Структура счастья и удовлетворенности

Рассматривая структуру счастья и удовлетворенности, многие исследователи выделяют два их компонента: когнитивный и аффективный (Т.Н. Савченко, Г.М. Головина, И.А. Джидарьян, Г.М. Зараковский, Л. В. Куликов).

Когнитивный компонентсчастья и удовлетворенности характеризуется целостной относительно непротиворечивой картиной мира субъекта, пониманием текущей жизненной ситуации, смыслами и ценностями. Эмоциональный (аффективный) компонент удовлетворенности представлен переживаниями, чувствами, настроениями, которые обусловлены успешным (или неуспешным) функционированием всех сфер личности.

Когнитивный компонент

Когнитивный компонент является более сложным и многомерным. С точки зрения Г.М. Зараковского составляющей когнитивного компонента является потенциал личности, который играет доминирующую роль в формировании счастья и удовлетворенности человека. Автор отмечает, что психологический потенциал – система психологических свойств личности, определяющая возможность ее успешной жизни в различных сферах жизнедеятельности. Потенциал складывается из следующих свойств личности: общая активность (инициативность, энергичность и т.д.); векторная активность (стремление к достижениям в определенной сфере жизни, направленность личности); способности (умственные, сенсорные, сенсомоторные, и другие); регуляторные качества (уровень самооценки; виды и структура ценностных ориентаций и другие) (Г.М. Зараковский, 2009).

Т.Н. Савченко и Г.М. Головина (2006) отмечают, что основой когнитивного компонента счастья и удовлетворенности является система смыслов, ценностей, целей индивида. Остановимся на этих понятиях более подробно.

Важной характеристикой счастья и удовлетворенности (их когнитивного аспекта) является понятие личностного смысла. Категория смысла жизни в психологии является одной из самых сложных и многоаспектных. Выделяя подходы к определению смысла, условно можно выделить несколько: деятельностный (А. Н. Леонтьев, Д. А. Леонтьев, В. К. Вилюнас), мотивационный (Б. С. Братусь), рефлексивный (С. Л. Рубинштейн, К. А. Абульханова). Таким образом, смысл определяется и как отношение мотива деятельности к ее цели (А.Н. Леонтьев), и как субъективная значимость объектов и явлений действительности, проявляющаяся в эмоциональной окраске образов восприятия и представлений этих объектов и явлений; в понимании (интерпретации) субъектом их роли и места в своей жизнедеятельности; в удовлетворении определенных потребностей; в реализации тех или иных мотивов, ценностей и т. д. (Д. А. Леонтьев, 1999). Смысл понимается и как то, ради чего совершается действие, деятельность человека: человек действует ради реализации мотива – овладения предметом потребности, удовлетворения своих устремлений, размышляя о смысле жизни как о потребности, которая основывается на фундаментальном противоречии между ограниченностью (смертностью) индивидуального бытия и универсальностью родовой сущности человека (Б. С. Братусь, 1999). Смысл интерпретируется и как возможность человека подняться над своим бытием, выйти за пределы связей, которые обуславливают его бытие для его осмысления, что обусловлено развитием рефлексии (С. Л.Рубинштейн, 2003).

Смысл отражает реальные отношения субъекта с миром, выполняет ориентирующую функцию и способствует организации внутреннего мира субъекта (Д. А. Леонтьев, 1999). С помощью смысла субъект интерпретирует или реконструирует ситуацию, определяет ее полезность для удовлетворения собственных потребностей. Можно сказать, что смысл (а точнее осмысленность) как одна из важнейших психологических категорий является одной из значимых составляющих счастья человека. Только осмысленность происходящих изменений, осознание наличной ситуации позволяет субъекту выбирать точную, адекватную «меру соответствия» своих возможностей, стратегий поведения социальным условиям, а значит чувствовать себя счастливым.

Смысложизненные ориентации выполняют две важнейшие функции в психической деятельности субъекта. Во-первых, смысловые образования являются основой создания образа будущего, той перспективы развития личности, которая не вытекает из наличной ситуации. Смысловые образования исполняют роль (следуя терминологии П. К. Анохина) «акцептора результата действия», когда будущее выступает детерминантом настоящего субъекта. Во-вторых, смысловые образования в форме их осознания – личностных ценностей, становятся для человека той «внеситуативной» опорой (особый, относительно самостоятельный психологический план, прямо не охваченный непосредственным ходом событий), которая позволяет оценивать (речь идет, прежде всего, о нравственной оценке) и регулировать деятельность человека с точки зрения ее успешности в достижении тех или иных целей (А. В. Серый, М. С. Яницкий, 1999).

