Разные взгляды святителя филарета (вознесенского) и архиепископа антония женевского на перспективы существования рпцз

Совершенно очевидно, что Святитель Филарет (Вознесенский) и архиепископ Антоний Женевский придерживались прямо противоположных взглядов на вза­имоотношения РПЦЗ с Катакомбной Церковью в России, с другими Истинно-Православными Церквами, паратаксами, церквами «мирового православия». У них были принципиально разные взгляды на перспективы существования РПЦЗ.

Перечислю несколько фактов характеризующих несовпадение позиций Свя­тителя Филарета (Вознесенского) и архиепископа Антония Женевского в цер­ковных вопросах.

В своем письме к прот. Георгию Граббе Святитель Филарет писал следующее об архиепископе Антонии Женевском:

«Владыка Антоний... остался «доволен» нашим совещанием. А у меня оно оставило самое тяжелое воспоминание — я увидел, насколько я одинок среди архиереев с своими принципиальными взглядами. И я не шутя подумываю об уходе. Конечно, я не уйду «вдруг», — внезапно. Но намерен на следующем Соборе указать, что мне слишком многое не нравится в том, что происходит в нашей церковной жизни. И если большинство епископата со мною согласится — речи об уходе я не стану поднимать. А если я увижу свое одиночество, или увижу себя в меньшинстве, — заявлю, что ухожу. Ибо не могу возглавлять, и, след., нести ответственность за то, с чем принципиально не согласен.. В частности я не согласен с нашей практикой половинчатого отношения к американским и па­рижским раскольникам — святые отцы настойчиво говорят о том, что долго и упорно продолжающийся раскол приближается к ереси, и к упорствующим раскольникам нужно относиться, как к еретикам, не допуская никакого с ними общения (как взовьется на дыбы при таком заявлении Вл. Антоний! Но я оста­нусь непреклонен).».

На Третьем Всезарубежном Соборе архиепископ Антоний Женевский, при поддержке большого числа участников Собора, выступил за то, чтобы РПЦЗ оказала безоговорочную поддержку советским диссидентам, несмотря на их членство в Московской патриархии и их экуменическую идеологию, чуждую духу и учению РПЦЗ. Архиепископ Антоний Женевский поддерживал полити­зацию РПЦЗ, которая уводила народ церковный от главного — сохранения пра­вославного наследия.

Напротив, Святитель Филарет в письме 23 февраля / 7 марта 1980 года к Епископу Григорию (Граббе) высказывается об участи Церкви в политических демонстрациях: «.молиться нужно было в храме, говорят они, и не мешать молитву с политической демонстрацией. А сейчас скажу о том, что я думаю сам. Во 1-х, я с горечью и досадой читаю и слышу о всех этих демонстрациях, выступлениях и протестах. Я в них не верю совершенно. Тот, кто правит на­шей несчастной родиной, исконный человекоубийца диавол (и его приспешники) — боится только Христа и Креста. А на все демонстрации и протесты плюет и хохочет над ними.»

В своем «Послании к пастырям и пастве» от 10 апреля 1987 года архиепископ Антоний Женевский писал об экуменизме и, в частности, о Сербской Церкви:

«Они твердят о том, что после смерти митр. Филарета мы изменили «свое исповедание веры», ориентируясь в сторону экуменизма. Новое ни на чем не ос­нованное обвинение.

Бросая этот камень в НАШ огород, они подразумевают, очевидно, то, что МЫ допускаем до сослужения с НАМИ клириков православной Сербской Церк­ви. Наши митрополиты и епископы делали то же, так как твердо знали, что Сербская Церковь, в трудных условиях коммунистического режима, сумела со­хранить свою внутреннюю свободу и, включившись официально в экуменичес­кое движение, остаться по существу вне его...». Еще один камень в фундамент сегодняшнего объединения лавровцев с Московской патриархией. Ведь Мос­ковская патриархия также официально «включена в экуменическое движение». Видимо завет «великого Аввы» Антония Женевского служил руководством к действию для продолжателей его разрушительного курса на преклонение РПЦЗ пред «мировым православием».

А вот что написал о Сербской Церкви Святитель Филарет (который не при­знавал безоговорочно Сербскую Церковь, особенно после ее участия в интро­низации советского «патриарха» Пимена) в своем письме от 16/29 ноября 1977 года к архиепископу Антонию Женевскому:

«О, если бы Сербская Церковь, признавая нашу правду, вместе с этим пря­мо, открыто, смело признала бы советскую неправду! Вот! — тогда бы дейс­твительно, было бы нам за что ее благодарить. А теперь — получается, что протягивая нам одну руку, она протягивает другую руку нашим противникам и врагам Бога и Церкви. — Если Вам угодно, закрывая глаза на печальную дейс­твительность, благодарить сербов за такие их «подвиги» — дело Ваше, но я в такой благодарности не участник. Как опасны компромиссы в принципиаль­ных вопросах! Они делают людей бессильными в защите Правды...»

