IX. Духовные переживания в нашей биографии - что нам с ними делать. II часть

Только когда я думаю о свете,

светится моя душа.

Только когда моя душа светится,

Земля становится звездой.

Только когда Земля становится звездой,

я воистину человек. 34

                                                                         Герберт Хан

 

Рассмотрим еще одну биографию, биографию С:

0 лет Я самая старшая из четверых детей и родилась в центре Параны (Бразилия).

1 год: Переезд в другой город.

2 года: Первое воспоминание: видение Богоматери

с ягненком у ног. Чуть не захлебнулась в реке; я всегда бегала за своей собакой, которая часто пила из реки.

3 года: Возвращение в первый дом. Это был деревянный дом.

4 года: Смерть моего самого младшего брата в возрасте одного года; смерть дедушки со стороны матери от рака; смерть соседского ребенка; отсутствие угнетающего впечатления от смерти; я всегда присутствовала при карауле у гроба.5 лет: Школа. Моя мать была учительницей и уже в 4 года научила меня писать и читать. Я была маленькой и хрупкой и была назначена читать в церкви библейские истории. Кроме этого, я брала уроки игры на пианино. После смерти моего брата мой отец часто напивался и становился при этом агрессивным. В первом семилетии у меня было много детских болезней: корь, коклюш, краснуха, ветрянка, и я часто страдала от болей в ушах. Я не любила играть со своими сестрами и братьями, и охотнее беседовала со взрослыми. Моими любимыми играми были читать проповедь, переодетой в священника, лазать по деревьям и исследовать ящериц.

7 лет: Посещение Сан-Паулу. Я была очарована как большим городом, так и берегом большого моря. В том же году мы переехали в Сан-Паулу. Здесь я посещала государственную школу. Состояние моего отца ухудшилось. Он много курил и посещал группы убанды (убанда - это африканская религия); он упражнялся в инкорпорировании существ, в том числе и дома. Мне становилось от этого плохо, и я часто падала в обморок.

10 лет: Родился мой самый младший брат. Моя мать заболела, и я должна была вести домашнее хозяйство и готовить еду.

11/12лет: Материальные трудности дома. Часто не было достаточно еды. - В школе я хорошо занималась, получала даже награды.

13 лет: Переезд внутри города, но в более хороший квартал. Мне пришлось сменить также и школу, но там я чувствовала себя неполноценной, так как была бедней других. Мой отец почти ежедневно становился агрессивным; я начала реагировать на это и как-то исцарапала ему спину. Я решила изучать рисование в школе пропаганды и рекламы. Это обеспечило мне спокойствие, в противовес моей домашней жизни. Кроме этого, я посещала молодежное католическое движение в своем округе и начала играть на гитаре.

15 лет: Я начала руководить группой молодежи. Мы изучали Новый Завет и молитвы. Кроме этого, мы помогали в приютах для сирот, в домах престарелых и др.

16 лет: Мы основали театральную группу, которая готовила к Пасхе и Рождеству религиозные представления. Это продолжалось до 21-го года. Дома ничего не изменилось. Мой отец начал меня контролировать и не выпускал меня из дома. В 16 лет я закончила школу. Год я готовилась к вступительным экзаменам в университет, чтобы изучать логопедию. Одновременно - мне исполнилось 17 - началась дружба с молодым человеком (который позже стал моим мужем), который представлял те же христианско-католические принципы в университете, что и я.

18 лет: Мое первое переживание Христа. До этого я чувствовала любовь к Богоматери, но меньше к Христу или Богу отцу. Я писала контрольную работу - и очень интенсивно почувствовала близость Христа! С этого момента он был у меня в сердце, а не в голове!

Чтобы иметь возможность финансировать свое обучение, я в 16 лет начала работать секретаршей. В 18 лет я начала работать в банке. На третьем курсе я получила стипендию. У нас был проект, в котором мы должны были обследовать слух у 5000 школьников, и я должна была дать рекомендации всем сотрудникам. Последний год в университете был чисто практическим. Я могла сдать все экзамены на «отлично». Новая преподавательница предложила мне работать в ее клинике. Это меня очень обрадовало, я хотела написать свою диссертацию. Я выбрала аудиологию и хотела специализироваться в этой области; в 1984 году, в 21 год, я закончила эту работу. Год спустя, в 22 года, я смогла работать в качестве координатора в университете в клинике аудиологии; в том же году я вышла замуж. В 23 года меня допустили к практике в качестве преподавателя университета. Кроме этого, я родила своего первого сына - настоящий подарок!

