Идеалы и духовный мир человека на материале древнеРусской литературы на материале В контексте смеховой культуры

 

Литература Древней Руси (по сути - православная) ясно отличала нравственный пафос «обличение» от более непосредственно связанного с греховным смехом и телом «осмеяние», поэтому вся она проходит под знаком первого, отрицая второе. Обличительная традиция в древнерусской литературе изначально восходит к сочинениям византийских религиозных деятелей, хорошо известных на Руси. Ее задача - разъяснение сущности христианской морали путем обличения моральных пороков (чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость), а также языческого и еретического мироощущений.

«Сатирические элементы, сатирическая традиция присутствовали в древнерусской литературе XI - XVII вв. и восходили к традициям византийского «учительного» слова. Эта христианская литература была связана с широким кругом дидактических задач: толкованием текстов священного писания и основных христианских догматов, разъяснением сущности христианских праздников и морали. В состав учительной литературы как особая жанровая разновидность входили так называемые обличительные «слова», в которых осуждались рецидивы языческих верований и нравственные пороки людей: гордость, тщеславие, корыстолюбие, стяжание, пьянство».

На Руси огромной популярностью пользовались сочинения таких византийских церковных деятелей и писателей, как Василий Кесарийский, Иоанн Златоуст, Исаак Скрип. Их обличительные «слова» оказали значительное влияние на становление и развитие сатирических тенденций в русской литературе, начального этапа ее формирования и развития.

Именно язычество стало первым объектом сатирической критики в Древней Руси. В «Повести временных лет» в карикатурном виде описываются обычаи нехристианских племен: «Бози наши живут в безднах, суть же образа черни и крылате, хвостыимуще, восходят же и под небо, слушающе ваших богов; ваши бози на небеси суть. Аще кто кмрет от ваших людий, то возносим есть на небо, аще ли от наших людей умирает, то носим к нашим богам в бездну».

Если первая сатирическая традиция связана с критикой социальных групп, стоящих в оппозиции церкви, то вторая - с критикой нарушений христианских нравственных ценностей. В древнерусском обществе сформировался нравственный идеал духовного иерарха на основе этических требований христианских вероучений. Средневековые авторы предостигали от нарушений религиозно-моральных принципов, осуждали нравственные пороки духовенство и монашество, обличали гордость, самолюбие роскошь, корыстолюбие. Обличение строилось по принципу несоответствия нравственному идеалу. Так построены, например, обличительная характеристика ростовского епископа Феодора, который в обход церковного устава был самовольно поставлен в епископы владимиро-суздальским князем Андреем Боголюбским, пытавшемся заручиться церковной поддержкой для утверждения независимости от Киева своего княжества. Летописец называет Феодора «злым, пронырливым и гордым льстецом, лживым владыкой, безмилостивым мучителем, уподобившимся злым еретикам, без понятия погубившим свою душу и тело».

XVII век, век церковного раскола был также не просто ареной церковной борьбы. Для древнерусского смеха он стал эпохой во всем переломной. К этому времени церковь практически уничтожает языческую праздничную обрядность, вместе с ней отступает фольклор; скоморошество подвергается жесточайшим репрессиям; после церковного раскола предаются гонениям юродивые. Устоявшийся смеховой мир Древней Руси уходит в прошлое. На этом фоне литературная и фольклорно-зрелищная сатира становятся той силой, которая оказывается в состоянии заполнить образовавшийся культурный вакуум. Это уже качественно новый - вбирая в себя изгнанный из других сфер русского быта богатые смеховые тона, она от чистого «обличения» переходит к «осмеянию». Начав как явление религиозно-нравственного свойства, сатира вбирает в себя все более светскую и даже демократическую составляющую.

К XVII веку наступает расцвет демократической сатиры, которая к тому времени становится самостоятельным жанром. Изначально в этом своем качестве она проявляется как пародия, оппозиционная жанровым нормам официальной идеологии («Служба кабаку», «клязинская челобитная», «азбука о голом и небогатом человеке», «роспись о приданном»).

