Геракл – общегреческий герой

 

Героическая личность Тесея прославила Аттику, но подвиги Геракла оказали воздействие на весь известный грекам мир. Сам он проявил себя и со стороны небывалой физической силы, как это свойственно первым героям, и как человек, обладающий великой душой и духовной мощью. Такой всеобъемлющий тип героя мог появиться на свет только по замыслу великого Зевса, и жизнь его должна была не походить ни на одну другую.

Еще Прометей, прикованный Зевсом к скалам Кавказа, при встрече с несчастной возлюбленной Зевса Ио предсказал великую славу ее потомку Гераклу, своему будущему освободителю.

 

231. Кастор (?) – один из братьев Диоскуров. Конец V в. до н. э. Реджоди‑Калабрия. Национальный музей

 

И действительно, Зевс тщательно подготавливает рождение Геракла, как бы постепенно накапливая в течение многих поколений богатырскую силу. Поколений этих до рождения Геракла – целых двенадцать, так что сам он относится уже к тринадцатому поколению.

Итак, все начинается с любви Зевса к Ио, которую преследования Геры заставляют бежать в египетскую землю, в дельту Нила. Там у Ио рождается сын Зевса – Эпаф, символически названный "Дитя прикосновения". От брака Эпафа и Мемфиды – дочь Ливия, родившая от Посейдона двух близнецов, Бела и Агенора. У Бела два сына – Египет и Данай, дети которых Линкей и Гипермнестра, вступив в брак, стали родителями аргосского царя Абанта.

 

232. Полидевк (?) – один из братьев Диоскуров. Конец V в. до н. э. Реджоди‑Калабрия. Национальный музей

 

Сын Абанта Акрисий имел дочь Данаю, которую полюбил Зевс. Плодом этой любви оказался Персей, славный герой, убийца Медузы Горгоны, освободитель Андромеды и ее супруг. От брака Персея и Андромеды – сыновья, среди которых следует выделить двоих, Алкея и Электриона. От брака Электриона и его племянницы Анаксо, дочери Алкея, родилась дочь Алкмена, которую взял в жены сын Алкея, ее двоюродный брат – Амфитрион. Здесь браки между близкими родичами (дядя и племянница, двоюродный брат, который является своей двоюродной сестре и жене одновременно также дядей, то есть братом ее матери) напоминают старинные кровно‑родственные связи, не давая выйти за пределы одной семьи той силе, которой наделил ее Зевс.

Наконец Зевс, бывший родоначальником этого знаменитого рода, вступает в брак теперь уже с дочерью своих собственных потомков – Алкменой, и плодом этой связи является Геракл, имевший, как это обычно для героев, также и земного отца, Амфитриона.

Герой, имеющий столь блестящую родословную и подготавливаемый к великим подвигам, уже с момента своего предполагаемого рождения ненавидим?

Герой. И это вполне закономерно. Гера преследовала Ио – родоначальницу Геракла, ее ненависть перешла на потомка Ио.

В то время, когда должен был родиться Геракл, Зевс обещал царство в Микенах тому из потомков Персея, кто появится на свет именно в этот час, подразумевая своего сына Геракла. Но Гера задержала роды Алкмены и ускорила рождение Еврисфея, внука Персея и родича Геракла.

Таким образом, Еврисфей, появившись на свет до срока, семимесячным, в дальнейшем воцарился в Микенах и Тиринфе. Там ему, честолюбивому и посредственному правителю, будет служить Геракл, совершая свои подвиги и находясь по воле богов в зависимости от ничтожного человека.

Дальнейшая жизнь Геракла исполнена драматизма и полна страданий не только физических, но и духовных.

Геракла, любимого сына Зевса, ожидают тяжкие испытания и искушения, в которых закаляется его душа и которые в конце концов приведут его к бессмертию, достойному богов.

Геракл теряет тех, кто ему близок, впадая в безумие, насылаемое Герой, или по воле печального случая. Еще мальчиком он случайно убил своего учителя, певца и музыканта Лина, брата Орфея. Сражаясь с кентаврами, он нечаянно ранит своего друга Хирона и тот, мучимый раной, умирает, расставшись со своей бессмертной жизнью. Нечаянно от стрелы Геракла гибнет также кентавр Фол, и Геракл сам хоронит своего Друга.

