М. (медленно поднимается и сначала неловко, а затем более решительно и быстро пересекает комнату, подходит к джорджу и крепко его обнимает).

 

В этой расшифровке стенограммы мы видим, как психотерапевт сначала работает с одним из членов семьи, с Джорджем, который получает и осознает только часть коммуникации отца, а именно улыбку, и не замечает остального – фразы «Да, я верю». По-видимому, в этот момент он оперирует только визуальной входной системой. Психотерапевт помогает Джорджу деноминализировать слово «уважение» путем конкретизации способа, каким тот мог бы узнать, что отец уважает его. В соответствии с тем, что только что происходило, Джордж определяет процесс как получение им (Джорджем) определенной визуальной информации («он смотрел бы на меня, когда я…»). Теперь психотерапевт начинает работать над тем, чтобы увеличить для Джорджа количество возможных способов получить требуемую обратную связь. С этой целью он помогает Джорджу превратиться в активного участника коммуникации, предлагая ему задать отцу вопрос, чтобы получить вербальный ответ. Таким образом, для Джорджа открывается новый выходной канал одновременно с новым входным каналом (аудиально-вербальный). Наконец, психотерапевт переносит внимание на замеченное им в семейной системе правило, которое ограничивает возможности некоторых членов семьи общаться между собой. В итоге Мэтт и Джордж усваивают новый способ выражения своих мыслей и чувств, открывая новые входные и выходные каналы, посредством которых они могут установить между собой контакт.

Очень полезно, организуя наше восприятие процесса семейной психотерапии, рассматривать правила в качестве ограничений, налагаемых членами семейной системы, как на самих себя, так и на других членов семьи. Если, например, один из членов семьи заявляет, что ему нужно больше внимания, чем он получает от кого-то из родных, деноминализация слова «внимание» позволяет, как правило, обнаружить, что входные каналы, посредством которых он пытается получить информацию о внимании, не способны уловить сообщения, переданные по той выходной системе, с помощью которой другой член семьи старается сообщить о своем внимании. Скажем, один из членов семьи проявляет внимание к другому члену семьи тем, что внимательно слушает его, но при этом он не устанавливает с ним зрительного контакта. В то же время этот второй член семьи не считает, что кто-то оказывает ему внимание, если этот человек в процессе разговора не смотрит ему в глаза. Эти каналы не пересекаются, и в итоге оба члена семьи страдают от непонимания.

Рассматривая правила, действующие в той или иной семье, мы часто обнаруживаем, что они связаны именно с ограничениями, которые накладываются на входные и выходные каналы при передаче определенных сообщений. Особенно сильные ограничения накладывает отказ от целого канала как средства выражения или как средства установления контакта. Как правило, мы обнаруживали, что в основе подобных опущений целого канала лежат нечеткие функции. Например, если вернуться к случаю Мэтта и Джорджа, то там имел место распространенный отрицательный опыт «вижу-чувствую», его испытывают многие мужчины, когда видят, как субъекты мужского пола вступают друг с другом в тесный физический контакт. Другая распространенная нечеткая функция, которую можно встретить во многих семьях, – это процессы «слышу-чувствую», возникающие при аудиальном выражении гнева с криком или воплями. Многие люди с удивлением обнаруживают, что они могут кричать и вопить, выражая свой гнев таким физически безопасным способом, и при этом никто из членов семьи не умирает от этого и даже не отказывается разговаривать с ними.

В первой фазе семейной психотерапии психотерапевт настраивается на идентификацию двух вещей:

1) целей (желаемого состояния), которых семья стремится достичь;

2) текущего состояния семьи.

