Все, что мы уже имеем, становится нам неинтересным, оно «уже есть».

Так работает инстинкт самосохранения с его поисковой активностью, желанием двигаться вперед и дальше. Мы всегда смотрим вперед, на «перспективные проекты», причем с самого раннего детства. Вот вы приходите с ребенком в «Детский мир» и понимаете, что какая-то игрушка ему очень понравилась. Куда бы вы теперь ни пошли, он будет всеми правдами и неправдами тянуть вас к тому — заветному для него — прилавку, туда, где он заприметил свою «прелесть».
«Смотри, какой хороший конструктор! У Маши и Пети такой есть!» — будет причитать ваш малыш, но ровно до тех пор, пока вы не оторвете от сердца нужную сумму и не выложите ее за эту покупку. И вот купили, теперь вы, удовлетворенные собственным решением, двигаетесь на выход, и вдруг — о чудо! Ваш ребенок держит в руках только что купленный конструктор, но его голова странным образом поворачивается на 180 градусов — он заметил что-то еще! «А давай еще там посмотрим?» — говорит вдруг дитятя, и глаз его снова горит специфическим возбуждением под названием «хочу».
Вы наполняетесь удивлением и даже гневом — что же это?! Ему только что купили конструктор! Ребенок замирает, смотрит испуганно в ваши глаза и надувается, словно лягушка — все, ему стало понятно, что второй игрушки ему не видать. Обида... И, дернув малыша за руку, вы покидаете магазин, причем оба в расстроенных чувствах. Вам кажется, что он не оценил ваш подарок, ему безумно жаль, что «игрушка № 2» так и не покинула своей полки и не перекочевала в сундук, что стоит в детской для складирования аналогичных покупок.
И вот в этом вся наша жизнь! То, что мы имеем, это, конечно, очень хорошо, спасибо, мы это в чулан определим, но кое-чего у нас пока нету... И вся штуковина в том, что у нас всегда чего-то нету, потому что при всем желании всего и постоянно у нас быть просто не может. Самое интересное, что когда мы получим что-то новое, мы испытаем лишь секундный восторг и тут же спросим: «А дальше? А что еще у вас есть?» Мы живем с ощущением постоянного внутреннего недостатка.
Такое чувство, что мы постоянно занимаемся восполнением чего-то утраченного, отсутствующего. Мы словно бы заполняем сумку без дна. Есть сказки, в которых герои постоянно что-то достают из волшебного мешка, шкатулки, пещеры, а вот у нас все наоборот — мы туда все засовываем и засовывает, пихаем и пихаем, а оно проваливается, и снова — пустота. От этого недостатка мы испытываем жуткий дискомфорт, и он столь велик, а наши аппетиты столь серьезны, что и радости от наполнения мы не испытываем никакой!
Мы постоянно живем с чувством недостатка, причем это не зависит от того, сколько у нас всего есть. Много у человека ценностей и возможностей или мало, это не меняет общей картины — всегда мало, всегда недостаточно. И чем больше у нас есть, тем больше нам хочется, а для большего необходимо больше, чем у нас есть. Так что — снова по кругу и с тем же результатом: «Дайте еще, мне не хватает!»
Ивот так «у берега моря» тридцать лет и три года. Помните старуху из «Сказки про золотую рыбку»? Сначала она жила в состоянии очевидного недостатка — корыто и то разбилось. Потом ей не хватило дома, потом боярского звания, потом она поняла, что боярыня — это тоже какая-то несерьезная должность, хочется быть королевной, и это дали. Но и этого оказалось мало... И ведь это сидит в каждом из нас, никто не составляет исключения, в противном случае все были бы счастливыми. Все жили бы в избытке с ощущением: «Я — полная чаша! У меня все есть! Кому, чем помочь?»
Так в чем же проблема? К счастью или к сожалению, здесь все очень просто — мы утратили, в буквальном смысле этого слова потеряли свои естественные потребности. Единственное животное, которое ест больше, чем ему нужно, — это человек. Единственное животное, которое удовлетворяет свою половую потребность чаще, чем нужно самой этой потребности, — это человек. Единственное животное, которому вечно недостает комфорта, — это человек. Единственное животное, которое живет с вечным ощущением «мало», — это человек.