Помраченный умом, он кинул в огонь трех своих детей от жены Мегары и двух детей своего сводного брата Ификла. В безумии, нежданно напавшем на него, он убил Ифита, своего гостя. От его руки случайно погиб на пиршестве у царя Ойнея мальчик, родственник царя.

От этих тяжких убийств Гераклу необходимо очиститься в Дельфах, испытать мучительные болезни, удалиться в изгнание, находиться в рабстве (например, у царицы Омфалы). Да и знаменитые его подвиги – результат повеления пифии как искупление им убийства собственных детей.

И этот же Геракл спасает от смерти царицу Алкесту, побеждая бога смерти Таната. Он спасает прекрасную троянскую царевну Гесиону от морского чудища; спасает от брака с кентавром дочь царя Дексамена; вывЬдит своего друга Тесея из царства Аида; освобождает Прометея, убив орла, терзавшего его печень; помогает освободить от лапифов страну дорийского царя Эгимия; учреждает Олимпийские состязания и сооружает алтари двенадцати богам; принимает посвящение в элевсинские таинства.

Знаменитые двенадцать подвигов Геракла приобретают особую важность, если учесть их локализацию.

Геракл совершает два первых – убийство Немейского льва и Лернейской гидры – в центре Пелопоннеса, на равнинах Арголиды.

Третий и четвертый подвиги – победа над Керинейской ланью и над Эриманфским вепрем, а также шестой подвиг – убийство Стимфалийских птиц – происходят на юге Пелопоннеса, в горных ущельях, в Аркадии.

На западном побережье Пелопоннеса, в Элиде, Геракл совершает пятый подвиг, очищая конюшни царя Авгия.

Затем Геракл выходит за пределы Пелопоннеса. Восьмой подвиг – усмирение кобылиц Диомеда – происходит на севере Греции, во Фракии.

Седьмой подвиг – укрощение Критского быка – происходит уже вне материковой Греции, южнее, на острове Крит.

Далее Геракл выходит за пределы Греции. Девятый подвиг – война с амазонками и добыча пояса Ипполиты – происходит на крайнем юго‑востоке, в далеких степях Фемискиры, у озера Меотиды.

Десятый подвиг – овладение коровами Гериона на острове Эритея (Красном) – происходит на противоположном конце мира, на крайнем юго‑западе.

 

233. Один из Диоскуров. Статуя из Байи. I – II вв. н. э. Неаполь. Национальный музей

 

И наконец одиннадцатый и двенадцатый подвиги – овладение яблоками Гесперид и Кербером, которого Геракл вывел из царства Аида, – имеют место на крайнем западе, у берегов Океана, где заходит солнце, в стране заката, у врат смерти.

Таким образом, если представить себе степень распространения подвигов Геракла, то окажется, что от одной точки в Пелопоннесе, где он сам родился и где совершил первые два деяния, постепенно начинают расходиться круги, как от камня, брошенного в воду. И эти круги захватывают все большее пространство, окружность которого не умещается ни в Пелопоннесе, ни в самой Греции, ни за ее ближними пределами, а достигают крайних концов известного грекам мира – скифских степей востока и берега Океана на западе.

Подвиги Геракла (а кроме главных есть множество второстепенных) не умещаются ни в одной части Греции, и он по праву может считаться общегреческим и общечеловеческим героем, так же как Зевс был отцом людей и богов, а не каким‑либо местным божеством.

Да и сами деяния Геракла не ограничены только применением физической силы или только решениями ума. Он душит собственными руками Немейского льва, срубает головы Лернейской гидре, с помощью своего племянника Иолая прижигая их огнем. Но он умело использует яд гидры, напитав им стрелы, а шкура льва служит ему надежнее боевых доспехов.

Керинейская лань и Эриманфский вепрь захвачены им живыми с большим умением – лань, изнемогая от преследования, попала в руки Геракла, раненная им, а вепря, загнанного в глубокий снег, достаточно было связать. Стимфалийских птиц Геракл выгнал из леса медными трещотками (подарок Гефеста), а затем уже перестрелял. Кобылиц Диомеда Геракл погнал к морю, зная, что им будет некуда деться. И если ему пришлось убить царицу амазонок, чтобы завладеть ее поясом, то в этом была повинна Гера, призвавшая амазонок к сражению. Коровы Гериона, Марафонский бык и адский пес Кербер были взяты только силой, но зато скотный двор царя Авгия Геракл очистил, применив и сноровку и сообразительность: он отвел через сооруженный канал воды двух рек и пустил их через скотный двор, так что горы навоза и нечистот были унесены потоками воды.