Первое психотерапевт может с большой точностью установить при помощи метамодели. При этом, по мере того как члены семьи пытаются определить, в чем именно заключаются их цели, психотерапевт, всматриваясь и вслушиваясь в то, что разворачивается перед ним, получает образец семейной системы в действии. Здесь, для того чтобы понять возможности и ресурсы, которыми располагает данная семейная система, а также препятствия, которые мешают ей достичь желаемого состояния, он должен пустить в дело все те навыки, необходимость которых превращает психотерапию в столь трудное и благородное занятие. Развитая способность психотерапевта замечать конгруэнтность и неконгруэнтность, идентифицировать репрезентативные системы, его понимание отрицательных и положительных проявлений семантической неправильности «причина-следствие» (и нечетких функций, являющихся ее нейрофизиологической основой) – все это необходимо для адекватной оценки семейной системы и выбора шагов для ее изменения. Особенно важны паттерны более высокого уровня: принцип полярности в качестве основного принципа образования пар и превращение правил в ограничения на входные и выходные каналы при выражении определенных классов сообщений в семейной системе.^[92]

Выявляя эти паттерны внутрисемейных взаимодействий, психотерапевт проводит сравнения между текущим состоянием семейной системы и ее желаемым состоянием. Здесь необходимо ясное понимание разницы между этими двумя состояниями и того, какие принятые в семье правила и ограничения, налагаемые на применение репрезентативных систем и вытекающие из принципа образования пар, а в особенности какие семантически неправильные отношения «причина-следствие» (схемы нечетких функций), следует изменить, чтобы помочь семье измениться и достичь желаемого состояния. Только в этом случае психотерапевт сможет решительно и эффективно ускорить процесс изменения.

Развитие семейной системы

После того как психотерапевт выявил паттерны внутрисемейных взаимодействий (правила) и сравнил их с желаемой референтной структурой семьи (потребностями), он готов перейти ко второй фазе психотерапевтической сессии, то есть обеспечить такое развитие системы, чтобы правила в ней не препятствовали нуждам отдельных членов семьи. Замкнутые системы создаются людьми, совершающими лучшие из вариантов, доступных в их модели мира, людьми, которые применяют процессы человеческого моделирования лучшими из известных им способов. К сожалению, они часто ошибочно принимают карту за территорию, в результате чего у них возникают репрезентации, ведущие к появлению правил о том, каким образом каждый член семейной системы должен действовать (выходные каналы), думать (репрезентативные системы), и что он должен осознавать (входные каналы). Разрыв между нуждами и потребностями членов семьи и существующими в данной семье паттернами и правилами является результатом процесса моделирования каждого из членов семьи. Для того чтобы семейная психотерапия оказалась эффективной, необходимо произвести изменения и в способах, которыми члены семьи осуществляют моделирование (создают репрезентации), и в самих правилах. Необходимые составные части этого изменения уже были представлены в первом томе «Структуры магии» и в предыдущих частях данного тома. Однако в семейной психотерапии их следует применять с особой осторожностью и точностью, иначе семья перестанет существовать в качестве единой системы. Ни одного из членов семьи нельзя оставить в стороне, со старым набором правил, и ни один из членов семьи не должен оказаться исключенным из системы правил. Несоблюдение любого из этих двух условий приведет к отчуждению одного из членов семьи, что в результате может вызвать распад семьи (развод, уход из дома, открытая враждебность или что-то еще похуже). Семейный психотерапевт должен идти по этому канату с предельным вниманием и осторожностью. Однако чтобы облегчить эту задачу, можно сформулировать несколько простых принципов. Общая стратегия работы над развитием семейной системы включает такое использование трех процессов человеческого моделирования, которое позволит раздвинуть границы семейной системы.

1. Как всегда, необходимый шаг – восстановление опущенного материала. Вопросы метамодели помогут добиться более полных языковых сообщений и, соответственно, репрезентаций для слушающих членов семьи. Еще одним важным шагом является подключение новых входных и выходных каналов. Также важную роль играет добавление новых репрезентативных систем, поскольку именно они дают людям возможность общаться так, чтобы другие могли их понять.

2. Устранение искажений составляет значительную часть работы по развитию семейной системы. При этом для лингвистической деноминализации можно использовать вопросы метамодели. Снятие ярлыков, переход из одной репрезентативной системы в другую, доступ к тому, что хранится в памяти, – все это также играет важную роль.

3. В качестве необходимых шагов выступает также разрушение обобщений с помощью техник метамодели, сравнение моделей всех членов семьи и особенно постановка под вопрос семантической неправильности «чтение мыслей».