В исследованиях П.П. Фесенко, который изучал связь психологического благополучия и смысла жизни показано, что между осмысленностью жизни и психологическим благополучием личности (в данном контексте можно говорить и о счастье человека) существует связь (прямая корреляционная зависимость). Другими словами, чем выше осмысленность жизни и более сформированы смысложизненные ориентации, тем более высокое психологическое благополучие человека (и вероятно, субъект потенциально и/или реально более счастлив) (П.П. Фесенко, 2005).

Очевидно, что смысл жизни как «идея, содержащая в себе цель жизни человека» и являющаяся ценностью высокого порядка (В.Э. Чудновский, 2001) как ценность, отраженная в сознании и переживаниях человека (А.А. Бодалев, 2001) невозможно рассматривать без изучения ценностных ориентаций личности.

Психологические исследования ценностей достаточно обширны и многообразны как в отечественных (Б. С. Братусь, Ф. Е. Василюк, Б. В. Зейгарник, В. Б. Ольшанский, А. В. Серый и многие другие), так и в зарубежных исследованиях (Э. Толмен, У. Билски, М. Рокич, Ш. Шварц и др.). Как отмечает в своей работе А. В. Серый (1999) понятию «ценность» придается несколько значений, в зависимости от рассматриваемого аспекта:

а) ценность – как общественный идеал, выработанное общественным сознанием, содержащееся в нем абстрактное представление об атрибутах должного в различных сферах общественной жизни. Это общечеловеческие и конкретно-исторические ценности;

б) ценности, предстающие в объективированной форме в виде произведений материальной и духовной культуры либо человеческих поступков;

в) социальные ценности, которые, преломляясь через призму индивидуальной жизнедеятельности, входят в психологическую структуру личности в форме личностных ценностей (А. В. Серый, М. С. Яницкий, 1999).

Опираясь на последнее понимание ценностей, нужно отметить, что ценностные ориентации личности выполняют, как правило, две функции. С одной стороны, система ценностных ориентаций выступает «в качестве высшего контрольного органа регуляции всех побудителей активности человека, определяя приемлемые способы их реализации» (А. В. Серый, М. С. Яницкий, 1999). С другой – как источник жизненных целей человека, выражая соответственно то, что является для него наиболее важным и обладает личностным смыслом.

Ценности выступают в роли идей, идеалов, целей, к которым стремится человек и общество. Они являются ориентиром в жизни человека, необходимы для поддержки социального порядка и выступают как механизм социального контроля (А.А. Реан, 2002; Ю.В. Артюхова, 1999). Для личностных ценностей характерна высокая осознанность, они отражаются в сознании в форме ценностных ориентаций и служат важным фактором социальной регуляции взаимоотношений людей, их поведения, представлений о счастье. Так, М. Рокич определяет ценности, как «устойчивое убеждение о том, что определенный способ поведения или конечная цель существования предпочтительнее с личной или социальной точек зрения, чем противоположный или обратный способ поведения, либо конечная цель существования (М.С. Яницкий, 2000).

Усвоенные личностью ценности в период социализации, являются важными детерминантами поведения, решений, выборов, действий. Такая ориентированность личности на определенную систему ценностей образует её ценностную ориентацию. Ценностные ориентации представляют собой общечеловеческие принципы, в соответствии с которыми строится поведение индивида в различных жизненных ситуациях (Т.Н. Савченко и Г.М. Головина, 2006).

Ценностные ориентации, являясь психологической характеристикой зрелой личности и одним из центральных личностных новообразований, выражают сознательное отношение человека к социальной действительности и в этом своем качестве определяют широкую мотивацию его поведения и оказывают существенное влияние на все стороны его действительности (В.Г. Алексеев, 1979).

Ценностные ориентации, по мнению Г.М. Зараковского, представляют собой общечеловеческие принципы, в соответствии с которыми строится поведение индивида в различных жизненных ситуациях. Психологической основой ценностной ориентации личности является многообразная структура потребностей, мотивов, целей, идеалов, интересов, убеждений, мировоззрений, участвующих в создании ориентации личности, выраженной социально-детерменированным отношением личности к общности.

