З. Адвентистское понимание вопроса

Хотя большинство адвентистов–миллеритов объяснило великое разочарование ошибкой в расчетах времени, группа, представлявшая меньшинство, придерживалась мнения, что ошибка заключалась не в расчетах пророческого времени, а в непонимании того события, которое произошло 22 октября 1844 года. Хирам Эдсон истолковал разочарование как исполнение переживания сладостно–горького опыта Иоанна в его пророческом видении Откр. 10:8–10. Он объяснил фактическое исполнение пророчества об очищении святилища из Дан. 8:14 как начало заключительной фазы служения Христа в небесном святилище. Согласно Фруму (13, т. 4, с. 840, 841), «эта группа, отстаивая обоснованность движения 1844 года как исполнение пророчества, видела в разочаровании проверку для тех, кто был готов принести любую жертву ради подготовки к встрече Господа, а затем сохранить свою веру перед лицом горького разочарования». Постепенно они стали верить, что окончательное служение очищения, совершаемое Христом, лишь открыло дверь к возвещению вечного Евангелия по всему миру (Откр. 3:8; 10:9–11; Ранние произведения, с. 42, 43; Великая борьба, с. 428, 429).

В 1837 году бывшая методистка Рэйчел Оукс стала баптисткой седьмого дня в штате Нью–Йорк. Присоединившись к миллеритам в 1843 году в штате Нью–Гемпшир, она убедила бывшего методистского пастора Фредерика Уиллера принять библейскую субботу в марте 1844 года. Он создал первое ядро субботствующих адвентистов в Вашингтоне, штат Нью–Гемпшир. Несколько месяцев спустя миллеритский проповедник Т. М. Пребл, бывший баптистский пастор, принял субботу, и его статья (1845 г.) убедила видного миллерита Джозефа Бейтса начать соблюдать субботу. В 1846 году Бейтс написал первое всестороннее адвентистское исследование, посвященное вопросу о субботе: Седьмой день суббота; венное знамение от начала до вступления во врата святого града согласно заповеди. Эта 48–страничная брошюра убедила Джеймса и Елену Уайт принять истину о субботе зимой 1846 года.

Три ключевых учения, каждое из которых развилось независимым путем, слились в одну весть, ставшую главной особенностью движения субботствующих адвентистов: заключительное служение Христа в небесном святилище; суббота как знамение послушания Божьим заповедям и применение фразы «свидетельство Иисуса» к новому проявлению пророческого дара через Елену Уайт (1827–1915) в Церкви «Остатка» (Откр. 12:17; 14:12; 19:10). Эти отличительные концепции начали вливаться в общее вероучение на шести библейских конференциях, проведенных в 1848 году в северо–восточных штатах. Их участники разделяли веру в то, что в период после 1844 года вся библейская истина должна быть восстановлена среди народа Божьего Остатка до времени Второго пришествия. Они договорились о принятии семи принципиальных пунктов, которые стали называться «вехами» или основами. Они образовали тот «прочный фундамент» истины для настоящего времени, на котором была выстроена зарождающаяся Церковь адвентистов седьмого дня. Вот эти пункты веры: (1) близкое Второе пришествие, (2) непрерывное историческое истолкование основных пророчеств о периодах времени в книгах Даниила и Откровение, (3) условное бессмертие людей, (4) начало заключительной фазы служения Христа в небесном святилище в 1844 году, (5) седьмой день суббота, (6) новое проявление Духа Пророчества и (7) историческое исполнение вестей трех ангелов из Откр. 14 в движениях возрождения миллеритов и субботствующих адвентистов (13, т. 4, с. 1030, 1031; Советы авторам и редакторам, с. 30, 31; 30, с. 38–40).