Архиепископ Антоний Женевский 5 декабря 1977 года язвительно ответил святителю Филарету: «Я Вам на днях послал письмо владыки Виталия, в кото­ром он пишет: «Мы всегда стояли на той точке зрения, по отношению Серб­ской Церкви, что мы сослужим со всеми архиереями и иереями Сербской Церкви, но совершенно игнорируем Дионисия (сербский раскольник) и иже с ним. Так мы думаем, так постановили, так проводим в жизнь свои постановления; все до единого архиерея!» В этом и заключается, Владыко Святый, та, превышающая разум человеческий, соборность Церкви, на которой она держится».

Архиепископ Антоний Женевский в своем докладе на Всезарубежном Соборе 1971 года говорил:

«...я с благословения арх. Иоанна (Максимовича), как его викарный епископ, освящал с епископами Мефодием и Сильвестром (Зап. Европейский Экзархат) новопостроенную церковь при старческом доме в Сан-Рафаэле (Франция). Во время Ватиканского собора в Риме почти каждое воскресение, служил со мною в нашей Церкви епископ Касьян, ректор Богословского Института в Париже. Никому тогда и в голову не приходило, что это недопустимо. Митрополит Анастасий выражал удовольствие, когда узнал, что я, в отсутствие из Европы правящего архиеп. Иоанна (Максимовича), сам решил вопрос, и будучи пригла­шен, принял участие в погребении митрополита Владимира (1959 г.). Поощря­емое покойным архиепископом Иоанном, наше сослужение с представителями греческого экзархата во Франции совершалось беспрепятственно с нашей сто­роны».

Святитель Филарет (Вознесенский) с горечью пишет в своем письме от 26 но­ября / 9 декабря 1979 года к игуменье Лесненского монастыря Магдалине: «На последнем Архиерейском Соборе Владыка Антоний выступил было с речью в та­ком духе... Он говорил: что касается Парижа, то тут у нас паства общая (т. е. у нас и у экзархата), мы одинаково обслуживаем одних и тех же православных людей... Тут я не выдержал и разразился речью... Во-первых, я указал на то, что у нас действительно есть место, где у нас есть паства общая с другими служи­телями Православной Церкви. Это — Бостон. Там есть наши приходы и есть монастырь о. архим. Пантелеймона. У него — греческие порядки и устав. Но верующие одинаково ходят туда и сюда, т.к. монастырь этот — нашей юрис­дикции, абсолютно православен и имеет наш православный «дух», несмотря на разницу в уставах и порядках... Я прекрасно понимаю, какую сумятицу внесет в жизнь русских людей, верящих экзархату и лже-автокефалии, то, что я на­писал здесь, если бы это было опубликовано. Но разве лучше будет, если о всем этом молчать и утешаться «миром и тишиною», как этого хотелось бы Вла­дыке А...».

Архиепископ Антоний Женевский свое накопившееся раздражение к бостон­цам высказал в приводимом нами выше письме к Владыке Виталию: «...узнал о том, что Пантелеймон сбежал к Акакию. Для нас, очевидно, это к лучшему. Мо­жет быть, этим и разрешится вопрос нашего пленения греками старостильниками. Довольно, оборачиваясь на них, думать нам о том, что можно сделать и чего нельзя. Мы часть Русской Церкви, и нам с греками не по пути...»

Не хочется вдаваться в подробности неприглядной истории с протопресви­тером Троянским, сын которого имел связи с масонской ложей, где с попусти­тельства архиепископа Антония Женевского произошло освящение здания ма­сонского заведения, причем событие это имело место быть уже после вынесения анафемы на масонство. Клирикам, указавшим архиепископу Антонию на это со­бытие, архиепископ Антоний устало заметил, что, мол, «надо оставить в покое старика...». В итоге никаких канонических прещений на попавших под Анафему (на масонов) со стороны архиепископа Антония Женевского не последовало.