«Развитые ценностные ориентации – признак зрелости личности, показатель меры ее социальности…Устойчивая и непротиворечивая совокупность ценностных ориентаций обусловливает такие качества личности, как цельность, надежность, верность определенным принципам и идеалам, способность к волевым усилиям во имя этих идеалов и ценностей, активность жизненной позиции; противоречивость ценностных ориентаций порождает непоследовательность в поведении; неразвитость ценностных ориентаций – признак инфантилизма, господства внешних стимулов во внутренней структуре личности…»(Ю.В. Артюхова, 1999; С. 118)

Изучение ценностных ориентаций в контексте когнитивного аспекта счастья и удовлетворенности представлено в единичных работах, гораздо больше работ посвящено изучению ценностей в контексте проблемы качества жизни. Так, например, Н.А. Журавлева в своих исследованиях выявила некоторые различия в структуре ценностей у людей с разным социально-экономическим статусом. Так для группы бедных была характерна ориентация на инструментальную ценность собственности, материальную обеспеченность и творчество. Группа материально обеспеченных большее значение придает красоте, развлечениям, любви, смелости в отстаивании своих взглядов, терминальной ценности богатства (Н.А. Журавлева, 2006). Качество жизни (а значит и удовлетворенность людей) зависит и от социального опыта субъектов. В зависимости от того насколько удовлетворены основные ценности того или иного поколения, зависит их удовлетворенность жизнью, уровень их счастья. Так в исследовании В.В. Гаврилюк и Н.А. Трикоз (2002) было выявлено стремление молодых людей добиться хорошего материального положения через самосовершенствование в духовной сфере, образование и профессионализм, при этом здоровье для них не является значимой ценностью. Для людей зрелого возраста значимыми ценностями являются: дружба, образование, материальное благополучие, семья, здоровье, работа. Именно эти ценности и являются основой счастья данных социальных групп.

Исследуя связь психологического благополучия и ценностных ориентаций П.П. Фесенко показал, что люди с высоким уровнем психологического благополучия (а значит более счастливые) отличаются от людей с низким уровнем психологического благополучия тем, что у них значительно более высокий уровень осмысленности жизни, а структура их значимых терминальных ценностей отличается более конкретным, заведомо более легко реализуемым характером. При этом более счастливые люди (с высоким уровнем психологического благополучия) характеризуются большей выраженностью субъективного ощущения возможности реализовывать значимые ценности. Другими словами, чем выше уровень психологического благополучия субъекта, тем более доступными с точки зрения обладания и реализации выглядят значимые терминальные ценности (П.П. Фесенко, 2005).

Рассматривая смыслы и ценности как основу когнитивного компонента счастья и удовлетворенности, стоит подчеркнуть следующее. Формирование и развитие систем личностных смыслов и ценностных ориентаций носит взаимосвязанный и взаимодетерминирующий характер. Как отмечает Д. А. Леонтьев, личностные ценности являются одновременно и источниками, и носителями значимых для человека смыслов (Д. А. Леонтьев, 1999). По мнению ряда авторов (А. Г. Асмолов, 2001; Б. С. Братусь, 1999 и др.), ценностно-смысловые ориентации, определяя центральную позицию личности, оказывают влияние на направленность и содержание социальной активности, общий подход к миру, к другим и самому себе, придают смысл и направление деятельности человека, определяют его поведение и поступки.

Осмысленность цели организует всю систему ценностей, делая поведение человека осознанным, творческим, независимым (например, от ожиданий окружающих), целенаправленным, гармоничным. Другими словами, сформированность ценностно-смысловой сферы, ее осознанность позволяет субъекту находить ту меру соответствия наличным условиям, которая позволяет чувствовать себя счастливым, развиваться как субъекту своей жизни.

Что касается целей как элемента когнитивного компонента счастья нужно отметить следующее. Цели человека неразрывно связаны со смыслами и ценностями. Так, Н.Ф. Наумова отмечает, что одним из механизмов целеполагания являются ценностные ориентации, так как они ориентируют человека среди объектов природного и социального мира, создавая упорядоченную и осмысленную, имеющую для человека значение картину мира. По её словам, ценностные ориентации дают основание для выбора из имеющихся альтернатив целей и средств, для порядка предпочтений, оценки и отбора этих альтернатив, определяя «границы действия», т.е. не только регулируют, но и направляют эти действия (Н.Ф. Наумова, 1982).

