В: один из моих любимых проектов, где ты участвовал, – Это недооценённый фильм «запятнанная репутация».

В: Спасибо.

В: Где тебе досталась роль героя в юности – того героя, которого дальше играл…

ВМ: Энтони Хопкинс.

В: Сэр Энтони Хопкинс.

ВМ: Да, сэр Тони.

В: Ну, такое сыграть – это ж вообще проще простого. Не мог бы ты немного рассказать о том, как ты подходил к работе над ролью этого героя, который уже был самостоятельным персонажем, но дальше его должен был сыграть ещё и сэр Тони?

ВМ: Я посмотрел столько его фильмов, сколько смог. Но я сосредоточился главным образом на книге, на романе Филипа Рота, и на том, чтобы правильно передать его характеристику этого персонажа. В результате всё получилось очень хорошо, потому что мою часть фильма сняли первой, а потом, как мне сказали, Энтони Хопкинс просматривал то, что сняли со мной, и искал, какие моменты в моей игре он мог бы заимствовать и использовать в своей, – как если бы он смотрел какое-то старое домашнее видео.

В: Здорово, что и ты тоже в нём снялся. Не знаю, многие ли из вас смотрели этот фильм или читали книгу Рота и знаете, о чём она, но если вспомнить о твоём собственном происхождении, то… Боже мой, твои родители… посмотрим, получится ли у меня ничего не забыть: у твоего отца афроамериканские, еврейские, английские, немецкие, ямайские и чероки корни, у матери – русские, французские, голландские, сирийские, ливанские и шведские. Это же просто невероятно. Ты, совершенно точно, человек мира. Такое твоё мультикультурное происхождение как-то отражается на твоих ролях?

ВМ: Может быть. Сложно сказать, потому что я не присутствую при разговорах, которые ведутся за закрытыми дверями, где обсуждается, брать меня на роль или не брать. Но я точно знаю, что когда я начинал в этом бизнесе, я очень завидовал тем актёрам, учившимся вместе со мной на курсах актёрского мастерства, по которым было отчётливо видно, что, например, вот это «молодой Том Хэнкс», «молодой Дензел Вашингтон», потому что перед этими людьми легко открывались двери, ведь в Голливуде любят помещать актёров – да, в принципе, и всех остальных – в индивидуальные ниши, налеплять им на лоб конкретные ярлыки. И в Голливуде знают, что им делать с юным Томом Хэнксом, знают, что им делать с юным Дензелом Вашингтоном. Не думаю, что они точно знали, что им делать с юным Вентвортом Миллером. Поэтому я долго пытался быть своей версией юного Тома Хэнкса, своей версией юного Дензела Вашингтона – не то чтобы очень успешно. Я надеюсь, что япомог создать что-то, чего, возможно, не существовало раньше, и что лет через десять-пятнадцать кто-нибудь в Голливуде скажет (изображает голос): «Нам нужен такой актёр, как Вентворт Миллер в юности!» Может быть, это случится, может быть, нет, но я действительно понимал, что одна из моих профессиональных задач – это найти своё собственное место в этом бизнесе.

В: Не было ли когда-нибудь такого, что всё происходило наоборот: тебе предлагали участвовать в проектах – и, наверное, сейчас ты даже можешь в общих чертах рассказать о них – и ты думал: «Почему на эту роль вам нужен я?», потому что тебе казалось, что ты не подходишь для неё или что люди просто пытаются отыскать в тебе несвойственные тебе характеристики, потому что, опять-таки, ты не присутствовал, когда они обсуждали, брать тебя на роль или не брать?

ВМ: После «Побега» мне предлагали о-очень много ролей, связанных с тюрьмой. Мой персонаж должен был сидеть в тюрьме, или должен был попасть в тюрьму, или он только что вышел из тюрьмы. Может быть, у меня были татуировки, может быть, я занимался оригами. От многих предложений мне пришлось отказаться, потому что я не хотел связывать себя одним типажом. Но потом мне предложили сыграть в «Обители зла», и подход к этому персонажу, который, когда мы впервые встречаемся с ним в фильме, тоже находится за решёткой, отличался иронией и шутливостью, и я подумал: «Ага, поклоннику «Побега» это, наверное, понравится – это такой лёгкий намёк на кое-кого им знакомого… время подходящее, материал классный – пожалуй, соглашусь».