Архиепископ Антоний Женевский не просто одобрял сослужение своих кли­риков с Константинопольским патриархатом, но призывал их делать это. В его епархии игнорировались Святые Каноны: например, были случаи аморальных скандалов с духовенством, которые оставались без последствий. Возможно, что через слухи о тайнобрачии архиепископа Антония Женевского КГБ имело воз­можность им манипулировать, и поэтому он проводил в РПЦЗ линию, выгодную МП.

Многие факты антицерковной деятельности архиепископа Антония Женевс­кого не хочется упоминать по этическим причинам: живы до сих пор участники событий, которые были несправедливо им гонимы, живы люди, которых счита­ют его тайной семьей. Или наоборот, умерли люди, память которых тревожить было бы безнравственно.

Прежде чем подвести черту в этом Докладе под главой об архиепископе Ан­тонии Женевском, позволю себе процитировать одно из многих писем француз­ских клириков архиепископа Антония Женевского. В этом письме они обраща­ются к своему архиерею со следующими словами:

«Архиепископу Антонию (Бартошевичу)

Русская Зарубежная Церковь

Благочиние Французских приходов

Париж, 21 августа/3 сентября 1987

Его Преосвященству Владыке Антонию, Архиепископу Женевскому и Запад­но-Европейскому

Владыка, мы прочли со всем должным вниманием Ваши недавние послания, в которых Вы излагаете Вашу экклезиологию.

Нас удивил тот факт, что вы нигде не упоминаете ту страшную анафему 1983 года, которую Вы все-таки подписали. Вы сделали все возможное, чтобы аннулировать этот страшный, но справедливый акт Вашим повторным за­явлением, которое Вы обязали нас напечатать в нашем журнале «La Lumiere du Thabor», и Рождественским Посланием Митрополита Виталия, которое ка­жется написанным по Вашему вдохновению.

Смущенные Вашими столь неожиданными толкованиями, мы обратились к Книге Правил («Пидалиону») Св. Никодима Святогорца, где мы нашли истин­ное значение «анафемы», соответствующее решениями Вселенских Соборов и Чину Торжества Православия. В этот Чин Митрополит Филарет, о кончине которого мы глубоко скорбим, указал включить и рассматриваемую анафему.

Св. Никодим, чья «Книга Правил» пользуется авторитетом в Церкви, ясно говорит, что анафемой называется то, что всецело отделено от Церкви и пре­дано диаволу. Это повергло нас в ужас.

В Ваших посланиях Вы утверждаете, с одной стороны, что экуменизм — это великая ересь, а с другой стороны, что нет еретиков, осуждаемых Вашей ана­фемой. Этой отговоркой Вы аннулируете dе facto эту анафему, Которая по необходимости падает на Вас. Это напоминает картину, на которой черные птицы, изображающие анафемы, провозглашенные неким епископом, возвра­щаются и усаживаются ему на голову.

Не желая принять последствия анафемы 1983 года, которая тогда вернется на наши головы, мы не можем со спокойной совестью поминать Ваше имя в дип­тихе как право правящего слово истины.

Владыка, у Вас всегда было мужество высказывать Ваше мнение, и у Вас есть искренность не скрывать Вашу личную экклезиологию, вплоть до открытого выступления против блаженной памяти Митрополита Филарета: Вы гово­рите, что, фактически, для Вас все «официальные» Церкви составляют Пра­вославие. Доводя Ваше суждение до конца, мы вынуждены прийти к выводу, что Русская Зарубежная Церковь, не являющаяся одной из «официальных» церквей, не является и православной. И это подтверждается практикой всех «офици­альных» Церквей, которые признают «официальной» Русской Церковью Мос­ковскую патриархию, с которой все эти Церкви имеют общение. Поскольку все эти Церкви признают Московскую патриархию и ее патриарха Пимена кано­ническим и законным, они все обвиняют нас открыто или подспудно в расколе.

Мы обнаруживаем с печалью, что, по Вашим собственным доводам, Вы от­делились от Московской патриархии не по причинам исповедания веры, но по другим причинам, к которым мы всегда отказывались быть причастными.

Поэтому, после совета с мирянами — председателями наших общин, мы при­няли решение выйти из Вашей епархии. Вследствие этого мы более не будем принимать во внимание никаких канонических мер, которые Вы можете пред­принять против нас.

Со всем уважением к Вашему сану,

Священник Патрикий

Иеромонах Иосиф

Архимандрит Амвросий».

После прочтения подобного письма, в сочетании с той информацией, которая известна нам о деяниях архиепископа Антония Женевского, встает вопрос — а как бы мы с вами поступили, окажись мы в такой ситуации, подобно этим кли­рикам?