Дома у моих родителей продолжались трудности. Из-за детей моя мать не хотела разводиться с мужем. Мы сами предложили ей содержание и предоставили квартиру, но через два месяца она снова вернулась к отцу. Тем не менее, я продолжала заботиться о родительском доме.

В 23 года я опубликовала свою первую книгу о работе: «Здоровье рабочих, которые подвергаются воздействию шума от станков». В марте 1988-го, в 25 лет, я получила степень «магистра» и в том же году переехала с семьей в Саутгэмптон, в Англии, где хотела получить докторское звание. Я была на четвертом месяце беременности, а в 26 лет родила второго сына.

Перед моим отъездом в Англию моя мать попросила меня о помощи, так как она больше не справлялась с отцом. Я организовала ее переезд в другой город, но она через два месяца без моего ведома снова вернулась к отцу. Мой протест и разочарование были огромны, так огромны, что я начала отвергать свою мать вместе со всем тем, что она мне дала, включая религиозность. С тех пор я не посещала церковь, однако продолжала молиться Марии, Христу и Святому Духу.

Переезд в Англию окончательно отделил меня от родителей. Все теперь было новым и чужим: язык, страна, обычаи, распорядок дня, и у нас было мало денег. Но мы путешествовали и заводили новые знакомства. Получение звания доктора философии было для меня большим испытанием. Мой предмет изучения был связан с инженерами и я должна была общаться с мужчинами. Это было совсем по-другому, чем в Сан-Паулу, где я имела дело только с женщинами. Я выбрала изучение вибраций в ухе, и мне помогали два ментора. Также я принимала участие в международных конференциях. Но чем ближе я подходила к концу своего исследования, тем больше становилось мое сомнение: было ли это действительно моей задачей - исследование шумов и вибраций? С 1988-го по 1992-ой мы оставались в Англии, что пошло нам на пользу, в том числе и моей душе. У меня были контакты с людьми со всего света.

В моем браке начались трудности. Мой муж и я оставались хорошими друзьями, но что касается отношений между мужчиной и женщиной, то они оставляли желать лучшего. Мы задавали себе вопрос: хотим ли мы остаться в Англии или вернуться в Бразилию? Меня пригласили работать в университет Исследования Человеческого Фактора, где я смогла бы получить степень доктора философии. Логика призывала остаться, но сердце подсказывало мне, что я должна вернуться. Зачем, я точно не знала, к тому же мысль о встрече с моей семьей была мне не по душе. Мой муж хотел остаться в Англии, я хотела назад.

В 28 лет вопрос, что я буду делать после возвращения в Бразилию, стоял очень остро. Я не знала ни отдыха, ни покоя. При посещении книжного магазина мне вдруг пришла в голову мысль, что я хочу работать над излечением раковых больных. Кроме того, совершенно случайно ко мне в руки попала книга по иммунологии; хотя я ничего в этом не понимала, я купила ее и посчитала это единственно правильным. Я стала спокойней и в 29 лет смогла, наконец, получить степень доктора философии. Тема моя звучала так: «Зависимость между индивидуальной чувствительностью к принудительному шуму и принудительной вибрации пальцев и неврологическими расстройствами.»

Мы вернулись в Бразилию. Сначала мы поехали во Флорианополис, где мне предложили место, но я сразу же почувствовала, что это не мое место, и я хотела назад в Сан-Паулу. Там я не нашла работы, только одно предложение от университета в Бауру, центре штата Сан-Паулу. Это была важная работа. Мой муж открыл там магазин мороженого, где по выходным я тоже работала. Это было тяжелое время, которое продолжалось с октября 1992-го по июль 1993-го года, затем я просто не выдержала. Я с каждым днем становилась все более угнетенной, едва могла вставать с постели. Я прошла конкурс на получение места в Сан-Паулу и получила его, снова в университете. Мне было совсем плохо, особенно в отношениях с моим мужем, и я решила обратиться к терапевту. В течение первых двух месяцев это был священник, затем терапевт.

