Политика Сигизмунда Люксембурга на Востоке

 

Действия Сигизмунда во время и после съезда в Луцке были не чем иным, как кульминацией его политики на Востоке, которая с самого начала противопоставляла польско‑литовской унии старую идею о контроле над всей Центрально‑Восточной Европой со стороны немецкой династии, правившей империей.

Из двоих сыновей императора Карла IV, которые один за другим были его преемниками как римские короли и короли Чехии, Вацлав IV и Сигизмунд были сторонниками двух различных политических линий. Старший брат, получивший чешское имя, отождествлял себя скорее со своим Чешским королевством, которым он правил с 1378 г. до своей смерти в 1419 г. Даже там его достижения едва ли можно сравнить с успехами его отца, а в Германии он не добился ничего. Он не получил императорскую корону, был смещен выборщиками в 1400 г. и после раскола в империи, проходившего параллельно расколу в церкви, был заменен в 1410 г. на младшего брата.

Отец сделал Сигизмунда сначала маркграфом Бранденбургским, и он был помолвлен с одной из дочерей Людовика Венгерского Марией. Они должны были править Польшей после смерти Людовика, и, хотя Мария уже была выбрана королевой Венгрии в 1382 г., ее жених‑немец не оставлял надежду стать также королем Польши. Разочарованный в этом отношении, он так и не простил своего более удачливого соперника Ягайло, и это было одной из причин, по которым, в противоположность Вацлаву IV, бывшему даже какое‑то время союзником Польши, Сигизмунд, несмотря на неоднократные сближения, на самом деле оставался врагом этой страны в течение всей своей жизни.

В Венгрии тоже с самого начала все были против Сигизмунда, как немца. Лишь после нескольких лет гражданской войны, в которой были убиты представитель Анжуйской династии Карл Неапольский и мать Марии, маркграф Бранденбургский был признан в 1387 г. королем. На протяжении 50 лет своего правления в Венгрии Сигизмунд был серьезно заинтересован в обороне этой страны от турецкого нашествия. Крестовый поход, который он организовал в 1396 г. вместе с Бургундией и при поддержке рыцарей из Германии и других стран, закончился разгромом у Никополя и не остановил продвижение турок на Балканах. Тем не менее идея крестового похода оставалась частью имперских устремлений Сигизмунда, хотя даже позже, когда он действительно встал во главе империи, его попыткам в этом направлении мешали его продолжающаяся враждебность в отношении Венеции, участие которой было необходимо, и множество других проблем, которые поглощали внимание Сигизмунда.

Одной из них было соперничество с Польшей, которое шло в тесном контакте с Тевтонским орденом. После многих лет интриг, которые в 1392 г. включали первый план раздела Польши, король Венгрии объявил ей войну в критический момент 1410 г., а после Грюнвальда он хотел выступить в роли посредника между Ягайло, Витовтом и рыцарями‑крестоносцами. Съезд, собравшийся в Буде в 1412 г., был первым небезуспешным шагом в этом направлении, но на Констанцском соборе (1414–1418), на котором новый римский король надеялся выступить в роли третейского судьи всего христианского мира, неприятие поляками идеи главенства империи глубоко потрясло его и повлияло на его позицию по всем восточным делам на последующие годы.

На этом же соборе в Констанце его роль в трагической судьбе Яна Гуса – чешского реформатора, которому он дал охранную грамоту и который, тем не менее, был сожжен на костре, – имела даже еще большее влияние на всю дальнейшую политику Сигизмунда. В предыдущие годы именно его брат Вацлав IV – главным образом занимался реформаторским движением в Чехии, которое было подготовлено оживленной дискуссией во второй половине XIV в., развивалось и приобретало более радикальный характер под влиянием учения Уиклифа[30]и соединилось с возмущением чехов все нарастающим влиянием немцев в их стране. Под руководством вдохновителя‑проповедника Яна Гуса это движение неуклонно росло в первые годы XV в., а нерешительность короля Вацлава IV и церковных властей делала ситуацию еще более запутанной.