Итак, сравним веру Святителя Филарета, хранителя Веры Отцов и веру архи­епископа Антония Женевского:

Святитель Филарет: хранит веру православную, право правит Слово Истины, обличает Московскую патриархию и «мировое православие», пытается устано­вить общение с Истинно-Православными Церквами, остается верным Россий­ской Монархии, противостоит мощнейшему давлению со стороны либералов в РПЦЗ, являет собой образец Православного Архипастыря, служащий нам при­мером до сих пор.

Архиепископ Антоний Женевский: принимает ересь новокалендаризма, при­знает благодатными церкви «мирового православия», подпадает под Анафему на экуменизм, подпадает под Анафему на масонство (в т. ч. и чрез общение с Константинопольским патриархатом), подпадает под Анафему на новый стиль, считает старостильников «самочинными старостильными группами», призна­ет благодатной Московскую патриархию. Фактически, приняв католика через Миропомазание, он признавал обливательное (а может быть, и кроплением, как это принято у католиков) крещение католиков, он участвовал в выдавливании из Зарубежной Церкви в Московскую патриархию Великого Князя Владимира Кирилловича и членов Его Семьи. Он также до сих пор является примером для тех, кто увел часть РПЦЗ в объятия Московской патриархии.

Следующие предложения Собору я делаю скрепя сердце, но с пониманием, что сентиментальное отношение к покойному архиепископу Антонию Женевскому не должно затмевать канонического отношения к его деяниям. Наш Освящен­ный Собор должен отвергнуть либеральное «наследие» архиепископа Антония Женевского.

Собор должен, пользуясь ранее бывшими святоотеческими прецедентами посмертного объявления архиереев еретиками, объявить архиепископа Анто­ния Женевского и его последователей еретиками. Собор просто обязан анафе­матствовать как то нечестие, которое он писал против Святой Церкви, так и его самого, как поправшего Святые Каноны, надругавшегося над Таинствами и имевшего откровенно еретическую экклесиологию. Поскольку, сослужа и при­зывая к сослужению с еретиками, он сам становится виновником и соучастни­ком их ереси. Необходимо прекратить поминовение архиепископа Антония Женевского за упокой и считать еретиками всех тех, кто попытается оправдать его. Считать лже-синод архиепископа Лавра (Шкурлы), ушедший в сергианский раскол, прямым наследником ереси и нечестия архиепископа Антония Женевс­кого. Разумеется, текст Анафемы на бывшего архиепископа Антония Женевско­го необходимо разместить в Исповедании Веры (Омологии).

 

8. Святитель Иоанн Шанхайский.

Святитель Иоанн Шанхайский помимо большого количества вещей благих, о которых знает весь мир, имел достаточно много заблуждений, результатом ко­торых были иногда совершенно антиканонические деяния.

И это нам необходимо признать хотя бы потому, что огромное количество всевозможных модернистов, вместе с Московской патриархией, эксплуатируют на сегодняшний день ошибочные действия Святителя Иоанна Шанхайского для того, чтобы этим самым оправдать и прикрыть свои ересь экуменизма, терпи­мость по отношению к новостильничеству, сергианству, теплохладность в воп­росах веры и прочие подобные вещи.

Разумеется, сам Святитель Иоанн Шанхайский не был еретиком и сергианином. Он наверняка желал, чтобы те новостильные юрисдикции, которые были им миссионерски образованны в Европе, в конце концов приняли старый стиль и сделались настоящими православными, восприняли всю полноту Православ­ной веры.

Мы должны признать, что мера его икономии была избыточной. Мы будем надеяться, что Святитель Иоанн сам прекрасно понял свои ошибки и заблужде­ния, которые были у него во времена, когда он образовал т. н. «голландскую пра­вославную церковь», «православную церковь Франции» под управлением извес­тного афериста Евграфа Ковалевского, так называемого «епископа» Сан-Дени.

Нужно еще учитывать и то, что свои антиканоничные деяния по созданию но­востильных епархий Святитель Иоанн совершал до того, как РПЦЗ дала обеща­ние ЦИПХ Греции и Кипра выпустить Омологию, в которой должно было быть четко сказано об отсутствии у РПЦЗ общения с еретиками-новокалендаристами. Этот факт отчасти оправдывает действия святителя Иоанна Шанхайского и не позволяет ставить его в один ряд с противниками Истинного Православия.