В 31 год я начала с новым терапевтом, учеником К. Т. Юнга, терапевтический процесс, в котором помимо диалоговой терапии и разбора снов выполнялись упражнения по релаксации и образному представлению. Он показывал мне фотографии пациентов, и на основе этих фотографий я ставила правильные диагнозы. Мой терапевт считал, что я очень восприимчива и начал тестировать меня. На меня этот опыт произвел большое впечатление, так как из-за моего католического воспитания я ничего не знала о реинкарнации. Основным для меня были релаксация и индуцированная медитация. Я должна была лежать на диване и расслабляться, тихая музыка обволакивала меня. Когда я была полностью расслаблена, мой терапевт говорил мне, что я вхожу в зеленую долину, по которой вьется ручей. В этом ручье я должна искупаться и надеть затем белые одежды. После этого ритуала очищения я подходила к гроту, который выглядел как рабочая комната. В этом гроте я расставляла мебель, письменный стол, кровать, зеркало и т.д. В первый раз в этом гроте я встретила женщину и моего ангела, который держал в руке меч. В другой раз в гроте стоял письменный стол, которого я не ставила. Я открыла ящик и нашла книгу, которая содержала номера. Мой терапевт расценил это как даты, возможно, связанные с предыдущими земными жизнями. Как добропорядочная католичка, я не могла принять этого.

В другой раз терапевт сказал мне, что я должна выбрать дату и с женщиной и ангелом подойти к зеркалу, которое висело на стене грота. Я сделала это и через некоторое время почувствовала холод и темноту. Возникли картины, как в кино. Я делала с числами то же самое снова и снова, и каждый раз, когда я подходила к зеркалу, появлялась другая история, как в фильме. Казалось, что номера это действительно даты, и в каждой истории я появлялась обыкновенным человеком. Однако в одной истории возник священник, который построил большой храм и имел особенный талант проповедования. Дата была 200 лет до рождества Христова, а священника звали Симеон. - Я все еще сомневалась в реальности реинкарнации. Если священник был действительно важен, то он должен был встречаться в Старом Завете, который я никогда не изучала. Страницу за страницей я перечитывала Библию - и нашла в Экклезиасте, главе 50, историю о священнике, который построил большой храм и произносил великие речи. - Постепенно я начала полагать, что реинкарнация может действительно существовать. Я не думала, что была этим священником; это были лишь те же картинки.

Однажды я выполняла упражнение на расслабление дома; я почти заснула, но была еще в сознании. Я увидела, как в комнату вошел мой терапевт и сказал мне, что я должна следовать за ним. Мы пришли в одно место, которое находилось не на земле и не на небе. Оно было хорошо освещено, было много людей, под конец их било семеро. Женщина, которую раньше я видела в сопровождении ангела, подошла ко мне и сказала, что мы вместе должны сделать важные вещи. Что-то для мира. В тот же момент наши огни соединились, и много маленьких огоньков посыпалось на наш город.

Это видение произвело на меня огромное впечатление, и я посчитала его символическим. Я рассказала о нем своему терапевту. Из семи человек трое были женщинами, а четверо мужчинами: терапевт, Алекс и два других. Мой терапевт был очень удивлен таким видением, так как он уже давно думал о том, чтобы сформировать группу, а люди, которых я описала, существовали на самом деле. Алекс, которого я не знала, был врачом-иммунологом, который работал со многими больными раком. Мне очень захотелось познакомиться с ним. Уже в 28 лет интуиция подсказала мне, что я хочу работать с раковыми больными, и я купила тогда книгу по иммунологии. Мой терапевт, который знал всех людей, которые присутствовали в моем видении, поговорил с ними, и 27. 04. 1995 мы в первый раз встретились. Мне было 32 года. Встреча была потрясающей. Все уже думали о том, чтобы работать в группе и находились в процессе поиска своей задачи в жизни. Создавалось впечатление, что мы все давно знаем друг друга. Мы начали работу с медитации. Одна из участниц по имени Ирмгард начала рассказывать о своей жизни. Она рассказала историю, которая случилась и в моей жизни. Между нами - Ирмгард, Алексом и мной -  образовалась глубокая связь. Когда в июле 1995 года я пришла к Алексу и сказала, что мне нужна новая работа, так как мой муж был безработным, он ответил, что логопед не требуется, но вместе мы смогли бы работать с раковыми больными и помогать им, в том числе и духовно. Я сразу поняла, что это и был тот истинный путь, который я долго искала. Я предложила Алексу привлечь и Ирмгард, которая также участвовала в нашей группе, и он согласился. Ирмгард на протяжении ряда лет работала управляющей предприятием в фирме, принадлежавшей ее семье, которой после смерти отца она продолжала руководить. Она хотела совсем отойти от этой деятельности, так как не воспринимала ее своей целью в жизни, и она ликвидировала предприятие.