Но коли так, разве можно допустить, что это те же самые потребности? Вероятно, нет. Естественные потребности человека выпали, а им на смену пришли невротические потребности, которые не знают, что такое насыщение, а потому мы постоянно голодны. Странно ли, в этом случае, тотальное отсутствие счастья в современном человеке? Думаю, что не странно.

Получите, распишитесь!

Ну как же быть? Что делать? Видимо, наш «желудок» прохудился, и, сколько бы мы в него ни отправляли разного добра, все не впрок. Впрочем, это не более чем объяснение, а реальная проблема скрыта в другом: мы не перевариваем то, что получаем, а отплевываем и ждем следующей порции. Если бы мы переваривали, усваивали то, что дает нам жизнь, то таких аппетитов у нас и близко не было. Ведь что получается? То, что у нас есть, то, чем мы, как нам кажется, обладаем, в действительности нами не используется. Мы это только захватили, урвали, но ничего толком с этим не сделали — не израсходовали, не пустили в дело, не утилизировали с пользой.
Вот мы обсуждали пример с покупкой книги — вы ее покупаете, ставите на полку и говорите: «Прочту позже», а через неделю читать ее становится уже неинтересно, через полгода — и вовсе невозможно. И она переезжает на дальнюю полку. А теперь давайте задумаемся, вам кажется, что вы заполучили эту книжку, но по факту вы ровным счетом никак не обогатились. Если бы вы ее прочли (т. е. употребили), то она стала бы вашей. А так — это посторонний, не имеющий к вам никакого отношения предмет, т. е., по сути, мусор, в данном конкретном случае — макулатура.
Причем вы потратили на нее деньги, отвели ей место в своей квартире, создали условия для накопления пыли, а потому затруднили себя дополнительной уборкой — вот все, что вы сделали. Одни убытки, и при всем при этом у вас нет этой книжки, потому что вы ее не прочли. Книжка — это содержание, а вы не заполучили этого содержания. Это очень простой и наглядный пример, но разве не то же самое с нашими человеческими отношениями? Человек умирает, и что восклицают окружающие? «Боже мой, какой человек ушел от нас! А мы-то с ним так и не поговорили по душам! А он столько еще мог рассказать и сделать!»
Да, у нас был хороший друг, собеседник, товарищ, и вот в тот момент, когда мы его потеряли, до нас вдруг доходит эта блестящая мысль — какие огромные возможности буквально вылетели в трубу! Проще говоря — бездарно нами профуканы! В нем было столько... у нас было столько... Но было ли?
Мы все думали, что не время, откладывали до лучших времен, гнались за новыми знакомствами и встречами и проводили их так же — откладывали на какой-то никому не известный «черный день». А эти отношения тем временем так и не были нами востребованы — так что, считай, их и не было вовсе. И других, тех, за которыми мы гнались, тоже нет и не было, потому что, едва получив на них право, мы мчались дальше, откладывая до следующего раза.
А пользоваться когда? Кто будет пользоваться нашими отношениями с другими людьми, которые мы затеваем в таком огромном, в таком неисчислимом количестве? И после этого мы еще удивляемся посещающему нас иногда чувству одиночества! Но как же, позвольте, без одиночества, если все наши отношения с другими людьми — только «намечены»? Их пунктиры нанесены, но сами отношения, которые предполагают настоящую близость человека человеку, так и остались в некоей потенции, вынесенной за пределы нашей жизни. Но разве эта практика ограничивается только книгами и людьми? Отнюдь, так мы поступаем абсолютно во всем и везде. Даже когда вы готовите обычную, простую, ничем не примечательную еду, вы поступаете точно таким же образом — масса вложений, нулевой выход и вперед, дальше, за новеньким. Вот вы ходите по магазинам, закупаете продукты, приходите домой, готовите, накрываете на стол — все красиво и вкусно.
Теперь вы садитесь за свою трапезу, ощущаете вкус первого кусочка, радуетесь мгновение, говорите: «Очень вкусно!», и тут же: «А что у нас по телевизору показывают?»; или, обращаясь к своему ребенку: «А ты уроки сделал?»; или, обращаясь к своему супругу: «А когда, ты говоришь, у тебя этот проект начнется?» Дальше оставшиеся два килограмма еды улетают в трубу — в прямом и в переносном смысле!