Святитель Иоанн Шанхайский являлся фигурой очень неоднозначной в от­ношении к новостильничеству. Тем не менее нам стоит обращать внимание на положительные стороны его деятельности, а вовсе не на те довольно серьезные канонические ошибки, которые он совершал. Нам следует их отвергнуть таким же образом, как Пятый Вселенский Собор отверг некоторые труды святителя Феодорита Кирского, которые он писал против святителя Кирилла Александ­рийского, признав их неправильными и неправославными, но тем не менее са­мого Святителя Феодорита Кирского Пятый Вселенский Собор никоим образом не отверг и не предал Анафеме, а лишь только указал на те ошибки, которые он совершил, для того, чтобы православным не было соблазна.

Точно так же и мы в отношении Святителя Иоанна Шанхайского должны сей­час решить этот вопрос, чтобы отделить пшеницу от плевел, чтобы дать понять всему миру, в чем Святитель Иоанн Шанхайский ошибался, в чем он был неправ, а в чем он был, напротив, прав и в чем мы должны ему подражать.

Предлагается разработать и принять резолюцию Собора относительно де­ятельности и личности Святителя Иоанна Шанхайского.

 

9. Отсутствие четкого отношения к
российским катакомбникам

Настоящей идеологической диверсией против нашей Церкви было принятие в РПЦЗ и поставление в епископы Лазаря (Журбенко), протеже патриархийного «священника» Димитрия Дудко и архиепископа Антония Женевского. Его поставление в епископы произошло вместо приснопамятного отца Михаила Рождественского и Архимандрита Гурия (Павлова), которые в отличии от Ла­заря (Журбенко) не испытывали никаких иллюзий в отношении Московской патриархии. Нельзя также забывать о том, что Лазарь (Журбенко) в среде катакомбников считался предателем и оппортунистом. Подавляющее большинство катакомбных христиан в России не приняли этого епископа и прекратили вся­кие отношения с РПЦЗ именно потому, что РПЦЗ поставила в епископы Лазаря (Журбенко). Он же был инициатором нескольких расколов.

Четкого отношения к российским катакомбникам не было, потому что среди российских катакомбников выбирались Синодом не те, кто действительно яв­лялись носителем веры православной, а те, кто соответствовал и был близок по убеждениям к либеральным членам Синода РПЦЗ. К сожалению, в Синоде были такие архиереи, убеждения которых не всегда соответствовали православной вере.

Разумеется, были исключения, например, когда Святитель Филарет в 1975 году принял в общение группу катакомбников, находящихся в Советской России.

Наш Собор должен поручить Синоду образовать комиссию по изучению этого вопроса, чтобы понять, какова на сегодняшний день ситуация с катакомбными приходами в России, их каноническим состоянием, возможностью вступления в общение или принятия их в Церковь согласно церковным Канонам.

Предлагается принять документ о поручении Синоду образовать комиссию по изучению вопроса о положении катакомбных приходов в России с тем, чтобы на Всезарубежном Соборе был сделан обстоятельный доклад на эту тему и принято «Постановление Всезарубежного Собора о положении катакомбных приходов в России».

 

10. Подтверждение Анафемы на экуменизм

История принятия этой Анафемы непростая — дело в том, что в определени­ях Мансонвилльского собора 1983 года, напечатанных сразу после его заверше­ния в «Православной Руси», этого документа — одного из важнейших в истории РПЦЗ — нет. Однако известно, что текст Анафемы действительно был представ­лен на Собор для обсуждения, но не все Архиереи были удовлетворены форму­лировками этого документа, не возражая, впрочем, по существу. Так или иначе, после окончания Собора многие клирики РПЦЗ стали письменно спрашивать Святителя Филарета (Вознесенского) о том, почему текст Анафемы не опубли­кован. И Святитель Филарет стал рассылать уведомления о том, что Анафема на экуменизм была принята. Достаточно будет привести неоднократно публи­ковавшееся письмо священнику Антонию Гаваласу (ныне находится под омофо­ром Архиепископа Афинского Николая ЦИПХ Греции матфеевского Синода) от 14/27 октября 1983 года, в котором святитель Филарет сообщает следующее:

«...Сообщаю Вам, что Архиерейский Собор на заседании в прошедшем авгус­те единогласно принял следующее постановление относительно всеереси эку­менизма, которая в одном слове заключает все формы модернизма и обновлен­чества: «Нападающим на Церковь Христову и учащим, яко Она разделилась на ветви, яже разнятся своим учением и жизнию, и утверждающим Церковь не сущу видимо быти, но от ветвей, расколов и иноверий соединитися имать во едино тело; и тем, иже не различают истиннаго священства и Таинств Церк­ви от еретических, но учат, яко крещение и евхаристия еретиков довлеет для спасения, и тем, иже имут общение с сими еретиками или способствуют им или защищают их новую ересь экуменизма, мняще ю братскую любовь и едине­ние разрозненных христиан быти: АНАФЕМА».