Русская сатира XVII века вовлекла в свою сферу, еще с XII века, популярный у нас жанр «толковых азбук» - произведений, в которых отдельные фразы расположены были в порядке алфавита. До XVI века включительно «толковые азбуки» заключали в себе главным образом материалы церковно-догматические, назидательные или церковно-исторические. Позже они пополняются материалом бытовым и обличительным, в частности - иллюстрирующем гибельность пьянства. Во многих случаях такие азбуки приспособлялись специально для школьного обучения. Встречаются в ней и поговорки, вроде: «Начато было ему и сулить, коли самому негде взять»; «ехал бы в гости, да неначем, да никуда не зовут» и др.

В форме юмористической челобитной написан в последней четверти XVII века «список с челобитной Колязина монастыря», обличающей распутное пьяное жилье монахов одного из монастырей Тверской епархии.

Челобитная очень зло и остро осмеивает порядки, укоренившиеся в Колязинском монастыре. Написана она живым образным разговорным языком, с очень большим количеством рифмованных строк, с рифмованными поговорками и присловьями: «Репа да хрен, да черный чашник Ефрем, «сам во нраве своем один живет, да с горя сухой хлеб жует», «честь там у него была добра. Во всю спину ровна, что и кожа с плеч сполна» и др. Откровенный натурализм, с каким челобитная изображает монастырский быт, с одной стороны, очень наглядно рисует определившиеся уже в ту пору разложения монастырскизх традиций, с другой стороны, свидетельствует о возросшем критическом отношении к представителям церкви в посадской или христианской среде, где челобитная, очевидно, возникла, перейдя в XVIII в лубочную литературу.

В дальнейшем сатира переходит к самостоятельной критике и осмеянию социальных пороков, утверждая народное их понимание и, раскрывая идеалы и чаяния народа.

Сатира в эту эпоху обличает и осмеивает несправедливый суд («Повесть Ерше Ершовиче», «Повесть о Шемякином суде»), нравственную распущенность духовенства («Сказание о попе Саве»), ханжество и лицемерие, ревность и зависть («Притча о завистнике»), безделие и тунеядство («Служба кабаку»).

«Повесть о Ерше Ершовиче», темой которой является земельная тяжба между рыбами из-за владением Ростовским озером, дошла до нас в четырех значительно рознящихся друг от друга редакциях. В первой, старейшей и наиболее полной редакции рассказывается следующее: Лещ и Головоль, крестьяне, бьют челом рыбам-судьям на “ябедника, на вора, на разбойника” Ерша, который, приплыв вместе с женой и детьми в Ростовское озеро, издавна принадлежавшего Лещу и Головлю, и назвав себя крестьянином, попросился сначала на ночлег на одну ночь, затем добился дозволения пожить еще малое время, чтобы покормиться с семьей, а потом обжился в озере, расплодился, завладел озером и стал грабить и избивать законных его владельцев. Судьи постановляют дать Лещу с Головлем правую грамоту на Ростовское озеро, а Ерша выдать им с головою. Повернувшись к лещу хвостом, Ерш предлагает ему и Головлю проглотить его с хвоста. Но ни с головы, ни с хвоста Лещ не может проглотить Ерша, потому что голова его очень костистая, а с хвоста Ерш выставил щетину, как «лютые рогатины или стрелы». Ерш поэтому отпущен был на волю, Ростовским озером стали, как встарь, владеть Лещ и Головль, у которых Ерш должен был жить как их крестьянин. Взяв правую грамоту на Ерша, Лещ и Головль велели по всем рыбным бродам и омутам бить его нещадно кнутом. В заключении перечисляются все участники процесса, вплоть до палача, бившего кнутом Ерша.

В «Повести» высмеивается боярский суд - насильственный захват чужой земли, что было обычным явлением вначале XVII века. Как указывает В.Г.Белинский в «Повести о Ерше Ершовиче» ярко отражается народный ум, народный взгляд на вещи, народный быт.

«Сказание о попе Саве и о великой славе», написанное целиком неискусными виршами, точнее - рифмованной прозой, повествует о жизни городского духовенства, промышлявшего подготовкой и обучением тех мирян, которые намеренны были ставиться в попы. Контингент этих кандидатов на священнические места в большинстве случаев и с нравственной и с образовательной точки зрения был очень невысок. Ставились часто в попы люди малограмотные, откупавшиеся за свое невежество перед своими посредниками в этом деле - их учителями - священниками - взятками и всякого рода натуральными приношениями. Немалый доход от ставленников шел и в патриархальную казну, так как патриарх Никон и его предшественник Иосиф установили порядок, что поставление в попы делалось в Москве, хотя бы кандидат жил на расстоянии нескольких верст. Отсюда - двойные поборы, которым подвергался поставляемый.

