Глава четвертая: экскурс в прошлое

 

1

 

Крупную, еще недостаточно оцененную роль в развитии русских владений на Алеутских островах и Аляске играет Александр Андреевич Баранов. Нет никакого сомнения, что возглавлявшаяся им в Русской Америке Российско‑Американская компания, несмотря на определенную цель выкачивания доходов из ее колонии, тем не менее имела огромное значение в культурном развитии края.

Приблизительно в те же годы в других частях земного шара вели такую же работу и имели тождественные монопольные права еще две аналогичных компании – Гудзон‑Бейская и Ост‑Индская. Первая из них даже являлась сильным конкурентом Российско‑Американской компании, также оперируя на американском материке.

Баранов – душа компании. Но кто же был основателем этого грандиозного предприятия? Каким образом компания смогла развить это дело в таких грандиозных размерах? Говоря о Баранове и его достижениях, нельзя не упомянуть, конечно, людей, сделавших возможным появление такой фигуры, как он.

Этими людьми были Григорий Иванович Шелихов и его энергичная жена Наталья Алексеевна. Шелихова – первая белая женщина, посетившая Аляску, первая женщина, совершившая нелегкий путь на утлом судне на Алеутские острова, еще почти не известные белым людям.

Своей необычайной энергией, умением находить нужных людей Шелихов и его жена создали компанию, оставившую неизгладимый след в истории Аляски.

Шелиховы, однако, были не первыми. И до них люди совершали походы на утлых, неустойчивых «кочах», гибли, тонули, но это не останавливало их, шедших вперед к неведомым берегам.

Конечно, все это носило неорганизованный характер, и только две большие экспедиции под командой выходца из Дании Витуса Беринга – в России его перекрестили в Ивана Ивановича, – сделали первый серьезный шаг в исследовании берегов Аляски и Алеутских островов.

Сам Петр Великий начертал план экспедиции Беринга, дав ему задание выяснить точно, соединяется ли Азия с Америкой. Экспедиция после длительных приготовлений смогла выйти в плавание из Охотска, тогда главного русского порта на сибирском побережье, только после смерти Петра Великого.

21 августа 1727 года, корабль «Фортуна» отправился из Охотска, но дошел только до Большерецка на западном берегу Камчатки. Кораблю пришлось остаться там на зимовку, а Беринг с командой отправился по суше в Нижне‑Камчатск. Там был построен новый бот «Св. Гавриил», на котором в июле 1728 года экспедиция вышла в плавание. Беринг поднялся к северу до 67‑й параллели и увидел, что берег Сибири круто поворачивает на запад. Он вполне резонно пришел к убеждению; что, очевидно, Азия с Америкой не сходятся. Считая свое задание выполненным, Беринг вернулся на Камчатку.

 

2

 

Было решено отправить вторую экспедицию под командой того же Беринга с заданием найти и обследовать берега Америки. Главным его помощником, как и в первую экспедицию, был старший лейтенант Алексей Ильич Чириков. После больших трудов и нескольких лет приготовлений построили, наконец, 8 сентября 1740 года два корабля – «Св. Петр» и «Св. Павел», на которых экспедиция вышла в плавание.

Беринг командовал «Св. Петром», тогда как командование «Св. Павлом» принял Чириков, считавшийся более способным и энергичным, чем сам Беринг.

Оба судна пересекли бурное Охотское море и вошли в Авачинскую губу на Камчатке, где решено было перезимовать. Там, у небольшого залива, на перешейке и заложили новый город, названный по имени обоих кораблей Петропавловском. За время пребывания экспедиции на месте нового города было построено несколько домов и даже возведена небольшая церковь, опять же во имя апостолов Петра и Павла.

4 июня 1741 года суда вышли в свою, ставшую потом исторической, экспедицию и, хотя мнение большинства склонялось к тому, чтобы идти и искать «Большую землю» – Америку – на востоке или северо‑востоке, Беринг настоял на своем решении и направил экспедицию в юго‑восточном направлении в поисках фантастической земли Гама. Эта земля якобы должна была находиться между 46‑й и 47‑й параллелями.

Как и следовало ожидать, предположения исследователей о существовании земли Гама не оправдались, но эти поиски роковым образом сбили экспедицию с верного первоначального плана, заставив суда блуждать по безграничным просторам океана.

Время шло, запасы провизии и воды уменьшались. Решили изменить курс и направиться на север. Несколько дней суда бродили в поисках земли то в одном, то в другом направлении. Туманным утром 21 июня они потеряли друг друга. Чириков на «Св. Павле» потратил два дня в безуспешных поисках Беринга и, наконец, оставив бесплодные поиски, решил самостоятельно продолжать главное задание экспедиции – искать новую землю.