Суд над религиозным реформатором Яном Гусом, которого чехи также считали национальным вождем, состоялся в 1945 г. и имел такой же исход, как и в случае с одним из его учеников Иеронимом Пражским, тоже осужденным на смерть в Констанце (Ян Гус был сожжен на костре 6 июля 1415 г., Иероним Пражский сожжен 30 мая 1416 г.); он вызвал бурю возмущения в Чехии. Когда Вацлав IV, тщетно пытавшийся утихомирить страсти, внезапно умер в 1419 г. и его преемником стал, как и до этого в Германии, его брат Сигизмунд, гуситы отказались признавать королем человека, на которого они возлагали ответственность за мученическую смерть своего учителя. Более того, все антигерманские группировки в Чехии примкнули к оппозиционному движению, видя в Сигизмунде символ немецкого господства и связей Чехии с империей. И наконец, радикальное крыло гуситов выдвинуло смелую программу социальных реформ.

В чисто религиозной сфере гуситы тоже не были едины. Умеренные гуситы были бы удовлетворены уступками, которые не затрагивали бы догматические вопросы, в частности привилегию святого причастия (святые дары) для мирян – отсюда их обозначение как Utraquists или Calvinists. Другие пошли дальше, чем сам Гус, и даже дальше, чем Уиклиф, в своих нападках на католическую церковь и ее базовое учение, выдвигая утопическое требование ее официального наказания за все грехи. Это деление, доктринальное и социальное, оказало влияние на политику чехов. Огромное большинство из них было за то, чтобы избавиться от Сигизмунда Люксембурга. Но в то время как умеренные и те, кто руководствовался мотивами национальной независимости, хотели заменить его на представителя польско‑литовской династии, экстремисты лишь создавали проблемы для вице‑короля, которого Витовт отправил в Прагу, и началась революция, которая носила одновременно религиозный, национальный и социальный характер.

Сигизмунд особенно боялся решения, которое связало бы Чехию с польско‑литовской федерацией в ущерб его династии и, возможно, империи. Более того, по соображениям престижа он сам хотел подавить восстание своих подданных. Но радикальные гуситы, которых называли таборитами по названию горы Табор, где находился их стратегический центр, нашли великолепного военачальника в лице Яна Жижки. Даже после того как он умер в 1424 г., его последователи, которые называли себя «сиротами», продолжали свою отчаянную борьбу против короля и его сторонников – немецкой католической аристократии под командованием других вождей, среди которых стал особенно известен Прокоп Голый (Великий, р. ок. 1380, убит в 1434 г.).

Гуситские войны, перестав быть внутренней революцией в Чехии, перевернули ситуацию во всей Центральной Европе, потому что, с одной стороны, чехи совершали набеги, сильно углубляясь в территории соседних стран, а с другой стороны, Сигизмунд организовал ряд крестовых походов, которые, вместо того чтобы быть нацеленными против турок, должны были уничтожить движение гуситов. Несмотря на участие многих других немецких князей, эти крестовые походы один за другим заканчивались унизительными поражениями, и табориты стали реальной военной силой.

Даже католическая Польша пользовалась ими как наемными войсками в своей борьбе со «всей немецкой нацией», что было одним из последствий прозорливой инициативы Сигизмунда в Луцке, так как после смерти Витовта польско‑литовский конфликт продолжился при его преемнике Свидригайло, брате Ягайло, который стал великим князем без согласия поляков, требовавшегося по конституции. Он не только продолжил отношения своего предшественника с Сигизмундом, но и вопреки реальным интересам Литвы заключил союз с Тевтонским орденом, который, нарушив мир, вторгся в Польшу. Поляки и их сторонники в Литве противопоставили Свидригайло другого великого князя – брата Витовта, которого звали Сигизмунд, как и Люксембурга, и к гражданской войне в Чехии теперь добавилась гражданская война и в Литве, а немецкие армии вмешались и в ту и в другую.

Наряду со всеми другими проблемами, которые угрожали миру в Европе, оба вопроса были вынесены на обсуждение нового Вселенского собора, который был торжественно открыт в Базеле в 1431 г. Положение этого собора было, однако, даже еще более трудным, чем положение Вселенского собора в Констанце, потому что почти с самого начала возник конфликт между собором и папой Евгением IV по вопросам церковной организации и реформ. Поэтому все те, кто хотел поддержки церкви своим политическим целям, включая Сигизмунда I Люксембурга, который наконец в 1433 г. получил имперскую корону из рук папы римского, по очереди обращались к Базелю и Римской курии и стравливали друг с другом собор и папу. И лишь в короткие периоды согласия с Евгением IV Базельский собор мог сделать конструктивный вклад в решение насущных проблем, включая проблемы Центрально‑Восточной Европы.