«Повесть о попе Саве» обличает одного из тех московских священников - профессионалов, которые нажили себе богатство обучением ставленников, но и жестоко поплатились за крайнее злоупотребление своей профессией и вообще за слишком нерадивое отношение к своим церковным обязанностям.

«Праздник кабацких ярыжек», или «Служба кабаку», очень злое и остроумное обличение «царева кабака» пародирующее православное богослужение, так называемую «малую» и «великую» вечерню, и трафарет благочестивого жития. Автор пародии, в отличие от своих предшественников - обличителей пьянства, осуждает этот порок не с отвлеченно-религиозной точки зрения, а практической, рассматривая пьянство как большое житейское зло, подрывающее народное благополучие. При этом осуждение направленно не только на пьяниц, но и на самый «царев кабак», при помощи целовальников спаивающий и разоряющий русский люд - от попов и дьяконов, до холопов и женщин. В пародии ярко выступает народное возмущение против кабаков, насаждаемых правительственной властью. Всякое упоминание о кабаке сопровождается очень нелестными эпитетами по его адресу: кабак - «грех греху учитель», «душам губитель», «несытая утроба», «дому разоритель», «богатству истощитель», «злодеем пристанище» и др. Засилие кабака изображается в достаточно реалистических, точнее натуралистических чертах.

Литературная сатира и бытовое кабаческое злоязычное веселье, нравственный пафос и потеря всего человеческого - вот два магистральных пути, по которым в XVII веке было направлено то, во что трансформировалась древняя смеховая культура. Это вполне можно считать закономерной реакцией смеха на социокультурные явления, на те идеологические и социально-политические изменения (в частности, создание централизованного самодержавного государства, государственной иерархии, порой чуждой народу и соответствующей церковно-религиозной идеологии - Москвы - третьего Рима), которые становятся знаковыми для XVII века. Обнищание масс, их бесправие, произвол и лихоимство власть имущих, бездеятельность государства по отношению к ним - тема произведений, отражающих традиции демократической сатиры XVII века.

Сатира выступает как средство познания национального характера народа, проникновения в систему его ценностей. Она отражает все бессознательное: желания и страхи, жизненные приоритеты, и то, что скрыто от внешних глаз, а именно тайны, мечты простых людей.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе была предпринята попытка изучения русской смеховой культуры XI-XVII веков с точки зрения менталитета.

В итоге, на основе вышесказанного, мы можем сделать заключение о том, что русская смеховая культура открывает новые возможности для изучения ментальных особенностей русского человека. Обличая зло, освещая обширные пласты человеческой жизни, модели поведения, типы личности, смеховая культура не только описывает современное ей общество, но и дает ему нравственную оценку, важную для понимания сущности культуры в целом.

Необходимо сказать, что проведенные исследования позволяет сделать выводы и решить те задачи, которые были поставлены нами в начале работы.

Исследование особенностей смеховой культуры Древней Руси позволяет выделить особенности национального характера. Смеховая культура утверждает именно общенародные жизненные ценности, наполненные древними смыслами духовного очищения и возрождения, единения, оптимизма, полноты жизни, любви к родной земле. Смех, как многоаспектное явление, основан на различных представлениях о человеке и его сущностных проявлениях, его отношение к миру и другим людям, что можно назвать глубинной мировоззренческой установкой личности. В древнерусской архаике развитие смеховой культуры подразумевает телесное, пластическое видение мира. Для народной культуры смех воплощает плодородие, полноту жизненных сил.