Курс был взят на восток. Много дней корабль Чирикова не менял курса Конечно, если бы «Св. Павел» пошел в северо‑восточном направлении, то он давно бы наткнулся на каменную гряду Алеутских островов или Аляски. Шел день за днем. Корабль по‑прежнему был один на безбрежной, безграничной поверхности океана. Чириков решил, во что бы то ни стало, добиться своего и добраться до земли, идя на восток, хотя, делая это, он все дальше и дальше уходил от родных берегов. Им руководила такая же решимость, такое же сознание правоты своего дела, как когда‑то, за двести пятьдесят лет до него, решимость знаменитого Колумба привела его к открытию Америки. Во всяком случае, ему так же, как и Колумбу, нужно было взять на себя всю ответственность за принятое решение перед лицом колеблющейся команды и нерешительных сподвижников.

11 июля, через сорок дней после выхода из Петропавловска, расчеты Чирикова как будто начали оправдываться. Возле корабля появились чайки, кое‑где стали показываться тюлени. Все это указывало на близость земли. Временами им попадались плавающие в океане деревья. Не оставалось никаких сомнений в том, что земля близка.

Прошло еще четыре дня. В ночь на 15 июля команда корабля с радостью обнаружила вдали очертания береговой линии. Наконец‑то, перед ними была земля. Медленно, непрерывно производя измерения, корабль все ближе и ближе подходил к своей цели.

Под 57 градусом 15 мин. северной широты обнаружили вход в бухту довольно больших размеров. Нужно было выяснить, что это была за земля и есть ли там люди. Чириков приказал спустить одну из двух корабельных, шлюпок на воду и поручил молодому штурману Дементьеву совершить обследование берега и бухты. Всего на «Св. Павле» было 78 человек команды. Чириков выделил в подчинение Дементьеву десять матросов, дал провизии на несколько дней, всех хорошо вооружил и даже приказал им взять небольшую медную пушку.

Вся команда корабля с некоторым беспокойством следила за удаляющейся шлюпкой, все ближе и ближе подходившей к берегу. Скоро шлюпка скрылась за скалой, за которой самый берег бухты не был виден. Прошло несколько томительных минут и, наконец, с берега был дан сигнал, что экспедиция благополучно высадилась.

 

3

 

Дальше произошли события, до сих пор представляющие загадку для историков. Несколько дней подряд с берега подавался сигнал, что все там благополучно, но по какой‑то непонятной причине группа моряков с Дементьевым не возвращалась. Прошел еще день, и Чириков серьезно обеспокоился – не случилось ли чего с ними! Что успокаивало его до некоторой степени, так это то, что условный сигнал продолжал подаваться с берега.

А вдруг их шлюпка повреждена, и партия не может вернуться на корабль?

23 июля было решено отправить вторую, теперь единственную шлюпку, находившуюся па корабле. Партию вооруженных матросов на этой шлюпке возглавил С. Савельев, которому в помощь также были откомандированы плотник и конопатчик. Это был рискованный шаг, потому что в случае неудачи капитану Чирикову трудно пришлось бы без столь нужных специалистов. Чириков решился послать их с единственной целью – помочь первой группе на берегу и, если необходимо, починить поврежденную шлюпку Дементьева.

Нетрудно понять волнение оставшейся команды за судьбу своих товарищей. Сам Чириков не отходил от подзорной трубы. Вот шлюпка уже должна пристать к берегу и дать условленный сигнал. Прошло некоторое время в ожидании, а сигнал не звучал. Вдруг в том месте, где пристал Савельев со шлюпкой, к небу взметнулся столб пламени и дыма. Ни людей, ни шлюпки не было видно – только дым! Был ли этот дым от горящей шлюпки, или же условленный сигнал индейцев, извещавших своих сородичей о новой победе над «бледнолицыми», до сих пор не известно.

Всю ночь с тревогой всматривался Чириков в неясные очертания береговой линии, все время ожидая, что вот‑вот вернутся шлюпки с группой его молодых, веселых, жизнерадостных моряков. Ночь прошла. Утром вахтенный матрос вдруг увидел силуэты двух приближавшихся к кораблю лодок. На судне поднялась радостная суета. Все были в полной уверенности, что это возвращаются Дементьев и Савельев. Через некоторое время, однако, пораженная команда увидела, что в лодках сидят индейцы. Индейцы, приблизившись к кораблю, стали что‑то дико и угрожающе дичать и размахивать оружием. Вскоре дикари повернули назад и недалеко от берега пропали из виду.