Вы могли радоваться вкусу еще и еще, но вы не сделали этого. Через полчаса вы даже не вспомните, что вы ели и какой у еды был вкус. По сути, вы потратили несколько часов своего времени, чтобы на одно мгновение ощутить вкус. Это рационально?! Почему бы тогда сразу не питаться какой-нибудь безвкусной смесью питательных веществ?
На радость было затрачено мгновение, а все остальное пошло вхолостую. Таким образом то, что, как вам кажется, вы имеете, на самом деле только числится у вас в общем списке, в номенклатуре. Но обладаете ли вы этим? Кто-то, может быть, думает, что и да, но если бы это действительно было так, если бы и в самом деле вы обладали этим, то вы бы чувствовали себя в избытке, а не в недостатке. Ни одно животное не имеет столько, сколько имеет человек — пищи, комфорта, прочих услад, но только одно животное думает, что ему «мало». Имя этому животному — человек!
У нас есть иллюзия, что мы обладаем тем, другим, третьим (впрочем, иногда мы даже и об этом забываем), но по факту — ничто из этого не является нашим. Мы не обладаем этим, потому что оно нами не прожито, не прочувствовано, не реализовано должным образом. Мы не вкусили его, не насытились этим, не испили. Мы просто взяли это нечто, порадовались своей добыче, а потом закрыли ее в герметичную коробочку и поставили внутрь себя. Там она и существует до тех пор, пока не выйдет ее срок годности. А когда выйдет, мы это выбросим... Короче говоря, очень «целесообразно» мы живем...

Берите даром, только пользуйтесь!

И вот я часто слышу возражения: «Вы что, предлагаете радоваться маленьким радостям?» Ну что я могу на это ответить? Во-первых, какая разница, чему радоваться, если цель — радоваться? Во-вторых, если мы и так имеем многое, то почему бы этому не порадоваться, даже если и кажется, что где-то есть нечто большее (что, кстати, великое заблуждение). В-третьих, в действительности наши потребности, наши естественные потребности невелики, и потому «маленькие» радости, как их некоторые почему-то называют, нам не маленькие, а как раз по размеру. И, наконец, в-четвертых, где гарантия, что мы сможем обрадоваться большому, если мы не умеем радоваться малому? Где гарантия, что это большое (при таком подходе к делу) через секунду уже не покажется нам маленьким?
Если жизнь состоит из маленьких действий, маленьких шагов, то почему мы удивляемся, что основные наши радости — это маленькие радости? Да, жизнь состоит из маленьких радостей, ну и хорошо! И что тогда вообще большая радость? Это когда ты к чему-то очень долго идешь, а получая желаемое, понимаешь, что оно было тебе не нужно? Долго и мучительно стремишься, а достигая, понимаешь, что в целом можно было и без этого обойтись, это того не стоило? Это — большая радость?
Если маленькие радости наполняют нашу жизнь, наша жизнь становится не маленькой, а радостной. И она течет в настоящем моменте, в сейчас. Вот вы сейчас сидите и читаете эту книгу, вам удобно в вашем кресле или неудобно? Вы можете сделать удобно, и это будет радость, причем настоящая, фактическая, и она может стать вашей жизнью, а может и не стать. Это вы сами для себя решаете, и я уверен, что решите правильно, если будете помнить, что в вашей жизни является самым важным. А кроме радости — другого важного нет.
Вот три важных пункта. Первый — мы живем в состоянии хронического недостатка, у нас чувство, что нам постоянно чего-то не хватает, и вот мы несчастны. Второй — то, что мы имеем, нами абсолютно не востребовано, не прожито, не использовано, мы этим не насладились. Третий — мы ищем «больших» радостей, которых на самом деле нет, а к «маленьким» радостям мы относимся обесценивающе. Мы говорим: «Ну какой в этом прок?» — потому что привыкли ценить героев и великие свершения. Но все мы «маленькие люди», и у всех «маленькая жизнь», даже если мы герои и делаем великие свершения, а потому «маленькая» радость — это как раз то, что нам нужно!