В настоящее время существует достаточно много определений жизненных целей человека. Так, цель определяется и как идеальное, мысленное предвосхищение результата деятельности; и как желаемый результат (предмет стремления), то, что желательно осуществить (необязательно достижимое) (Больш. энцикл. словарь, 1981), и как способ интеграции в единую систему различных действий одного человека или действий различных людей (Словарь по общ. наукам, электр. ресурс)

Согласно К. А. Абульхановой и Т.Н. Березиной (2001), жизненные цели, аккумулирующие личностную мотивацию, организующие волевые усилия с учетом общественных требований, норм и ценностных нравственных ориентации, идеалов самой личности, есть проявление сложнейшей работы сознания, которая не просто обобщает нечто сходное, но интегрирует различные модальности объективного и субъективного мира. В цели соотносится уже определенная, вырастающая из жизненных отношений интенция, проекция личности в будущее и неопределенность, связанная с невозможностью предугадать и предотвратить все еще отсутствующие (будущие) обстоятельства, и условия ее реализации. В работе А. И. Яценко отмечается, что цель – идеальный образ (наглядно-чувственный или абстрактно-мыслимый) будущего результата деятельности, направленной на преобразование объективной действительности в соответствии с осознанными потребностями (А.И. Яценко, 1977).

Цели действительно связаны со многими психологическими феноменами: желаниями, стремлениями, образами и представлениями («конструкциями» будущего), с волей и сознанием, что делает их неотъемлемым элементом когнитивного компонента счастья. Только человек имеющий цель/цели в жизни может быть по-настоящему счастлив т.к. это дает ему видение перспективы своей жизни, становления своего жизненного пути.

Аффективный компонент

Как отмечалось выше понятие «счастье» – достаточно сложное, «объемное» понятие, отражающее преобладание таких эмоций как: удовольствие, душевный покой, эмоциональный подъем, радость, интерес, восторг, увлеченность, довольство. Аффективная составляющая счастья является субъективным показателем, который зависит от внутренних впечатлений, переживаний и ощущений, возникающих впоследствии непосредственного знакомства с предметом внутренних изменений и соотнесений со своей жизнью, внутреннего мнения и сложившегося настроения в моменты обращения к данным предметам, к людям, к явлениям в окружающем мире и своей жизни. Исходя из этого можно предположить, что эмоциональный компонент счастья представляет собой субъективную оценку человеком своего благополучия, его рефлексивную оценку, суждение о том, насколько все было и остается благополучным (М. Аргайл, 2003; Т.Н. Савченко и Г.М. Головина, 2006). С этой точки зрения эмоциональный компонент счастья соответствует положительным эмоциям и оптимистическим чувствам. Без оптимизма, радости, интереса к жизни счастье не является полноценным, так как перспективы на будущее, чувство веры, надежды и уверенности в себе имеют для личности решающее значение. Равным образом и оптимистическое сознание предполагает уверенность человека в достижении более полного счастья и возможность быть счастливым не только в настоящем, но и в будущем (И.А. Джидарьян, 1997).

Обращаясь к понятию оптимизма как одному из составляющих счастья (его аффективного компонента) хотелось бы отметить следующее.

Оптимизм – не просто умонастроение личности, он представляет собой ее практическую ориентацию в мире. Так, оптимисты, фокусирующие свое внимание на положительной стороне бытия, видят желаемые цели как достижимые и продолжают прилагать усилия ради реализации этих целей, даже когда прогресс идет медленно или трудно (Т.О. Гордеева, 2007, 2009). Им свойственно хорошее, радостное эмоциональное состояние и наличие воли. Утверждение своих ценностей, реализация жизненных целей, а затем и отстаивание своего Я требуют от человека силы воли. Именно воля сообщает оптимисту энергию, твердость духа, чувство контроля, мужество терпеть и добиться лучшего. И.А. Ильин (1994) считал, что подлинный оптимист - это не «легкомысленный весельчак всегда в хорошем настроении», а человек, обладающий жизненной силой и волей к будущему. Еще одна важнейшая черта оптимистов, отличающая их от пессимистов: вера в лучшее, в будущее, вера в себя и в свое окружение. Вера, как правило, основана на опыте и знании личности и представляет собой некий позитивный ее ответ, жизненную установку.

