Все — живое, все — разговаривает.

 

Существуют и естественные ситуации, когда, например, мать понимает язык маленького ребенка, который еще не способен говорить. Его слезы и улыбки, его взгляды объясняют матери его настроение, его радости и неудовольствия, его стремления и желания. Сердце любящего знает радость, горечь и перемену настроения возлюбленного и без слов.

Есть врачи, которые, благодаря своему жизненному опыту, стали столь искусны, что, прежде чем пациент произнесет хоть одно слово, они уже знают, в чем дело. Есть бизнесмены, в которых бизнес так въелся, что, как только человек приходит в их магазин, они уже знают, будет ли он покупать или уйдет, не купив ничего.

О чем это говорит нам? О том, что, каковы бы ни были наш жизненный путь, наша профессия, наш бизнес или род занятий, помимо всего этого существует некое чувство внутри нас, которое может понять язык, выражаемый без слов.

Во всем есть жизнь и все как-то взаимодействует с окружающим миром, общается друг с другом, как волна с песком и ветер с листьями дерева... Фактически, нет ничего безмолвного; все, существующее в этом мире, говорит, представляется ли оно нам живым или нет; и поэтому словом является не только слышимое нами, но все есть слово.

Разве не та же самая вещь происходит и с искусством? Мы видим, что один человек идет в картинную галерею, смотрит на различные картины, но замечает только разные цвета и линии. Ему нравится смотреть на них, и это все; он больше ничего не знает об этом. Другой человек, который видит исторический предмет картины, заинтересован сильнее, чем первый, потому что картина сказала ему больше; но есть третий человек, для которого картины — живые. Картина, которую он видит, которую он ценит, — общается с ним. Он читает в ней значение, смысл, помещенный в нее художником: она открывается для него под взглядом. Таким образом, через посредство картины мысль или идеал одного человека становятся известны другому.

Точно так же для одного человека музыка является всего лишь успокаивающим шумом. Другому она приносит некоторую радость, некоторое удовольствие; он чувствует музыку, предстающую перед ним. Но есть третий человек, который растворяется в ней без остатка, видит душу исполнителя и дух того, кто эту музыку написаю, даже если ока была написана тысячи лет назад.

Разве не все в атом мире разговаривает? Будь то в искусстве, науке или в любой другой форме, жизнь выражает свое значение. Если бы только человек мог понять это, он смог бы понять все. Но если человек сам не слышит, он не должен говорить, что жизнь не разговаривает; и точно так же, если человек не может чувствовать смысл жизни, он не должен говорить, что жизнь не имеет смысла. Слово находится повсюду, и слово постоянно звучит.

Под «словом» подразумевается не то слово, которое слышно ушами; под словом подразумевается все, что передается, что выражается и что приходит как откровение; то, что человек слышит ушами, обоняет носом, ощущает на вкус или касается различными чувствами, — все, что становится постижимым, это есть информация, слово. Другими словами, миссия жизни состоит в том, чтобы передать что-то, и все, что она передает, есть слово, посредством какого бы чувства человек ни испытывал его.

Можно спросить любого живописца, графика, певца, танцора, писателя, поэта: «Можете ли вы всегда выполнить ту работу, которую хотите выполнить, столь же совершенно и столь же прекрасно, как вы иногда выполняете?» Ответом будет: «Нет, я никогда не знаю, когда и как она будет сделана. Приходит вдохновение, и тогда я могу выполнить ее. Оно приходит, но я не знаю, когда и где». Поэт может в течение шести месяцев пытаться написать поэму, ту, которую жаждет его душа, и никогда не быть в состоянии завершить ее; и все же она будет однажды завершена за несколько минут, в момент вдохновения.

Великим музыкантам часто не требовалось много времени, чтобы написать их самые прекрасные произведения, их шедевры. А то, на что они затратили много времени и сил, часто получается гораздо менее совершенным.

Каждый ребенок рождается, плача; его плач говорит о том, что он что-то потерял. Что он потерял? Он не потерял, он пока еще не нашел - слово. Это означает, что все, что он видит, ничего не говорит ему, это просто пятна и звуки. Он пока еще чужестранец в новой стране, куда был послан Богом; но когда он начинает узнавать свою мать или окружающих его людей, цвета и линии, то все вещи этого мира начинают разговаривать с ним. Он начинает узнавать вещи руками, ушами, носом и ртом; и так он начинает узнавать слово, которое внутри. Начинается диалог, общение Внутреннего и Внешнего.

Именно оно поддерживает жизнь. Когда я говорю «общение», я меньше всего имею в виду нашу постоянную болтовню, которой мы засоряем свою жизнь и свой разум изо дня в день. Я имею в виду понимание человеком не только людей вокруг, но и всего окружающего мира. Это ведь не просто шум ветра, плеск волны, мурлыкание кота — это язык Бога. Он не оставил нас, он говорит с нами непрестанно, да только мы, в гордыне и глупости своей, не хотим его слышать.

 

Глава седьмая.

ПОДАРОК ШАМАНА.

 

На Востоке рассказывают древнюю историю о том, что в одной стране когда-то существовала стена тайны. Если кто бы то ни было забирался на эту стену чтобы посмотреть на другую сторону, то вместо того чтобы вернуться и рассказать, что там, он улыбался, прыгал туда и никогда не возвращался назад.

Так людям этой страны стало очень любопытно узнать, что за тайна находится за этой стеной. Однажды, когда один человек забрался на эту стену, чтобы посмотреть, что там, на другой стороне, они приковали к его ногам цепи и держали его, чтобы он не мог спрыгнуть. Когда он посмотрел на другую сторону, он также пришел в восторг от того, что там увидел, и улыбнулся. А те, кто стоял у подножия стены, желая узнать, что же он расскажет, потянули его назад. Но, к их великому разочарованию, видевший лишился дара речи.

Тайна жизни обладает огромным очарованием — каждая душа стремится узнать ее, но когда кто-то хочет объяснить тайну жизни, слова пропадают — они становятся недостаточны, невнятны. Существует множество причин этой немоты или косноязычия. Первая причина заключается в том, что когда человек, видевший то, что находится по другую сторону стены, возвращается обратно, то он обнаруживает себя среди детей. Для него все вещи, которым обычные люди придают огромную важность и значение, кажутся теперь никчемными. Для него истина и факт — это две разные вещи. Для всех же истина и факт — это одно и то же.

Эти люди снимают с себя одеяния важности, начинают ощущать себя частью Природы, начинают понимать ее язык. Они знают наперед о пришествии наводнений, приходе дождя или перемене погоды; о всевозможных изменениях в природе. Что помогает им узнавать это? Без сомнения, существуют знаки, становящиеся словами для тех, кто может прочесть их; и по этим знакам они могут понять приближение природных событий.

Для таких людей эти знаки являются языком природы; но для тех, кто не понимает их, все это просто тарабарщина. Скажем, русский человек на улицах Лондона слышит английскую речь, но для него это только шум, такой же, как крики птиц и звуки проезжающих машин. Пока он не выучит язык и с удивлением не откроет для себя, что не раз было сказано — да только глух он был.