С этого момента ни Чириков, ни его команда не видели больше своих людей.

Время шло, и теперь уже не было никаких сомнений, что с обеими партиями матросов что‑то произошло. Были ли они все убиты на берегу, или их заманили в лес и там захватили в плен – ответа на эти вопросы нет до сих пор. Позже поговаривали о том, что где‑то в этом районе живут русские, но проверить эти слухи было невозможно. Только через пятьдесят лет в этих местах вновь появились русские, пришедшие на этот раз с тем, чтобы остаться. Это были промышленные большой компании Шелихова во главе с правителем Барановым. Как Баранов, так и другие его сотрудники, и в частности монах Герман, писали в своих письмах, что среди туземцев ходят слухи о том, что какие‑то русские живут по реке, где‑то в глуби материка, но где и как далеко, никто не мог объяснить. Баранов хотел бы послать экспедицию на поиски этих таинственных русских, но ни с его мизерными силами можно было предпринимать такой рискованный шаг. Да и занят был он своими делами, которых было слишком много, а средств мало. Постоянно приходилось что‑то кроить и выкраивать. Вырвать кусок из одного места и вклеить в другое, а через некоторое время вновь повторять такую же операцию, параллельно улаживая недоразумения между промышленными, выдерживая бесконечные столкновения с членами духовной Миссии, посылающими на него жалобы всем начальствующим лицам.

Что касается слухов о живущих где‑то в глубине страны русских, то даже камергер Резанов, находясь в Новоархангельске, каким‑то образом узнал об этих слухах и был убежден в их правдивости, потому что писал из Новоархангельска в 1805 году о Чирикове:

«Случалось ему приставать и около 48° и 49° северной широты, что ныне называется Новый Альбион. Он оставил штурмана Дементьева на двух гребных судах с русскими людьми вооруженными. Сие было в 1741 году. Ныне узнано: что те люди живы и размножились, водворясь прочной оседлостью, учредили колонии». Резанов, очевидно, ошибался только в географическом положении места, где приставали шлюпки с корабля Чирикова.

 

4

 

Возвращаемся к Чирикову.

В течение нескольких дней он курсировал взад и вперед на своем корабле, все еще надеясь услышать вести от своих пропавших бесследно моряков.

Прошло около двух недель со времени таинственного исчезновения двух шлюпок с семнадцатью моряками, и Чирикову нужно было принимать какое‑то решение: продолжать находиться у берегов Ситки и рисковать потерей судна, так как запасы продуктов и питьевой воды катастрофически уменьшались, или же, видя бесполезность дальнейшего пребывания здесь, взять курс на Петропавловск. Главное, что заставляло склоняться ко второму решению, – это отсутствие шлюпок, на которых можно было бы рискнуть и послать еще одну партию на берег.

С грустью в сердце Чириков повернул назад. На обратном пути несколько раз видели землю, очевидно, острова Алеутского архипелага. Как‑то ночью бросили якорь в мелком месте, а утром оказалось, что корабль вошел в бухту неизвестного острова Счастье моряков, что вовремя стали на якорь! В темноте экипаж ожидала бы, вероятно, в случае кораблекрушения та же участь, что и их товарищей на другом острове.

Днем видели несколько туземцев на байдарках, которые, однако, подняться на борт корабля не решились. Время шло, и Чириков торопился скорее привести корабль обратно на Камчатку.

В середине августа от недостатка пищи и ее однообразия появились цинготные заболевания. Питьевой воды становилось все меньше и меньше. Дошло до того, что уже нельзя было из экономии варить пищу в воде. Дрова закончились, и команда жестоко страдала от холода.

С 26 сентября один за другим стали умирать люди, больные цингой. Сам Чириков слег в постель. Только 12 октября измученная болезнями команда увидела берега Камчатки у входа в бухту, где находится Петропавловск. Нечего и говорить, что вид «Св. Павла» был ужасный. Оборванные ванты, продырявленные паруса, сгнившие, истрепанные веревки, – чинить все это было некому, так же как подымать и опускать паруса. В сущности, даже некому было вести корабль» бухту, так как Чириков был прикован к постели. Судно ввел в порт лоцман Елагин.

«Св. Павел» вернулся в порт после пятимесячного плавания. Цель путешествия, задание, данное экспедиции, было выполнено – берега Америки достигнуты, но цена оказалась слишком дорогой.