Что же касается яблок Гесперид, то здесь Геракл проявил предусмотрительное благоразумие, послушавшись совета Прометея обратиться за помощью к Атланту, брату Прометея, на краю земли державшему на своих плечах небесный свод.

Геракл взялся подержать небесную сферу, пока Атлант добыл ему три яблока из сада Гесперид. Но когда тот не захотел снова взвалить на себя тяжкое бремя, Геракл прибегнул к хитрости (по совету все того же Прометея), попросив Атланта на время подержать небо, пока сам Геракл не сделает подушку под эту тяжкую ношу. Однако по другой версии Геракл убил дракона Ладона и, перепугав нимф Гесперид, добыл у них яблоки. Характерно, что Геракл принимает советы от Прометея и следует этим советам, уже в этом проявляя и свой ум, и понимание силы мудрости Прометея.

Геракл, как и подобает истинному герою, спасает людей от истребляющих их чудовищ. Но ряд его деяний является демонстрацией вообще безграничных возможностей героического духа и после их завершения не имеет как будто бы практических результатов.

Так Геракл доказывает своими под‑вигами, что героическая личность способна поколебать извечный страх человечества перед смертью – он борется с Танатом – богом смерти, отнимая у него Алкесту, единоборствует с богом Аидом, выводит из царства мертвых Тесея, умерщвляет корову из стада Аида, выводит пса Кербера на землю. Он овладевает яблоками вечной молодости из сада Гесперид и даже несет на своих плечах небесный свод.

Но боги не могут допустить нарушения равновесия жизни и смерти, ограниченности людей и всемогущества бессмертных. Вот почему законы, на которых строится мир, остаются непоколебимыми. Наступит время, и смерть все равно настигнет Алкесту, как и все живое; бог Аид все равно непобедим для героя и вечно восседает на своем золотом троне в царстве мертвых; пес Кербер по‑прежнему на своем месте и стережет вход в преисподнюю; яблоки, дарующие молодость, снова возвращены Афиной или Герой в сад на краю света; сын титана Иапета Атлант вечно сгибается под тяжестью небесного свода, как это было ему предписано наказанием Зевса (Атлант выступал против Зевса на стороне титанов).

 

234. Геракл. Фрагмент росписи вазы. Около 480 г. до н. э. Базель. Музей античного искусства

 

Итак, в мире царит установленная богами гармония, но герой доказал, что человечество принципиально готово и в состоянии покуситься на нее. Вот почему Геракл стоит на одном уровне с богами. Он натягивает свой лук, угрожая богу Гелиосу и требуя его золотой челн (Аполлод. 115, 10); он вступает в единоборство с Аполлоном, желая вместо Дельфийского храма установить свое прорицалище (там же 6,2); он наносит рану Аиду, сражаясь с пилосцами, которым помогал бог (там же II 7,3); он освобождает Прометея, прикованного по воле Зевса (там же II 5,11). Геракл убивает сына Земли и Посейдона Антея; сына Посейдона – Еврипила (там же II 7,1); сына бога Ареса – Кикна (там же II 5,11); и Зевс не только попустительствует ему, но и охраняет своего сына, вовремя метнув перун, когда Арес приходит на помощь Кикну и когда Аполлон ополчается на Геракла, или уносит Геракла с поля боя, когда тот тяжело ранен (там же II 7,1).

 

235. Геракл. Статуэтка в Доме Оленя в Геркулануме. I в. н. э

 

Зевс, испытывая мощь Геракла, берет его в союзники. Когда боги сражаются с гигантами, по совету мудрой Афины, на стороне Зевса находится Геракл. Это он сначала сразил гиганта Алкионея стрелой, а затем, и тоже по совету Афины, совлек его с земли Паллены, которая возвращала ему жизнь, и убил. Геракл убил из своего лука гиганта Порфириона, великодушно спасая Геру. Стрелы Геракла добивали погибающих гигантов, поверженных Зевсом (там же I 6,1‑2).

