В: Как ты Это понял, что за переключатель щёлкнул у тебя в голове.

ВМ: Актёрством я заразился ещё в детстве. И я понял, что задаю себе вопрос: «Что, если?» И я не хотел дожить до семидесяти лет и всё ещё спрашивать себя: «А что если бы я попытался?» «Что, если бы я попробовал стать актёром?» «Вышло ли бы что-то из этого?» «Достиг ли бы я успеха?» Я не хотел, чтобы меня преследовали такие мысли. И я подумал: «Даже если ничего не получится, я всё равно должен попытаться».

В: Что ж, расскажи о своей типичной истории бедствующего лос-анджелесского актёра. Догадываюсь, что между тем, как ты переехал туда, и до того, как получил свою первую большую роль на телевидении, прошло два или три года. Так каким же было это сложное, голодное время?

ВМ: Голодное время? Я долго проработал в этом бизнесе временным ассистентом – в агентствах, продюсерских компаниях, студиях. Я занимался этим шесть лет. В качестве временного ассистента я, в основном, просиживал штаны на чужих стульях по восемь часов в день, играя в «солитер» на чужих компьютерах. Но в конечном счёте это оказалось мне полезным, потому что, работая с агентами, режиссёрами и продюсерами, я смог узнать, как функционирует этот бизнес «за сценой», увидеть его с другой стороны, в отличие от большинства актёров. Поэтому когда я начал работать как актёр, я уже по-другому понимал, сколько труда вкладывается в каждый фильм – даже в плохой. Даже к такой работе всё равно нужно проявлять уважение.

В: Чтобы хотеть стать режиссёром, нужно быть просто мазохистом, как я всегда говорю.

ВМ: Это сложная работа. Меня спрашивали, не хочу ли я когда-нибудь в будущем заняться режиссурой, и мой ответ – нет. Если только я не буду настолько увлечён каким-то конкретным проектом, что мне не захочется, чтобы эту историю рассказывал на экране кто-то другой, если мне захочется, чтобы к ней действительно подошли с уважением и серьёзностью, – только в таком случае я бы за это взялся.

В: Что ж, давай вспомним, как ты впервые попал на телевидение и как тебя впервые увидела публика. Тебе удалось получить роль в сверхкрутом, многими любимом культовом сериале «Баффи – истребительница вампиров». Как прошли съёмки в нём?

ВМ: Вымотали мне все нервы. Всё это время я только и ждал, что сейчас в дверь моего трейлера постучат и скажут, что меня увольняют. (Смеётся.) Да! Кажется, до того я ещё никогда не бывал на съёмочной площадке, а тут вдруг раз – и я дерусь с Дэвидом Бореаназом в каком-то переулке в три часа ночи – мне это просто крышу снесло. К тому же, я сам страстно любил этот сериал и смотрел его каждую неделю. Но каким-то чудом я всё-таки справился с этой работой, и, к счастью, дальше у меня шаг за шагом начала складываться карьера.

В: Не мог бы ты чуть подробнее рассказать о роли, которую сыграл в «Баффи», для тех, кто о ней не знает?

ВМ: Я играл рыбомонстра. (Смеётся.) Я был участником школьной команды по плаванию. И, кажется, история была про то, что наш тренер добавлял в воду ДНК акулы, чтобы мы быстрее плавали, но, к сожалению, побочным эффектом этого метода стало то, что мы все превратились в чудовищ. 

В: А вскоре после этого случилась «Динотопия». Это был мини-сериал, и там у тебя оказалось больше экранного времени. Чем отличался этот опыт, если учесть, что в нём у тебя было не просто однократное появление?

ВМ: Я провёл восемь месяцев в Лондоне, снимаясь в «Динотопии». Это мини-сериал в трёх частях, с огромным бюджетом, спецэффектами, экшном и приключениями. Он очень многому меня научил, потому что если твой партнёр по съёмкам – это что-то, чего на самом деле не существует, – в данном случае, динозавр, – то нужно постараться поверить в это, нужно иметь воображение, смелость и желание довести дело до конца. Нужно поверить в то, что, например, сейчас ты изображаешь страх, а потом в постпродакшне монтажёры добавят что-то в кадр и от этого станет понятно, почему ты испуган. И вот, прошло энное количество лет, а я до сих пор снимаюсь в экшне и приключенческом жанре, играю рисованных персонажей из комиксов, и тот опыт, который я получил в начале моей актёрской карьеры, мне хорошо пригодился.       

В: Комиксы и жанровое кино определённо вышли сейчас на передний план в популярной культуре. Чем они интересны тебе? То есть, заметно, что тебе нравится играть эти роли, но увлекаешься ли ты, как правило, именно такими жанрами?

ВМ: Я никогда даже не представлял себе, что у меня сложится именно такая карьера. Я думал, что буду играть адвоката в какой-нибудь процедурной драме. Никогда не предполагал, что буду бегать, одетый в парку и защитные очки, и стрелять из фальшивой пушки, которая замораживает людей. Это совершенно отличается от того, что я ожидал, но в глубине души я действительно верю, что мне суждено сыграть именно те роли, которые суждено. И не суждено сыграть те, которые не суждено. И именно так я и сохраняю какое-то душевное здоровье в этом бизнесе, где ты очень мало что можешь контролировать. Когда обычный актёр приходит на прослушивание, то результат не обязательно зависит от его таланта. Более важным может оказаться другое. Того ли ты роста? Тот ли у тебя цвет волос? Похож ли ты на ту картинку, которая сформировалась в голове у режиссёра, когда он представлял себе этого персонажа? Очень многое ты просто не можешь проконтролировать. Поэтому для меня полезнее, когда я не пытаюсь ничего контролировать и просто говорю себе: «Что бы ни предложила мне вселенная – я соглашаюсь».    

В: Если продолжить разговор об этом, например, о «Флэше» и «Обители зла» – там ты играешь персонажей, которых зрители уже любили, когда они существовали в другой форме. Как у тебя получается играть их, зная, что как только эти фильмы и серии начнут обсуждать в Интернете, твою работу станут рассматривать чуть ли не под микроскопом, потому что это культовые герои, потому что зрители этих проектов так страстно их любят?

ВМ: Да, они очень их любят. Но я считаю, что если тебя сильно беспокоит, что думают другие люди, то тогда плохи твои дела. У меня есть свои собственные художественные стандарты, своё представление о том, что хорошо, что искренне, что вдохновенно, и я пытаюсь обращать больше внимания именно на это, а не на то, как меня принимают или воспринимают зрители. У меня был потрясающий педагог по актёрскому мастерству, и однажды он сказал мне… это был совет по поводу прослушиваний: «Ты не можешь дать людям то, что они хотят. Ты можешь дать им только то, что ты делаешь. И если то, что ты делаешь, – это то, чего они хотят, тогда тебе найдётся место в этом бизнесе. Если нет – се ля ви».

В: Это очень и очень позитивный ход мыслей…