В клинике моей первой пациенткой была пожилая женщина, которая плохо слышала и болела раком. Мы проработали вместе шесть месяцев; она полностью приняла свою судьбу и нашла связь с духовным миром. Затем она умерла. - Между тем я посещала некоторые курсы, в том числе и Рейки. Когда я посещала вторые курсы такого рода, ко мне явилась умершая и поблагодарила меня за совместную работу.

В августе 1995 года Ирмгард и я впервые приняли участие в биографическом семинаре в Артемизии - одновременно это была первая моя встреча с антропософией. Ирмгард в детстве посещала вальдорфскую школу, тогда как я инстинктивно направила своих детей туда в 1993 году. После биографического семинара я перепробовала много терапевтических направлений, но в 1997 году пришла к выводу, что правильный путь для меня в антропософии. Я решила продолжить образование по курсу работы над биографией. Ирмгард начала это образование уже за год до этого, а затем к этому подключился и Алекс. Мы работаем в новом здании клиники, нас семь терапевтов. В июле 1997 года я ушла со своего места в университете, чтобы полностью посвятить себя работе в клинике. - Два года назад я ушла от мужа; о детях забочусь я. - Сейчас мне 35 лет.»

Главный вопрос, который мы задаем себе здесь: как мы поступаем с духовными переживаниями в биографии? Если мы рассмотрим три биографии 2, 3 и С, то мы найдем в первых двух, что переживания Христа были одновременно и переживаниями Я. Оба возникли из особенных ситуаций, связанных с болезнью. Вальтер Хольцапфель говорит в этой связи: «Болезнь - это обобщенная биография, биография - это обширная болезнь». 35 Духовные переживания, которые в ином случае достигаются только путем обучения, возникают здесь из-за этого болезненного состояния, в котором члены существа находятся в особенной связи с физическим телом. Каждая болезнь - это, в конечном итоге, процесс посвящения. Сама жизнь тоже является процессом посвящения.

В биографии С мы имеем дело с конституционной предрасположенностью, которая начинает проявляться уже во втором семилетии. Это часто происходит с детьми, как, например, это можно видеть в биографии 1. Позднее эта предрасположенность полностью раскрывается в результате терапевтического процесса, о котором я не хочу высказывать суждение. Во всяком случае, в этой биографии мы находим многое, что способствовало ускорению развития: раннее обучение чтению и письму, высокие ответственные позиции, раннее поступление в университет. С одной стороны, мы находим выраженное интеллектуальное развитие, с другой стороны, по-детски невинную склонность к молитвам, в основном в детстве и подростковом возрасте. Как сходятся голова и сердце, не разрываясь при этом? То, что речь идет о действительных переживаниях, показывают нам факты; видения проявляются реально в конкретной жизни.

Главный вопрос звучит так: как человек поступает со своим духовным даром?

Каждый человек, прежде всего, должен проверить себя в отношении своих духовных переживаний и удостовериться в них, так как могут возникнуть большие заблуждения и ошибки. Рудольф Штейнер говорит: «В процессе обучения к имагинации должна присоединяться и инспирация». Вопрос, насколько в нашем случае образы приходят из атавистического или из жизненных ситуаций сегодняшнего человека, должен остаться открытым. Очень важно, чтобы человек сам вел себя и не попадал в зависимость от других. - Я думаю, что в последней биографии участница семинара, благодаря работе над биографией и изучению духоведения, будет все более осознанно находить путь для своей жизни, а также и для своей терапевтической деятельности.

Все больше людей приходят к нам с такими переживаниями и на биографические семинары. Помощью этому человеку может быть рисование. Картины, однако, служат не для интерпретации или умозрительных заключений, их нужно поставить перед собой и спросить себя: что они говорят мне?

В предыдущей биографии мы видим 28-й год жизни в особенном свете. Здесь мы видим предчувствие того, что затем, почти через семилетие, осуществилось.

В биографиях 2 и 3 первой части главы речь также шла о переживаниях Христа. В этой связи я хотела бы опубликовать письмо бывшей участницы курсов.