 

236. Геракл, понуждаемый идти в школу. Фрагмент росписи скифоса Мастера Пистоксена. Около 480 г. до н. э. Шверин. Музей

 

Геракл является союзником богов и когда ими задумывается Троянская война. Лук Геракла, перешедший к герою Филоктету, находящемуся под Троей, – залог победы ахейцев над врагами. И если в свое время Посейдон и Аполлон в гневе на царя Ааомедонта разрушили до основания Трою, то Геракл повторяет это деяние и также разрушает Трою, действуя вместе с Теламоном еще за поколение до великой войны. Он ополчается на Трою, так как царь Лаомедонт не отдал ему в счет обусловленной платы знаменитых Зевсовых коней после освобождения Гесионы от чудовища. Человеческая неблагодарность возмущает Геракла, так же как некогда она возмутила Аполлона и Посейдона.

 

237. Подвиги Геракла (прорисовка). Слева направо сверху вниз: Немейский лев, Лернейская гидра, Стимфалийские птицы, Критский бык, Керинейская лань, пояс царицы Ипполиты, Эриманфский вепрь, кони Диомеда, великан Герион, золотые яблоки Гесперид, Кербер, очистка авгиевых конюшен. Реконструкция метоп храма Зевса в Олимпии. 470‑456 гг. до н. э

 

Последним подвигом и последним испытанием для Геракла является его смерть, невольной причиной которой была его жена Деянира, а прямой – месть умирающего от руки Геракла кентавра Несса, вручившего Деянире под видом любовного зелья смертельный яд. Охваченная ревностью Деянира пропитала ядовитой кровью кентавра одежду Геракла, намереваясь вернуть его любовь. Тогда Геракл, охваченный пламенем и терпя невиданные страдания, взошел на костер, разложенный на горе Эте, чтобы в его огне покончить с пожирающим нутро жаром.

 

238. Геракл, убивающий гиганта Алкионея. Метопа храма Геры в Пестуме. Около 560 г. до н. э. Пестум. Национальный музей

 

Приняв мученическую смерть, Геракл был вознесен Зевсом на Олимп, где Гера во искупление своей ненависти отдала ему в жены свою дочь Гебу и где Геракл, став бессмертным, проводил вечность вместе с блаженными богами.

Однако характерно, что этот счастливый конец, столь желаемый для великого Геракла, берется под сомнение. Герой гомеровской "Одиссеи" (XI 601‑626), спустившись в царство мертвых, встречает там "священную силу" Геракла, его тень, блуждающую по асфоделевому лугу, в то время как сам он находится на Олимпе. Геракл, как рассказывал Одиссей, подобный темной ночи, держал в руках лук со стрелой, готовый, если понадобится, тотчас же ее спустить с тетивы, а перевязь на его груди сияла золотым блеском, и на ней искусно были изображены львы, медведи, вепри, схватки и битвы. Геракл обратился со скорбными словами к Одиссею, признавая в печали, что он, сын Зевса Кронида, испытал бесконечные страдания, подчиняясь недостойнейшему мужу, исполнял тяжелейшие труды, а также овладел псом Аида.

 

239. Геракл и Лернейская гидра. Фрагмент росписи лекифа. 1‑я половина V в. до н. э. Париж. Лувр

 

Это признание красноречивее всего свидетельствует о неуверенности в счастливой посмертной судьбе героя, хотя обычно считается, что только двое из сыновей Зевса – Дионис и Геракл – достигли божественного достоинства. И оба – после мучительной смерти, а Геракл еще после тяжких трудов, которые есть не что иное, как подвиги и страдания одновременно (на это же указывает греческий язык, где слово "athlos" означает и то и другое вместе).

 

Красота героического бытия

 

В эпоху классической мифологии не только боги беспечально обитают в золотых дворцах, обладая полнотою власти и радуясь своей безграничной силе. Дети и потомки богов, герои, совершающие небывалые подвиги, создают свой особый мир, тоже исполненный великолепия и блеска, что, однако, как мы знаем, не исключает ни трудов, ни страдания, ни неизбежной смерти.

Герой по праву мыслит себя в конечном счете происходящим от Зевса, то есть "Зевсовым" или, как в дальнейшем стали говорить, "божественным", так как греческое прилагательное "dios" означало то и другое вместе. Отсюда – сознание своего царского, освященного богами достоинства, которое воплощено в скипетре – знаке власти. Потомок Зевса Агамемнон не расстается со своим скипетром работы Гефеста. Когда‑то Гефест подарил его Зевсу. Зевс же передал скипетр

 

240. Геракл и Керинейская лань. Римская копия со статуи Лисиппа. 320‑310 гг. до н. э. Палермо. Археологический музей

 

Гермесу, а тот герою Пелопсу, Зевсову внуку. От Пелопса этот скипетр попал к его сыну Атрею, затем к брату последнего, Фиесту, и наконец к Агамемнону, законному владыке Аргоса (Ил. II 100‑108).