Таким образом, можно выделить ряд отличительных признаков оптимистов. Такими признаками являются: позитивные ожидания относительно будущего, хорошее настроение, наличие воли, вера в лучшее и в себя. Наличие определенных содержательных характеристик оптимизма формирует в свою очередь атрибутивный стиль личности. Оптимистический атрибутивный стиль – стиль объяснения событий, при котором успехи воспринимаются как стабильные, глобальные и контролируемые, а неудачи как временные, локальные и изменяемые. Оптимист видит в неудаче вызов, то есть интересную и трудную задачу, которую предстоит решить, а не опасность или угрозу. (В отличие от оптимистического стиля, пессимистический атрибутивный стиль – стиль объяснения событий, при котором человек рассматривает происходящие с ним негативные события как вызванные постоянными и широкими причинами и не склонен верить, что он может их контролировать. Люди, с пессимистическим стилем объяснения, склонны к обобщениям, а также ригидному застреванию на одной единственно возможной причине происходящего. Удачи же, напротив, воспринимаются ими как временные, случайные и, по сути, не поддающиеся контролю, от них не зависящие).

Стиль объяснения событий оказывает влияние на самого человека и его жизнь. Анализ исследований по проблеме оптимизма – пессимизма позволил выделить индивидуально – типологические, личностные и социально-психологические особенности людей с оптимистическим и пессимистическим атрибутивными стилями.

На индивидуально - типологическом уровне атрибутивный стиль личности оказывает влияние на психическое и физическое здоровье человека. У людей с оптимистическим стилем объяснения состояние здоровья лучше и продолжительность жизни выше, чем у людей с пессимистическим стилем объяснения. Пессимистичный стиль объяснения обуславливает менее продуктивные привычки по поддержанию своего здоровья и более низкое ощущение самоэффективности. Например, исследование, проведенное К. Петерсоном, Дж. Вейлантом и М. Селигманом, показало, что пессимистический стиль объяснения представляет собой важный фактор риска для здоровья в пожилом возрасте. Пессимисты, будучи вполне здоровыми в возрасте 25 лет, между 45 и 60 годами приобретали проблемы со здоровьем, становясь гораздо более больными, чем оптимисты (Т.О. Гордеева, Е.Н. Осин, В.Ю. Шевяхова, 2009).

В нескольких исследованиях проведенных в Гарварде изучалась связь между оптимистическим стилем мышления и здоровьем. На протяжении 35 лет (каждые пять лет) выпускники (оптимисты и пессимисты) подвергались тщательному медицинскому обследованию. И, хотя, в самом начале у всех было очень хорошее здоровье, с течением времени разбег между самым здоровым и наименее здоровым становился все больше и больше. При этом из 99 человек пессимистов 13 умерли, не достигнув 60 лет (Я. Мак-Дермотт, Д. О`Коннор, 1998).

Т.О. Гордеева со ссылкой на исследование К. Петерсон (который в течение года отслеживал состояние здоровья 150 студентов) отмечает, что по сравнению со студентами, обладавшими оптимистическим стилем объяснения, студенты с пессимистическим объяснительным стилем в два раза чаще болеют инфекционными заболеваниями и в два раза чаще обращаются к врачам. В ряде других исследований было показано, что люди с пессимистическим стилем объяснения имеют более слабый иммунитет, более склонны жаловаться на свое самочувствие, у них отмечается более высокое систолическое и диастолическое давление, которое служит важным показателем при оценке здоровья (Т.О. Гордеева, 2007).

В 1997 году в Дании проводилось обследование 730 пациентов с разными заболеваниями сердца. И наблюдения показали: у пессимистов вероятность возникновения инфаркта миокарда была на 70% выше, а вероятность преждевременной смерти – на 60% выше в сравнении с оптимистами. Интересен также эксперимент медиков с участием 1250 людей, которые остались в живых после перенесенного инфаркта миокарда. Ученые разделили испытуемых на три группы: «очень унылые», «умеренно унылые» и «неунывающие». Спустя 10 лет они обнаружили следующие показатели смертности в этих группах: 50% очень унылые; 42% умеренно унылые; 35% неунывающие (Карьера оптимиста и…, 2008, электр. ресурс).

Кроме того, в ходе обследования, которому подвергались на протяжении тридцати пяти лет сто выпускников Гарварда, установлено, что пессимисты бросают курить реже, чем оптимисты и чаще болеют. Оптимисты, склонные брать свою судьбу в собственные руки, с большей вероятностью занимаются профилактикой и лечением своих заболеваний.