В общем, нам ничего больше не остается, как обмануть свой зарвавшийся инстинкт «голода». На самом деле, голод этот виртуальный, кажущийся, и это иллюзия, что мы находимся в состоянии недостатка, мы просто так чувствуем. Так что наша задача лишь в том, чтобы изменить это чувство, а для этого необходимо понимания слова: «Довольно!» Когда мы говорим, что нам «довольно», «достаточно», «хватит», то сразу же оказываемся в достатке. Но как только пожелаем большего, потребуем большего — все, убыток! И самое интересное, что тут же сразу, в этой точке начинается прибыль!
Жизнь постоянно нам что-нибудь да посылает — у нее хобби такое, что-то вроде фонда г-на Сороса. Но если у нас ощущение недостатка, то эти послания засчитываются нами как погашение долга и потому радуют только постольку-поскольку. С другой стороны, как только мы «списываем» этот виртуальный долг, так сразу каждая новая субсидия, выданная нам жизнью, начинает восприниматься как подарок или инвестиция,, а соответственно — с благодарностью. И с этого момента мы счастливы, и жизнь нам благоволит все больше и больше, поскольку давать за благодарность приятнее, нежели давать и слышать причитания и сетования.
Теперь каждое хорошее жизненное событие, каким бы маленьким оно ни было, будет восприниматься вами как крупное вложение и большой подарок — у вас и так все есть, а вам еще дали! Конечно, это будет казаться большим! И не нужно к этому привыкать, а вот радоваться — это пожалуйста! Вы начинаете получать сверхдоходы, не собирать недоимки, а получать прибыль. Это единственный способ жить в мире не с ощущением «голода», а с чувством «насыщенности».

Секрет искренности

Возвращаемся все к тем же примерам. У вас огромное количество вещей, о которых вы и не помните, вы узнаете о том, что они у вас были, только после того, как их у вас украдут или вы сами их потеряете. Сейчас даже и жизнь у вас не инвентаризована, и вы не видите того огромного количества возможностей, которые всегда в ней имеются. Не видите и, соответственно, не пользуетесь, и было бы странно, если бы в подобных условиях вы ощущали достаток. Если бы вы видели эти возможности, вам бы казалось даже, что они избыточны, что их даже чересчур.
Вот почему нам надо избавляться от «требований». Вы взаимодействуете с другим человеком и предъявляете ему требование, чтобы он был каким-то, например, опрятным. Неопрятный он вас раздражает — это потому, что в вас есть требование: «Ты должен быть опрятным!» Но он неопрятный... Правда, несмотря на это, он, например, умный, надежный, добрый, честный, оригинальный, яркий, но всего этого вы не замечаете. Вы фиксируетесь на неопрятности, будете об этом постоянно думать, и все — считайте, что вы потеряли его ум, его надежность, доброту, честность, оригинальность, яркость.
Требуя от человека того, чего в нем нет, вы теряете возможность получить все, что в нем есть. А в нем, как и в каждом из нас, предостаточно достоинств. Однако они останутся вами незамеченными, ваше требование к нему дать вам то, чего в нем просто нет, обречено на провал. Вы теряете самого человека. И только когда вы повстречаете опрятного, но без всех перечисленных достоинств, вы поймете, что опрятность без всего остального вам не нужна категорически! Но именно из-за нее, точнее, из-за ее отсутствия, вы и вычеркнули того вашего знакомого из своих списков.
И это, к сожалению, всегда так. Другой опрятный, но ненадежный, третий добрый, но не оригинальный, четвертый яркий, но нечестный. Вы могли получить то, что есть у этих людей, и они были бы вам за это благодарны, поскольку они были бы востребованы. Но вы не делаете этого, потому что всем всегда чего-то недостает, и у нас у всех есть недостатки. И что теперь, жить в одиночестве? Предъявлять претензии, видеть изъяны и игнорировать то, что в наших окружающих есть хорошего?