4. Важной частью развития семейной системы являются переходы на метапозицию. Их можно использовать как для обучения членов семьи более эффективным формам коммуникации, так и для изменения паттернов «вижу-чувствую» и «слышу-чувствую», которые приводят к возникновению жестких правил.

Если психотерапевт сумеет развить семейную систему таким образом, чтобы обратная связь не была откалибрована, тогда у всех членов семьи, по мере создания ими более богатых репрезентаций общего для них мира семьи, будут появляться новые паттерны поведения. Для этого, однако, необходимо, чтобы члены семьи не принимали карту за территорию, по крайней мере в некоторых областях их жизни. А чтобы это произошло, как правило, недостаточно просто сообщить им эту мысль, поэтому основной фокус работы психотерапевта следует направить на создание такого опыта для членов семьи, чтобы они приняли данный факт как несомненную и к тому же приятную реальность. Собственно, само присутствие этих людей здесь служит доказательством тех страданий и безнадежности, которые они испытывали и которые привели их к психотерапевту. Они хотят иметь больше того, что имеют, и при этом они не уверены, что у них есть ресурсы для достижения своих желаний. По-настоящему квалифицированный психотерапевт не может ограничиться просто решением сиюминутных проблем. Он просто обязан помочь членам семьи сделать открытие, что сам поиск решения может стать для них приятным и волнующим переживанием, он должен помочь им выработать такие стратегии поведения, которые можно распространить на другие области семейной жизни, а также создать возможности для того, чтобы каждый член семьи пользовался уважением всех остальных родственников. Создание новых негативных нечетких функций не будет даже отдаленно нести тех преимуществ, которые можно получить, если поиск новых способов эффективного поведения станет интересным и вдохновляющим опытом. Идеальным результатом семейной психотерапии является создание открытой системы, способной порождать новые, основанные на обратной связи паттерны взаимодействия с миром.

Теперь последовательно, шаг за шагом, рассмотрим интервью с одной семьей и наполним конкретным содержанием вышеизложенные принципы. Это была первая встреча психотерапевта с этими людьми. Семья состоит из четырех человек:

 

 

Эта семья согласилась принять участие в демонстрационной сессии, проводившейся одним из авторов книги. До этого они дважды встречались с другим психотерапевтом, который описал их автору как совершенно невозможную группу, не склонную ни к какому сотрудничеству Он даже не был уверен, что они действительно хотят, чтобы им помогли, пока не предложил участвовать в этой демонстрации, и был крайне удивлен, когда они согласились. Он предупредил обоих авторов, что это, возможно, не самый удачный выбор для демонстрационной сессии, поскольку они, скорее всего, не станут с ними сотрудничать. Мы выбрали эту расшифровку стенограммы именно потому, что на ее примере хорошо видно, как легко благие намерения могут быть неправильно поняты. Автор, который собирался проводить демонстрацию, потребовал, чтобы ему до начала сессии не давали больше никакой информации о членах этой семьи. Итак, семья вошла в комнату: мать, затем отец, ведя за руки детей. Они заняли четыре приготовленных для них стула:

 

 

Затем вошел психотерапевт, и комментатор представил присутствующих друг другу.

Психотерапевт. Я очень благодарен вам за то, что вы смогли прийти сюда и присутствовать здесь сегодня. Я также хотел бы поблагодарить вас за то, что вы оказались достаточно открытыми и позволили этим зрителям разделить ваш опыт, так что они смогут узнать что-то новое. Я также надеюсь, что проведенное здесь время позволит всем вам (обращается к семье) также узнать какие-то новые для вас вещи. Для начала я хотел бы просто выяснить, что это могло бы быть. Давайте начнем с вас, Сэмюэл. Что вы хотели бы вынести из этой сегодняшней встречи? Что, вы надеетесь, может сегодня произойти?

Сэмюэл. М-м-м. Ну… я не знаю, что произойдет.

П. Я полагаю, что вы правы, я тоже не знаю. Но что, как вы надеетесь, может произойти?