Что же случилось со вторым судном, «Св. Петр», где находился глава экспедиции Витус (Иван Иванович) Беринг?

Потеряв из виду корабль Чирикова, Беринг долгое время блуждал, стараясь найти судно, пока наконец не бросил безуспешные поиски. 16 июля, через два дня после того как Чириков подошел к берегам Америки, с корабля «Св. Петр» видели высокую гору, но подойти к берегу, несмотря на все усилия, не удалось из‑за сильного ветра. Затем гора была потеряна, и только 20 июля судно смогло вновь подойти к берегу острова, оказавшегося Каяком. Вершину горы окрестили горой Святого Ильи, так как это случилось в Ильин день.

Две шлюпки, спущенные с судна, одна под командой Хитрова, другая во главе с ученым Штеллером, направились на берег. Обе эти партии, были, скорее всего, первыми, ступившими на американскую землю и вернувшимися обратно, хотя первооткрывателем американских берегов стал, несомненно, Чириков.

По приказу Беринга, обе группы вскоре должны были вернуться на борт корабля. Они нашли неопровержимые доказательства обитаемости островов в виде грубо построенных жилищ, покинутых владельцами, вероятно, из страха перед русскими, а также большие запасы сушеной рыбы.

Несмотря на желание Штеллера остаться у берегов Америки дольше, для того чтобы произвести научные исследования, Беринг приказал поднять якорь и взять курс обратно на Камчатку. Миссия им была выполнена. «Большая земля» – Америка – на востоке открыта, и нужно торопиться обратно, пока еще есть некоторые запасы пищи и воды.

Обратный путь «Св. Петра» оказался еще более кошмарным, чем путь «Св. Павла». К середине августа, когда расстояние до Петропавловска было еще более 1600 морских миль, уже 26 человек команды болели цингой. Все время в пути попадались острова. У одного из них умер матрос Шумагин, и в память о нем остров назвали островом Шумагина. Во время страшных штормов корабль находился в опасной близости к берегам. Наконец им удалось оторваться от островов и пойти на север, чтобы потом повернуть с попутными ветрами на Камчатку.

Только 4 ноября вахтенный увидел вдали очертания гор, и люди обрадовались. Наконец‑то, Камчатка! Невозможно было понять, как еще корабль мог держаться на воде со всеми своими перегнившими снастями и вантами и лопающимися парусами. Все понимали, что нужно приставать к суше в первом попавшемся месте. Корабль приблизился к берегу и стал на якорь. Ночью бурная волна сорвала судно с якоря и перебросила через рифы в спокойные воды бухты. Так как корабль мог быть разбитым в любой момент, немедленно был дан приказ команде сойти на берег, и началась разгрузка судна. Люди, вынесенные на воздух, умирали сразу же. Оставшиеся на ногах едва успевали хоронить умерших. Самым страшным оказалось то, что корабль, как вскоре выяснили путешественники, пристал не к берегу Камчатки, а оказался на каком‑то голом, необитаемом острове. Вскоре судно было разбито волнами. Жить пришлось в жутких, холодных землянках, крытых истрепанными парусами, и это при гиблой арктической погоде. Трудно понять, как вообще кто‑нибудь мог уцелеть и пережить зиму. А главное, ирония судьбы заключалась в том, что судно немного не дошло до Камчатки, разбившись на островах, которые позже получили название Командорских. Будь корабль в хорошем состоянии и команда здоровая, так они смогли бы добраться до Петропавловска в несколько дней.

8 ноября умер Беринг. Его похоронили в неглубокой могиле, выбитой в промерзшей земле, засыпали мерзлым песком. Сверху придавили камнями, чтобы могилы не разрыли лисицы‑песцы. Весной, когда потеплело, оставшиеся в живых решили построить бот из обломков корабля. Строили наугад, так как все плотники умерли. Тем не менее, 10 августа 1742 года новое крошечное судно, длиной около 13 метров, было спущено на воду, это произошло одиннадцать месяцев спустя после того, как Чириков возвратился на Камчатку. 13 августа остатки команды покинули остров, названный ими островом Беринга, и через десять дней плавания бот «Св. Петр» вошел в Петропавловскую гавань. Так трагически закончилось открытие русскими Америки.

Дорога, проторенная «российскими колумбами» Берингом и Чириковым, не заглохла. Позже по ней пошли новые «колумбы» – Шелиховы, Барановы да Кусковы. Они пришли осваивать Америку добротно, По‑деловому; пришли, чтобы осесть там и остаться надолго, а может быть, и навсегда.