Так же особенностью русской смеховой культуры является русский праздник. Он входит в важнейшую сферу русского менталитета, как воля, предполагающая преступления всех и всяческих границ, показывая его отличия от западно-европейского карнавала и выделяя специфику именно русского менталитета. Интересно было проследить отношение православной традиции к смеху, изменения возникающие с принятием христианства. Русская церковь на протяжении многих веков боролась со смехом, считая его греховным. Возникла особенная двойственность русской культуры, заключающаяся в определенном противоречии архаического и православного восприятия души и тела. Оппозиция «смех-слезы», «смех-грех», «тело-душа», «хаос-гармония» составляют двуединую концепцию человека в средневековом восприятии мира. Православный архетип в русском менталитете сообщил русской культуре характерные черты, такие как- смирение, широта и щедрость всепрощения, соборность, братолюбие, сострадание. Они, в свою очередь, вступали в некоторые противоречия с такими национальными чертами как свободолюбие, безудержность, нетерпение покушения на свою свободу. Отсюда и родилась национальная особенность русского народа «смеяться когда нельзя».

Культура смеха реализуется в многообразие видов искусства, художественная литература, их разработка частично осуществилась в данной работе.

Для анализа национального характера использовались фольклорные источники, творчество скоморохов, древнерусская литература в контексте смеховой культуры. В настоящее время в отечественной науке появилось много исследований, объектом которых является язык. Это объясняется тем, что язык- хороший материал для изучения ментальных моделей поведения и один из самых важных источников изучения менталитета.

Творчество скоморохов и русская сатира выступают как средства познание национального характера народа, проникновения в систему его ценностей, хранилище разнообразной культурологической информации. Оба этих явления заключают в себе совокупность мнений, выработанных народом как лингвокультурной общностью и дает возможность обнаружить наиболее значимые ценности, сложившиеся в этническом сознании, отражающие философию и психологию народа. Все авторы сходятся в том, что ментальность этноса достаточно адекватно отражается в памятниках словесного творчества, принадлежащих традиции. В результате исследования открылись многие черты характера русского человека, его мечты и желания, страхи и жизненные искания, поиск «иного царства», желания «легкого хлеба». Основное свойство русского народа есть религиозность, связанное с нею искание абсолютного добра и смысла жизни.

Изучение феномена смеха, возникшего на стыке различных срезов человеческого бытия (прежде всего, духовной и телесной его сторон), открывает новые возможности для понимания сущности человека и социума. Позволяет реконструировать национальный этнический образ.

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Аверинцев С.С. Бахтин, смех, христианская культура // Бахтин как философ. М., 1992.

. Адрианова-Перетц В.И. Очерки по истории русской сатирической литературы XVII века / В.И.Адрианова-Перетц. - М. - Л.: Наука, 1937. - С. 476.

. Адрианова-Перетц В.И. У истоков русской сатиры / В.И. Адрианова-Перетц // Русская демократическая сатира XVII века. - М., 1977. - С. 122 - 127.

. Ануфриев Е.А., Лесная Л.В. Российский менталитет как социально-политический и духовный феномен /Ануфриев Е. А., Лесная Л.В. // Социально-политический журнал. - 1997. - № 4. - С. 40-46.

. Баканурский А.Г. Смеховая зрелищная культура русского Средневековья: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. / Александр Григорьевич Баканурский; [ин-т философии и права]. - Екатеринбург, 2001. - С.19.

. Баканурский А.Г. Православная церковь и скоморошество / А.Г. Баканурский. - М.: Наука, 1986. - С. 330.

. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса / М.М.Бахтин. М.: Худож. лит, 1965. - С. 541.

. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. - М., 1979. - С. 177.

. Белкин А. А. Плясцы. Гудцы. Скоморохи // Наука и жизнь. - 1971. - №6. - С. 126-142.

. Белкин А.А. Прикосновение к тайне // Высшее образование в России. - 1999. - №6. - С. 51-76.

. Белкин А. А. Русские скоморохи / А.А. Белкин. - М.: Искусство, 1975. - С. 401.

. Бердяев Н.А. Русская идея // О России и русской философской культуре: философы русского послеоктябрьского зарубежья. - М.: Наука, 1990.

. Березович Е. Л. Русская национальная личность в зеркале языка (опыт сопоставляемого изучения лингвокультурологических источников) /Русский язык в контексте культуры. - Екатеринбург, 1999. - С. 125

. Блок М. Апология истории или ремесло историка. / М. Блок - М.: Наука, 1986. - С. 254.