Самым важным из таких вкладов были мирные переговоры с умеренным крылом гуситов. Кардинал Чезарини, который сам ранее проводил один из безуспешных крестовых походов против них, теперь, будучи председателем Базельского собора, проявил тот же дух умеренности, который позднее заставил его покинуть радикальную оппозиционную партию на соборе и остаться верным святейшему престолу. После многолетней дискуссии с чешской делегацией, приехавшей в Базель, и через представителей собора, посланных в Богемию в 1433 г., в Базеле были заключены так называемые Compactata («Сжатое изложение»), одобренные в Праге на следующий год. Они основывались на четырех «статьях», подготовленных в Праге как программа‑минимум чешского реформаторского движения. Эти просьбы, включая привилегию чаши для всех принимающих причастие, не влияли на католическое учение и поэтому могли быть одобрены церковью. Они не полностью удовлетворили обе стороны и в будущем стали объектом противоречивых толкований. В Чехии был заключен компромисс только после сокрушительного разгрома радикальных гуситов умеренными гуситами в битве у Липан в 1434 г. Но в конечном счете мир был восстановлен, Чехия официально помирилась с церковью, и Сигизмунд Люксембург был даже признан королем.

Оставалось, конечно, внутреннее напряжение на религиозной и национальной основе, и гуситские традиции повлияли на все дальнейшее развитие чешского народа. Но без больших личных усилий Сигизмунд наконец достиг своей цели – объединил короны Священной Римской империи, Чехии и Венгрии, хотя Венгрия оставалась за пределами империи, как и раньше. В любом случае большая часть Центрально‑Восточной Европы вместе с Центрально‑Западной Европой теперь оказалась под властью немецкого лидера, и, когда император из рода Люксембургов умер в 1437 г., не оставив сына, он завещал три свои короны своему зятю Альбрехту Австрийскому, который женился на дочери Сигизмунда Елизавете. Политическая система, созданная последним Люксембургом, включала, таким образом, австрийские земли Габсбургов, а под властью другой немецкой династии весь Дунайский регион оказался более или менее тесно связан с империей.

Альбрехт был действительно избран в Германии. В империи он положил начало практически непрерываемой линии правителей из династии Габсбургов. Он также без труда получил право престолонаследия в Венгрии, и лишь в Чехии ему пришлось столкнуться с сильной оппозицией, которая снова выдвинула представителя династии Ягеллонов как национального кандидата в противовес немецкому. Это было возможно, потому что в то время возобновившаяся война между Польшей и Тевтонским орденом, равно как и гражданская война в Литве – обе они, по крайней мере косвенно, были спровоцированы политикой Люксембурга на востоке, – закончилась в 1435 г. победой Ягеллонской политической доктрины. Мирный договор, подписанный в Бжесце, заставил рыцарей‑крестоносцев отказаться от своей антипольской политики, хотя они снова понесли очень небольшие территориальные потери. Несколькими месяцами раньше в битве на реке Святой (у Вилькомира, ныне Укмерге в Литве) Свидригайло и его союзники‑немцы из Ливонии потерпели решающее поражение от его соперника, который подтвердил союз с Польшей и получил от нее поддержку.

Однако все это случилось после смерти старого короля Владислава II Ягайло в 1434 г. Его сын Владислав III – новый король Польши – был несовершеннолетним, и преобладающее влияние епископа Збигнева Олесницкого было поставлено под вопрос сильной оппозиционной партией, в то время как в Великом княжестве Литовском Свидригайло по‑прежнему поддерживали в большинстве русских провинций. В таких условиях оказалось невозможным продвигать кандидатуру младшего брата нового короля Казимира на трон Чехии – план, который никогда не поддерживал Олесницкий, боясь влияния гуситов, – и, напротив, Альбрехт Габсбург получил возможность возвратиться к идее своего тестя столкнуть лбами Литву и Польшу.

 

 

Глава 9

Конец XV в