С. А-а-а… Сначала мы обратились к доктору П. из-за Холли. У нее тут случились кое-какие неприятности, и нам посоветовали, чтобы мы пошли к нему. Мы знаем, она расстроена и нервничает. И ее мать тоже очень расстроена.

П. Позвольте мне перебить вас, Сэмюэл. Я слышу, как вы говорите, что Холли что-то сделала, но я не знаю, что именно. Я также слышал с ваших слов, что у Джил с этим связаны болезненные переживания. Я хотел бы знать две вещи: какие конкретно неприятности случились у Холли, и второе, самое главное, чтобы вы точно сказали, чего вы хотите для себя от сегодняшней встречи.

С. У нее неприятности в школе. Она дерзила учителям и…

Д. (перебивая). Она проходит через какую-то стадию бунта, и она не видит, насколько это серьезно. Она всеми способами показывает, какой она может быть независимой, и она просто не замечает, что делает со всеми нами, и…

П. Погодите минутку, Джил. Я хочу услышать об этом от вас, но сначала мне хотелось бы закончить с Сэмюэлом. Вы согласны?

Д. Согласно.

С. Спасибо (язвительно). Я… я думаю, что хотел бъ\, чтобы все как-то улеглось. Да, я хотел бы, чтобы Джил и Холли перестали хватать друг друга за горло. Они спорят, и спорят, и спорят, а дела все хуже и хуже!

Д. Ну, если ты…

П. Джил…

Д. Хорошо, я подожду.

Холли. Держу пари, ты…

Д. А ты…

П. Перестаньте. Мы находимся здесь всего несколько минут, а я уже вижу и слышу, что вы причиняете боль друг другу. Я бы очень хотел увидеть, Джил и Холли, что именно мы можем сделать, чтобы вам обеим стало лучше. Но сначала мне нужно узнать кое-какие вещи от каждого из вас. Вы согласны дать каждому члену семьи высказаться, независимо оттого, что он будет говорить, так чтобы я мог поговорить с каждым из вас по очереди и чтобы нас не перебивали? (Все утвердительно кивают головой.) Спасибо. Сэмюэл?

С. Вот в этом-то и есть камень преткновения. Я так раздражаюсь, когда они начинают эту свою грызню. Я хочу, чтобы это прекратилось.

П. Сэмюэл, есть что-нибудь еще, чего вы действительно хотели бы для себя, что-то, что вы надеетесь получить?

С. Да, я хотел бы, чтобы эта их война прекратилась, я хотел бы также больше тепла и ласки от моей жены… Она… знаете, она теперь ведет себя не так, как было раньше.

П. Джил, что, как вы надеетесь, может произойти здесь? На какие изменения вы надеетесь?

Д. Я надеюсь, что нам удастся как-нибудь прояснить все с Холли, пока она не совершила по-настоящему большой ошибки.

П. Что именно, как вам кажется, следует прояснить с Холли?

Д. Ее поведение.

П. Какое поведение конкретно?

Д. Она… Ну, в общем, две вещи. Она должна показать уважение к нам и показать, что у нее есть чувство ответственности.

П. Джил, можете ли вы сказать, как бы вы могли увидеть, что Холли показывает свое уважение к вам?

Д, Она не слушается меня, слишком поздно возвращается домой и никогда не помогает мне убираться в доме и делать другие домашние дела. Мы оба работаем, и она должна помогать мне по дому, понимаете, проявлять ответственность. А ее комната выглядит, как свинарник, и…

П. Джил, а вы когда-нибудь видели свинарник?

Д. Ну, в общем, нет, но вы же понимаете, что я имею в виду.

П. Я предпочел бы услышать, потому что, честно говоря, затрудняюсь представить, что вся ее комната покрыта навозом и объедками кукурузных початков (все смеются). Джил, я вижу и слышу, что вы очень беспокоитесь по поводу Холли и что вам, может быть, нужна какая-то помощь и от нее. Я бы хотел отыскать способ, чтобы вы могли получить то, что вы хотите. Давайте посмотрим, что происходит. Спросим у самой Холли.