Текст этой Анафемы должен быть приложен к Последованию Чина Право­славия, в Неделю Торжества Православия и должен читаться с остальным текстом Чина Православия...

...Митрополит Филарет, Председатель Синода».

В открытой печати текст Анафемы появился лишь в 1984 году в журнале «Цер­ковная жизнь». Полагаю, что сомнения в том, что Анафема действительно была принята, — несостоятельны, ибо, как бы то ни было, даже если это деяние было личной инициативой Первоиерарха (что представляется не совсем верным), по своей церковной значимости и актуальности, она носила подлинно вселенский характер, как и Анафемы первых веков христианства на арианство, несторианс­тво и прочие ереси. В данном же случае Анафемой ниспровергается всеересь о Церкви. С другой стороны, если у верных есть какие-либо сомнения как от­носительно истории принятия РПЦЗ этого документа, так и относительно кор­ректности содержащихся в нем формулировок, так тем более наш Собор обязан подтвердить эту Анафему, возможно, скорректировав ее определение в смысле устранения возможных разночтений в толковании.

Подтверждение Анафемы тем более необходимо, так как некоторые теперь уже бывшие иерархи РПЦЗ, как, например, бывший архиепископ Лавр (Шкурла), считали и по сей день считают Анафему, и вообще Собор 1983 года, неканонич­ными, потому что решения этого Собора были якобы приняты под давлением Епископа Григория (Граббе).

А возможная корректировка (или если не корректировка, то некое официаль­ное пояснение) текста Анафемы нашим Собором представляется желательной вот по какой причине: дело в том, что даже приснопоминаемый Первоиерарх РПЦЗ Митрополит Виталий (Устинов) в свое время, очевидно, под давлением со стороны архиепископа Антония Женевского и, как это ни странно, Еписко­па Григория (Граббе), высказался в пользу «ограниченного» толкования этой Анафемы. Я имею в виду печально известное Рождественское послание 1986/87 года. Вот его фрагмент:

«В данное время большинство поместных церквей потрясены во всем их ор­ганизме страшным двойным ударом: новостильного календаря и экуменизма. Однако и в таком их бедственном положении мы не дерзаем, и упаси нас Господь от этого, сказать, что они утратили Божию благодать. Мы провозгласили анафему экуменизму для чад нашей Церкви только, но этим мы очень скромно, но твердо, нежно, как бы приглашаем задуматься поместные церкви. В этом роль нашей самой малой, скромной, полугонимой, всегда начеку, но истинной Церкви. Мы, de-facto, не сослужим ни с новостильниками, ни с экуменистами, но если кто-нибудь из нашего духовенства, по икономии, и посягнул на это со- служение, то этот единичный факт никак не влияет на наше стояние в исти­не».

Вот что написали Владыке Виталию после прочтения этого Рождественского Послания европейские клирики РПЦЗ:

«Париж, 19 марта /1 апреля 1987 г.

Его Высокопреосвященству Митрополиту Виталию

Председателю Св. Синода Русской Православной Церкви за границей

««Лучше война, нежели мир, отделяющий нас от Бога».

Св. Симеон Новый Богослов

Владыко, благословите!

На нашей встрече в июне 1986 года в Лесненском монастыре, где Вы нас при­няли, как добрый отец, и выслушали наш доклад о наших проблемах, Вы сказали нам потерпеть, пока Вы «не обуетесь в сапоги митрополита», как Вы сами выразились. Поэтому мы были терпеливы, храня молчание. Однако, вместо разрешения наших вопросов, мы с большим удивлением обнаружили в Вашем Рождественском Послании, что экклезиологические тезисы Владыки Антония Женевского теперь официально приняты Русской Зарубежной Церковью. Мы более не находим строгости Вашего исповедания веры, и это нас глубоко опеча­ливает.

Что касается анафемы, Вы написали: «Мы провозгласили анафему экуме­низму для чад нашей Церкви только, но этим мы очень скромно, но твердо, не­жно, но решительно, как бы приглашаем задуматься поместные церкви».

Мы поражены таким толкованием анафемы, которого мы нигде не находим ни в святоотеческом Предании, ни у наших канонистов. Анафема — это не при­глашение задуматься, но проклятие ложному учению и тем, кто его проповеду­ет, — поскольку не бывает ереси без еретиков. Все анафемы, провозглашенные Свв. Отцами и Соборами, были направлены против еретиков и их ересей.