Почему нам не приходит в голову брать то, что есть, и не искать того, чего нет? Это же, по меньшей мере, убыточное занятие! Кажется, что мы словно бы специально выискиваем в других людях недостатки. И наши отношения с ними не складываются, они на нас обижаются, а мы пеняем им, мол, они могли бы быть и получше. Воистину лучшее — враг хорошего! И брать надо то, что есть, и все вам за это будут благодарны. Если же вы попытаетесь взять у других людей то, чего в них нет, то можете рассчитывать только на «марфушкины дивиденды» — конфликты, ссоры, непонимание и одиночество.
Вдругих людях всегда есть то, за что их можно ценить, и то, что можно у них брать, причем без ограничений. А ведь это так важно и тому, кто берет, и тому, кто дает. Ведь делиться своим умом, своей доброжелательностью, знанием, опытом — хочется! А чтобы еще и ко двору пришлось, а если еще и радовать будет — и вовсе счастье! Так что этот эгоистический, на первый взгляд, обмен на самом деле взаимовыгоден.
Меня часто спрашивают: «Что такое искреннее отношение?» Искреннее отношение не в том, что мы говорим человеку о его недостатках. Иногда, возможно, это и имеет смысл сделать, но только если вы приурочиваете свое сообщение к какой-то важной для этого человека цели. Например, незачем говорить человеку о его неопрятности просто так, но подсказать ему, как лучше одеться на свидание, было бы очень неплохим вложением. Вы проявляете таким образом заботу, что и вам приятно, и человек примет с благодарностью.
Искренность — это умение радоваться достоинствам человека. Радость — это единственное искреннее чувство, все прочие — наносные. Идаже праведный гнев — это только игра. Конечная цель гнева — это смертоубийство, а мы, к счастью, не из тех животных, где убийство сородича естественно. Неслучайно драки среди человекообразных обезьян носят лишь ритуальный характер. Так что кроме радости — нет искренности, а радоваться можно только тому, что радует. А радует то, что нам нравится в человеке, поэтому если хотите быть искренними — ищите в человеке то, что вам в нем радостно. В противном случае о взаимности нечего и думать.
Берите то, что можете взять, и не ищите того, чего нет. Помните, что когда вы берете, вы даете — вы востребуете, а потому человек чувствует себя нужным, членом «своры». Наша радость — это настоящая ценность, которой не грех расплачиваться. И не забывайте о том, сколь многое скрыто в вашей жизни, не спешите получить большее, но умейте использовать в полной мере то, что есть. И знайте, что в слове «довольно» заключен секрет нашего достатка и способ быть в прибыли. Переживайте жизнь и не бойтесь делать ее для себя выгодной. Право, это куда лучше, чем воображать ее в роли «несправедливой мучительницы».

Глава вторая ПРАВИЛО ЗАПРОСА (или говори то, что хочешь сказать)

Страница 15 из 19

Вопрос честности и искренности — это вопрос, с одной стороны, принципиальный, с другой стороны, настолько сложный, что принципиальным назвать его язык не поворачивается. Но мы должны помнить главное — все, что мы делаем, мы делаем для себя, а поэтому определенность нужна и нам, и тем, кто нам дорог. Вот почему, если мы что-то говорим, мы должны это и говорить, а если мы что-то делаем, то мы должны делать именно это.

Догадайся с трех раз!

Перед нами фраза, которая звучит почти как тавтология: «говори то, что хочешь сказать». Взаимопонимание между людьми — вещь непростая, а если начистоту, то невозможная в принципе*. Нам, конечно, кажется, что мы других людей понимаем исключительно хорошо. Но если мы спросим самих себя, есть ли на этом свете человек, который понимает нас так же хорошо, как мы сами себя понимаем, то всеобщность приведенного выше заблуждения сразу станет понятна. Мы не понимаем других людей, нам это только кажется, на самом деле мы их просто интерпретируем, и весьма, надо признать, вольно.
Мы любим говорить: «Это он сделал потому-то... Это она сделала посему-то...» И нам всегда кажется, что мы правы, что наш «диагноз» — это диагноз, а то, что другие по этому поводу думают, — заблуждение. Но одно то, что мы сердимся на других людей, свидетельствует о том, что мы понимаем их крайне скверно. Если бы мы понимали их причины, их обстоятельства, то сердиться бы нам не пришлось. С другой стороны, мы очень рассчитываем на понимание. Нам хочется, чтобы нас понимали, причем не просто понимали, что мы говорим, но угадывали то, что нам хотелось бы.