«Извините, пожалуйста, что я только сейчас пишу письмо, о котором Вы меня просили еще в ноябре. Нечистая совесть мучила меня ежедневно, но все же я была не в состоянии сесть и написать все то, что я выразила с помощью лепки. Как полезно было смотреть на то, что таилось в моей душе на протяжении многих лет. Но языковая форма, именно формулирование, требует других сил. Внутреннее сопротивление росло с каждым днем после того, как я уехала из Арлесхайма. Я не могу объяснить это и мне стыдно, к тому же я знаю, что вы хотели использовать мои записки в своей книге. Может быть, еще не поздно.

Мое переживание Христа в двенадцать лет:

Хочу сказать, прежде всего, что я была очень живым ребенком, любознательной ученицей, любимой учителями и учениками. Каждое утро я шла с хорошим настроением в школу и наслаждалась вниманием, которое мне уделяли. Сегодня я знаю, что оно заменяло мне тепло семейного гнезда, которого мне не хватало. По выходным я закрывалась в своей мансардной комнате, надеясь на то, что никто ко мне не придет. Мне нравилось наблюдать людей с высоты птичьего полета, и я пробовала представить себе их жизнь. Мне нравилась торжественная тишина нашего кладбища, которое я регулярно посещала. У меня были мои «любимые» могилы, чаще это были могилы детей или молодых женщин, с которыми я внутренне вела беседы. Они странным образом были близки мне и я рисовала их судьбу самыми прекрасными красками. До сих пор я помню чувство тепла в области сердца, которое сопровождало мое детское одиночество.

Случилось это в воскресенье, весной. Я снова наблюдала за людьми, хорошо одетыми, гуляющими рука об руку по улицам. В первый раз я почувствовала печаль. Это чувство возникло так неожиданно и было таким сильным, что я села за свой письменный стол, положила голову на руки и хотела заплакать.

Мне это не удалось. Луч солнца, теплый светлый луч солнца, упал через мое плечо на книгу. Это был томик стихов. Я начала читать. К сожалению, я не помню стихотворения, но помню то ощущение, которое возникло при чтении: ритм стихотворения пронизал меня. Тепло разливалось сзади через лопатки, затем по затылку. Что-то заставило меня встать. Несколько секунд я стояла совершенно прямо, как наэлектризованная. Тепло растекалось по мне, смешанное с чувством гордости и возвышенности. В школьную тетрадь я записала свое первое стихотворение:

Тихая боль

прячется в суматохе дней.

Она не знает слез,

только немой крик,

идущий из глубины

и остающийся в ней.

Тому же автору принадлежит и следующее описание переживание Христа в 32 года:

«В своих воспоминаниях я должна вернуться несколько лет назад. Мне было 27 лет, когда родился мой сын. Моей дочери было уже четыре с половиной. В промежутке между рождением детей у меня было два выкидыша, поэтому последние недели я должна была провести в больнице, так как схватки снова начались слишком рано. В это время мой муж познакомился с другой женщиной. Я узнала об этом через несколько недель после родов. У меня, наверное, был шок, так как у меня поднялась температура, и началось воспаление груди. Мне было стыдно, и я никому об этом не рассказала.Я также никому ничего не рассказала, когда выяснилось, что эта женщина ждет от него ребенка. Я думала о разводе. Муж умолял меня не разрушать его карьеру, он сожалел обо всем. Я осталась с ним и до сих пор не знаю, почему. Вероятно, я физически была слишком слаба, чтобы вообще принять решение. Я все силы приложила к тому, чтобы сохранить видимость. Даже тогда, когда мой муж начал пить и у него стали случаться приступы гнева. К тому времени я была уже преподавателем в университете и работала над докторской. Инстинктивно я, очевидно, чувствовала, что никогда не завершу эту работу, так как была уже не способна к созидательному труду, но внешне делала так, чтобы казалось, что все идет по «плану». Пропасть между внутренним и внешним становилась все больше.