 

В том же духе психотерапевт поговорил с Холли и Томом. Холли хотела освободиться от материнской опеки, она называла ее занудой, брюзгой и тираном. Она хотела бы также «увидеть, что ее мать слезла с папиной шеи». Томас заявил, что он ничего не хочет, и пришел сюда только потому, что мать его притащила, но вообще, хорошо бы, чтобы «все эти вопли прекратились». Он сказал: «Иногда у меня такое чувство, что в доме идет настоящая война и все колотят друг друга». Когда психотерапевт спросил его, чего он хочет для себя самого, он ответил: «Спокойствия».

В представленной выше расшифровке стенограммы, несмотря на то что часть ее опущена, содержится достаточно информации, чтобы можно было выделить в поведении членов семьи определенные паттерны, которые помогут изменить нынешнее положение в лучшую сторону. Начнем с ведущих репрезентативных систем. Сэмюэл, в первую очередь, кинестетический «заискивающий», Джил – визуальный «обвиняющий», Холли – визуальный «обвиняющий», Томас – кинестетический «заискивающий». В результате возникает устойчивая, но излишне жесткая семейная система. Уже в первые минуты сеанса члены семьи начали быстро демонстрировать реакции, которые можно было бы (ошибочно) расценить как «плохое» поведение. Можно было бы сказать, что они не склонны к сотрудничеству, но это не совсем точно. Совсем наоборот, способы их реагирования являлись источником информации, совершенно необходимой для того, чтобы психотерапия была полезной и эффективной. Психотерапевт сумел извлечь из своих клиентов довольно много информации, согласовывая свои предикаты с предикатами, которые использовали они; например, обращаясь к Джил, он всегда использовал такие визуальные предикаты, как «ясно показать», и т. д. Сессия продолжалась два с половиной часа, и полная расшифровка ее стенограммы составляет около 160 страниц. Поэтому мы можем представить здесь лишь небольшие отрывки из нее. На примере этих отрывков мы хотим показать вам различные аспекты работы по развитию семейных систем. В течение первых 25 минут удалось выявить следующие паттерны.

Сэмюэл «чувствовал», что Джил не проявляет к нему внимания. Он хотел бы получать от нее больше тепла и нежности, и он также хотел бы, чтобы каждый в его семье лучше чувствовал нужды других. Он чувствовал, кроме того, что жена не уважает его желаний. Она продолжает работать, несмотря на его настойчивые просьбы уволиться, чтобы оставаться с семьей и заботиться о доме. Еще он чувствовал, что она не должна шляться с приятельницами по барам без него. Джил «смотрела» на это совершенно иначе. Она считала, что ее муж слишком ревнив и «не видит, как это глупо». Она также хотела бы, чтобы он был построже с Холли. Она сказала, что он «просто не видит, что происходит прямо у него па глазах». Кроме того, она заявила, что «ясно, что Холли должна сформироваться» и что «Холли следовало бы быть похожей на своего брата». Холли считала, что отец должен быть потверже с Джил. «Он просто позволяет ей помыкать всеми вокруг, но я с собой этого не позволяю. Я показываю ей, что это не пройдет, только не со мной». Томасу «было тошно, что они все время воюют». Ему просто хотелось убежать и спрятаться где-нибудь.

Теперь исследуем референтную структуру, к которой стремятся члены семьи, и посмотрим, как должно происходить развитие, чтобы эта семья смогла отыскать какие-то новые, более удовлетворяющие их возможности выбора.