Подобное ожидание было бы даже забавным, если бы не его безрадостные последствия. Нам, разумеется, кажется, что мы как на ладони, что любой близкий нам человек должен, просто обязан читать нас, как открытую книгу, но это все полная чушь. Любящий человек, хотелось бы в это верить, будет пытаться это делать, иные же лица в нашей жизни и вовсе не испытывают в этом никакой потребности. Близкие, конечно, интересуются, но скорее в информационном или со-переживательном плане, но вовсе не с тем, чтобы в нас разобраться и понять всю сложность нашей сложной душевной организации.
Намеки, которые мы во множестве посылаем для окружающих, на самом деле распространяются нами в никуда. То, о чем, как нам кажется, они могут догадываться по тем или иным нашим высказываниям, поступкам, шагам — точно так же адресуется космосу, и никому более. Если я делаю какой-то поступок, вкладывая в него некое зашифрованное сообщение, это для меня, для отправителя — послание. А для потенциального получателя этой открытки это просто высказывание или действие. Впрочем, какие-то мои высказывания и поступки, которые вовсе не несут под собой какой-то шифрованной подоплеки, часто воспринимаются окружающими как послания, о чем мы узнаем лишь впоследствии и очень этому удивляемся.
Так или иначе, но обмен такими шифровками представляет из себя достаточно увлекательное зрелище беседы слепого со слепоглухонемым. Женщина говорит: «Ты уверен, что ты хочешь этого?», а имеет в виду: «Я не хочу!» Мужчина думает, взвешивает интонацию, построение фразы и решает, что это намек. Далее, чтобы не разочаровать свою спутницу, говорит ей: «Да, уверен!» Тут у нашей героини сердце опускается, и она размышляет о своем кавалере как о полном идиоте или бездушной машине, или, что тоже вариант, как о подлеце. Далее она делает непонятное для него недовольное лицо, которое он интерпретирует как проявление неблагодарности, потому что сам-то он не хотел того, на что согласился, а если и сделал это — то только из желания сделать ей приятное. Короче говоря, обмен шифровками состоялся...
Таких ситуаций в нашей жизни бесчисленное множество. Так общаются родители с детьми, сотрудники с сотрудниками, начальники с подчиненными и подчиненные с начальниками, друзья со знакомыми и знакомые с друзьями, а также супруги, любовники и все прочие возможные пары собеседников. Мы шифруем в своих подобных «посланиях» разные эмоции (от страха до страсти), свои пожелания и надежды, свою доброжелательность или неуважение, расположенность или индифферентность. А поскольку перечень возможных шифровок широк и многообразен, то и возможностей для толкования и, в особенности, ошибочного толкования, здесь беспредельно много. Впрочем, все мы уверены в том, что те, с кем мы живем, дешифруются нами с легкостью и максимальной точностью.
В общем, курам на смех эти наши странные разговоры друг с другом, весь этот скрытый смысл наших фраз и действий. Мы просим о чем-то очень для себя важном, будучи в состоянии крайнего раздражения, надеемся, что за нашими улыбками собеседник прочтет отказ, а за глазами, полными слез, — верность и преданность. С нас во всех этих ситуациях считывают последовательно — раздражение, согласие и отчаяние или, того хуже, капризность. А что они думают в этот момент — об этом нам лучше и вовсе не знать! И, пожалуйста, не думайте, что я утрирую.
К сожалению, уровень взаимопонимания, даже среди очень близких людей, крайне, я подчеркиваю, крайне низок. По данным проведенных нами исследований супруги понимают подобные «шифровки» менее чем в пятидесяти процентах случаев. Чаще, правда, один из супругов понимает другого лучше, но что это ему дает, если его самого понимают хуже?! Ровным счетом — ничего! При этом при самооценке наблюдается обратная ситуация: большинство супругов уверены в том, что они очень хорошо понимают эти «скрытые подтексты» своей второй половины, тогда как на самом деле их результаты (в среднем) в два раза ниже заявленной способности. Впрочем, это и нестранно, если учесть, что супруги, уверенные в том, что они знают своего партнера как свои пять пальцев, часто не догадываются об их изменах и прочих «нюансах» их личной жизни в течение многих месяцев.