Герой ощущает тесную связь со своими предками, и никто из потомков не может сравниться с ним в силе и славе, как, например, это подтверждает старец Нестор, вспоминая Тесея и Пирифоя (там же I 260‑268). Поэтому уже одним своим видом герой отличается от других людей.

 

241. Геракл и Немейский лев. Фрагмент росписи амфоры из Этрурии. 2‑я половина VI в. до н. э. Лондон. Британский музей

 

Так, Агамемнон глазами похож на Зевса, станом на Ареса, а грудью на Посейдона. Аякс, сын Телемона, превосходит всех огромным ростом, силой, шириной плеч. Но зато Менелай и Одиссей умеют хорошо говорить. Один – отчетливо, коротко, быстро, а у другого слова устремляются из уст, как снежная вьюга.

Оружие героя великолепно и устрашающе. Агамемнон гордится своей броней с десятью стальными, двадцатью оловянными и двенадцатью золотыми полосами, по которой извиваются искусно сработанные темно‑синие змеи. На его щите – десять медных кругов с изображениями Горгоны, Ужаса и Бегства. На ремне щита – черный дракон с тремя головами. Шлем – с двумя гребнями и конской гривой. Щит Ахилла – целое произведение искусства.

 

242. Геракл и Немейский лев. Фрагмент росписи амфоры. 540‑530 гг. до н. э. Париж. Лувр

 

На перевязи Геракла мастерски изображены огненноокие львы, медведи, вепри, жестокие схватки, битвы и убийства.

Аякс – обладатель огромного семикожного щита, покрытого восьмой, медной полосой.

А копья воинов, сделанные из стволов ясеня, столь мощные, что пробивают шесть слоев кожи щита. Герои мечут друг в друга громадные камни, но медь Аяксова щита, страшно взревев, выдерживает этот удар, зато щит Гектора пробит Аяксом, метнувшим еще больший камень, похожий на жернов.

 

243. Геракл, Кербер и Эврисфей. Фрагмент росписи церетанской гидрии. Около 530 г. до н. э. Париж. Лувр

 

Однако, если старшие герои ценили больше мощь и хитрость, то молодое поколение участников Троянской войны понимает толк в красоте, воплощенной и в людях, и в вещах, сделанных человеческими руками, и вообще в любых проявлениях жизни. Боги делают своих любимцев особенно прекрасными, как это совершила, например, Афина с Одиссеем, облекая его прелестью, заставляя его буквально светиться красотой (Од. VI 229‑237).

Герой чаще всего русоволос или волосы его цвета спелой ржи, как у Ахилла, а то и светло‑золотые или даже огненно‑блистающие, как у Одиссея и Менелая, или они у того же Одиссея подобны цветам гиацинта. Прекрасны и супруги героев. Так, Пенелопа, верно ожидающая мужа двадцать лет, неизменно прекрасна. Красота ее не умаляется и не изчезает, хотя Пенелопа не раз проливала слезы. Накануне встречи с супругом Афина усыпляет ее сладким сном, умащает лицо Пенелопы амвросийной красотой, делает ее выше и белее, чтобы привести в изумление всех ахейцев.

 

244. Геракл и аргонавты. Фрагмент росписи кратера Мастера Ниобид. Около 460 г. до н. э. Палермо. Археологический музей

 

Несмотря на все превратности судьбы, сияет красотой Елена, подтверждая мифологические представления о неизменяемой во времени наружности героя в соответствии с неизменяемой его сущностью. И сама красота героев, вполне в духе мифологической эстетики, физически ощутима и телесна. Ее можно осязать, брать в руки, ею можно натереться, ее можно пролить, и она светоносна, заставляя прекрасного человека светиться и изумлять всех своим сияющим блеском.

Герой не всегда одет в мощную броню. Он с не меньшим удовлетворением облекается в мягкий прекрасный хитон, в пурпурный двойной плащ, покрытый пушистой шерстью, надевает прекрасные сандалии, но не забывает взять в руки скипетр или копье или надеть на серебряном ремне меч, выходя к военному стану.