Таким образом, люди, склонные объяснять негативные события глобальными и стабильными причинами, становятся пассивными перед лицом недуга, не веря, что они могут влиять на болезнь. Также возможно они не заботятся о своем здоровье, не склонны предпринимать активные действия по профилактике болезни, поскольку не видят связи между собственным образом жизни и заболеваемостью, считая болезнь делом случая.

Исследования показывают, что люди, обладающие пессимистическим стилем объяснения событий, более склонны к депрессии. М. Селигманом и его коллегами было показано, что дети и младшие подростки, объяснявшие плохие события внутренними, стабильными и глобальными причинами, с большей вероятностью проявляли симптомы депрессии, чем дети, которые приписывали эти события внешним, нестабильным и конкретным причинам.

Если в ситуации неудачи человек актуализирует негативный стиль объяснения причин происходящего, то в его внутреннем мире формируется безотрадная картина будущего, несимпатичный образ себя – виновника собственных неудач. Подобная установка, будучи главной, доминирующей, опасна для психического здоровья человека. Она лишает его субъективной защиты от неудач, не позволяет списать их на обстоятельства, случайности или происки недругов, что делает его несчастным человеком. В результате у него начинают развиваться признаки депрессии.

В другом исследовании М. Селигман изучал влияние атрибутивного стиля на последующее возникновение депрессии у заключенных. Было обнаружено, что люди с пессимистическим атрибутивным стилем, оказавшиеся в тюрьме, переживали там более тяжелую депрессию, чем оптимисты (Т.О. Гордеева, Е.Н. Осин, В.Ю.Шевяхова, 2009). В исследовании, проведенном Л. М. Рудиной (2003) было выявлено, что пессимистичный стиль объяснений может стать фактором риска при адаптации к состоянию беременности.

Негативный стиль объяснения, считает Дэвид Майерс, запускает и поддерживает цикл саморазрушения человека и на психическом, и на соматическом уровне.

На личностном уровне оптимистический и пессимистичный стили объяснения событий влияют на временную перспективу и самооценку личности. У значительной части пессимистов (72%) сильно укорочена временная перспектива (могут планировать только на 1 – 2 месяца 40%). Оптимистов же, способных планировать свое будущее на год и более, в 2,5 раза больше, чем пессимистов. Таким образом, значительная часть людей, имеющая негативный взгляд на жизнь, живет лишь сегодняшним днем. У них нет стремления к достижению долгосрочных целей, они практически не ориентированы ни на улучшение собственной жизни, ни на созидание чего-либо значительного (К.Муздыбаев, 2000, 2003).

Проведенное нами исследование (Т.В. Эксакусто, К.О. Морозова, 2011) достоверно подтверждает представленные данные. Так изучение целей, временной перспективы, ценностей и жизненных смыслов у молодых людей показало, что субъекты с оптимистичным стилем объяснения событий характеризуются активностью, уверенностью в своей эффективности, жизнерадостным отношением к жизни и продуктивным стилем реагирования на возникающие трудности и проблемы. Пессимистам же свойственно апатичное отношение к жизни, неуверенность в себе, а также убежденность в глобальности и неконтролируемости возникающих проблем и трудностей, а также уверенность в своей беспомощностью перед ними.

Субъекты с оптимистическим стилем объяснения событий ставят перед собой более реальные цели и в большей степени настроены на их достижение, нежели пессимисты. Мотивы целеобразования оптимистов систематичны и иерархизированы. Такие люди четко знают, чего хотят и легко расставляют приоритеты и определяют значимость достижения. Они стремятся к самостоятельной постановке целей в соответствии со своими желаниями и ценностями, в то время как пессимисты с легкостью готовы принять цель извне. Вероятно, это можно объяснить более низким уровнем структурированности системы личностных мотивов субъектов с пессимистическим атрибутивным стилем, а также стремлением к внешней стороне признания, которое вероятно приводит пессимистов к постановке общепризнанных целей, имеющих высокую ценность для значимого окружения, а не для самих субъектов. Данный факт объясняет большую удовлетворенность своими целями присущую субъектам с оптимистическим стилем объяснения событий.