Из этого нового фундамента «истины для настоящего времени» вытекает, что субботствующих адвентистов связывала их непреклонная вера в скорое возвращение Христа. Они основывали свою новую миссию на вести третьего ангела из Откр. 14:9–12, а конкретно на Откр. 14:12: «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса», истолковав этот текст как «время терпеливого ожидания» после разочарования 1844 года. Таким образом, они объединили учение о субботе со своим адвентистским опытом, приняв нравственный закон в том виде, в каком он хранится в небесном святилище (Откр. 11:19). Собрание субботствующих адвентистов было воссоединением тех адвентистов, которые ожидали Христа в 1844 году и теперь назывались «Остатком» (Ранние произведения, с. 38, 66, 70, 74, 86, 114, 255). (633)

Весть первого ангела

Первая из вестей трех ангелов (Откр. 14:6–11) была принята Уильямом Миллером и его последователями (1831–1844) как Божий призыв последнего времени осуществить реформу в поклонении и воистину подготовиться ко Второму пришествию Христа. Он проводил параллель между фразой «наступил час суда Его» (Откр. 14:7) и сценой суда, описанной в Дан. 7:9, 10, применяя «час» Божьего суда к папству времен Французской революции (7, с. 45). Однако в 1843 году он начал истолковывать эту фразу как предупреждение о скоро грядущем судном дне, Втором пришествии Христа (там же, Великая борьба, с. 375). Елена Уайт приняла такое истолкование Откр. 14:7 как правильную весть в нужное время, заявив: «Первая весть [Откр. 14:7] говорит о наступлении суда» (Великая борьба, с. 311; ср. Духовные дары, т. 1, с. 133–140; Великая борьба, с. 379). Она заявляла: «Здесь [в Америке во время миллеритского движения] наиболее полно исполнилось пророчество первой ангельской вести» (Великая борьба, с. 368). Таким образом, весть первого ангела из Откр. 14:7 расценивалась как «символическое изображение миллеритского миссионерского опыта» (7, с. 46).

После великого разочарования 1844 года небольшая группа миллеритов повторно исследовала апокалиптические пророчества Даниила и Откровения. Они по–новому истолковали «очищение святилища» в Дан. 8:14 как завершение судного служения Христа во Святом святых небесного святилища, а не очищение Церкви или Земли при Втором пришествии Христа. Они указали на то, что фраза первого ангела «ибо наступил час суда Его» (Откр. 14:7) указывает на небесный суд, к которому Христос приступил в 1844 году (Дан. 7:9, 10) и который продлится до окончания испытательного срока, отпущенного человечеству. Такое истолкование Откр. 14:7 послужило толчком для подготовки народа к заключительному суду. Средоточием этого истолкования была молитвенная, освященная жизнь в согласии с нравственным законом Бога, как он описан в Откр. 14:12. Это более ясное понимание вести первого ангела из Откр. 14 выявило новые обязанности Остатка и сыграло важную роль в образовании Церкви адвентистов седьмого дня.

Весть второго ангела

Как и в случае с первым ангелом, миллериты применили весть второго ангела к своей исторической ситуации. До 1843 года они разделяли общую для протестантов точку зрения, что Вавилоном является Римско–католическая церковь. Ее падение (Откр. 14:8) расценивалось как падение Рима и его подчинение гражданской власти Франции в 1798 году (7, с. 47).

Когда ведущие протестантские церкви начали отвергать воодушевление миллеритов по поводу приближающегося возвращения Христа в 1843 году, Миллер применил к протестантским церквам весть Христа, обращенную к Лаодикийской церкви из Откр. 3:14–22. Чарльз Фич назвал протестантские церкви «Вавилоном» за их раздробленность, ереси и жажду власти (там же, с. 79, 80). Летом 1844 года некоторые предводители миллеритского движения начали призывать к отделению от всех церквей. Это отделение поддерживалось богословским аргументом о том, что Вавилон есть «мать блудницам и мерзостям земным», согласно Откр. 17:5. Считалось, что «дочери» Вавилона символизируют прогнившие протестантские конфессии. Их разные символы веры отождествлялись с «вавилонским» столпотворением или замешательством (там же, с. 82,83). Следовательно, небесный призыв Откр. 18:2, 4 «выйди от нее, народ Мой» истолковывался в 1844 году как Божий призыв порвать со всякими формами организованной религии.