Так что не будем обольщаться. Само же дело, собственно говоря, вот в чем: эта наша страсть говорить, ничего толком не говоря, часто оборачивается настоящей трагедией. Иногда, правда, до этого и не доходит, но в целом ситуация и печальная, и даже удручающая. Если мы не способны сообщать своему близкому или просто знакомому то, что мы хотим до него донести, что называется, прямым текстом, проблемы неизбежны. В каждом из нас постепенно (и часто подсознательно) начинает накапливаться чувство обиды на партнера, нарастает психологическая дистанция, увеличивается уровень взаимных претензий, а там, глядишь, и до тяжелых физических повреждений недалеко. Где уж тут говорить о радости и всем прочем, чему посвящена эта книга?..
Проблема состоит в том, что мы склонны беспокоиться о том, чтобы человек, с которым мы общаемся, понял то, что мы пытаемся до него донести. Мы посылаем ему шифровки по формуле: «Милый мой, хороший, догадайся сам!». Он и догадывается, прости Господи... Мы не переводим свои мысли на его язык, а он не знает, на каком языке мы с ним разговариваем. Так что мы все очень мало заботимся о том, чтобы тот, с кем мы взаимодействуем, действительно понял то, что мы говорим.
А примеры?..
Поскольку все, что я здесь говорю, возможно, кажется моему читателю недостаточно убедительным (а это может быть, потому что и я, так же как любой другой человек, страдаю иллюзией взаимопонимания), попытаюсь показать это на примерах. Впрочем, сразу оговорюсь, все упрощено до шаржированных образов и схем.
Все мы ужасно любим изображать свои объяснения полунамеками, какими-то странными действиями, сложным мимическим рядом и пребываем в полной уверенности, что это выглядит наглядно и доходчиво. Классическим примером является демонстрация чувства под кодовым названием «грусть-печаль».
Родители выбирают ребенку подарок. Он хотел велосипед, а подарили гантели, которые ему неинтересны даже в нагрузку. А как вы думали?! Гантели, по уму, конечно, важнее — даже доктор сказал, что «у мальчика нижняя половина тела хорошо развивается, а верхняя нуждается в доработке».
Вот родители и сделали хорошее дело — пошли и купили фантастические гантели, с резиновыми дисками и ребристой ручкой удобной. И папа нахваливает эти гантели и эти ручки, и радуется, и хочет передать сыну свой задор. А тот и хотел такие ручки, но на велосипеде...
Впрочем, оставим на время детей. Что с помощью грусти-тоски может изобразить взрослый мужчина? Поводом, достаточным для примерки этой маски, может стать скандал супруги на тему: «Когда ты это уже прикрутишь!» Сам он в этот момент, изображая грусть-печаль и надеясь на снисхождение, думает: «Боже мой! За что мне это! Да у меня на работе просто Куликовская битва и ни одного выжившего! Могу я хотя бы вечером в себя прийти!» Но ему говорят, что он что-то не прикрутил, куда-то не сходил, не думает о семье и совсем забыл о ребенке.
Конечно, ему хочется по этому поводу высказаться, но сил нет, так что сидит в тоске-печали. И, слушая подобные обвинения в семейном геноциде, чувствует, как уже и в самом деле срастается с этой своей маской скорби. Ведь он, как ему кажется, только об этом целыми днями и думает, в противном случае что бы он делал на этой своей чертовой работе! Он туда и ходит-то только потому, что надо принести в дом деньги, потому что если он этого не сделает, то будет уже настоящая катастрофа.
Теперь он пришел домой, а жена тут же, с порога, сообщает все свои перечисленные выше «важные вещи». Ему же кажется, что можно обойтись и без этого прикрученного элемента, и ребенок сам хочет побыть один (ему уже 14 лет!), у него свои занятия. А жена — в трагедии, у нее свои представления о «странном поведении» мужа: «куда-то пропадает», «семьей не занят», «не обеспокоен нашими проблемами», «мы ему неинтересны» и «секса нет уже полгода». О, все мы большие специалисты думать всякие такие «умные вещи»! Он их думает, она их думает, а на лицах — грусть-печаль-тоска.