Когда мне был 31 год, внезапно умерла моя мать - отказали почки (мой отец умер, когда мне было 18). Я почувствовала себя по-настоящему одинокой. С ней умерла моя надежда быть любимой. Дальше все происходило очень быстро. Я просто функционировала. За детьми, которых я любила больше всего на свете, я теперь с трудом могла ухаживать. Ночью я почти не спала, а утром просыпалась в слезах. День сдачи моей докторской работы все приближался Однажды утром в апреле - я направлялась в университет - мне стало плохо в электричке. Мое сердце учащенно билось, грудь сдавило и мне не хватало воздуха. Похоже было на то, что кто-то воткнул мне в спину нож. Одна пожилая женщина позвала на помощь, и я попала в отделение экстренной помощи больницы. Там мне дали успокоительное и через два часа отпустили. Эти припадки повторялись и становились все тяжелее. У меня началась боязнь пространства, и я редко выходила из дома. Наконец, я должна была лечь в больницу, мне должны были поставить кардиостимулятор. В течение нескольких дней до этого я постоянно видела во сне свою мать. Я видела ее в белой ночной рубашке с кружевами. Она улыбалась и протягивала мне руку. С каждым днем она становилась все моложе. Я была уверена, что умру.

В то утро я была удивительно спокойна. Я еще приготовила детям завтрак и проводила их до лифта. Дочь должна была завезти сына по дороге в школу в детский садик. Моя сумка была собрана, и я вышла из квартиры без слез и уныния. В больнице я сначала почувствовала себя в безопасности. Меня основательно обследовали и прописали сильные лекарства. Мое состояние не улучшилось. Однажды ночью у меня случился тяжелый приступ. Я была одна в комнате, другие пациенты на выходные уехали домой. Я позвонила врачу. Никто не пришел. Я снова была совершенно одинокой. На «всякий случай» у меня были таблетки в тумбочке. Я вынула их, подержала их в руке и почувствовала, как во мне поднимается упрямство. Одновременно с этим был страх смерти, это учащенное биение сердца. Я не проглотила таблетки. Приступ прошел.

Я села на край кровати и почувствовала, как будто кто-то положил мне на плечи теплый платок. Невольно я выпрямилась. Меня пронизали любовь и тепло. Когда пришел врач, чтобы проверить меня, я ничего ему не сказала. Я собрала все таблетки и отдала их медсестре. Теперь я знала: я могу и должна выздороветь сама. Через несколько дней я покинула больницу. Прошло еще несколько лет, прежде чем я снова стала здоровой. Я научилась аутотренингу, чтобы бороться с приступами страха. Психолог, которая вела эти курсы, дала мне прочитать книгу Рудольфа Штейнера. Так я впервые познакомилась с антропософией. Я решила начать частную практику и начала внутренне освобождаться из брака, в котором не было любви. Но должны были пройти еще несколько лет, прежде чем я нашла в себе мужество для окончательного разрыва.

Таковы мои наблюдения к переживаниям присутствия Христа. В завершение я хотела бы еще упомянуть, что переживание Христа - это не длительное состояние. Но пережить это и вспоминать об этом - значит черпать из вечного источника.»

Действительно, необходимо преодолеть внутреннее сопротивление, чтобы описать словами такие переживания. Дело именно в этом, хотя она уже моделировала их на биографических семинарах - так, как она описала это в начале своего письма. Возможно, тому или иному человеку хотелось бы нести в сердце такое переживание и не сообщать о нем другим. Однако именно сообщение может стать для других обогащением. Спасибо! Пусть это будет толчком для тех, кто имеет в своей биографии подобные переживания, для того чтобы вспомнить о них и воскресить их в сознании.

Возможность переживания Христа в эфирном - в ауре Земли – становится все вероятней с начала этого столетия; говорят о возвращении Христа, которое состоялось не в физическом, но в эфирном смысле. Переживание Христа не всегда означает такой сильный удар, как это описал Генрих Гейне в своем стихотворении «Покой». Там речь идет о переживании на уровне макрокосмоса, где собственная душа расширяется и «наблюдает».

В этом случае «порог» к миру духовному переступается вовне. Но есть и совсем другая сторона, где мы воспринимаем или переживаем внутри себя Христа как непосредственное настоящее человеческое начало, как тепло, свет или бодрящую силу. Это микрокосмическое переживание, так как оно переживается непосредственно внутри человека. Такие переживания часто плохо ощущаются и обнаруживаются. Наши три биографии свидетельствуют об этом.

Третья возможность встречи с Христом дана нам на социальном уровне, во встречах с людьми. Это тот случаи, когда в результате диалога приходят новые взгляды. Тогда говорят: «Меня озарило!» Или «У меня стало тепло на сердце!» Такие переживания света и тепла часто имеют дело с качеством Христа.

Рудольф Штейнер особенно обращает внимание на то, что в ситуациях полного отчаяния, тотального разгрома, в нас внезапно может появиться как переживание Христа приободряющая сила.