителей, демонстрировало неуважение к ним. Между тем в ямайской культуре выражение уважения со стороны ученика к учителю в точности противоположное тому, что принято в Канаде: стоя перед учителем, ученик обычно опускает глаза. Смотреть прямо в глаза человеку, имеющему более высокий социальный статус, избегают представители многих культур, например негритянское население Америки (см. Джонсон 1971).

Из-за исходно одинаковой биологической природы жестов весьма общая рекомендация, которую можно было бы дать человеку, пытающемуся интерпретировать конкретный жест, не кажется нам абсолютно банальной, а именно: нужно знать заранее, к какой культуре принадлежит жестикулирующий. И с самого начала лучше смотреть на внешние идентичные или почти идентичные жестовые знаки как на имеющие разные значения.

Несоответствие жестовых знаков порождает потенциальные сложности перевода их языковых обозначений с одного естественного языка на другой. Наличие жестовых словарей и грамматик, хотя бы одноязычных, вне всякого сомнения, позволило бы упорядочить и типизировать использование разнообразных переводческих приемов, среди которых назову лишь несколько наиболее частых: поиск тождественного знака, привлечение изосемантичного знака, имеющего тот же или близкий круг употреблений, но иного по форме, употребление языкового обозначения для жеста — переводного эквивалента, отличного от оригинала и по форме, и по смыслу, однако обладающего нужными переводчику смысловыми, культурными, идеологическими или иными коннотациями, использование знака-аналога из того же семантического поля и др.

В связи с трудностями интерпретации и перевода можно вспомнить давно проведенное деление жестов по их отношению к адресату, интерпретирующему жест.В работе Волоцкая и др. 1962 были выделены среди других безусловные жесты, то есть культурно независимые, чье восприятие понятно всем людям без специальной подготовки, и условные жесты — те, что приняты только у данного народа в разных ситуациях общения. Наличие условных эмблематических жестов и степень возможного их культурного несоответствия проиллюстрируем на примерах, сгруппированных следующим образом: сначала демонстрируется явление межкультурной омонимии, затем речь пойдет о межкультурных синонимах, третий круг явлений связан с возможной различной интерпретацией идентичных или сходных кинетических форм, и, наконец, приводится пример того, как внешне сходные формы сопровождаются в разных культурах разными по смыслу языковыми и параязыковыми единицами. Подчеркну, что следующие ниже описания значений следует воспринимать скорее как необходимые иллюстративные пояснения, а не как законченные толкования.

14.1. Межкультурная омонимия (одинаковые или очень похожие друг на друга формы имеют в разных культурах разные смыслы)

14.1.А. Кинема кольцо (OK, ring, zero) В русскую культуру жестовая форма знака кольцо (ｫуказательный и большой пальцы вместе образуют кольцо, которое смотрит в сторону адресата; остальные пальцы несколько расслаблены и согнутыｻ) вошла сравнительно недавно, и ее основной областью бытования стала русская молодежная среда и сфера бизнеса. Жест кольцо заимствован из американской кинетической системы, в которой имеет значение «все в порядке, все хорошо». Между тем в Японии та же форма означает «деньги», но не деньги вообще, фигурирующие в произвольно взятой ситуации, как часто неверно пишут про данный жест, а исключительно деньги, связанные с ситуацией купли-продажи. В Венесуэле эта жестовая форма относится к категории обсценных: она имеет явно выраженный неприлично-сексуальный смысл, а в Тунисе форма принимает несколько иной вид — все пальцы, кроме указательного и большого, вытянуты вертикально вверх — и имеет совсем другое значение: «я убью тебя». В Греции и на острове Сардиния в Италии форма жеста такая же, как в США, а значение жеста можно примерно описать как «отмахнуться». На Мальте таким способом метафорически изображают мужчину — пассивного гомосексуалиста.

Б. Кинема палец у виска

Когда немец, говоря о ком-то, прикасается пальцем к виску, то это означает, что человек, о котором идет речь, «несколько не в себе». Между тем в целом ряде африканских культур аналогичная жестовая форма означает, что жестикулирующий глубоко задумался, погрузился в размышления. Во Франции жест обозначает просто, что человек, о котором идет разговор, глупый, тогда как в Голландии подобная форма значит, что человек умный (обладает интеллектом).

Особый интерес вызывают невербальные ситуации в полиэтнических сообществах. Столкновение культур здесь нередко приводит к появлению межкультурных кинетических омонимов и, как следствие, к возможной неправильной интерпретации жеста. Интересной в этом плане является жестовая ситуация в современном многоэтническом Израиле. С одной стороны, в Израиле существует стандартный невербальный код межэтнического общения, или, если угодно, государственный жестовый язык. С другой стороны, каждый народ, населяющий страну, не утратил и свой жестовый язык, сфера функционирования которого обычно ограничена рамками именно данного народа и данной культуры, хотя при общении людей отнюдь не запрещено использовать и государственный жестовый язык. Последнее обстоятельство сильно затрудняет диалог и просто приводит к жестовым конфликтам. Чаще всего они возникают, когда бывает непонятно, какой из кодов, общенациональный или этнический, применяется в коммуникации.

Так, в государственном жестовом языке современного Израиля, когда человек прикладывает указательный палец к виску, он хочет этим сказать собеседнику «ты умный» или «ты только что сказал умную вещь», а в культуре живущих в Израиле марокканских евреев (правда, по месту жест исполняется несколько правее) жест означает в точности противоположное — «ты глупый» или «ты только что сказал глупость». Американские евреи, проживающие в Израиле, подобным способом кодируют смысл «ты сошел с ума», а румынские евреи — «я думаю» или «<по>думай».

14.1 В, Кинема указательный палец у нижнего века (существует вариант этого жеста, когда люди слегка оттягивают веко вниз)

В Австрии формой «указательный палец у нижнего века» передается презрение к адресату, во Флоренции выражается смысл доброжелательность, а в Испании — недоверие (кроме того, в испанском языке жестов имеется и другое значение этой кинемы, которое условно выглядит как будьте осторожны и внимательны). Во Франции указательный палец у нижнего века — это жест лжи, точнее, меня считают лжецом, а в России такого жеста нет даже в качестве заимствованного.