И когда муж корчит такую физиономию, жена думает: «Все так и есть, мы ему действительно абсолютно безразличны! Я тут говорю о судьбоносных вещах, а ему наплевать!» У нее же на лице гримаса идентичная, и тут он срывается с места и кричит: «Любимая! Сейчас прикручу все! Даже то, что не нужно!» И прикручивает... параллельно с подачей заявления на развод.
Теперь вопрос — когда женщина изображает рассматриваемую театральную печаль? Для большинства мужчин понять это вообще невозможно, даже если какую-нибудь телепатическую жидкость выпить! Ведь у женщины за такой печалью может скрываться абсолютно что угодно: и то, что ее не взяли куда-то на увеселительное мероприятие (которое, кстати сказать, ее мужчина и не рассматривал даже в качестве увеселительного); и то, что ее муж когда-то десять лет назад обещал свозить ее в Турцию, но так и не свозил; и то, наконец, что она была в магазине, присмотрела себе какую-то кофточку и не готова сообщить своему супругу, что нужно ее купить.
Мужчина же при этом думает: «что-то ей не нравится», «чем-то она недовольна», «что-то я не так делаю». Подумает-подумает, а потом разозлится. Ну кому из мужчин, скажите на милость, придет в голову, что когда у человека на лице этакая «мировая скорбь» сосредоточена, речь может идти о какой-то кофточке, висящей в магазине за углом?! А ведь может! И она каждый день туда, в этот магазин, заходит, смотрит и думает: «Еще висит...»
И ведь чем дальше она тянет с этим признанием, тем труднее ей сказать это! И все она тешит себя ожиданием, что мужчина наконец-то сам догадается. Но какого мужского соображения может хватить на такое, воистину нечеловеческое, прозрение?! И даже если она признается ему когда-нибудь, в чем причина ее «трагической мины», он не поверит в это признание никогда! «Из-за кофточки такой трагедии просто не может быть!» — подумает он, потому что с ним такого просто не может произойти.
Смятение женщины понятно. Что такое для мужчины — лишняя кофточка? Ему это непонятно! Более того, это для него — абсолютно в принципе ненужная вещь. А что для женщины новая кофточка? Это все! «Я хочу новую кофточку», — говорит она. Что он должен по этому поводу думать? «У тебя же полный шкаф всяких кофточек, полный шкаф!» — вот он, классический мужской ответ. Но неужели же нет никакой возможности донести до своего мужчины соответствующую мысль?
А если попробовать сформулировать так: «Правда, хорошо сходить на матч "Зенита" со "Спартаком"? Правда, это событие? И после этого жить хочется две недели кряду, а потом и еще две — до следующего матча?» Он говорит: «Да! Чистая правда!» Она продолжает: «А если потом еще пива выпить и с друзьями покуролесить... Счастье?.. Вот представь, что "Зенит" — это кофточка, а с друзьями покуролесить — это в ней на работу прийти». Каким будет эффект? Фантастическим! Мужчина скупит весь магазин, потратив последние деньги, и сделает это с удовольствием, потому что он будет знать — «зачем»!
Но если она просто сказала своему бриллиантовому про кофточку в соседнем магазине, то, считайте, дело провалено — всю агентуру немцы взяли, причем сразу с рацией и генставкой: кофточки не будет, а если и будет, то с таким скрипом, что оглохнуть можно. И не потому, что муж не любит свою жену, не ценит ее и вообще плохо к ней относится. А просто потому, что он не понимает всей этой истории с кофточкой и ему не объяснили так, как могли объяснить.
Говорите то, что вы хотите сказать — это правило из двух пунктов. Первый: то, что вы сообщаете, должно быть сформулировано. Не ждите от ваших близких прозрений и догадок — они к вам уже привыкли и ничего толком в вашем поведении не замечают. Не ждите, что компьютер в их голове найдет правильное решение, он потеряется в своих догадках! Второй: если вы хотите донести свою мысль, вы должны сформулировать ее таким образом, чтобы она обладала нужным весом для той — другой головы.