Для того чтобы члены данной семьи могли достичь желаемых целей, необходимо осуществить определенные изменения. Чтобы Джил и Холли смогли войти в контакт друг с другом, а также чтобы Джил прояснила для себя «образ» Холли и наоборот, им обеим необходимо осознать два существенных отличия их карт от территории. Во-первых, на пути к желаемому результату стоит неконгруэнтность их коммуникации друг с другом. Например, Джил передает сообщение о том, что она озабочена всем происходящим с Холли, тоном «обвинителя», то есть тоном, в котором звучит недовольство, а не забота. Слова Джил не согласуются с тоном ее голоса и жестами. Неконгруэнтная коммуникация стала правилом при обмене сообщениями в этой семье. Даже когда Сэмюэл говорил, что он хотел бы от своей жены больше тепла и нежности, тон его голоса не соответствовал словам: они передавали разные сообщения, и Джил интерпретировала их как критику в свой адрес. Коммуникация в этой семье, по-видимому, всегда была сопряжена с риском. Любое высказывание непременно воспринималось кем-либо из членов семьи как критика в его адрес. Все они были откалиброваны на получение неприятных сообщений, и поэтому каждое сообщение всегда воспринималось как плохое. Все члены этой семейной системы верили в свою способность читать мысли других, и любая неправильная интерпретация переходила затем в процесс «слышу-чувствую». Членам семьи предстояло научиться как передавать другим свои собственные сообщения, так и воспринимать сообщения других членов семьи.

Во-вторых, действия всех членов семьи всегда наполнялись теми или иными конкретными значениями («вижу-чувствую»), которые следовало изменить, чтобы у членов семьи появилось больше возможностей для общения. Неверно истолковывая действия Джил, Холли немедленно принимала защитные меры. Холли тоже ошибочно принимала карту за территорию и соответственно откалибровала свое визуальное восприятие. Например, во время сессии Джил притронулась к руке Холли, и психотерапевту показалось, что это движение было связано с ее стремлением к большей близости и представляло собой попытку развить кинестетический канал. Холли отдернула руку и обвинила свою мать, что та хотела взять ее за руку, чтобы показать, какая она еще маленькая девочка.

Правила, принятые в этой семье, можно сформулировать примерно так:

Не слушай, все равно тебя только обидят.

Не трудись говорить приятное; все равно никто не услышит.

Ничего не проси, потому что не следует быть эгоистичным, да и все равно ничего не получится.

Не прикасайся к другому, если кто-нибудь смотрит; они будут «видеть-чувствовать», особенно мать.

Будь сильным, не то тебя будут обижать.

Эти правила не были выработаны людьми, которые стремились причинить боль друг другу, напротив, их создали люди, делавшие лучший выбор из вариантов, которые были им доступны при их текущих паттернах неконгруэнтной коммуникации и нечетких функций. Следующий отрывок взят из той части сеанса, когда шла работа над развитием системы. Мы приводим его, чтобы показать, как можно использовать все техники, описанные в первом и втором томах «Структуры магии» для развития системы.

Психотерапевт. Джил, что именно вы хотите для Холли? Что вы хотели бы изменить в ваших отношениях с ней?

Джил (критичным тоном). Я хочу только, чтобы она была счастлива,и хочу показать ей, как не совершить те ошибки, которые я совершила сама. Я хочу, чтобы она увидела, что я действительно пытаюсь сделать это.

П. Когда вы говорите это, Джил, я могу поверить, что вы действительно желаете Холли добра, но ваш голос, когда вы говорите о том, что хотите помочь ей и стать для нее более близким человеком, звучит так резко. И я бы не удивился, если бы оказалось, что Холли слышит в ваших словах нечто вроде: «Ты все делаешь не так, всегда, постоянно. Ты не видишь, как много я делаю для тебя» (преувеличенно обвиняющим тоном, сопровождая все это комичными жестами). (К Холли) Похоже это на то, что вы слышите, когда мать говорит с вами таким тоном?

Холли. Да, она всегда заявляет, что знает, что будет лучше для всех.

П. Это, должно быть, жуткая работа: следить за миллиардами людей в этом мире. Она действительно утверждает, что знает, что будет лучше для всех людей, или только для вас?

X. Ну, для многих.

П. Джил, вы поняли, что Холли восприняло ваши слово не кок сообщение о том, что вы стараетесь ей помочь, о скорее, кок упрек и обвинение?

Д. Вроде бы…

П. Вы хотели бы найти новый способ, чтобы сообщить ей о своем желании помочь ей и попросить у нее прощения?

Д. До, хотело бы.

П. Холли, теперь, когда вы слышали, кок ваша мать сказала, что хотела бы найти новый способ общаться с вами, я спрашиваю вас, а вы хотите найти что-то новое в общении с ней?