После создания Церкви адвентистов седьмого дня термин «Вавилон» стал применяться как к протестантским, так и к католическим церквам, которые образовали незаконные союзы со светскими правительствами. «Падение» Вавилона (Откр. 14:8) и небесный призыв выйти от нее (Откр. 18:4) теперь понимались конкретно как духовное падение протестантских церквей после их отвержения призыва первого ангела к отречению от греховного союза с миром (Великая борьба, с. 383). Великий грех, вмененный Вавилону вторым ангелом, состоит в том, что «он яростным вином блуда своего напоил все народы» (Откр. 14:8). Это пьянящее «вино» было истолковано как «лжеучения», которые противостоят «ясным утверждениям Слова Божьего» (там же, с. 388).

Представляя субботствующих адвентистов, Дж.Н.Андрюс (51–53; 68, 69) указывал на несколько серьезных заблуждений, превративших различные фракции христианского мира в Вавилон: (1) учение о крещении младенцев; (2) незаконный и преступный союз Церкви с гражданской, государственной властью, который превращает чистую Церковь в нетерпимую и гонящую блудницу из Откр. 17; (3) учение о тысячелетии мира и процветания на земле перед пришествием Христа; (4) изменение четвертой заповеди в требование святить воскресный день; (5) учение о естественном бессмертии души, заимствованное из языческой мифологии; (6) отказ от буквального понимания Второго пришествия Христа.

Поначалу считалось, что ярлык «Вавилон» в большей мере обращен «к церквам Соединенных Штатов» (Великая борьба, с. 389), поскольку именно они отвергли вести миллеритов о суде. Следовательно, нравственное падение Вавилона «не достигло полноты в 1844 году» (там же). Вавилон еще не опоил все народы. Союз Церкви с миром еще не достиг кульминации.

Следовательно, нравственное падение Вавилона было истолковано как постоянно идущий, нарастающий, всемирный процесс. Елена Уайт констатировала: «Церкви перерождаются постепенно, и полное исполнение того, что предсказано в восьмом стихе 14–й главы Откровения, — дело будущего» (там же, с. 390). Оно будет следствием отвержения троекратного предостережения Откр. 14 и предсказано во 2 Фес. 2:9–12. Подобное сопротивление оправдывало заключительный призыв выйти из павших церквей и заключительный «громкий клич» Откр. 18:1–5. Следовательно, пионеры адвентизма признавали, что многие дети Божьи, включая служителей Евангелия, все еще остаются в павших церквах. (634)

Весть второго ангела верна, только если она сопровождает правильную проповедь апостольского Евангелия первого ангела и следует за ней (Откр. 14:6, 7). Ложное поклонение наиболее полно разоблачается посредством демонстрации истинного богослужения.

Весть третьего ангела

Теологическое понимание вести третьего ангела в конце концов появилось среди субботствующих адвентистов во время серии библейских конференций 1848 года. По мере развития у них теологии святилища они с верой последовали за Христом во Святое святых. Из Откр. 11:19 они почерпнули идею о непреходящей действенности Божьего завета с его священным ковчегом, содержащим Декалог. Что касается Откр. 14:12 как центральной истины в вести третьего ангела, то они отождествляли заповеди Божьи с Десятью Заповедями. В 1846 году Джозеф Бейтс убедил Джеймса и Елену Уайт, что истинное поклонение Богу требует восстановления четвертой заповеди.

Елена Уайт рассматривала седьмой день субботу как «стену разделения между истинным Израилем Божьим и неверующими» (Ранние произведения, с. 33), хотя в то же время она признавала, что у «Бога есть дети, которые не знают о субботе и не соблюдают ее» (там же). Подобная трактовка возвысила истину о субботе до статуса запечатлевающей вести (Откр. 7:2) или испытующей истины, определяющей принадлежность к Церкви Остатка из Откровения 14:12. «Вера Иисуса» (стих 12 по др. переводу) истолковывалась как «все учения Иисуса в Новом Завете» (7, с. 194) или «евангельские учения и предписания» (1, с. 135).