Герой живет в мире, где он сражается и с чудовищами и с природными стихиями, создавая основу для мирной жизни, полной творческого отношения к труду и утверждения высоких ценностей человечности.

 

245. Геракл, держащий небосвод, и Атлант с золотыми яблоками. Метопа храма Зевса в Олимпии. Около 460 г. до н. э. Олимпия. Музей

 

Эта жизнь изобилует прекрасными вещами, сделанными руками человека. В роли демиурга, то есть мастера и одновременно художника, выступают не только боги, но и люди, подтверждая всей своей деятельностью нераздельность искусства и ремесла, характерную для греков. Если нимфа Калипсо занимается ткацким делом как настоящая ткачиха, то не менее прилежно ткет нескончаемую ткань Пенелопа. Царевна Навсикая с девушками‑служанками стирает "блестящие одежды" всего своего семейства, включая пятерых братьев, двух женатых и трех холостых (Од. VI 26, 57‑65). Трудятся ткачихи в доме Одиссея под зорким взглядом Евриклеи. Прядет пряжу прекрасная Елена. Сам Одиссей умело валит огромные деревья и строит плот. Он же некогда своими руками сделал резное ложе для себя и Пенелопы.

В этом мире все, что сделано с уменьем, – прекрасно и хорошо, так же как и вся действительность, созданная богами, прекрасная, хорошая и священная. В героическом бытии разрисовывается каждая вещь – будь то ожерелье Пенелопы с золотом и янтарем, сияющее, как солнце, медный ключ с ручкой из слоновой кости, великолепная перевязь Геракла, излучающая блеск, или ложе, украшенное Одиссеем золотом, серебром и слоновой костью.

 

246. Вознесение Геракла на Олимп. Фрагмент росписи кратера. Около 400 г. до н. э. Вена. Художественно‑исторический музей

 

Герои живут в прекрасных покоях. Роскошный дворец Менелая сияет медью, золотом, серебром, электром и слоновой костью, как бы освещенный солнцем или луной (там же IV 71‑73). Великолепен дворец Алкиноя, сиянием подобный солнцу или луне, где стены из меди с темно‑синим карнизом, золотые

двери, косяки и притолока из серебра, медный порог и золотое дверное кольцо. Там золотые и серебряные собаки, изваянные Гефестом, мягкие кресла, золотые юноши, держащие в руках яркие факелы. Сад при дворце полон груш, гранатов, яблонь, смоковниц, олив, винограда, грядок с овощами. И все это изобилие плодоносит летом и зимой без конца, овеваемое теплым Зефиром (там же VII 81‑132).

Во дворце Менелая сидит вечно прекрасная Елена. В руках у нее золотое веретено, под ногами – резная скамеечка, пурпурная шерсть брошена в серебряный ларец на колесиках. Две серебряные ванны хранятся в доме Менелая. В серебряном платье, подпоясанном золотым поясом, с золотым челноком в руках, пышноволосая нимфа Калипсо обходит ткацкий станок среди виноградных лоз и фиалок. Нежнейшую луковую пленку напоминает блестящий как солнце хитон Одиссея. Сверкает белизной чисто выстиранное белье, разложенное на прибрежной гальке под ослепительным солнцем.

Прекрасные вещи, которыми окружает себя герой, обязательно светятся и сияют золотом, серебром, слоновой костью, медью. Здесь все золотое: застежки (там же XVIII 294), кубки (IV 58), чаши (III 50), кувшины (XVII 91), пояса (V 232), ремни (XI 610), веретена (IV 135), двери (VII 88), корзины (X 355), сандалии (I 96), серебряные тазы (XVII 91), ванны (IV 128), дверные ручки (I 441), ларцы с золотой каемкой (IV 131), кратеры с золотыми краями (XV 115 сл.).