Для субъектов с оптимистическим стилем объяснения событий будущее является наиболее значимым и эмоционально насыщенным временем, чем для пессимистов. Это говорит о том, что оптимистам присущи позитивный настрой, вера в будущее и свою успешность в нем. Пессимисты же предпочитают не планировать свою жизнь вперед, а жить настоящим, придавая ему наибольшую значимость и эмоциональную насыщенность. Вероятно, это можно объяснить неверием пессимистов в свою способность оказывать влияние на ход жизни, в свой успех и благополучие. Субъекты с пессимистическим атрибутивным стилем склонны к выбору пассивной позиции «наблюдателя» за ходом свое жизни, что также объясняет свойственную им значительно меньшую целеустремленность, нежели у оптимистов, выступающих активными участниками своей жизни.

Среди субъектов с оптимистическим стилем объяснения событий достоверно больше лиц выбравших ценности развития, свободы, честности, исполнительности, а также интересной работы и счастливой семейной жизни. Это говорит о том, что оптимистам свойственно преобладание терминальных ценностей над инструментальными, а также ориентация на развитие и самостоятельность. Среди субъектов с пессимистическим стилем объяснения событий достоверно больше лиц выбравших такие ценности как признание окружающих и воспитанность. Можно сказать о том, что пессимисты также как и оптимисты осознают значимость счастливой семейной жизни, здоровья, карьеры, материального благополучия, и других общечеловеческих ценностей, но в отличие от вторых, в большей степени стремятся к признанию со стороны окружающих, чем к самоощущению своей успешности.

Субъекты с оптимистическим атрибутивным стилем характеризуются достоверно более высоким уровенем осмысленности жизни, нежели пессимисты. Они имеют более структурированную систему представлений об окружающей действительности и конкретные жизненные цели, четко знают, чего хотят добиться и осознанно выстраивают свою жизнь в соответствии со своими желаниями. Кроме того, оптимисты достоверно более целеустремленны, чем пессимисты, а их цели более осмыслены и направлены в будущее, чем цели субъектов с пессимистическим атрибутивным стилем. Они в большей степени чем субъекты с пессимистичеким стилем объяснения событий удовлетворены своей жизнью в настоящем и считают себя достоверно более сильной личностью, обладающей достаточной свободой выбора, чтобы построить свою жизнь в соответствии со своими целями и представлениями о смысле, нежели пессимисты.

На социально – психологическом уровне обнаруживается взаимосвязь атрибутивного стиля личности с ее социальным статусом, выявленная в ряде исследований. За годы реформ около двух третей пессимистов потеряли прежний социальный статус (61% в 1997 г., 58% в 2000 г.), около трех четвертей из них ухудшили экономический статус семьи (74% и 70%). В жизни оптимистов также происходили отрицательные перемены, но они все-таки не так велики, как у пессимистов. За годы экономических реформ около 40% оптимистов сумели улучшить свой социальный статус и материальное положение семьи (данные 2000 г.) (К. Муздыбаев, 2000).

Оптимистический и пессимистичный атрибутивные стили влияют не только на индивидуально-психологические особенности людей, но и на их профессиональную и учебную деятельность. Одно из наиболее известных исследований, впервые убедительно продемонстрировавших связь атрибутивного стиля с успешностью деятельности, было проведено М. Селигманом и П. Шульманом на страховых агентах. Исследователи составили две группы: контрольную, в которую входили агенты, принятые на работу в результате высоких показателей по карьерному профилю, и специальную экспериментальную группу – оптимистическую, в которую вошли кандидаты с показателями по оптимизму выше среднего и неудовлетворительными показателями по Карьерному профилю. Оказалось, что по результатам за два года работы страховые агенты из экспериментальной группы превзошли средний уровень контрольной группы на 27%. Также было отмечено, что оптимисты не только продавали значительно больше страховых полисов, но и дольше удерживали свои профессиональные позиции, чем пессимисты, которые в три раза чаще бросали работу (Т.О. Гордеева, Е.Н. Осин, В.Ю.Шевяхова, 2009). Несколько позже М.Селигманом был сделан вывод о том, что оптимисты лучше учатся в школе и более успешны на работе, по крайней мере, в тех видах деятельности, где настойчивость, оптимизм и конструктивные реакции на неудачи наиболее важны.

Таким образом, можно сказать, что оптимизм как составляющая счастья человека во многом может определять эмоциональное благополучие человека, т.к. оказывает влияние на все сферы его жизнедеятельности.