. Бореев Ю.Б. О комическом /Ю.Б. Бореев - М.: Искусство, 1970. - С. 259.

. Боронев А.О. Россия и русские: Характер народа и судьбы страны / А.О. Боронев - СПб.: Лениздат, 1992. - С. 142.

. Власова З.И. Скоморохи и фольклор / З.И. Власова - СПб.: Алетейя, 2001. - С. 522.

. Вышеславцев Б. П. Русский национальный характер / Б.П. Вышеславцев // Вопросы философии. - 1995. -№6. - С. 111 - 122.

. Гачев Г.Д. Ментальности народов мира /Г.Д. Гачев - М.:Эксмо, 2003. - С. 541.

. Гегель. Сочинения. Т. 4. - М.: СоцэкГиз, 1937. -387с. - С. 15-16.

. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию / В. Гумбольдт - М.:Прогресс, 1984. -С. 396.

. Гуревич А.Я. От истории ментальностей к историческому синтезу / А.Я. Гуревич // Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». - М., 1993. - С. 19-36.

. Гуревич А.Я. О критике современной исторической науки / А.Я. Гуревич // Вопросы истории. - 1991. - № 2-3. - С. 26-38.

. Даль В. И. Пословицы русского народа / В.И. Даль. В 3 т. - М.: Изд. центр «Терра», 1993. - С. 426.

. Даркевич В.П. Народная культура средневековья / В.П. Даркевич - М.:Наука. 1992. - С. 285.

. Дмитриев А.В. Социология юмора / А.В. Дмитриев - М., 1996. - С. 396.

. Дмитриева Н. Эвристическая роль юмора / Н. Дмитриева // Театр. - 1977. - №1. - С. 57-62.

. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни / Э. Дюркгейм - М., 1996. - С.226.

. Егоров А.В. Проблемы эстетики / А.В. Егоров - М.: Искусство, 1974. - С. 128.

. Зись А.Я. Философское мышление и художественное творчество / А.Я.Зись - М., 1987. - С. 411.

. Иванов В.Г. История этики средних веков / В.Г. Иванов. - Л.: Наука, 1984. - С. 278.

. Ильин И.А. О русской идеи (Статья первая) // И.А. Ильин. Собрание сочинений. В 10 т. Т. 2. Кн. 1. - М.: Русская книга, 1993. - С. 419-423.

. Иоанн Игумен с Синайской горы. Лествица. М., 1994. - Сл. 7.

. Карасев Л.В. Мифология смеха / Л.В. Карасев // Вопросы философии. - 1991. - №7. - С.85-94.

. Карасев Л.В. Опыт несмеяния / Л.В. Карасев // Человек. - 1992. - №5. - С. 14 - 28.

. Карасев Л.В. Парадокс о смехе /Л.В. Карасев // Вопросы философии. - 1989. - №5. - С. 57-70.

. Карасев Л.В. Смех и зло / Л.В. Карасев // Человек. - 1992. - №3. - С.17-25.

. Карасев Л.В. Философия смеха / Л.В.Карасев. - М., 1996. С. 380.

. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры: Учебное пособие для ВУЗов / И. В.Кондаков. - М.:Аспект-пресс, 1997. - С. 687.

. Корнеева Т.С. Менталитет как социокультурный феномен: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. / Тамара Соломоновна Корнеева; [н-т философии и права]. - М., 2001. - С. 21.

. Лихачев Д.С. Смех в Древней Руси / Д.С. Лихачев, А.М. Панченко, М.В. Понырко. - Л.:Лениздат, 1984. - С. 564.

. Лихачев Д.С. О национальном характере русских / Д.С. Лихачев // Вопросы философии. - 1990. - №4. - С.65-84.

.Лотман Ю.М. Новые аспекты изучения культуры Древней Руси / Ю.М.Лотман. Б.А. Успенский // Вопросы литературы. - 1977. - №3. - С. 102

. Лук А.И. Юмор, остроумие, творчество / А.И. Лук. - М.: Наука, 1977. - С. 219.

. Лурье С. В поисках русского национального характера / С.В. Лурье // Отечественные записки. - 2002-№3. - С. 57-96.