Хотя в течение нескольких лет фраза «свидетельство Иисуса» (Откр. 12:17) использовалась в качестве синонима «веры Иисуса», в пятидесятые годы девятнадцатого века появилось новое истолкование. Теперь «свидетельство Иисуса» связывалось с пророческим даром, проявлявшимся в служении и сочинениях Елены Уайт (ср. с Откр. 19:10). Это истолкование стало опознавательным знаком Церкви Остатка по Откр. 12:17 и неотъемлемой частью миссионерской проповеди Церкви адвентистов седьмого дня.

Истолкование «зверя и образа его» (Откр. 14:9–11) приобрело важное значение для понимания вести третьего ангела. В 1851 году Дж. Н. Андрюс отождествил зверя из Откр. 14:9–11 со зверем из Откр. 13:1–10, который представлял собой пророческое развитие четвертого зверя из Дан. 7. Оба символических зверя (Дан. 7 и Откр. 13) выходят из моря. Перечислив пять других сходств, Андрюс пришел к следующему выводу (76): «Очевидно, что этот зверь представляет папскую разновидность четвертой империи, ибо она принимает престол и власть от дракона, императорского Рима (стих 2)». Будучи средневековой государственной церковью, она будет господствовать над святыми 42 месяца (Дан. 7:23–26; Откр. 13:5–8). Этот период закончился в 1798 году после получения «смертельной раны» (Откр. 13:3), от которой зверю предстояло оправиться. Андрюс заключил, что «под образом зверя должна подразумеваться другая церковная организация, облеченная силой и властью, чтобы предавать святых смерти. Она может означать не что иное, как прогнивший и павший протестантизм» (1, с. 105).

Андрюс и Бейтс соглашались с тем, что начертание зверя символизирует «насаждение протестантизмом институтов папства» (13, т. 4, с. 1101). Андрюс истолковал это «начертание» как навязывание воскресного отдыха ради противодействия святым, соблюдающим заповеди Божьи: «Хотя четвертая заповедь недвусмысленно требует соблюдать освященный покой дня Господнего, почти весь мир в настоящее время дивится, следя за зверем, и соблюдает языческий праздник воскресного дня, которым была подменена святая суббота в период великого отступления» (1, с. 108). Однако он отмечал, что «соблюдение воскресного дня — это еще не начертание зверя и не будет им до тех пор, пока не выйдет указ, заставляющий жителей земли почитать эту идольскую субботу. Наступит время, когда этот день будет испытанием, но это время еще не наступило» (Рукопись 118, 1899 г.).

С таким пониманием вестей трех ангелов как последней вести предостережения адвентисты седьмого дня уверовали в то, что они стоят на «твердом, непоколебимом фундаменте» (Духовные дары, т. 1, с. 169); они объединили теологию святилища и истину о субботе в «истину для настоящего времени». Своевременность вести третьего ангела, призывающей восстановить апостольское Евангелие и поклонение, особенно явственно выделяется на фоне современной либеральной теологии и теории эволюции, которые истолковывают историю Божьего творения, описанную в первой и второй главах Книги Бытие, в духовном ключе. Главная особенность вести адвентистов седьмого дня заключается в том факте, что она «прямо противостоит главной ереси нашего века — теории эволюции и призывает всех, желающих выйти из Вавилона, из отступничества, принять истинный знак преданности живому Богу–Творцу» (22, с. 709).

Елена Уайт следующим образом подчеркивала неразрывную связь между субботой и вестями трех ангелов: «Отделите субботу от вестей, и она потеряет свою силу; но когда она проповедуется в связи с вестью третьего ангела, сила сопровождает ее, сила, убеждающая и обличающая неверующих и безбожников, выводящая их из мира и укрепляющая на то, чтобы жить, возрастать и процветать в Господе» (Свидетельства для Церкви, т. 1, с. 337).

Следовательно, в соответствии с теологией адвентистов седьмого дня принятие седьмого дня субботы предполагает принятие эсхатологии троекратной вести по Откр. 14. Однако главное в вестях трех ангелов — это срочный призыв избрать Иисуса личным Господом и Спасителем и оставаться верным Ему во время заключительного кризиса, что важнее любых реформ в богослужении (Откр. 14:1–5). (635)