 

247. Шлем воина с изображением Геракла из Помпей. I в. до н. э. – I в. н. э. Неаполь. Национальный музей

 

Меч Агамемнона усеян золотыми гвоздиками (Ил. XI 29) и висит на золотом ремне (XI 31), на шлеме Ахилла – золотой гребень (XVIII 612), и нити в нем тоже золотые (XIX 382 сл.). Золотые застежки у Менелая (IV 132) и Одиссея (Од. XIX 226‑231), да еще с изображением схватки золотых оленя и собаки. Светятся серебряные рукояти мечей (Ил. I 219), серебряные ножны мечей (XI 30‑31), серебряные пряжки на поножах (III 330‑331), серебряные гвоздики на ножнах (III 334; XIII 610), серебряный ларец для инструмента (XVIII 413), серебряная перемычка на форминге (IX 186). Даже волосы героя переплетены серебром и золотом (XVII 51‑52).

Слоновая кость украшает не только стены дворцов, но и ножны мечей (Од. VIII 404), вожжи колесниц (Ил. V 503), кресла (Од. XIX 56), великолепное ложе (XXIII 199‑200).

Что же говорить о блеске меди, когда ею светятся все боевое оружие и все бытовые предметы, такие, как тазы, котелки, блюда, ножи, терки, ключи, крючки и т. п. Единственное, чего здесь нет, так это железа – невиданного сокровища, о котором только мечтают или обещают в дар, но время которого явно не наступило и придет по окончании героического века.

Герой, живущий среди всего этого великолепия, любит мягкие, прекрасные разукрашенные постели из овечьх шкур с пурпурными подушками и пушистыми одеялами, покрытые тонкими льняными тканями, пурпурными покрывалами (Ил. XXIV 644) или коврами, которыми вообще покрывают и кресла и столы, ставя на них серебряные кратеры, золотые корзины с угощениями и золотые кубки (Од. X 352‑357). Заметим, что сосудов здесь множество. Кратеры, в которых смешивают вино с водой, чаши, кубки, бокалы, чарки, рюмки, и все это разной величины и формы. Ставится эта посуда на прекрасно полированные, серебряные, а то и просто хорошо тесанные столы. Сидят за столами на полированных или плетеных стульях, на креслах, иные из которых удобны для какого‑либо занятия, имеют скамейку для ног, покрыты густой овчиной, другие же – с широкой спинкой – предназначены для отдыха.

Герой, будь то старик, Феникс или Приам, юный Телемах или Одиссей, с наслаждением укладывается на теплое ложе (Ил. IX 660 сл.; Од. IV 296‑299; VII 335‑338), разделяя его с супругой (как Одиссей с Пенелопой) или с любимой пленницей (как Ахилл с прекрасноланитной Форбантой, как Патрокл с легкой станом Ифидой, – Ил. IX 663‑667).

С таким же удовольствием герой принимает ванну и натирается маслом (Одиссей у феаков – Од. VIII 449‑451; у Кирки – там же X 361‑364; Телемах в доме Менелая – там же IV 47‑50).

На пирах герой услаждает свой слух пением и игрой на форминге или кифаре искусных певцов вроде Демодока и Фемия, причем эти певцы, вдохновленные Музами, "божественные" и, что не менее важно, "голосистые" (там же XXII 376).

Ублажаются герои и танцами веселых скоморохов (там же IV 18‑19) или юношей (там же VIII 258‑267) и в пиршественных залах, и на специальных площадках.

В конце концов оказывается, что герои не только сами прекрасны и не только любят прекрасное, но еще испытывают великое наслаждение, созерцая искусную работу (Ил. XIX 18‑20), красоту дворца (Од. IV 47), слушая прекрасное пение (там же I 421), проводя время на пиру (там же VIII 429), беседуя между собою (Ил. XV 393).

Таким образом, жизнь героев на земле вполне созвучна бытию богов на Олимпе, но с одной существенной разницей. На земле герои смертны и проводят жизнь в тяжких трудах и подвигах, почему особенно ценятся ими краткие радости красоты и наслаждения. Жить для героя значит "видеть свет солнца", и сын богини Фетиды, великий герой Ахилл, находясь в царстве смерти, мечтает хотя бы ненадолго явиться под яркое сияние дня, лишь бы не царить среди мертвецов и подземного мрака (Од. XI 489‑501).

Утешительной для героев бывает мысль о том, что поколения людей схожи с поколением листьев на деревьях. Те и другие неизбежно гибнут, но чтобы снова родиться и снова зазеленеть (Ил. VI 146‑149). Утешением служит и память о деяниях героев, которые будут прославлены в прекрасных песнях (там же IX 189).

Обитатели же Олимпа не нуждаются в утешении. Они бессмертны, и наслаждение красотой есть сущность их вечного бытия.