. Мазаев А.И. Праздник как социально - художественное явление /А.И. Мазаев - М.: Наука, 1978. - С. 382.

. Макарян А.М. О сатире /А.М. Макарян - М.: Правда, 1978. - С. 330.

. Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила / С.В. Максимов - СПб., 1903.

. Ментальность // 50/50. Опыт словаря нового мышления. М., 1989. - С. 462.

. Михиевич В.Ю. Исторические этюды русской жизни / В.Ю. Михиевич - СПб., 1879. - С. 77.

. Москвичева Г.В. Об эстетической природе сатиры / Г.В. Москвичева - М., 1968. - С. 269.

. Муравьев А.В. Очерки истории русской культуры IХ - ХVII веков / А.В. Муравьев, А.М. Сахаров - М., 1984. - С. 432.

. Народные русские сказки / Сост. А. Н. Афанасьев. В 3 т. Т. 1. М.: Наука. 1984.-С.327.

. Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища / А.Ф. Нкрылова - СПб.:Азбука-Классика, 2004. С. 412.

. Нодна Г.О. Человек, смеющийся в контексте философии культуры / Г.О. Нодна - Тбилиси., 1988. - С. 281.

. Озмитель Е.К. О сатире и юморе / Е.К. Озмитель - М., 1973. - С. 198.

. Панченко А.М. Роль скоморохов в культуре Древней Руси / А.М. Панченко - М., 1983. - С. 135.

. Пропп В.Я. Исторические основы русских религиозных празднеств /В.Я. Пропп // Ежегодник музея религии и атеизма. Вып.5.М., 1961.

. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха / В.Я. Пропп - СПб., 2003. - С. 263.

. Прытков И.Г. История нищенства, кабачества и кликушества на Руси / И.Г. Прытков -М.: Искусство, 1997. -С. 311.

. Пушкарев Л. Н. Что такое менталитет? Историографические заметки / Л.Н. Пушкарев // Отечественная история. - 1995. - №3. - С. 71-89

. Русская демократическая сатира XVII века. - М., 1977. - С. 68-89.

. Рыбаков Б.А. Язычество в Древней Руси / Б.А. Рыбаков - М., 1987. С. 542.

. Рюмина М. Л. Тайна смеха или эстетика комического / М.Л. Рюмина - М.: Русская книга, 1998. - С. 265.

. Сатира XI - XVII веков / Сост., вступ. ст. и коммент. Былинина В.К., Грихина В.А. - М., 1986. С. 290.

. Столович Л.Н. Философия. Эстетика. Смех / Л.Н. Столович - СПб.: Крипта, 1999. - С. 383.

. Сычев А.А. Смех как феномен культуры: Автореф. дис. на соиск. учен. степ / А.А. Сычев; [Мордавский Госуд. университет им. Н.П. Огарева]. - Саранск., 1999. - С.16.

. Трубецкой Е. «Иное царство» и его искатели в русской народной сказке // Литературная учеба. - 1990. - № 2. - С. 115

. Фаминцин А.С. Скоморохи на Руси / А.С. Фаминцин- СПб.: САГА, 1995. - С. 267

. Февр Л. Бои за историю / Л. Февр - М.: Наука, 1991.

. Федотов Г.П. Проблемы будущей России (Вторая статья) // Г.П. Федотов. Судьба и грехи России (Избранные статьи по философии русской истории и культуры). В 2 т. Т. 1. - СПб.: София, 1991. - С. 267.

. Федь Н.М. Искусство комедии, или мир сквозь смех / Н.М. Федь - М.: Правда,1978. - С. 316.

. Фрейденберг О.М. Мифы литературы древности / О.М. Фрейденберг - М.: Подкова, 1992. - С. 290.

. Цветаева М.И. Избранные произведения / М.И. Цветаева - Минск., 1984.

. Щученко В.А. Менталитет русской культуры: актуальные проблемы его историко-генетического анализа // Русская культура: теоретические проблемы исторического генезиса: сборник статей / научный редактор В.А. Щученко - СПб.: СПбГУКИ, 2004. - С. 5-37.

. Щученко В.А. Образы русской культуры // Ценностный мир русской культуры. - СПб.: СПБГАК, 1995.