Однако, следуя теории Владыки Антония Женевского, которую Вы, очевидно, заимствуете, мы можем молиться с теми, кто принадлежит к этим ересям. Все «официальные» Церкви, которые вы теперь признаете православными, яв­ляются активными членами Всемирного Совета Церквей, который в своих ос­новах утверждает следующий принцип: никакая отдельная церковь не может претендовать на то, что она одна обладает всей Истиной. Вступая во Все­мирный Совет Церквей, каждая поместная Православная Церковь отрекается от Единой Истинной Православной Церкви.

Анафема без еретиков отменяет сама себя, т. е. аннулируется и, в свою оче­редь, покрывает позором тех, кто ее провозгласил.

В своей Книге Правил («Пидалион») Св. Никодим Святогорец различает два значения слова «анафема»: «Анафема — то, что отделено людьми и посвя­щается Богу; и также мы называем анафемой то, что отделяется от Бога Церковью Христовой и таким образом предается дьяволу». По благоговению ко Господу, никто не должен прикасаться руками к тому, что было предано «ана­феме» или посвящено Богу. И также тот, кто отделен Богом или Церковью, становится «посвященным», отданным дьяволу. Никто не смеет с таким об­щаться, а наоборот, все верные отстраняются от него. В заключении и та, и другая анафемы (т. е. то, что отделено) отличаются между собой в том смыс­ле, что одна посвящена Богу, а другая предана дьяволу, и поэтому они противо­положны.

Прошлым летом Вы нам лично сказали, что архиереи великолепно понимали, что они сделали, провозгласив анафему, и что всякое ограничение смысла этой анафемы устранено. Вы то же подтвердили Вашим объяснением анафемы, на­печатанным в 1984 году, где Вы заявляете, что «дальнейшая духовная судьба всех поместных церквей в лоне Вселенской Православной Церкви будет зави­сеть от принятия этой анафемы».

Ваша новая интерпретация этой страшной анафемы, в которой определя­ется ересь без еретиков, напоминает нам о юмористической карикатуре, напечатанной несколько лет тому назад в одной греческой газете. На рисун­ке изображается некий епископ, провозглашающий анафемы и проклятия, вылетающие из его рта в виде маленьких черных птиц; но т. к. им не было места, где сесть, они возвращаются и садятся на его голову. (Эта известная карикатура изображала новостильного епископа, бросающего несправедливые прещения против старостильников).

Заявляя, что анафема анонимна, т. е. что нет еретиков, разве Вы этим не оправдываете сослужения, которые Владыка Антоний разрешает с его благо­словения с другими поместными Церквами, и которые как факт совершаются им самим и его священниками в Западной Европе? Неужели Вы не боитесь, что последствия этой анафемы падут на всех нас? Вы говорите: «Если кто-либо из нашего духовенства, по икономии, и посягнул на это сослужение...» Однако Св. Марк Ефесский сказал, что по вопросам догматическим икономии не сущест­вует. И здесь икономия не применима, так как духовенство, которому Владыка Антоний позволяет сослужить «по икономии» с экуменическим духовенством, ни в коей мере не изменяет мнение и поведение экуменического духовенства. И, как следствие, некоторые из верных глубоко смущены, особенно те, кто знаком с трудами приснопамятного Митрополита Филарета и Архиепископа Вита­лия Канадского.

В конце концов, сослужениями с духовенством церквей, которые Вы назы­ваете «официальными», Владыка Антоний выпрашивает признания от этих Церквей. Эти же Церкви, без исключения, смотрят на нас как на раскольников, а на Московскую патриархию как на каноническую, и на ее Патриарха Пимена как на законного. Так мы ослабляем наше свидетельство и оправдываем тех, кто обвиняет нас в том, что мы в «политическом расколе».

«Помышляю, яко во днех древних», — как говорит Псалмопевец, когда мы чи­тали с воодушевлением послания Архиепископа Канадского.

В Вашем письме о календаре Вы писали, что Синод вместе с ересью экуменизма осуждал и изменение календаря (ересь экуменизма и была причиной изменения), «как не имеющее ничего общего с учением Вселенской Церкви».

В Вашем докладе 1969 года Вы призывали членов нашей Церкви «не при­нуждаться к какому-либо схоластическому экуменизму, проникшему в наше со­знание», и Вы предсказывали, что «антихрист будет председательствовать в Объединенных Нациях и в Мировом Совете Церквей, хотя по духу он будет ближе к Мировому Совету Церквей». Два или три года тому назад в одной из статей Вы писали: «Церковь говорит: «Ни лобзания Ти дам, яко Иуда». Тем самым Она предупреждает нас, что тот, кто следует неправославной мысли или искаженному христианскому учению, немедленно предает Христа, подобно Иуде, и присоединяется к стану врагов Божиих».

Наконец, в Вашей замечательной статье «Апокалипсис нашего времени», зачитанной Вами архиереям Синода, Вы заявили, что время духовной дипло­матии окончилось: «Мы теперь живем во время великого выбора... когда будет задан роковой вопрос, и каждая душа человека затрепещет, будет взволнована и потрясена до основания и будет принуждена сделать неизбежный выбор. Не будет больше места для духовной нейтральности, невозможно будет оста­ваться, так сказать, за кулисами, невозможно будет духовно ускользнуть, избежать, спрятаться; все будет найдено, все изгонится из призраков, из темнейших уголков, и этим кончится духовная дипломатия временного ней­тралитета. Выбор простой и ясный: свет или тьма, Христос или Велиар».

Вы также прибавили: «Мы будем свидетелями удивительных трансформа­ций в людях». И ныне мы больше не узнаем в Митрополите Виталии прежнего Архиепископа Виталия (которого мы знали), будто Вы «переменили Ваш духов­ный лик», по Вашим же словам.

Мы вместе с нашими прихожанами желаем оставаться верными святооте­ческому пониманию анафемы и икономии и также Вашему собственному преж­нему толкованию, подобному тому, какое имел приснопамятный Митрополит Филарет. Поэтому мы обращаемся к Вам с вопросом: осуждаете ли Вы циркуляр Архиепископа Антония, который разрешает с его благословения сослужения с новостильниками и экуменистами?

Ради мира нашей души и совести мы надеемся на разъяснения от Вас. Мы продолжаем усердно молиться за Вас и любить Вас, как и прежде. Мы целуем Вашу десницу и испрашиваем Вашего архипастырского благословения.

Архимандрит Амвросий

Иеромонах Иосиф

Иерей Патрикий».

Очевидно, что Анафема — это не приглашение задуматься, а свидетельство о неправославности того или иного именующего себя церковным сообщества. А имеющие общение с теми, кто подпадают под ее действие, сами отсекают себя от Тела Церкви... Впрочем, впоследствии Владыка Митрополит Виталий ясно и недвусмысленно заявлял о безблагодатности если не всех официальных ново­стильных церквей «мирового православия», то совершенно точно Московской патриархии.

Приведем еще два очевидно неправильных толкования Анафемы. Так, Епископ Григорий (Граббе) писал архиепископу Антонию Женевскому в личном письме от 22 мая (4 июня) 1984 года:

“Получил сегодня Ваше письмо об анафеме и хочу Вас очень за него поблаго­дарить. Я думаю так же, как Вы по этому вопросу и даю подробные же объяс­нения, но у Вас они лучше выражены <... > Теперь у нас почти все так или иначе замарались экуменизмом, но наипаче Константинополь. <...> Но, конечно, мы можем только прерывать с ним общение, но не карать его”... Еще одно письмо Епископа Григория (Граббе) архиепископу Антонию Женевскому: «...Смущение в большой мере у некоторых греков вызывается тем, что, в их представлении, если есть основание прервать общение, то нельзя также иметь общения ни с кем, кто вступает в общение с этим лицом. Это целая цепь тогда. Пишу «гре­ки», но встречаю таких и у русских. В свое время кто-то смущался, что сербы служили и с нами, и запрещенными нами евлогианами. Есть греческая газета, якобы консервативная, которая посвятила уже более 20-ти статей, обличая нас в том, что мы только обманываем своим антиэкуменизмом, на самом деле через других имея общение с экуменистами. С такими людьми ничего не сдела­ешь, и мы на них не реагируем» (22 мая / 4 июня 1984 г.). «Я достоверно знаю, — пишет протоиерей Александр Лебедев, бывший клирик архиепископа Антония (Синкевича), — что покойный архиепископ Антоний Лос-Анжелосский, считав­шийся по своим экклезиологическим взглядам «строжайшим из строгих», был абсолютным и непреклонным противником анафемы 1983 года, провозглашен­ной РПЦЗ. Он считал, что это была ужасная ошибка, — не потому, что он под­держивал экуменизм, а потому что анафема была сформулирована настолько широко, что могла быть истолкована как распространяющаяся даже на саму РПЦЗ, — так что, действительно, мы таким образом анафематствовали бы сами себя».